«Бочка» закружилась, а сам Коленки мешком свалился на металлический пол, ударившись при этом головой.

Коленки перевел дух, ожидая сигнала, но тот не прозвучал. И даже такого – слабого, на грани потери чувств – его не отпустила неукротимая ярость. Гнев поддерживал его биометрические показатели на высоком уровне, поэтому и бой как бы продолжался.

Вот в чем опасность высокого уровня рубеллия, о которой говорил Мюррей. Гнев не позволит закончить поединок, пока не станет слишком поздно, пока не отключится мозг.

Коленки слушал крики толпы, требующей последнего, сокрушительного удара, который прекратит его мучения и погасит бушующий в нем огонь.

Но сквозь хаос и глухую пульсацию в голове пробилось что-то еще. Шепот у самого уха:

– Лежи.

– Что он сказал тебе? – спросил Дозер. (Его друг-вентуриец лежал, дрожа, на грязном жестяном полу «Костровой бочки».) – Я застал концовку вашего боя. – Он помолчал. – Симо слишком быстро со мной разделался. Этот урод набросился на меня, как кошка на крысу.

– Холодно, – стуча зубами, пробормотал прислонившийся к стене Коленки.

Поединки продолжались, и жара в «Бочке» не спадала.

– Это гнев. – Мюррей накрыл вентурийца своим тяжелым плащом. – В рубеллиевом круге внутри тебя костер, а выходишь, и кажется, ни уголька не осталось.

– Дать льда? – спросила Бринн, прикладывая один пакетик ко лбу Дозера, а другой к своему колену. – Забавно – я единственная прошла во второй круг.

– Ха-ха. – Коленки покачал головой, а Мюррей не в первый уже раз отметил, что жадеянка обиду носит долго.

– Так что он тебе сказал? – повторила за Дозером Бринн. – Я со своим кадетом быстро разобралась, поэтому на тебя тоже посмотреть успела.

– «Лежи», – прошептал Коленки. – Он сказал мне «лежи».

– Хм, странно. – Дозер привстал, чтобы посмотреть поединок в клетке напротив. – Почему он с тобой не разделался?

– Не знаю. – Коленки снова поежился.

Мюррею тоже показалось странным, что противник не завершил бой одним быстрым ударом. Может быть, просто решил, что Коленки не стоит его усилий.

– Этот Симо, провалиться ему во тьму… – пробормотал Дозер, расстроенный неудачей. – Не понимаю, как он смог раскусить меня в два счета?

– Нам еще повезло, что он не стал тянуть, – сказала Бринн. – Уверена, его противник в третьем круге наверняка хотел того же.

– Так Симо и тебя победил? – спросил Коленки, плотнее закутываясь в плащ Мюррея.

– Да, во втором круге ему досталась я. И все повторилось – выход за спину и удушающий прием.

– Я долго был в отключке? – спросил Коленки.

– Около часа, – сказал Мюррей. – Ты успел нанести несколько ударов, а потом, как я и предупреждал, рубеллий взял свое.

– Виноват. – Коленки понурил голову.

Мюррей знал, что чувствует сейчас вентуриец. Стыд. После гнева всегда приходит стыд.

– Я позволил гневу взять верх. – Коленки посмотрел на старого гривара.

– Нет. Не так. Ты боролся с демонами и победил. Ты долго держался, ждал, когда он раскроется. Я горжусь тобой. Просто Огненная Птица был сегодня лучше и поймал тебя свитч-киком.

Коленки, похоже, собрался возразить, но тут из центрального аудиобокса грянул раскатистый голос распорядителя:

– Список участников сократился до двух финалистов!

Мюррей уже знал, кого он назовет.

– Кори Симо и Огненная Птица!

– Надо остаться и посмотреть, – сказал Дозер и вломился в собирающуюся вокруг клетки толпу.

Остальные последовали за ним. Мюррей шел в арьергарде.

Жара и духота усилились – все устремились на нижний уровень, чтобы увидеть финальный поединок.

Огненная Птица стоял возле клетки, окруженный кучкой визжащих поклонников.

