Стоит разгрузить телегу, как тут же находится новая работенка. Из трубы постоянным потоком идет мука, у нее мы и стоим. Отец изредка пинает мешок ногой, чтобы мука ложилась плотнее.

– Короче, смотри, – ловкими движениями Добруш отцепляет наполненный мешок с мукой от трубы. – Снял, и сразу ставишь другой, а этот плотно завязываешь.

В умелых руках мешок завязывается буквально одним движением, но это точно не мой случай. Мой первый мешок никак не дается. И второй, и третий тоже.

– Ничего, руки сами все вспомнят, – подбадривает меня отец, похлопывая по плечу. – Не каждое дело сразу спорится.

После мешки с готовой мукой нужно снова погрузить в телегу. Я уже с ног до головы покрылся ровным белым слоем, по вискам и шее течет пот, а чертово зерно все никак не заканчивается.

– Да, мы тут не лаптем щи хлебаем, – ухмыляется отец. – Ничего, скоро перерыв устроим, отдышишься.

Работа действительно не из легких. В назначенный перерыв мы с братом выходим на улицу, умываем свои белые от муки рожи, садимся на пригорок, поросший травой, и Добруш достает из заготовленной корзины мамкины пироги.

– Эх, Милош, ты такое представление пропустил, пока отсыпался, – не замолкает он, освещая немногочисленные местные новости.

– Рассказывай уже, – тоже тянусь за пирогом. После таких физнагрузок жрать охота все время.

– Да, это все вздорная Янкина бабка, Кабачковна, – усмехается брат. – Так визжала на всю округу, чуть не лопнула! Мол, Агнешка утопленница с того света по ее душу явилась. И что сжечь надо ведьму. Люди поверили, вилами вооружились, в лес с факелами пошли, только Агнешки и след простыл.

– А кто-нибудь еще ее видел?

– Янка твоя и видела. Не саму Агнешку, конечно, та еще до ее рождения померла. А незнакомая девица в белом платье до пят, и правда, была, и волосы такие же белые по плечам. А еще сказала, что бабка по голове ее веслом ударила, и у нее кровь пошла. Но ведь такого не бывает у мертвяков, Милош? Мы с тобой их сколько раз на части разрывали…

– Когда, говоришь, это было?

– Сегодня утром, пока ты спал.

Ночью мне снилась Лера, падающая в воду, в таком же белом платье. А затем снилось как я, обернувшись волком, гонял по лесу, что на деле оказалось правдой. «Что, если и Лера не была сном?» – проносится в голове, и я уже смотрю в сторону леса, с ужасом представляя, что она все еще там бродит совсем одна.

– Куда она пошла?! – хватаю мальчишку за плечи.

– Кто? – непонимающе моргает Добруш. – Янка? Кабачковна?

– Да нет! Девушка в белом. Ну же, соображай! Это, правда, важно.

– Наверное, в сторону болот, – немного помозговав, выдает парень. – Всю нечисть туда гонят. Только ее ведь так и не нашли. Я же говорил.

– Значит, я найду. Должен найти, – поднимаюсь на ноги, и уже бегу в сторону леса, не обращая внимания на голоса отца и Добруша за моей спиной.

Глава 11
Непростой разговор

Лера

Прорыдав в обнимку какое-то время, мы с вновь обретенной матерью наконец успокаиваемся. Придя в себя, она первым делом обрабатывает мою рану на голове, дает выпить горьковатое зелье, и читает надо мной заклинания. Кожу пощипывает, будто электричеством, но кровь мигом останавливается, и я чувствую себя намного лучше.

Ульяна, несколько растерянная от того, как неожиданно развернулись события, молча ей во всем помогает. Я вижу, как девчонку распирает от невысказанных вопросов, но она терпеливо себя сдерживает.

– Сперва накормим уставшую гостью, все остальное потом, – руководит хозяйка дома, поставив передо мной тарелку с ароматным грибным супом. – Кушай, моя девочка, набирайся сил.

По чужому телу, к которому все никак не привыкну, разливается приятное тепло, и я постепенно оживаю после пережитого. Слишком много всего навалилось на меня за один день, так и умом тронуться можно.

Уля разливает по чашкам душистый ягодно-травяной чай, и ее терпение заканчивается.

– Мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит? – переводит она растерянный взгляд выразительных голубых глаз с меня на маму и обратно. – Куда вы собрались вернуться?

– Никуда, Уля, никуда, – притягивает ее к себе мать, бережно обняв. – Это наш дом, и никуда мы отсюда не уйдем, – гладит она свое сокровище по белокурой голове, давая понять, что разговор про возвращение пришелся не вовремя.

– А она кто такая? И почему назвала тебя мамой?

– А это – Лера, твоя старшая сестра, – официально представляет нас мать, и Уля с недоверием меня рассматривает, словно похитительницу чужих матерей.

– Но откуда она взялась, эта Лера, если ты про нее никогда не рассказывала?

Кончики пальцев подрагивают, и я едва не роняю чашку из рук. Будто что-то защемило в груди. Я и не замечаю, как слова сами слетают с губ.

– Не рассказывала? Что, совсем? Просто вычеркнула из своей жизни? Но я ведь была еще крохой, и так в тебе нуждалась.

По щекам снова катятся слезы. Мне так обидно от всего этого, что я невольно подскакиваю из-за стола. Хочется выйти за дверь, убежать куда подальше. Вот только куда мне идти, разве что на верную смерть?

– Лера, постой! – останавливает меня эта чужая мать, обвивая руками. Свою я, кажется, давным-давно потеряла. – Я никогда тебя не забывала, слышишь! Не было такого дня, чтобы я не думала о тебе. Я все объясню, только, пожалуйста, выслушай с начала и до конца. И ты тоже, Уля. Это будет непростой разговор, но вы обе достаточно взрослые, чтобы узнать правду и хотя бы попытаться меня понять.

Переглянувшись, мы с Улей синхронно шмыгаем носами и растираем по щекам слезы. А я еще удивлялась, с чего вдруг эта странная малявка так похожа на меня в детстве. Кровная сестра, значит. Что ж, ладно, не такая и плохая это новость, если подумать головой, вместо того, чтобы идти на поводу у детской ревности.

– Я отправилась в этот мир следом за вашим отцом, – звучит еще одно откровение, которое заставляет меня затаить дыхание. – Думала, сумею вытащить его отсюда и вернуться. Но у судьбы были на меня другие планы.

– Отец… – шепчут мои губы. – Бабушка сказала, что он умер еще до моего рождения, и рассказывать там нечего.

– Не удивительно, – сквозь слезы улыбается своим воспоминаниям мама. – Они с вашей бабушкой с самого начала не поладили. Так и повторяла без конца: «Ведьма и маг стихийник – что может быть хуже. Послушай меня, Танюша, твой союз с этим Святославом обречен. Будешь прыгать за ним по командировкам в самые пропащие дыры Вселенной, или ждать и гадать до смерти, в какой из этих дыр и с кем он застрял». Все хотела для меня обычной жизни с простым смертным. И самое обидное, оказалась права. Только меня, влюбленную по уши, было не остановить, а терпеливо ждать молодого и красивого мужа из командировок я совсем не хотела.

– Выходит, отец тоже здесь? – с надеждой осматриваюсь по сторонам, будто бы ища в этом доме следы мужского присутствия. Пусть я даже не знаю, чего конкретно искать. Но разве не об этом я всегда мечтала, вот так, в один прекрасный день снова обрести родителей?

– Нет, Лера, в этом доме ты не найдешь своего отца, – отведя взгляд к окну, произносит мама, только все равно не может скрыть подступивших слез. – Мы должны были вернуться вместе, я и Свят. А потом узнали, что я снова беременна. Свят торопился отправить меня обратно, говорил, что догонит, как только здесь со всем закончит. А потом у вашего отца возникли проблемы… по работе, – звучит несколько уклончиво. – Я уже была на пути в родной мир, но едва не погибла, роды случились раньше срока. Тогда я и узнала, что рожденные здесь дети, не могут перейти границу миров, на их телах наложена особая печать-привязка. Там у тебя была бабушка и тетя Марина, я могла на них положиться. А здесь у Ули оставалась только я.

– Но ты могла подать хоть какую-то весточку, что жива.

