Откидываюсь на спинку сидения и наконец–то пристегиваюсь. Мне деваться некуда, только и остается, что уповать на то, что привезут туда, куда надо. Как я буду искать во тьме нужный дом – неизвестно. В эту деревню даже межгород не заезжает, останавливается на дороге, а дальше приходится идти пешком, так что я переплатила за комфорт. Интересно, нет ли у водителя лишнего фонарика одолжить?

Самым смешным будет, если дом я найду, но попасть в него не смогу. Он принадлежал моей прабабушке, древний, никому ненужный. Родители не смогли его продать: то ли не захотели, то ли сердце не позволило. Но, главное, про эту недвижимость Ларс не знает, это точно.

Оставаться там все равно надолго не вариант. Прожить–проживу. Я в состоянии справиться с печным отоплением, набрать воду из колодца и зажечь масляную и керосиновую лампу. Мы с родителями часто ездили туда отдохнуть от цивилизации. Но эта удаленность не позволит мне подать на развод, я не буду знать, что происходит в городе, и так далее.

Незаметно, я засыпаю, слишком много на меня всего свалилось сегодня. Открываю глаза от осторожного прикосновения.

– Красавица, приехали. Куда тут? Какой дом нужен? – спрашивает водитель, от которого я в первую секунду испуганно шарахаюсь.

Часто–часто моргаю и осматриваюсь. Мы в центре поселка, и в некоторых домах еще горит свет. Я сориентируюсь, не потеряюсь. Здесь сложно заблудиться, не то, что в районе пятиэтажек.

– Спасибо, дальше я сама, – открываю дверь и на секунду мешкаю, думая, просить его молчать или не просить.

– Иди–иди, не бойся, я тебя не видел, – произносит водитель, угадывая мои мысли.

– Спасибо вам, – благодарю искренне и выбираюсь наружу.

В деревне холоднее, чем в городе, запахиваю посильнее куртку, дожидаюсь разворота машины и шагаю вперед. Старые одноэтажные постройки странным образом успокаивают меня, вселяют уверенность в том, что все будет хорошо. Я как будто оказалась дома. В настоящем доме, родном, своем, а не в гостях у Ларса.

Давно позабытое чувство. Я ведь выскочила замуж быстро, думая, что нашла опору, того, кто будет заботится, заменит родителей. Глупая.

Исполнила их волю, доверилась не тому и осталась ни с чем в полной заднице.

К счастью, я подхожу к дому прабабушки, можно прекратить самобичевание и заняться делом.

– Ну, здравствуй, мой хороший, – приветствую старое строение, залезаю рукой в почтовый ящик на заборе и нахожу ключ от калитки.

Да, так незатейливо, но никто до сих пор не залез внутрь.

Захожу на участок и запираюсь. Теперь осталось подняться по ступенькам, найти ключ под ковриком и повторить ритуал.

Ступаю внутрь дома и шестым чувством понимаю, что что–то не так. В доме кто–то есть. Это должно было когда–то случиться, не могли ведь ключи лежать под ковриком вечно. Разворачиваюсь, чтобы выйти наружу, но не успеваю. Мне в лопатки упирается что–то твердое.

Глава 7

А следом раздается грубый голос.

– Руки вверх, держи их так, чтобы я видел, – произносит мужчина.

И у меня нет ни единого шанса не подчиниться ему, кажется, у него оружие. Зря я понадеялась на удачу, этот день по определению не мог закончиться хорошо. И это справедливо, ведь именно в этот день ровно год назад я обрекла себя на добровольную зависимость от Ларса.

– Без проблем, поднимаю, – стараюсь говорить ровно и не дергаться, а то мало ли, выстрелит. Едва ли кто–то адекватный залез в дом, этот тип может быть под чем–то. – Я пришла с миром, – зачем–то добавляю идиотскую фразу.

– Повернись. Только медленно, – приказывает он, я начинаю исполнять, а мужчина тем временем продолжает задавать вопросы. – Кто тебя послал? Сергей? Это его инициатива? Думал, разомлею от девки? Как ты меня выследила, а? Отвечай! – мужчина нервно дергает меня за плечо. – И поворачивайся быстрее!

Мне становится страшно, незнакомец грубо разворачивает меня лицом к себе, его пистолет совсем рядом, и я зажмуриваюсь от страха.

– В–вы ошибаетесь, – выдавливаю из себя, – меня никто не присылал, я не знаю Сергея, я сама по себе.

