Чудовище налетело на девушку, одним страшным толчком повалило ее на землю, склонилось над ней…

Пасть зверя приоткрылась, обнажив кривые желтоватые зубы, исторгла низкий, грозный рык, в котором вдруг прозвучали непонятные, таинственные слова:

«Буцааж ёг!»

Аля услышала тонкий, жалобный звук – и не сразу поняла, что это сама она пытается крикнуть, позвать на помощь – и не может… впрочем, кто здесь откликнется…

Страшная морда потянулась к ней, оскалив зубы.

Аля не сомневалась, что сейчас эти зубы вонзятся в ее шею, ждала страшной, пронзительной боли – но ее не было. Зверь вцепился зубами в воротник куртки и потянул…

Она поняла, что он тащит ее в лес, в заросли.

Ей было страшно, как во сне, в тяжелом, душном кошмаре, из которого нет выхода, – но самым страшным было то, что это был не сон, и не было надежды проснуться…

И вдруг где-то рядом оглушительно прогремел выстрел, потом еще один…

Зверь разжал зубы, поднял морду, огляделся.

Потом он зло и тоскливо взвыл – и бросился в заросли, из которых только что появился…

Наступила тишина.

И вдруг совсем рядом проскрипели шаги, и Аля увидела склонившегося над ней участкового Шишкина.

– Это ты, что ли, Алевтина? – проговорил он растерянно и удивленно. – Жива?

– Вроде жива… – отозвалась Аля и села. – Это никак вы, Михаил Иванович?

– Так точно… дай гляну… вроде никаких у тебя повреждений, даже крови нет, только воротник оторван…

– Это он меня за воротник ухватил, хотел в лес утащить… Ох, я уж думала, конец мне пришел… если бы не вы, так и пришел бы… а кто же это был?

– Ты меня спрашиваешь? Я думал, ты разглядела… я-то сам увидел, зверюга какая-то человека терзает, ну и пальнул пару раз – в воздух, в него стрелять побоялся, чтобы в тебя не попасть.

– Ну да… а сама я не успела ничего разглядеть – он как выскочил из кустов, налетел на меня и потащил… может, это медведь?

– Не пойму… на медведя вроде не похож…

– Волк?

– На волка тем более… шерстью совсем не похож… может, собака одичавшая?

– Уж больно большая…

– Может, рысь?

Аля хотела добавить, что страшное существо ходило на двух ногах, – но и сама не была в этом уверена.

– А как ты тут в лесу-то оказалась? – спохватился участковый. – Куда ехала?

– Ох, мне ведь в Запечье срочно нужно… я ведь туда ехала, там мальчика змея укусила! Просила Колю Сидорова подвезти, так у него драндулет сломался…

– Так что же мы время теряем? – всполошился участковый. – Поехали скорее, я тебя довезу!

Его уазик стоял близко, на тропе. Шишкин ловко погрузил в него велосипед, сел за руль, Аля пристроилась рядом с ним, и они поехали в Запечье. Уазик привычно подпрыгивал на ухабах, но быстро продвигался вперед.

По дороге Шишкин качал головой и приговаривал:

– Ну и дела у нас творятся! Что же это за зверюга такая на тебя напала?

Аля ничего не могла ему ответить. Не рассказывать же про свой кошмарный сон…

Скоро они доехали до Запечья.

– Дом Череватовых на дальнем конце деревни, – проговорил участковый.

Они проехали по деревенской улице, подкатили к аккуратному зеленому домику, окруженному обширным садом. Возле дома копошилась женщина в красном платке.

Аля, которая ожидала увидеть перепуганную, взволнованную женщину на грани обморока, чуть не на ходу выскочила из машины и кинулась к дому:

– Где он? Ведите меня скорее к нему!

Женщина распрямилась, уставилась на Алю из-под ладони и удивленно спросила:

– Ты кто?

– Фельдшер я! – выпалила Аля. – Да где же он? Тут каждая минута дорога, а вы вопросы задаете! Где он?

– Да кто он-то? Кого тебе надо?

– Витю! Витю Череватова! Вы ведь мать его?

– Ну мать… а зачем тебе Витька?

– Как зачем? Помощь ему оказать… сыворотку вколоть… тут ведь каждая минута дорога!

