Рука с зажатым телефоном безвольно падает на колени. Я еще долго, замерев, вглядываюсь в деревянное покрытие двери. Перед глазами – снова пошлые картинки. Полумрак бездушного номера отеля, смятые простыни, переплетенные тела, вздохи и стоны…

Так, стоп!

Хватит!

Я не буду делать никаких выводов, пока не поговорю с мужем!

Решительно пододвигаю к себе стопку документов и принимаюсь дотошно изучать каждый. Параллельно отвечаю на звонки и даже провожу одно совещание по зуму.

Пару раз снова набираю Артура, но у него оказывается отключен телефон. Конечно, ледяные пальцы страха сжимают мое сердце в своей ладони, но я стараюсь отвлекаться. И дотерпеть до вечера.

По дороге домой звоню дочери и слушаю их с мамой рассказы о веселых буднях в санатории. И откровения Сони, что ей понравился мальчик из Сургута, и они даже танцевали на детской дискотеке.

– Мама, а почему мне папа не звонит?

– Солнышко, – осторожно подбираю слова, – ты же знаешь, что у папы много работы…

– Знаю, – горестно вздыхает Соня. – Просто я очень по нему скучаю…

Я тоже, дочь, я тоже. Причем по тому Артуру, который был год назад. Рядом с которым я чувствовала себя любимой. Желанной. И единственной.

– Я обязательно напомню папе, чтобы он тебе позвонил. А вы с бабушкой отдыхайте, дышите воздухом и побольше гуляйте. И обязательно пришлите мне ваши фотографии!

– Хорошо, мамочка! Ой, бабушка на ужин зовет. Пока!

Отбиваю вызов как раз возле подъезда. Вскидываю голову и глазами нахожу окна.

В нашей спальне горит свет!

Три ступеньки, лифт, пять шагов, и я переступаю порог нашей квартиры. сбрасываю обувь и, на ходу снимая пальто, влетаю в спальню.

– Привет…

Ощупываю взглядом мужа. Целый, на первый взгляд невредимый. Все такой же красивый и подтянутый в свежевыглаженных мной рубашке и брюках. Гладко выбритый, абсолютно спокойный. Только под глазами синяки и морщинки, которых недавно совершенно точно не было.

Я совру, если скажу, что мой муж выглядит несчастным или обеспокоенным нашей ссорой. Не то, что я: взъерошенная, все еще опухшая и совершенно дезориентированная. Как новорожденный котенок, который не может найти свою маму.

– Привет, Даш.

Я так переживала, неслась сюда на всех парах, что не сразу заметила, что в спальне кое-что изменилось.

Чемодан.

Он, открытый, лежит на нашей кровати. И Артур уже успел сложить в него свои вещи, заполнив наполовину.

Ошарашенно вскидываю голову на мужа.

– Уезжаешь? В «командировку»? Что, вот так вот и сбежал бы? – продолжаю сыпать вопросами. – Молча, даже не попрощавшись? Я что, за десять лет брака не заслужила хотя бы объяснений?

– Нет, что за бред? – хрипло отвечает муж, не глядя в мою сторону и продолжая утрамбовывать вещи в чемодан. – Я…

Напряжение последних месяцев, эмоциональные качели, на которых я раскачиваюсь эти сутки, выносят мои терпение и здравый смысл из чата.

– Ты к ней едешь? Или насовсем переезжаешь?

Муж резко поворачивает голову в мою сторону. Впивается в меня взглядом. С силой сжимает рубашку в ладонях. Сцепляет челюсти так, что желваки гуляют.

И страх. Страх напополам с чувством вины яркой вспышкой мелькает на дне его светлых глаз.

Этот взрыв эмоций всегда сдержанного Артура длится всего какую-то долю секунды. Но мне и этого достаточно, чтобы внутри все оборвалось.

Боль, обида и страшное разочарование сжигают все внутри кислотой. Мне не было так больно, когда мой первый Артур поспорил на меня. Да, неприятно. Унизительно, обидно. Но не больно.

– К ней? Ты о чем, Ян? – спокойно возражает муж, забрасывая рубашку в чемодан.

– К любовнице?

Боль и осознание, что я обманывала саму себя столько времени, ослепляют и ломают меня. Все давно указывало на то, что у Артура появилась другая, а я предпочла прятать голову в песок и делать вид, что ничего не происходит.