– Конечно, еще и овечку строишь. Тьфу! Бесишь, – он грубо толкает меня внутрь прихожей. – Давай вперед! Глазки–то открой, а то пока испуганную изображаешь – навернешься, я не буду помогать.

В дом к прабабушке забрался точно не случайный алкоголик и не простой бомж, и даже не наркоман. Этот тип меня с кем–то путает, у него оружие, и как мне доказать, что я как бы тоже в бегах.

– Я не строю, а и впрямь напугана, – вылетает из меня не лучшее, что можно было бы сказать в этом случае.

– Ой, все, избавь! – раздражается мужчина и тычет в меня пистолетом. – Знаю я эти уловки. Еще скажи, что это дом твоей бабушки, и ты именно сегодня решила его проведать!

– Но это действительно так, вы угадали! Только дом не бабушки, а прабабушки! – радостно восклицаю. Может быть, нам все же удастся договориться. – Вы не думайте, я не злюсь на вас, пробрались в дом – так рано или поздно в него все равно кто–то пробрался бы. Я бы и сама сюда не скоро приехала, если бы не острая необходимость!

Чуть было не открываю рот, чтобы выложить о том, что я скрываюсь совсем, как он, но вовремя прикусываю язык. Кто бы не был этот тип, а поживиться, сдав меня мужу, заманчивое предложение для любого.

– Да что ты, – усмехается незнакомец, – и какая ж такая необходимость? Кабачки полить? Или помидоры прополоть забыла, а?

– Здесь давно никто ничего не выращивал. Но в погребе оставались закрутки. Правда, я бы их не ела, отравиться можно. Слишком они старые.

– Чего ж тогда ты их не выкинула?

Пожимаю плечами и не спешу отвечать. Зря я сказала про закрутки, еще заставит их есть. Лучше бы молчала, может, он сам бы тогда полакомился.

– Вы ведете меня в погреб, да? Где темно и сыро, чтобы приковать к железному стулу, – меланхолично произношу.

Я устала бояться. В моем же доме меня принимают за непонятно кого. Еще и реально привяжет ведь. Такая ирония, если честно.

– Да ты прямо зришь в корень! За домом следила, что ли, прежде, чем войти?

Что–то перегорает у меня внутри, инстинкт самосохранения, наверное. Его больше нет, допекло все.

– Послушайте, я уже сказала, это мой дом! Не ваш! И как бы я следила за тем, что стоит в погребе, если там нет окон? Вы логику включите, уважаемый! – резко разворачиваюсь к незнакомцу и сталкиваюсь с ним глазами, и тут происходит странное…

Глава 8

Время словно останавливает свое течение, мир замирает, отходит на второй план, куда–то далеко–далеко. Нет больше Ларса, нет моих с ним проблем, и незнакомец больше не тычет в меня пистолетом. Есть лишь мужчина и я. Его темные, почти черные глаза, смотрящие в мои светлые, наверняка отдающие желтизной в тусклом освещении.

Никогда не думала, что способна залипнуть на мужских глазах, но они словно удерживают меня на месте. Как будто эти глаза теперь вместо силы земного тяготения для меня. Серьезно, я не шучу. Мне кажется, я способна стоять так вечно, смотреть в Них и все.

– Т–ты точно не от Сергея, – медленно проговаривает незнакомец и разрывает наш зрительный контакт.

И сразу включается весь остальной мир – я слышу, как залаяли собаки у соседей, ухнула сова, и где–то в доме капает вода.

– Слышишь? Вода! Крыша течет! – восклицаю, переходя с незнакомцем на «ты», с легкостью отталкиваю его и бегу наверх, на чердак. Почему–то я враз забыла о его пистолете и о том, что он вторгся в дом прабабушки и вообще–то опасен. – Быстрее–быстрее! Ведро где–то здесь было, железное, – командую мужчиной, побежавшим за мной. – Родители нанимали людей перекрыть крышу заново, но им хотелось сохранить самобытный вид, и работники напортачили, – попутно объясняю, почему–то после наших странных гляделок так легко общаться с незнакомцем, словно он и не незнакомец вовсе, а кто–то очень близкий. Или это стресс на мне сказывается? Наверняка он. – С тех пор после дождя вода где–то там скапливается в кровле, а потом через некоторое время стекает. Всегда в одном месте и всегда примерно одинаковое количество. Мы ведро оставляли с родителями, чтобы туда лилось.

