– Это не по твою душу, так что проваливай, – рычу я, приподнимаясь на локтях, и смотрю на вульгарную рыжеволосую бестию.

Девушка облизывает искусственные пухлые губы, а после упирается языком себе в щеку.

– Да ладно тебе. – Саманта подходит и опускает свои ладони на мои колени, наклоняясь ко мне. – Разве ты не хочешь? Тебе же понравилось в прошлый раз, Ченнинг. – Она снова облизывает губы, а после тянется к моим штанам. Длинные ногти ярко-алого цвета слегка царапают мой живот, отчего я втягиваю его, а мой член еще больше оживает при мысли, что ему сейчас перепадет. Кто бы этому мерзавцу еще объяснил: нам нужна не шлюха Саманта, а блондинистая язва Квини.

– Я сказал: проваливай. – Перехватываю руку девушки и крепко сжимаю ее, убирая от моих брюк.

– Ну ты же хочешь этого, – произносит она, наклоняясь вперед, пытаясь дотянуться до меня и поцеловать.

– Я не нуждаюсь в услугах папиной шлюхи, – рычу я и отталкиваю от себя Саманту слишком сильно, отчего девушка едва удерживается на своих шестидюймовых шпильках.

– Ты совсем охренел, Ченнинг!

– А мне кажется, это ты в корне охренела. – Встав с кровати, хватаю Саманту под локоть и буквально силой выталкиваю ее из своей спальни, захлопывая перед ее носом дверь и закрывая ее на замок.

– Я позвоню твоему отцу! – кричит она.

– Ага, и заодно расскажи, как ты хотела мне отсосать, – отвечаю я ей. – И не забудь упомянуть, как уже отсасывала и трахалась со мной.

– Пошел ты на хрен, Ченнинг! – Ударяет она по двери.

– И тебе туда же, – протягиваю я и стаскиваю с себя чертовы брюки. Если я не подрочу, то точно придется вызывать «9-1-1». Но вряд ли они дрочат…

Захожу в ванную и принимаюсь за работу. Буквально через минуту кончаю лишь от ощутимого поглаживания.

– Чертова Харлин Квин со своими правилами и условиями! – рычу я и ударяю ладонью по стене.

Я должен найти эту занозу в заднице. Только как? Объявить в международный розыск?

* * *

Калифорния. Лос-Анджелес

Харлин Квин Олдридж

Я едва живая вхожу в наш старый дом. Как-то все так необычно. За пять лет тут даже ничего не изменилось, все вещи стоят на прежних местах, как я их запомнила. Удивительно, ведь пока мы с матерью жили в Канаде, наш дом арендовала мамина подруга.

Прохожу по коридору и вхожу в гостиную, заглядывая на кухню, откуда дотягивается аппетитный аромат моего любимого яблочного пирога. Как же приятно оказаться снова дома! Я захожу на кухню и отламываю кусочек от пирога. Слишком сильно проголодалась, чтобы мыть руки и брать столовые приборы.

– Ты напоминаешь пыльный мешок для трупов, – произносит за моей спиной Рокси. – И ты хоть бы руки помыла, пыльное чудище.

– Во-первых, спасибо за комплимент, – мямлю я с набитым ртом, – трупом и чудищем меня еще никто не называл. – Прожевав порцию, я отламываю еще и кусаю наивкуснейший пирог. – Во-вторых, я всю дорогу в перчатках, если что. Только сейчас сняла. А пыльная я с дороги. Я решила не оставаться в Стоктоне.

– Ты ехала без остановки? – взволнованно спрашивает мама и смотрит на меня округлившимися глазами.

– Угу, – откусываю я еще кусок. – Боже! – стону я от рецепторного оргазма на моем языке. – Это самый божественный пирог из всех пирогов в мире!

– Я когда-нибудь проткну шины у твоего байка. – Рокси скрещивает руки на груди.

– Я могу заменить, – отвечаю я и отламываю новый кусок.

– Хватит! – Мама забирает от меня тарелку и притягивает к себе. – Сними грязную одежду, намойся, а потом спускайся есть!

– Ну-у-у ма-а-ам! – недовольно протягиваю я.

– Не мамкай, а иди. – Рокси вытягивает руку и указывает пальцем с идеальным нюдовым маникюром в сторону лестницы и смотрит на меня сердитым взглядом.

– Чтоб у твоих мужиков год не было стояка! – произношу я, проходя мимо, и показываю язык.