На противоположной стороне Симо всматривался, казалось, в какой-то иной мир. С ним не было ни тренера, ни поклонников. Если он и отправился в паломничество с командой, то давно уже расстался с товарищами.

– На кого ставишь? – спросил Дозер.

– На Огненную Птицу, – уверенно ответил Коленки. – По-моему, он вообще не чувствует рубеллия. Спокойно дождался моей ошибки, а потом отправил меня в аут.

– С Симо та же картина, – сказал Дозер. – То есть я всегда знал, что парень ненормальный, но думал, уж рубеллий-то возьмет свое. Ничего подобного. Красный свет пролетел сквозь Симо, как каша двухдневной давности в нашей столовой.

Финалисты вошли в клетку, встали друг против друга, и обоих окутало малиновое сияние рубеллия. Забрызганная кровью «вторая кожа» Симо, похоже, не произвела на Огненную Птицу никакого впечатления. Танри спокойно смотрел на противника желтыми глазами через прорези в крючконосой птичьей маске.

С ударом гонга бойцы как будто замерли. Отсутствие агрессии немало удивило зрителей, уже повидавших множество яростных схваток. Ни Огненная Птица, ни Симо, похоже, не ощущали влияния рубеллия. Со стороны выглядело так, будто результат поединка зависит от того, кто первым дрогнет; будто одно-единственное движение может предопределить дальнейший ход схватки.

Тишину нарушил возглас какого-то нетерпеливого мирконианца:

– Да начинайте же!

Толпа поддержала его хриплыми криками.

Наконец Огненная Птица сделал шаг к центру ринга. Симо ответил тем же. Они снова замерли, уставившись друг на друга.

– Да что с вами не так? – прокричал кто-то еще. – Ну же, покажите нам кровь!

Не обращая внимания ни на толпу, ни на рубеллий, Огненная Птица сделал еще шаг, на этот раз по диагонали, срезая угол атаки. Симо остался на месте, но пригнулся и повернулся лицом к танри. Противник скопировал его позу и сократил дистанцию. Теперь они находились на расстоянии удара друг от друга и напоминали сжатые пружины.

И снова первым проявил инициативу боец в маске. Бросок вперед с расчетом захватить колено не удался – Кори спокойно избежал тейкдауна, отпрыгнув в сторону.

Мюррей заметил, что Кори даже не воспользовался представившейся возможностью ответить локтем в голову.

Высвободив ногу, Кори схватил Огненную Птицу за плечо, быстро развернул бедра и бросил противника на пол.

Тай оси. Передняя подножка. И как чисто!

Противник не растерялся и, захватив ноги Симо, свалил его.

– Здорово, – воскликнул Дозер. – Такое чувство, что где-то я уже это видел.

Поединок продолжался, но, соревнуясь в демонстрации захватов и удушающих приемов, поединщики странным образом избегали ударов.

– Хм… Почему они не лупят друг друга? – ни к кому не обращаясь, спросил Дозер.

Хороший вопрос. Мюррей и сам обратил на это внимание. Возможности нанести удар были у обоих, но противники как будто соблюдали некую договоренность.

Огненная Птица попытался поймать противника в «треугольник», но Симо прочитал ситуацию и принял меры.

– Просто они не тратят силы на удары, – сказал Мюррей.

Ему приходилось видеть такое раньше. Уверенные в себе грэпплеры берегут энергию к финалу, когда нужно будет сделать решающий ход. Так поступал Сего. Так поступал Фармер.

– Что ж, проиграть такому бойцу не зазорно, – смущенно заметил Дозер.

Огненная Птица быстро сел, обхватил рукой шею Симо и откинулся назад, чтобы провести удушающий прием. Но Симо перекинул ноги и перешел на боковой контроль, обезопасив себя от «гильотины».

Теперь преимущество было на его стороне. Пройдя гард противника, он получил надежный боковой контроль сверху, вышел в маунт и надавил коленом на грудь танри.

Попытка Огненной Птицы вывернуться не удалась – Симо просто был сильнее и тяжелее. Давя плечом в подбородок, он получал выход на удушение.

