Будто ощутив мое присутствие, жутковатый туман на другом берегу реки снова клубится, и в какой-то момент обретает человеческие очертания. Туманное нечто беззвучно открывает рот и тянет ко мне с другого берега свои руки-щупальца. На плечи со спины опускаются теплые ладони, и я вздрагиваю.

– Не бойся, – отзывается мама. – Знаю, что ты хотела побыть одна, но уже поздно, и я волновалась.

– Все в порядке, – возвращаю теплую улыбку. – Просто, этот туман, с ним явно что-то не так. Он словно хочет нам что-то сказать.

– Или затянуть на свою сторону очередную жертву. Когда он только появился, это исчадие ада распространялось с немыслимой скоростью, каждый день отвоевывая все новые территории. Твоего отца и других сильных стихийников призвали остановить его распространение. В какой-то момент мы были близки к цели, а потом…

Мама опускает голову, до боли закусывая губы, и на ее глазах блестят слезы. Мне больно от этого зрелища. Казалось бы, столько лет прошло, но она скорбит по своему любимому так, будто потеряла совсем недавно.

– Не будем об этом, хорошо, – глубоко вздыхает мама, и берет меня за руку. – Посмотри лучше, как красиво вокруг, – кивает в сторону серебристых звездочек. При каждом вдохе голову кружит от обилия ароматов, потому что лесной берег буквально усеян необычными цветами, бутоны которых один за другим раскрываются при лунном свете.

– Никогда таких не видела, – удивляюсь я. Как они называются?

– Страстоцвет зацвел. Красивое растение, правда?

– Страстоцвет… – сердце снова ускоряет ход, и вовсе не от восторга, хоть цветы этого растения действительно выглядят просто волшебно. – И долго он еще будет цвести? – дрожит от волнения мой голос.

– Месяца полтора, может, чуть больше.

– Когда отцветет последний страстоцвет, случится то, чего уже никто не изменит… – выдаю я слово в слово предупреждение старшей ведьмы, о котором и думать забыла. Кто ж знал, что его цветение уже началось?! Выходит, времени у нас с Егором не так и много.

Глава 14
Магический ластик

Егор

Приходи на рассвете. Ага, хорошо звучит! А вы когда-нибудь задумывались, что значит это «на рассвете»? Во сколько конкретно? Со смартфоном под рукой и умной Алисой, которая рассчитает восход солнца и разбудит когда положено, все было на порядок проще. Вот только в «Пропади пропадом» вместо будильника старый одноглазый петух, и курам не внушающий никакого доверия.

Поднимаюсь заранее и наскоро умываюсь, тихо покидаю дом, чтобы никого не разбудить. На опушке в лунном свете оборачиваюсь, и уже в волчьем обличье преодолеваю пол-леса. Да, в этот раз не забываю прихватить штаны, которые приходится тащить всю дорогу в слюнявой пасти.

В итоге, когда первые лучи солнца освещают горизонт, я еще в пути. Несусь напролом самым коротким путем, не замечая веток кустарника, которые нещадно хлещут по морде, и репейника, облепившего мохнатые волчьи уши.

Никогда не любил опаздывать, и сейчас стараюсь этого не допустить. Вот Горыныч, тот вообще опаздунов терпеть не может, штрафной километр на дорожке каждому из них авансом обеспечен. Помню, двое новеньких, еще не осознавших, куда попали: рыжий Толян, и как его там… В голове крутится имя, а вспомнить парня не выходит. Даже рожа его стерлась из памяти, будто и не было вовсе. А ведь мы в одной команде уже полгода, каждый день друг у друга на виду. Фигня какая-то! Мотаю головой, чтобы вправить мозги на место. Рано мне еще для Альцгеймера. Да и вообще, на память прежде никогда не жаловался, а тут все, как в тумане.

Ладно, хрен с ним, с Толяном, и с этим, вторым, как бы его не звали. Это все от нервов. Тут столько навалилось за последнее время, не мудрено и крышей поехать.

Возвращаю человеческий облик, и наскоро запрыгиваю в штаны. Попутно отплевываюсь от прилипшей паутины, и собственных удлиненных прядей, все время норовящих угодить в рот. Я вечером было психанул, заявил про намерение состричь их к чертям, уже ножницы пошел искать. Так Добруш грудью встал, лишь бы меня остановить.