– А что с ним случилось? – испуганно спросила женщина, бросив тяпку.

– Как что? Это разве не вы звонили? Мне передали, что его змея укусила…

– Змея?! Ох ты боже мой! А он на речку ушел, рыбу ловить… выходит, там и укусила… а я и не знаю ничего…

– Кто же тогда звонил? Ну, это неважно… важно сейчас укол сделать… а он, значит, на речке? Это где?

И тут на улице появился веснушчатый, коротко стриженный мальчишка с ведром и удочкой.

– Так вон же он… – растерянно и радостно проговорила женщина. – Живой и здоровый… Витька, паршивец! – закричала она тут же. – Ты чего так долго пропадал?

– И ничего не долго… – отмахнулся мальчишка. – Пока червей накопал, пока ловил…

– Так тебя никто не кусал? – осторожно поинтересовалась Аля.

– Шарик Петькин хотел укусить, но я в него камнем пустил, он и отвязался…

– Ну это же надо… – растерянно сказала Аля, – сказали, змея укусила Витьку Череватова, совсем плох… Может, они фамилию перепутали? Или имя?

– Нет здесь больше никаких Череватовых, только мы! – твердо и уверенно сказала женщина. – Муженек мой под такой фамилией был, так нам от него только фамилия и осталась, давно уже сбежал легкой жизни искать.

– Больше никого змея не кусала? Сказали, женщина звонила…

– Да мы бы знали, если что…

– Кто сказал? – проявился участковый. – Откуда у тебя информация вообще, что в Запечье это случилось?

– Мальчишка прибежал, лохматый такой, челка на глаза, говорит: «Червяка змея укусила…»

– Это Вовка Клюшкин, он всегда дразнится! – вставил слово упомянутый Червяк.

– Ну, узнает он у меня, паршивец! – разозлился участковый. – Это же надо такое придумать – фельдшера зря гонять! Да еще и по дороге такое с тобой…

– А что случилось-то? – оживилась Витькина мамаша. Глаза ее заблестели.

– Не твое дело! – грубо ответил участковый, идя к машине. – За сыном лучше следи!

Однако на обратной дороге участковый немного остыл и сказал задумчиво:

– Знаю я этого Вовку. Шебутной, конечно, парнишка, но чтобы такое придумать… На мать, говоришь, сослался? Быть такого не может! Мамаша у него женщина серьезная, с характером, конечно, его держит в ежовых рукавицах.

Он немного помолчал и добавил:

– И дядя Паша хоть и заливает часто, но мозги еще не пропил. Так что если звонили ему, то он все точно передал… Странные дела у нас творятся, очень странные…

Аля молчала. Она снова и снова видела перед глазами чудовище и слышала его слова, которые в переводе звучали так:

– Отдай! Отдай его! Это не твое!

Она не поняла, откуда знает смысл этих слов. Он сам возник в ее голове, как будто кто-то их перевел. Как будто она всегда понимала слова древнего языка…

Участковый подвез ее к дому Ипатьевны. Старуха вышла на крыльцо и все поняла по Алиному лицу.

– Вот что я тебе скажу, дочка, – твердо проговорила она, – нужно тебе уезжать, причем немедленно. В этот раз обошлось, послал бог Михал Иваныча, спас он тебя. Но так не всегда будет.

Два дня старуха никуда не выпускала Алю из дома, а на третью ночь тот же Колька Сидоров подвез ее к станции, где знакомая проводница посадила ее в свое купе и довезла до узловой, а там уже Аля купила билет, деньги на который дала Ипатьевна. Она же сунула ей бумажку с номером телефона.

– Это его номер рабочий, спросишь по фамилии. С вокзала не звони, вообще оттуда уходи быстрее, за вещами смотри. В дороге про себя никому ничего не рассказывай, никому не верь, кто помощь предлагать станет. В городе люди хитрые, опасные, обманут… И вот это не забудь! – она протянула Але небольшую берестяную коробочку, обшитую выцветшим мехом рыси.

– Зачем это? – Аля отшатнулась. – От этого одни неприятности, не нужно оно мне!

– А ты теперь сама себе не хозяйка! – сказала Ипатьевна строго. – Бери, раз тебе тот покойник сказал сохранить это – значит, ты и должна хранить! И никому это не показывай и не говори никому, даже ему, Шурке! Все, иди уже!