– Это? – мужчина протягивает мне искомое.

– Да, оно, спасибо, – киваю и ставлю ведро на место.

– Я виноват, отодвинул, не знал, что у вас такая система, – говорит он.

– Ничего, бывает, – отвечаю.

И мы оба замолкаем, повисает неловкая пауза. Не совсем понятно, как вести себя дальше, он вроде как взломщик, и я его должна прогнать? Но так не хочется, если честно, так спокойно рядом с ним.

Я знаю, это все выверты моего подсознания, никто не будет защищать незнакомую девушку от законного мужа, никому это не надо. Люди предпочитают не вмешиваться в чужие дела и, в–общем–то, правильно делают. Часто оказывается, дева – вовсе не жертва обстоятельств. Доказывать, что в моем случае это не так – гиблое дело.

Просто незнакомец высокий, широкоплечий, наверняка сильный. Невольно начинаешь думать, что за ним можно спрятаться, что он спасет. Украдкой бросаю на него взгляд, стараясь больше не смотреть прямо в его глаза, вышло странно в первый раз. Я опасаюсь повторения. И неловко спросить, испытал ли он то же самое, что и я. Он явно старше, опытнее. Черт, да меня даже одногруппницы–ровесницы были опытнее, что уж говорить о мужчинах.

В общем, тему о глазах я не буду поднимать и точка.

– Знаешь, то есть, знаете, я не против, если вы останетесь. Места двоим в доме хватит, – решаюсь нарушить тишину.

– Спасибо, – усмехается мужчина, но ничего не добавляет, – и лучше на «ты». Голодна, хозяйка дома?

При мыслях о еде, вернее о ее отсутствии с самого утра, мой живот решает издать предательские звуки.

– Извините, то есть, извини, – поправляю себя, спотыкаясь на ровном месте под внимательным взглядом незнакомца.

– Тогда идем, накормлю. Не волнуйся, не закрутками, которые вы с родителями оставили, как дань памяти, – быстро добавляет мужчина.

– Ты догадался о причинах? Ничего себе.

Мне действительно удивительно, Ларс никогда бы не смог выдвинуть такую версию. Он вообще не понимает всего старого и сентиментального. И поэтому он и не знает об этом доме, к счастью для меня.

– Это несложно, у вас все здесь такое самобытное, красивое. Дань памяти – я понимаю и уважаю, – он прижимает руку к груди и склоняет голову.

– Спасибо, – повторяю его жест еще более шокированная.

Это старый жест, наверное, только в деревнях его кто–то еще и использует. Интересно, сколько ему лет? А если он оборотень?

От последней мысли снова спотыкаюсь и едва не падаю, но руки моего незваного гостя ловят меня.

– И вновь спасибо, – произношу, с удивлением чувствуя себя так, словно я на своем месте, словно самое правильное – это стоять в объятиях этого человека, или все же не человека. Ведь нужно просто спросить. – Скажи, а ты?

Глава 9

Почти задаю этот вопрос, почти спрашиваю, оборотень он или нет, но вовремя прикусываю свой язык. К чему мне эта информация? К тому, чтобы нервничать и думать, связан ли он Ларсом? Оборотней полно в нашем мире, они все больше сроднились с людьми, не стоит нагнетать.

– Да нет, ничего, и меня уже можно отпустить, – опускаю свои глаза вниз и с сожалением внутри чувствую, как сильные руки незнакомца больше не держат меня. – Идем, есть очень хочется.

Сколько неловкости между нами, это нечто. Пора заканчивать. Этот вечер не может стать еще более странным.

– Прошу, – Незнакомец изображает приглашающий жест, и мы вдвоем заходим в помещение, гордо именуемое мной и родителями кухней–столовой На современный манер, конечно, так–то это горница. – У меня здесь каша прямиком из печи, будешь? Пшенная. Еще есть хлеб и вяленое мясо.

– Хлеб тоже из печи? – заглядываю в чугунный котелок с любопытством.

– Нет, его я купил, заранее, до того, как попасть сюда. Не поверишь, шел за хлебом и оказался в доме твоих предков. Н–да, забавно иногда бывает, – говорит мужчина, накладывая есть мне и себе.

Посуда в доме в основном современная, мы с родителями не смогли отказать себе в этом удобстве.

– Спасибо, – киваю и аккуратно обхватываю тарелку обеими руками.