Не смей, говорит, что еще удумал?! Отец такого не поймет, и не простит, примет за оскорбление. Там, за горами, в Змеиных пустошах, откуда он родом, длинные волосы – обязательный атрибут воина, символ мужественности, силы духа и тела, непреклонной решимости. Брат признался, что и сам мечтает такие отрастить, да пока не положено ему по возрасту, не дорос еще, не в том статусе. Отец же свои связывает в тугой жгут, и они ему не мешаются. Вот только мне с этими постоянными обращениями в волка так и приходится ходить вечно лохматым.

Перед встречей с Лерой хочется привести себя в порядок, но какое тут? Хоть бы листву и колючки из волос вытащить, от паутины в ручье отмыться – вот вам и жених.

Наверняка, она еще от нашей вчерашней встречи не отошла. Напугал девчонку до смерти, когда из тех лопухов голым выскочил, и рот ей ладонью зажал. Еще и ерунды какой-то наговорил, что у меня новости от Егора. Ну а что еще я мог ей сказать, когда мелкий стоял над душой? Признаться, что занял место его брата? Нет, пусть я и не родной ему, но и не такой урод, чтобы разбивать мальчишке сердце. Как пришел в этот мир, так и уйду, мне чужого не надо.

Ночью глаз не сомкнул, все ждал этого утра, слова в голове перебирал. Безумие какое-то, но мне все равно, что она в другом теле. Для меня Лера все та же, тот же чистый невинный цветок, робкий взгляд из-под ресниц, те же доброта и открытость в сердце. Иначе с чего бы ей меня откачивать? Другая на ее месте развернулась бы и ушла. А моя Лерка нет, она не такая. Когда глаза открыл и увидел ее над собой, почувствовал прикосновение тонких пальцев к своей коже, втянул ноздрями ее нежный запах, у меня чуть сердечный приступ от счастья не случился. В теле оборотня все ощущается иначе, ярче, живее. И если в том, нашем мире, меня необъяснимо тянуло к этой девчонке, то здесь я на каком-то животном уровне понимаю, почему это происходит.

Казалось, без Добруша за спиной мне будет проще сказать ей обо всем прямо. А сейчас стою перед невидимой стеной, вижу, как Лерка в компании ведьмы идет мне навстречу, и ума не приложу, с чего начать? Как объявить главную новость о том, что этот жутковатый оборотень перед ней – и есть я, тот самый Егор? Мы ведь только начали узнавать друг друга. Что, если она не примет меня таким, испугается, расплачется, не поверит?

– Доброе утро! – здоровается ведьма, слишком молодая и приятная женщина для той, которую побаивается вся округа.

– Доброе, – отзываюсь я, и застываю на месте, переведя взгляд на Лерку. Она смотрит так, будто впервые меня увидела, с интересом скользит по моему лицу, робеет и заливается краской от вида моего обнаженного торса. – Здравствуй, Лер, – делаю шаг навстречу, пока не упираюсь в невидимую преграду.

– Здравствуй… – ее грудь высоко вздымается и опускается, будто во всем этом утреннем лесу ей отчаянно не хватает воздуха. – Егор, это ведь ты? Правда? – выдает она и, собрав последнюю смелость, снова поднимает взгляд, глядя мне прямо в глаза.

«Узнала! Вот так, сама! Без всяких там признаний и часовых объяснений», – переворачивается от радости в моей голове. Я киваю, как последний идиот, разучившийся говорить, и не могу сдержать самой счастливой улыбки. Кажется, в этот момент ее и отпускают последние сомнения, потому что моя девочка уже бежит ко мне навстречу.

– Правда, Лер, правда. Это я, Егор, – шепчу ей куда-то в макушку, зарываюсь носом в ее волосы, и бережно обнимаю. – Мы нашли друг друга, нашли.

Сердце переполняет невероятная радость и волнение. Какая же она у меня хрупкая и невесомая, хоть из рук не выпускай! Ведь мир, в который мы угодили, на сказку совсем не похож и полон опасностей. Лера обнимает меня в ответ, прижимается к груди.

– Егор… Господи, если бы ты только знал, как я за тебя испугалась, когда ты провалился в ту дыру, – срывается с ее губ, и я слышу, как она тихонько всхлипывает.