– Иди давай, коза! – шлепает меня мама по заднице. – И между прочим, на такой случай у меня есть вибратор, – кричит мне вслед Рокси. – Три штуки и два вакуумно-волновых.

– О боже, мам! – протягиваю я. – Надеюсь, они все у тебя сломаются!

– Вредина!

– Сама такая! – кричу я, поднявшись на второй этаж.

* * *

Переодевшись, я кидаю свои шмотки в стирку. Я и впрямь походила на пыльный мешок, но точно не для трупов.

– Давай, рассказывай, – встречает меня мама у входа на кухню.

– О чем? – Я прохожу мимо, садясь за кухонный остров, где уже стоят две чашки, заварник с чаем, разрезанный пирог на тарелке и бутылка виски.

– О том, что у тебя случилось в Ванкувере.

– Я же писала: «Ничего»! – отвечаю я, садясь за стол.

– И как звать твое «Ничего»? – не унимается Рокси.

– Никак.

– Хорошо, и что же этот «Никак» сделал «Ничего»? – мама садится напротив за стол.

– Я же сказала: ни-че-го, – недовольно произношу я.

– Я все равно не отстану, и ты это прекрасно знаешь.

– Господи, мам! – не выдерживаю я. – Меня трахнули и бросили, вот и все. Довольна?

– Хм…

Хм? И больше ничего? Какое-то гребаное «хм»? По крайней мере, «меня трахнули и бросили» заслуживало чего-то большего, чем простого «хм».

– Что означает твое «хм»?

– Не могу понять одного он обещал на тебе жениться? Вот это да! – усмехается Рокси. – Тебе стоит написать книгу для отчаявшихся девушек, кто живет с мужчинами десятилетиями, а они так и не делают им предложение. Потому что за один день – это мегакруто.

– Хватит издеваться! – злюсь я. – Ты можешь хоть иногда быть серьезной? В конце концов, ты моя мать, а не сестра или подруга.

– А вот это было обидно, – отвечает Рокси. – Я серьезнее некуда, поскольку я не понимаю, как за одни сутки парень мог тебе пообещать золотые горы и небо в алмазах, а ты ему поверить. Ты точно моя дочь? Или тебя подменили пришельцы?

– Да ни черта он не обещал.

– Тогда я совершенно не понимаю, о чем идет речь.

– Господи, мам, – вздыхаю я и вместо чайника беру бутылку виски, делаю глоток из горла. Терпкий алкоголь обжигает язык и горло. – Он ничего не обещал. К тому же он еще и заключенный.

– Все чудеснее и чудеснее. – Рокси протягивает руку, желая получить виски. – На трезвую голову я не готова это обсуждать. Рассказывай. – Мама делает глоток и ставит бутылку на стол.

– Он гребаный квотербек какой-то команды.

– О, уже интересное начало.

Я закатываю глаза и беру бутылку, делая еще один глоток.

– В Ванкувере была вечеринка двух лидирующих команд Штатов и Канады, ну и он избил какого-то чувака из канадской команды, его обвинили в избиении и, видимо, временно поселили в «конспиративной квартире» до выяснения обстоятельств, а хозяин этой квартиры еще и подзарабатывает леваком. И это была единственная квартира во всем гребаном Ванкувере. Видимо, из-за предстоящей игры в Ванкувере все было забито, а мне нужно было где-то остановиться. Когда пришла, обнаружила соседа по квартире.

– Судя по всему, очень горячего соседа, – произносит Рокси.

– А теперь нужно выпить мне. – Я тянусь за бутылкой, но мама успевает ее забрать.

– С тебя уже хватит.

– Мне двадцать один, если ты забыла.

– Давай дальше. – Машет она, требуя продолжения.

– Я не знала, кто он, я не слежу за спортом. Вот же, наверное, посмеялся над идиоткой.

– А квотербек – это из какого спорта?

– Футбол. Американский футбол.

– Уф! Да он должен быть горячее ада. – Рокси делает глоток виски и отдает бутылку мне. – Это же та игра, где куча мускулистых грубых парней устраивает бои за мяч без правил? С такими огромными штуками на плечах?

– Да.

– И с такими задницами, как орех?

– В следующий раз, мам, доставай сразу абсент, чтобы меня с первого глотка на хрен убило на неделю, – злюсь я.

– Я вся внимание. – Мама состраивает милую гримасу настоящего ангелочка, только я-то знаю, что за ней скрывается еще та язвительная стерва. Собственно, яблочко от яблоньки. Мы не только внешне похожи с Рокси, но и некоторыми чертами характера. К примеру, быть еще той язвой.

