– Номерок не подскажешь? – отвечаю я язве.

– На быстром наборе первый в списке, – отвечает она и выходит из комнаты.

Слышу, как закрывается дверь ее спальни. Беру телефон и набираю номер Стэнли.

После нескольких гудков я слышу голос тренера.

– Привет. Это Ченнинг, – произношу я.

– Подозреваю, это номер той девчонки? Надеюсь, она скоро съедет, – именно так приветствует меня тренер.

– Она останется еще на несколько дней, – отвечаю я в негодовании.

– Ченнинг, ты решил сыграть в игры с судьбой? Хочешь потерять то, чего достиг потом и кровью?

– Никто не узнает, а если что, спишем на арендодателя. Это не моя вина, – огрызаюсь я, поскольку я и впрямь не виноват.

– Ты хочешь из-за какой-то девчонки испортить свою карьеру? – не унимается тренер.

– Как я уже сказал, это не наша вина. А если это квартира, которую снимают для тех, кто условно, то их арендодатель подзарабатывает на стороне.

– Я понял, что с тобой говорить бесполезно. Зачем ты звонишь?

– Мне нужны деньги, – говорю я простую истину.

– Ты должен сидеть в той квартире и не высовываться. Если кто-нибудь тебя увидит, ты засветишься на фотках или кто-нибудь выставит это в сети, ты знаешь, что будет, – злится тренер.

– Никто не снимет и не сольет, – уверяю я Стэнли. Главное правило – избегать многолюдных мест. Второе – не посещать дорогие рестораны. Третье – бейсболка и солнечные очки сделают меня более неузнаваемым.

– Зачем тебе деньги? У тебя холодильник набит едой. Или ты решил сводить байкершу в ресторан?

– Хотя бы для того, чтобы купить презервативы, – рычу я.

– Ченнинг, ты сам себе роешь могилу. И та девчонка не стоит этого. У тебя есть Адриана.

– Я позвонил не для того, чтобы спрашивать совета или разрешения, а с просьбой привезти мне денег. Реально устроить, или это очень сложно для тебя?

– Сколько? – вздыхает Стэнли.

– Хотя бы триста баксов, – отвечаю я.

– Хорошо, когда ты хочешь получить деньги? – недовольно произносит тренер.

– Пару часов нас не будет дома, а у тебя есть ключи от квартиры, так что буду признателен.

– Хорошо, но прежде чем что-то делать, Ченнинг, подумай своей основной головой. Твоя карьера и так под угрозой.

– Я знаю, – рычу я, – и не буду лезть на рожон.

– Надеюсь.

* * *

– Ну что, тебе доставили удовольствие орально? – произносит Харли, когда я захожу в ее комнату.

Девушка лежит поперек кровати и листает глянцевый потрепанный журнал, явно найденный где-то в закромах этой квартиры.

– Да, – отвечаю я и ухмыляюсь. Опершись плечом о дверной косяк, я откровенно пялюсь на ее задницу в этих кожаных штанах. – И я готов к новой порции.

– Ну что ж, – произносит она и закрывает журнал. На обложке изображена грудастая блондинка, а наверху огромными буквами написано «Плейбой»^[29]. От сисек пятого размера меня отвлекает грация Харлин. Девушка, будто кошка, прогибается в спине, а после приподнимает свою попку и так же медленно и сексуально слезает с кровати. – Если о тебе уже позаботились, – девушка подходит и вырывает свой телефон из моих рук, – то предлагаю сгонять за вторым шлемом. К счастью, в двух кварталах есть аренда всякого хлама, и там имеются шлемы, а после уже посмотрим, чем займемся.

Я-то уж точно знал, чем хотел заняться, а точнее – кем.

– Идем, ковбой. – Кидает она через плечо свой сладкий взгляд и улыбается мне, словно сам дьявол.

Эта девчонка точно желает быть хорошенько оттраханной.

– Итак, – впервые заговорила девушка с момента, как мы покинули квартиру, – ты когда-нибудь катался на байке?

– Судя по всему, сегодня будет первый раз.

– Ну что ж, ковбой, – улыбается она и приближается ко мне, – значит, я буду у тебя первая. – Она закусывает нижнюю губу и смотрит на меня из-под ресниц.