– Даш…

– Кто она? – внутренности скручивает спазмом и завязывает узлом. – Твоя секретарша? Или секретарша Дениса? Они у него всегда напоминают эскортниц, нежели работниц солидной компании…

– Даша, – ладони мужа слегла сжимают плечи. Веду ими, пытаясь стряхнуть с себя, но Артур лишь сильнее сдавливает. В ноздри забивается любимый запах, но сейчас меня от него воротит. И к его хозяину в груди зреет лишь стойкое отвращение. Муж костяшкой большого пальца приподнимает лицо и, глядя строго мне в глаза, чеканит каждое слово: – У меня никого нет. Я не изменяю тебе.

Но меня уже не остановить. Вскидываю руки, вцепляюсь в предплечья мужа. И скидываю их с себя.

– А все твое поведение говорит об обратном. Хотя бы то, что ты пропадаешь где-то два дня и не отвечаешь на звонки!

Артур хмурится. Хлопает себя по карманам брюк.

– Черт, телефон в машине забыл. Разрядился, а зарядка в офисе…

– Не уходи от разговора, Артур! – повышаю голос. Приближаюсь, задираю голову. Блуждаю взглядом по лицу, выискивая на нем ответы. Зацепки. Хоть что-то, что поможет мне понять собственного мужа. Тычу пальцем ему в грудь, выплевывая каждое слово: – Где. Ты. Был?

– Ездил по рабочим моментам…

Врет. Печенкой чувствую, что врет. И от этого кровь сворачивается в венах.

– По каким таким рабочим моментам, о которых твои партнеры, Денис и Богдан, не знают? Они, кстати, ждали тебя на подписание контракта с Леонтьевым. И, судя по всему, ваш контракт уплыл к конкурентам.

Артур замирает. Всматривается в мое лицо. Запрокидывает голову. Сглатывает, а я неотрывно слежу, как дергается его кадык, и как бешено колотится венка на шее.

– Черт…

Силуэт супруга теряет свои очертания, контуры размываются. Борюсь со слезами из последних сил. Но ни за что не буду плакать при муже. Не хочу, чтобы он думал, что я унижаюсь и таким образом прошу его остаться со мной.

Не попрошу. Артур прекрасно знает, что я не прощу предательства. Мы с ним обговорили это еще на берегу.

Сжимаю ладони в кулаки, вонзаю ногти в ладони. Боль немного отрезвляет. Отхожу в сторону, показывая, что путь свободен.

– Итак, мы возвращаемся к тому, с чего начали. Ты изменяешь мне?

– Нет, Даша. Я тебе не изменяю. Даже в мыслях не было никогда, – рычит Артур, застегивая чемодан. Не остановится. Не передумает.

– Тогда я вообще не понимаю! – взрываюсь, взмахивая руками. – Куда ты собрался и зачем! Может, объяснишь по-человечески?!

Муж обводит меня мрачным взглядом. Молчит. Десять секунд. Двадцать. Тридцать. Потом склоняет голову, как будто принимает свое поражение, и выдыхает:

– Нам нужно пожить отдельно. Мне нужно во всем разобраться. Не могу я так больше.

– Это потому что тебя все задолбало?

Криво усмехается. Прячет ладони в карманы брюк и переводит взгляд на стену за моей спиной.

– Я сам себя задолбал, Даш.

– Не понимаю. Я ничего не понимаю…Ты что, все-таки точно решил со мной развестись?

Глава 8

Артур

– Твою мать, – захлопываю ноутбук. Отбрасываю в сторону. Голова ни черта не соображает. Другим забита.

Взгляд в очередной раз цепляется за правую ладонь. Сжимаю и разжимаю пальцы, не сводя взгляда с простого ободка обручального кольца.

Я надеялся, что, оставшись один, смогу спокойно все обдумать. Отгородиться от дурных мыслей. В себе разобраться. Найти выход из сложившейся ситуации.

Ни хрена.

Стало только хуже. Как будто я уже потерял свою Дашу. Она не простит. Только не после того, что было в ее жизни…

Откидываю голову на спинку кресла. Реальность слегка вращается: все же глупо было пить алкоголь на голодный желудок. Стоит прикрыть глаза, как страхи выползают наружу. Опутывают липкими щупальцами. Парализуют. Душат. И сжирают заживо.

Подхожу к бару и наливаю себе алкоголя на два пальца. Опрокидываю залпом, обжигает желудок. Растекается по венам, становится легче буквально на пять минут.

А потом страх прокатывается по телу с новой силой.

Никогда в жизни мне не было страшно как сейчас.