– Нет, и этого не могла. После того, что случилось с вашим отцом, меня в том, прежнем мире, ждал только магический суд и новая ссылка. Нас бы все равно разлучили. Я помогла ему в одном деле и это имело совсем не те последствия, на которые мы рассчитывали. Да и на кого бы я оставила крохотную Улю? Вот думаешь, сколько ей лет?

– Лет десять, – на вскидку предполагаю я.

– Нет, Лера, она не многим младше тебя, просто время в этих краях течет иначе. Люди живут дольше, но и взросление детей растягивается на долгие годы.

Мне нечего ответить. Мама во всем права. У нее просто не оставалось выбора. Да и о чем я вообще думала, набрасываясь на нее с обвинениями? Главное, что она жива. И я должна благодарить Бога за это чудо, ведь мы наконец встретились.

– Прости, – сталкиваюсь взглядом с ее заплаканными глазами, такими искренними и родными. – Прости, я не должна была так говорить. Я очень рада, что я здесь, с вами. Мне трудно представить, через что ты прошла за все эти годы, как выжила с маленькой Улей на руках в столь ужасном месте.

– Это наш дом, и никакой он не ужасный! – обижается Ульянка, скрестив на груди руки, и сердито хмурится.

Хочется ответить, что она просто ничего другого не видела, вот ей и сравнить не с чем, но я вовремя замолкаю.

– Уля права, – вступается за нее мама. – Мы действительно любим этот лес, и эти болота. Когда узнаешь этот удивительный мир получше, уверена, и твое мнение изменится. Расскажи лучше, как сама здесь оказалась?

Я тяжело вздыхаю, собираясь с мыслями. Вот так и не сообразишь с чего начать, когда хочется поведать обо всем сразу, и тех важных событиях из моей жизни, которые она невольно пропустила. Я рассказываю все без утайки. Как познакомилась с Егором на его дне рождения, и что уже давно была в него влюблена. Когда говорю об этом, Уля смущенно улыбается и заливается краской, а мама признается, что сожалеет, потому что хотела бы быть рядом со мной, когда я переживала свою первую влюбленность.

– Он здесь, мой Егор, где-то в «Пропади пропадом». Старшая предупредила, что он теперь нелюдь и, возможно, даже не узнает меня в чужом теле. Но я должна его найти! Сама того не осознавая, я проложила паутину – след, по которому мы сможем вернуться. Вот только понятия не имею, как этот след отыскать и вообще пользоваться моим даром, потому что меня никто не обучал.

Сложив руки на столе, я обессиленно опускаю на них голову. Господи, как же я устала за эти последние сутки!

– Вот как бывает, – ласково гладит мама меня по голове, перебирая пряди. – Бабушка с Мариной больше всего боялись, что ты повторишь мою судьбу, но разве от нее убежишь? Не бойся, Лера, ничего не бойся, девочка моя. Ты оказалась ровно там, где и должна была оказаться. Я всему тебя обучу и помогу пройти этот путь. Мы вместе найдем твоего Егора и отправим вас домой.

Ее слова придают мне сил. Я больше не одна. Все будет хорошо, остальное – вопрос времени.

– А как там бабушка и тетя Марина? – не выдерживает мама, скучая по родным людям. – Маринка, поди, уже давно замуж выскочила и детей нарожала. Помню в те годы за ней в деревне все Васька тракторист ухаживал. Видный парень. То букет под дверью оставит, то записку.

– Бабушки больше нет, – произношу тихо и очень аккуратно, словно так эта новость способна меньше ранить. – Когда ее не стало, я переехала в город к Марине и поступила в университет. Она, кстати, все еще одна. С тех пор, как ты пропала без вести, Марина перешла на службу к старшей ведьме, одной работой и живет. Все время мотается по командировкам.

– Мне жаль, что все так вышло, – который раз повторяет мама, коря себя за произошедшее. – Но и я ничего дурного не хотела. Я так сильно любила вашего отца… до сих пор люблю.

* * *

Уложив Ульяну спать, мы с мамой выходим на свежий воздух немного прогуляться перед сном. С болот уже привычно доносится хоровое кваканье лягушек, зато с другой стороны дома тянется полоска высокого широколиственного леса.

– Прогуляемся до реки? – предлагает мама, прихватив с собой зачем-то метелку.

– А это не опасно? Уже почти ночь.