– Надеюсь, ты будешь со мной нежна, – произношу я, наклоняясь к ней. Наши лбы почти соприкасаются.

– Я могу обещать только одно: тебе это понравится. – Улыбается Харлин, а после отстраняется и подходит к байку и перекидывает ногу. – Ну а теперь немного о правилах. – Смотрит она на меня. – Во-первых, в любой непонятной ситуации держаться за меня и не отпускать. Во-вторых, не стоит вцепляться в меня так, чтобы я не могла двигаться и дышать. Третье правило, – Харлин поднимает три отогнутых пальца, – сейчас мы поедем медленно, поскольку у нас всего один шлем, но в любом случае, когда мы будем входить в поворот, ты должен в точности повторять все мои движения. Куда я наклоняюсь – туда и ты. Не пытайся выровнять байк или стать противовесом. В таких случаях я не смогу удержать байк, так что не рискуй нашими жизнями. Все понятно? – уже более серьезно говорит Харлин.

– Да, повторять твои движения.

– Я серьезно, – с прищуром говорит она. – И постарайся не упираться мне в зад своей штуковиной, это, знаешь ли, сильно отвлекает. – Харлин кидает свой взгляд в область моего паха. – Ты готов?

– Сомневаюсь, что к такому можно как-то подготовиться, – отвечаю я и подхожу к байку. – «Если я мертва, значит мой убийца – скорость», – читаю я вслух белую надпись на черном железе. – Очень романтично и слегка устрашающе.

– Это касается лишь меня одной, – отвечает она и завязывает волосы в пучок. – Это моя мантра. – Харлин проводит рукой в кожаной перчатке по байку. – Моя религия. Как сказал Доминик Торетто в «Форсаже», «я живу заездами». И пока я на байке, пока ощущаю скорость, я живу. Именно на байке я чувствую себя свободной. Мы – дополнение друг друга. С ним я ощущаю себя счастливой, уверенной в каждом своем действии, а главное – скорость забирает мою боль и одиночество.

– В твоей жизни что-то произошло? – спрашиваю я, когда девушка вставляет ключи в замок зажигания и поворачивает их.

– Многое, – оборачивается она и смотрит на меня, – бери шлем, – Харлин протягивает мне свой шлем, – садись, и помчали.

– Надевай ты.

– Бери! Так мне будет спокойнее. Визор можешь не опускать.

– Хорошо. – Подхожу ближе, забираю шлем и надеваю его. Перекидываю ногу через байк, устраиваясь позади Харлин, и покрепче ее обнимаю.

– Все запомнил? – снова спрашивает она.

– Я – твоя тень, – отвечаю я.

– Именно, – улыбается Харлин, мотор рычит, и мы плавно трогаемся с места парковки.

* * *

Харлин Квин Олдридж

Добираемся до места назначения в кратчайшие сроки. Отдел аренды всех принадлежностей для байков оказывается не самым впечатляющим, но главный атрибут езды – шлем, к нашему счастью, имеется.

– На сколько дней берете в прокат? – спрашивает у меня продавец, я поворачиваюсь к Ченнингу, и тот пожимает плечами.

– Давайте на четыре дня, – решаю я. Не знаю, на сколько Ченнинг хотел, чтобы я осталась, но четырех дней со вторым пассажиром точно хватит для моего «Харлея». Я и мой стальной конь – вот моя идиллия жизни, но никак не пассажир сзади. Мама лишь пару раз была вторым наездником, да и ее любовь к мотоциклам закончилась, так и не начавшись. Если я любила гонять по ночному городу, то вот Рокси предпочитала передвигаться на автомобиле. И я ничего не имела против.

Расплатившись карточкой, я забираю шлем и вручаю его Ченнингу.

– Надевай, и я покажу тебе мой мир.

– Я даже не знаю, бояться или же нет, – произносит он, а я улыбаюсь.

– Вот после и скажешь, наделал ты в штанишки или нет, ковбой.

Мы садимся на мотоцикл, и я завожу мотор. Еще мгновение, и мы окунемся действительно в мой мир. В мир, где существуют особые правила, и если нарушишь их, нужно будет заплатить очень высокую цену. Наверное, именно это хождение по лезвию и двигало меня в сторону скорости и приключений.