– В общем да, он горячий парень, и я решила, а почему бы нет, один раз живем, ну и он меня трахнул, а утром сбежал и даже не попрощался.

– Почему ты не взяла у него номер телефона? Или свой не написала прежде, чем он трахнул тебя?

– Потому что я не собиралась с ним дальше зажигать. Я предложила схему двух незнакомцев в поезде. Хотела провести с ним эти дни в Ванкувере, а после вернуться домой и начать жизнь с нуля.

– Ты точно моя дочь? Или тебя подменили в роддоме?

– Иногда мне хочется тебя сильно ударить. – Я отламываю маленький кусочек пирога и кидаюсь им в мать.

– Ты сказала горячему парню, что не хочешь ничего, кроме секса без обязательств, а потом злишься, что он ушел без объяснений? – приподнимает Рокси одну бровь. – Я сейчас не понимаю, от чего я больше в шоке: от того, что ты отшила обалденного парня, который, наверное, трахается как бог, еще и при деньгах, или от твоего удивления тому, что он слинял. Хотя сама же сказала открытым текстом, что ничего от него не ждешь и ему ничего не светит с тобой.

– Это не значит, что он должен был взять и уйти, ничего не сказав.

– А чего ты от него хотела? – хмурится Рокси. – Что он после твоих слов скажет: «Хэй, детка, я знаю, ты холодная стерва, но я все равно увезу тебя в страну чудес»? Так, что ли?

Я стискиваю зубы.

– Нет!

– А мне кажется – да! Ты ждала именно этого.

– Нет, я не собиралась… – Я сильно прикусываю нижнюю губу, пытаясь сдержать эмоции, а главное – не заплакать.

– Эй, милая! – Мама видит мое состояние, быстро спрыгивает с барного стула и подходит ко мне, крепко обнимая. – Прости.

Я обнимаю маму и прижимаюсь щекой к ее плечу.

– Харли, ты теперь знаешь, кто он. Можешь прийти на его игру. – Гладит меня по волосам Рокси.

– Зачем? – шмыгаю я носом.

– Ну, к примеру, набить ему его красивое лицо. Это умение у тебя на высшем уровне. И практика большая. Ты уже в чемпионской лиге.

Я усмехаюсь и постепенно успокаиваюсь. Отстраняюсь от матери и вытираю свои влажные щеки.

– Я не собираюсь его искать, – отвечаю я. – И не собираюсь бить морду этому мудиле. И вообще, пошел он к черту!

– Это уже тебе решать, мы еще не жили в Южной Америке, – улыбается Рокси. – Если что, земной шар большой, а через десять лет можно совершить кругосветку.

– Я люблю тебя, мам. – Я снова вытираю влажные глаза.

– Я тоже люблю тебя, милая. – Рокси обнимает меня. – Он тебе понравился, да?

– Он просто козел! – отвечаю я. – Как и все мужики. Ничем не отличается от других, даже если у него классная задница. И вообще я уже подумываю уйти в монастырь после университета.

– В мужской?

– При условии, что там все будут кастрированные.

– И в кого ты такая жестокая? – усмехается Рокси, выпуская меня из объятий. – Пошли посмотрим какое-нибудь кино. – Мама берет бутылку виски. – А ты бери пирог. Сегодня у нас будет день ненависти к мужикам.

Я улыбаюсь. Спрыгиваю со стула и подбегаю к маме сзади, крепко ее обнимаю и целую в щечку.

– Ты самая клевая мама на свете!

– А ты еще сомневалась? И ты меня сейчас задушишь! – Шлепает она меня по руке.

– А это тебе за мешок для трупов.

– Бери пирог и пошли в зал, коза!

– Хорошо.

Глава 9

Спустя неделю

Ченнинг Райнер

– Чувак, проснись! – Лиам слегка бьет меня носком кроссовка по ноге, отрывая от экрана телефона. – Пиво? – протягивает друг бутылку охлажденного.

– Спасибо, – отвечаю я и забираю «Бад Лайт».

Уже неделю я живу на нашей съемной вилле с друзьями. До начала нового учебного года остается всего несколько дней.

– Ты уже неделю дрочишь свой телефон. – Друг косится на экран моего мобильника. – Что ты ищешь? – Лиам подгибает колено и садится на подлокотник кресла, нависая надо мной. – Ты подсел на Марвел? Или это DC?