– Кажется, Симо поймал его, – прокомментировал Дозер, во все глаза наблюдая за происходящим.

Закончить поединок мешал только опущенный подбородок Огненной Птицы. Подсунув руку под крючковатый клюв, Симо двинул плечом вперед, и маска из птичьих перьев соскользнула с лица.

Публика ахнула. Драконыши тоже, но по другой причине.

Огненная Птица оказалась девушкой – с высокими скулами, пронзительными желтыми глазами и рыжей косой.

– Сол?! – растерянно воскликнул Дозер.

В следующий миг Симо добился своего, и драконыш в клетке отключился.

Глава 5. Выживание

Начинающий музыкант видит лишь семь нот на лире, а начинающий художник – лишь двенадцать основных цветов в палитре. Но мастера глядят дальше и различают мириады сочетаний для создания гармоничных мелодий и великолепных картин. У каждого гривара только четыре конечности и голова, однако, используя их в различных комбинациях, мастер может получить бесконечное множество приемов.

Раздел первый, Сто пятнадцатая заповедь Кодекса боя

Хотя Мюррей всегда презирал и ненавидел наемников, он с удивительной легкостью влился в их ряды.

Лорд Махару относился к Пути Гривара с почтением – в отличие от нынешнего руководства Цитадели. Для Мюррея было странно, что даймё, далекий, казалось бы, от Кодекса, соблюдает его, по крайней мере в отношении подчиненных. Махару не заставлял своих гриваров пользоваться какими-либо технологиями и обеспечивал им вполне сносные, хотя и скромные условия проживания. Позволял ежедневно тренироваться, развивать и совершенствовать навыки, а не ограничиваться исполнением обязанностей охранников его поместья. И самое главное, Махару не навязывал наемникам стимуляторы.

– Гривары созданы для боя, – сказал лорд Мюррею. – Вы хорошо смазанные боевые машины; зачем менять то, что задумала природа?

Снова и снова Мюррей мерил шагами пол из железного дерева. Он уже приноровился ступать так, чтобы половицы не скрипели под его немалым весом, хотя время от времени какая-нибудь доска все же издавала жалобный стон. То, что не давало ему покоя, скрывалось внизу, под этим полом.

Мюррей знал, что Махару купил у Цитадели забракованную экспериментальную партию детей «Колыбели» и эти дети растут в трубах под этажом, который он сейчас патрулировал.

Остановившись передохнуть, Мюррей кивнул другому наемнику, несшему службу у главного входа. Утром они вместе разминались в тренировочном зале.

Он провел в поместье уже месяц, но так и не получил интересующей его информации. Не знал, здесь ли Сэм, и не придумал никакого плана по спасению детей. Он даже не имел возможности спуститься в подвал, потому что обеспечивал безопасность на верхних этажах, чаще всего там, где находился лорд.

Целыми днями Мюррей был вынужден присутствовать на деловых встречах и слушать разговоры на темы, совершенно для него несущественные.

Махару управлял одной из крупнейших в Подземье горнодобывающих компаний и постоянно имел дело с руководителями отрасли, чиновниками и прочими высокопоставленными лицами. Многие знатные даймё приходили в сопровождении десятка охранников, поэтому Махару часто держал Мюррея при себе.

Сам Махару очень гордился тем, что у него служит такой знаменитый боец, как Могучий Мюррей Пирсон. Тот стоял навытяжку, пока лорд ел и пил, говорил о политике и философии. Время от времени гости отвлекались от разговоров и просили Мюррея рассказать подробности той или иной истории, связанной с кругами, и его роли в ней, и ему приходилось, помня о своей роли, воскрешать в памяти воспоминания.

Но он так и не услышал ничего о «Колыбели». Ни слова от Махару или его окружения о детях, которые, как предполагалось, жили в подвальной лаборатории. Бессонными ночами он снова и снова спрашивал себя, не обманул ли его коварный рабовладелец. Такой вариант представлялся маловероятным, ведь толстяк все еще ждал выполнения Мюрреем взятого обязательства.

Только один человек мог ответить на все вопросы, и этим человеком был Фармер.