* * *

Харлин Квин Олдридж

Мотоцикл в разы упрощает жизнь, если ты хочешь попасть туда, куда на машине нет возможности проехать. Еще один огромный плюс – дорожный трафик. Если ты на байке, для тебя не существует границ и пробок. Вот только в Ванкувере не так много достопримечательностей, которые хотелось бы посетить. Множество музеев. Увы, я не тот человек, кто предпочтет потратить свое время на посещение таких мест, если есть возможность увидеть город. С Рокси мы уехали из Калифорнии пять лет назад, и все эти годы мы жили в Канаде. И можно догадаться – по моей вине. Почему-то всегда выходило так: если со мной что-то происходило, то это чуть ли не транслировалось по Си-Эн-Эн^[30]. Так Рокси приняла решение увезти меня в Канаду. И, признаться, за все время мы с мамой ни разу не путешествовали по стране. Возможно, так бы и жили дальше до лучших времен, если бы я по итогу снова не накосячила. Идиот и предатель Дин и моя бывшая лучшая подруга-сосалка-чужих-членов – Жаклин – были напуганы угрозами, что мои кулаки доберутся до них снова, если они подадут на меня иск. И да, в суд они не пошли, а вот из университета Саскачевана меня все же выперли в тот же день, поскольку все события произошли на студенческой парковке и случившееся не осталось незамеченным. Так что мне молча подготовили документы, и мы с мамой решили взять небольшой отпуск. Слетали в Европу, поколесив по ней полгодика, и вот близился новый учебный год, и мы ехали обратно в Город Ангелов, где меня ждала новая жизнь.

Так что Ванкувер – первый город в Канаде, который мне удалось увидеть, буквально каждый его уголок.

Прокатились мимо Собора Святого Розария, Ванкуверской публичной библиотеки и, конечно же, по мосту Лайонс-Гейт. Как побывать в Ванкувере и не прокатиться по легендарному мосту? Как и проехали по одному из самых старых районов – Гэстаун. Прокатились даже вдоль пляжа Китсилано. Сгоняли к статуе Инукшук, а после прогулялись по Стэнли парк. И куда без китайского сада Сунь-Ятсена?

Купили бургеры на вынос в закусочной «Тима Хортонса»^[31] и направились к Граус Маунтин^[32]. Именно это место мы решили оставить на вечер, поскольку виды на Ванкувер будут куда более шикарны ночью, чем днем.

– Скажи, как можно было потерять телефон и все деньги с карточками? – произношу я, прожевав кусок бургера.

– Иногда с человеком такое случается, – отвечает Ченнинг.

– Ладно, забей. – Облизываю свои губы, измазанные соусом. – У нас уговор: не лезть в душу другого, – говорю я и откусываю еще.

– На самом деле я не считаю это чем-то вроде лезть в душу, – отвечает Ченнинг и подходит к мотоциклу, где я сижу в противоположную сторону от руля. – Это я бы назвал обычным разговором и попыткой немного узнать своего собеседника.

Я не могу сдержать улыбку, а после рвущийся смех.

– Что тебя рассмешило?

Доев свой бургер, я произношу:

– Мне этот момент почему-то напомнил дешевый голливудский фильм про подростков в лагере или в походе. Когда все собравшиеся начинают играть в «Правду или действие», выведывая чужие секреты, либо придумывая дурацкие задания, типа поцеловать вон того здорового атлета или ковбоя, – усмехаюсь я, встречаясь со взглядом голубых глаз Ченнинга. Глаза мужчины в свете ускользающего за горизонт солнца выглядят более темными, а в зрачках отражаются красные искорки заката.

– Если интересно, то я бы выбрал действие, – отвечает Ченнинг, приближаясь к байку. – Не вижу смысла в правде.

– Потому что можно легко солгать? – спрашиваю я и слегка выпрямляюсь на мотоцикле.

– И это тоже. Действие интересней, чем какой-то ответ.

– И какое бы действие ты выбрал для меня? – опираюсь ладонями о кожаное сидение и подаюсь чуть вперед.

– Поцеловать вон того ковбоя, – произносит Ченнинг, так же опираясь о сидение и наклоняясь ко мне.

Я нервно облизываю губы.

– Но мы и не играем в «Правду или действие», верно? – отвечаю я, чуть отстраняясь от мужчины.