Вру.

Было.

Когда с нашей дочкой знакомился. Боялся, что не понравлюсь. Что не примет меня малышка. Тогда бы Даша ни за что не впустила меня в их маленький девчачий мирок. И тогда бы я ее потерял навсегда. Их обеих потерял.

Ска, что делать-то? Как быть?!

От злости и бессилия швыряю стакан в стену. Он разлетается на мелкие осколки. Также, как моя жизнь почти год назад…

Растираю лицо ладонями и навзничь падаю на неудобную отельную кровать.

Утром, ожидаемо, легче не становится. Трещит башка, и настроение хреновее некуда. Принимаю ледяной душ, выискиваю первый попавшийся костюм и рубашку, вызываю такси и еду в офис.

Еще слишком рано, и я успеваю миновать все пробки. Однако моя секретарша уже на месте.

– Артур Маратович! Вы вернулись! – как-то благоговейно выдыхает секретарша. – Денис Маратович и Богдан Владимирович вас обыскались. Мне им доложить, что вы на месте? Вы принимаете?

– Да. И, Кира, сделайте мне кофе, пожалуйста. Двойной. И найдите таблетку аспирина.

Раздав указания, делаю два шага к кабинету. Вспоминаю о том, что моя жизнь кардинально изменилась. Разворачиваюсь и оставляю дополнительное задание:

– И еще. Личная просьба. Подберите мне квартиру.

– Хорошо, – исполнительная секретарша хватает лежащий на краю ежедневник и ручку. – Ваши пожелания?

– Рядом с офисом, чистая, просторная и в стиле минимализма.

– Поняла вас. Будет сделано, Артур Маратович.

У меня очень оперативная и исполнительная секретарша: Денис и Богдан нарисовываются на пороге моего кабинета уже через пять минут.

– Ты охренел?! – сходу взрывается младший брат. – Какого черта? Я что, зря Леонтьеву полгода яйца подкатывал?

– Не ори, – морщусь. – Сядьте, поговорить нужно.

Мужики опускаются напротив, синхронно упираются локтями в колени и подаются вперед.

– У нас проблемы. В компании крыса. Меня ОБЭП (прим. автора: отдел по борьбе с экономическими преступлениями в Министерстве внутренних дел (МВД) России) два дня допрашивали не хуже чекистов. Мозги поимели, как проституток в Дубае. По четырнадцать, мать их, часов в день! Вежливо, не спеша, дотошно, аж, ска, зубы сводит до сих пор! А самое обидное – по всякой хе**е! У нас все чисто, четко, но трясли так, как будто я, по меньшей мере, Васильева из «Оборонсервиса»!

– Твою мать! – выплевывает Богдан, вскакивая на ноги.

Денис барабанит пальцами, крепко задумавшись. Хлопает ладонью по столу:

– Блт! Это сукин сын Антипов заслал крысу. Больше некому. Он знает, что без твоей подписи контракт не будет заключен. Также знает, что Леонтьев не прощает таких финтов ушами. А ты пропал, не предупредил, выказал свое неуважение… Мужик потратил свое время. Сейчас он отказался заключаться с нами и, бьюсь об заклад, уже сидит в кабинете Антипова, подмахивает бумаги.

– Ска! – выплевывает Богдан. – Так, я займусь айтишниками, Ден, возьмешь на себя службу безопасности? Нужно пробить еще раз всех, кого принимали за последние полгода.

– Добро. Я разгребу текучку, пробью, что там Леонтьев, – открываю ноутбук, намереваясь приступить к работе.

Вот только мужики расходиться не торопятся.

– Ладно, с этим все решим, – нехорошо тянет брат. – Ты мне вот что скажи: что у тебя с дома происходит? Нахрена жену до истерики доводишь в ее день рождения?

– А что происходит? – Богдан оживляется и с интересом вздергивает бровь.

– Ты в священники записался? Завязывай, Ден, мы сами разберемся. Не тебе меня жизни учить.

Брат ведет челюстью. Закипает. Знает, на что я намекаю. Да, это нечестный ход. У Дена есть свои причины быть таким. Врагу не пожелаешь пережить того, что случилось с моим братом…

– Я вижу, как ты разбираться собрался, – рычит, не унимается. – Что такого стряслось, что ты съехал из дома, хату ищешь и разводиться собрался?

– Не твое дело…

– Погоди, – Богдан вперед подается. Похабно ухмыляется. – Загулял, что ли?

– Нет.