Ипатьевна обняла Алю и пробормотала в ухо несколько непонятных слов. Крестить не стала.

На узловую приехали ночью. Заспанная кассирша сердито глянула в окошечко, билет продала только дорогой, в купейный вагон, и велела идти в конец платформы.

– Поезд только две минуты стоит, ты в головной вагон не успеешь добежать.

Аля подхватила чемодан, повесила на плечо сумку и пошла.

Еще возле станции фонари горели, а дальше пошли через один, а потом и вовсе погасли. Она встала ближе к ограде, и это было ее ошибкой, потому что на платформу вспрыгнул мужик в расстегнутой куртке с торчащей из-под нее тельняшкой и в брезентовых штанах, которые скрипели, как несмазанные двери.

– Привет! – сказал мужик весело. – Скучаешь, поди? А вот мы сейчас с тобой поговорим за жизнь! А то ты такая симпатичная и одна! Это непорядок!

Аля молчала. С этим мужиком все было ясно, кричать же не имело никакого смысла – кто тут услышит? А если и услышит кассирша, то не прибежит ее спасать, ей это ни к чему. Так что надеяться Аля может только на себя.

– Тебе чего? – спросила она хрипло, прислушиваясь, не шумит ли подъезжающий поезд.

Но кругом было тихо. И темно, только мужик напротив скалил на удивление белые зубы.

– Известно чего! – еще веселее сказал он.

– Барахло мое нужно? Трусов пара да платье старое, ношеное, еще туфли. Тебе не подойдут по размеру…

Она нарочно забалтывала его, время тянула.

– А вот мы сейчас посмотрим! – он перестал улыбаться и отвернулся на секунду, потому что услышал какой-то звук – не то треск в кустах, что росли вдоль платформы, не то рык.

И в этот момент Аля запустила в него чемоданом. Он был на колесиках и довольно тяжелый, потому что Ипатьевна положила туда еды: шаньги с картошкой, пироги с брусникой, копченое мясо. Ехать долго, сказала она, нужно все с собой иметь, чтобы на станциях не выскакивать и от поезда не отстать.

Чемодан с ходу врезался в мужика на уровне пояса, тот от неожиданности не удержался и сел на платформу.

– Ах вот как? – спросил он злобно, куда только делись его веселый взгляд и широкая улыбка. – Ты, значит, вот как? Ну ладно, хотел я с тобой по-хорошему, но раз ты так…

В голове у Али пронеслась мысль: что он вообще имеет в виду под словом «по-хорошему»? Просто хотел поговорить, а потом отпустить? Что-то не похоже. А мужик между тем одним ловким движением вскочил на ноги, и в руке его блеснул нож.

Вот тогда Аля испугалась по-настоящему.

Все пропало. Сейчас он убьет ее, и вся жизнь, которая только-только начала светиться впереди, кончится. Не будет у нее никакой жизни в большом городе, не будет интересной учебы в институте, не будет потом нужной и любимой работы и, самое главное, не будет у нее Александра.

Потому что ехала она к нему, все остальное можно не считать.

А мужик расстегнул куртку, так, чтобы еще больше видна была тельняшка, и пошел на нее, размахивая ножом. Аля вся обмякла от страха и стояла молча, когда он сдернул с ее плеча сумку. Раскрыл ее и обшарил быстро.

В сумке были только мелочи, которые пригодятся в дороге. Малое количество денег и паспорт Ипатьевна заставила Алю спрятать в потайной карман на груди, сама же его и пришила.

Мужик разочарованно бросил сумку на землю и схватил Алю за руку.

– Где деньги? – он сжал руку еще сильнее.

– Нету, – сказала Аля. – Все на билет потратила.

– Врешь! – Он ощупал ее всю, но потайной карман был сделан аккуратно, так что мужик ничего не нашел.

Тогда он сунул руку в обычный карман Алиной куртки и вдруг заорал как резаный, Аля даже отшатнулась. Мужик между тем отскочил, тряся рукой, из которой капала кровь.

– Что у тебя там? – спросил он севшим, испуганным голосом. – Кто это меня укусил?

Тут Аля вспомнила, что та самая коробочка с клыком неизвестного животного лежала у нее именно в этом кармане.