– Ну что ты, Лер? Не надо, не плачь. Видишь, я жив, здоров, все хорошо, – приподнимаю ее лицо, смахивая подушечками пальцев нежданные слезы. – Правда, не совсем в себе. Сам не знаю, как угодил в тело этого оборотня Милоша, – улыбаюсь, и она улыбается в ответ. Милая моя, нежная. Такая чуткая и податливая в моих руках. Склониться бы сейчас к ее лицу, сорвать с приоткрытых губ долгожданный поцелуй. Но пока не время для этого, и я сдерживаю свои порывы. – Лучше расскажи, как ты здесь оказалась?

– В отличие от тебя, я пришла сюда по собственной воле. Долгая история, – смущается Лера, и снова отводит взгляд, едва дышит рядом со мной. Мне бы выпустить ее из объятий, дать обвыкнуться, только я не могу, задохнусь без ее тепла.

– Непривычно, да? Вроде, я, а, вроде, кто-то другой, – пытаюсь разрядить обстановку и отступаю на шаг, только ее ладоней из своих все равно не выпускаю.

– Есть немного. Но и я угодила в чужое тело… утопленницы Агнешки, – добавляет она отчего-то шепотом. – Тебе, наверное, тоже непривычно, если не жутковато?

– Нет, я всегда знал, что это ты. Во сне увидел, почувствовал. А потом долго искал тебя среди этих болот, пока не уперся в невидимую стену.

В ее глазах блестят слезы, а на лице сияет смущенная улыбка.

– Ты меня искал? – удивляется она и закусывает зубами нижнюю губу. Наблюдая за этим зрелищем, я жадно сглатываю.

– Тебя, Лер, кого же еще? Ведь ты – моя девушка. Не забыла?

– Но разве все это не было только игрой для твоих друзей?

Игрой? Да какие к черту игры?! О чем она вообще?

Я снова не сдерживаюсь. Обхватываю ладонями Леркино лицо, притягиваю к себе, соприкасаясь лбами. Плевать, что ведьма все это время наблюдает за нами, хоть из приличия и отошла в сторонку. Теперь, когда я наконец нашел свою девочку, меня никто не остановит.

– Нет, Лер, нет! Больше никаких игр. Ты должна знать, что для меня все с самого начала было по-настоящему. Я просто не хотел торопиться, боялся тебя испугать.

– Хватит! Ты и сейчас ее пугаешь, не гони лошадей, – все-таки не выдерживает и вмешивается в наш разговор ведьма. Лера встревоженной птицей выпархивает из моих рук. Она еще больше робеет в присутствии матери, ее щеки заливает стыдливый румянец, словно только что мы занимались чем-то непристойным. Ага, если бы! – Вам о другом надо думать. О том, как выбраться отсюда пока не поздно. Идемте уже в дом, завтрак стынет. Там все и обсудим.

– А как же стена? – киваю перед собой, напоминая про магическую защиту.

– Ах, это? – издевается моя будущая родственница, игриво прищурившись, и щелкает в воздухе пальцами. – Будь как дома, оборотень, но не забывай, что ты в гостях. Если даже в своих порочных мыслях посмеешь обидеть мою дочь…

– Мам, не надо, – уже знакомо вступается Лера. – Никто меня не обидит. Егор не такой.

– Что не надо? Предупредить-то я его должна. Это от твоих молний он умрет быстро и почти безболезненно, а я сгоряча могу наслать такую хворь, век не забудет. Так что, давай, женишок, без глупостей.

– Ясно-ясно, – поднимаю руки, обозначив, что принимаю правила, какими бы они ни были. На завтрак позвали, для начала уже неплохо. А для встреч с Лерой найдем место потише и подальше от этого странного дома.

* * *

После этого утра и завтрака у ведьмы моя жизнь в «Пропади пропадом» кардинально меняется. Мать Леры, Татьяна Львовна, взявшаяся помогать нам с возвращением домой, наметила некий план, которому все мы теперь следуем. Лере в нем отведена главная роль. Она в кротчайшие сроки должна овладеть своей магией и отыскать следы паутины, которые проложила, когда я провалился в ту дыру, они и подскажут нам путь. Моя задача в разы проще – ничем себя не выдавать, вести прежний образ жизни. А еще, по возможности, собирать информацию у местных жителей, любую, которая может нам пригодиться. И если с первым пунктом обязательной программы у меня все выходит отлично, то со вторым даже спустя неделю не движется совсем.