Ярость (страница 5)
– Ты к Наташке?
Она вновь кивнула.
Я смутился еще сильнее. Да что это такое?
Что за странная реакция у нее на меня?
Да и я сам хорош, пялюсь на нее, не находя подходящих слов.
– Ее дома нет. Еще не приехала.
– Эмм, а, – протянула Есения, отводя взгляд. – Тогда я попозже загляну. – И словно в подтверждение своих слов, она вновь попятилась.
– Стой! – чуть громче, чем стоило, воскликнул я. – Заходи. Подожди ее дома.
Есения вновь подняла голову и взглянула на меня.
– Я не помешаю?
Отрицательно качнул головой, отходя от двери.
На несколько секунд, показавшихся мне вечность, она пялилась в пустой дверной проем, будто я предлагал ей не в дом лучшей подруги войти, а зазывал в комнату для пыток серийного убийцы. И тогда, когда я уже было решил, что она откажется и, сославшись на какое-нибудь важное дело, убежит, Есения сделала шаг вперед.
Я выдохнул.
Я ж не монстр. Отчего же она тогда так реагирует на меня?
Сразу вспомнилось, как мы увиделись пару дней назад у Марка дома. Тогда что-то в Есении тоже было не то. Да вот только я никак не мог сложить треклятый пазл в голове и наконец-то понять – что же не так.
Проследив (и ощутив себя реальным маньяком) за тем, как Есения входила в дом и снимала туфельки на коврике у входа, я осторожно, чтобы не спугнуть птичку (и почему я подумал, что она похожа на пташку?) закрыл дверь. И все равно сделал это чуть громче, чем можно было бы. Есения резко обернулась.
Я нервно усмехнулся.
– Может чай поставить? Будешь? Там мать пирог вчера пекла. С капустой.
Ну да, ничего умного в голову не пришло.
– Нет, спасибо.
– Воды? Жарко сегодня.
Глупо, да?
Есения робко улыбалась.
– Можно.
Ну хоть что-то.
Черт! И о чем с ней говорить? Не могу же я ее просто так в доме бросить. И где Наташку черти носят? На фига назначать встречу с подругой, а самой опаздывать! И еще дома никого нет.
Я ощущал себя смущенным юнцом, да вот только юнцом я давно уже не был. Как и не смущался. Просто не мог понять, о чем можно с Есенией говорить. С тех пор как я ее вытащил из воды, а вместо благодарностей получил гримасу отвращения, прошло много лет. Но я все равно помнил ее лицо. И то, что тогда чувствовал.
– Пошли, – пропыхтел себе под нос, торопливым шагом направляясь к кухне. Есения семенила следом.
Не оглядываясь, вошел в просторную кухню. Налил полный стакан воды, поставил на стол. Пусть угощается.
А мне что делать-то?
Тем временем Есения подошла к столу. Взяла стакан. Поднесла к губам и, поблагодарив, сделала пару глотков.
А я как идиот пялился на нее. На ее сочные розовые губы, на то, как дернулось горло, когда она сделала первый глоток и не мог поверить, что она стала такой. Где та, черт дери, тощая девчонка, которая жутко раздражала меня? Где моя злость на глупую овечку?
Где прежний я?
В реальность меня вернуло тихое покашливание.
Поставив стакан на стол, Есения на пару мгновений отвернулась, а я…
Черт, и чем думает моя голова!
– Наташка скоро приедет?
– Хмм, – протянула Есения, оглядывая комнату, в которой, скорее всего, частенько бывает, – да. Она сказала, что уже дома. Вот я и подумала, что…
– Ясно. Как обычно. Я наберу ее. Потороплю
– Ой, не надо! – затрясла шикарной копной гостья, которая лучше бы не приходила. – Уверена, она уже почти доехала. Я могу ее подождать в гостиной или у нее в комнате.
Хорошее предложение, правильное. Но отчего-то сейчас, когда она сама изъявила желание уйти подальше с глаз моих, я не мог ее отпустить. В голове всё вертелась картинка того вечера, когда я увидел на плече Есении синяк.
– Да ладно, ты мне не мешаешь, – и даже попытался изобразить улыбку. – Лучше расскажи, как идет подготовка к свадьбе?
И на кой черт мне это знать? Хотелось треснуть себя по лбу, но остановило то, что Есения, кажется, расслабилась и даже перестала нервно оглядываться по сторонам.
– Хорошо. Почти все готово. Осталось лишь договориться насчет цветов и забрать костюм Марка из ателье.
Ну да, свадьба. О чем же нам еще можно было поговорить. Ведь прошло столько лет. Я и раньше с Есенией не общался – она как-то сторонилась меня, а мне… мне плевать было на подружек сестры. А сейчас я не знал, о чем можно с ней поговорить. Не о мальчишнике же.
– Девичник уже был? – вдруг выдал, сам от себя поражаясь.
Ресницы девушки запорхали словно в возмущении.
– Нет.
– А когда будет?
– Не будет.
– То есть?..
Есения вновь стушевалась. Будто в ней сработал какой-то внутренний тумблер. Пожав плечами, она отвернулась.
– Мы решили, что не будем устраивать девичник.
Мы? Это она и Наташка? Странно. Потому что, зная сестру, я был уверен, что та встряхнет весь город, устраивая самый безумный девичник, который только можно придумать. Но Есения и в этот раз меня удивила. Вот только расспросить ее я не успел.
Из глубины дома прозвучал звонок. Кто-то звонил на мой мобильный, и очень настойчиво. Надеюсь, это сестра, которая будет дико извиняться за то, что наврала подружке и попросит прикрыть ее наглую задницу. Но звонил мне Марк.
– Привет! Ты видел сообщение?
– Нет. Какое?
– Я адрес скинул бара, где будет мальчишник. Сам доберешься или Тима просить забрать тебя?
– Нет, я сам.
– Ну ладно. Давай до вечера, – и Марк сбросил вызов. Уже было собираясь вернуться в кухню, я услышал женские голоса. Похоже, Наташка вернулась.
Выдохнул.
Не нужно туда возвращаться и пытаться быть гостеприимным хозяином или старым знакомым. Я был в этом доме чужаком, а с Есенией… Что ж, с ней мы никогда не были друзьями.
Я молча прошел мимо кухни, где подружки о чем-то вполголоса зашептались. Поднялся по лестнице, вернулся в свою комнату. Закрыл дверь.
Черт. Я так ничего и не узнал о синяке на ее плече.
И с какого хрена меня это так беспокоит?..
Глава 7
– Неа, ну я все еще не верю, что ты вернулся! – перекрикиваю музыку и гомон голосов, ко мне склонился Марк и, обдав теплым пьяным дыханием, похлопал по плечу.
Я отвлекся от своего стакана, на дне которого плескалась пена, и взглянул на друга.
У того уже глаза косили в разные стороны. А мы-то всего два часа проторчали в местном клубе. В зале было полно народу, танцпол забит под завязку. Мимо сновали взмыленные официантки в фирменных костюмчиках, а на специальных стойках в коротеньких юбочках и пестрых лифчиках отплясывали танцовщицы.
Марк арендовал вип-зону, где собрались его друзья, и я не знал здесь никого, кроме самого виновника торжества и Тима. Тот, кстати, оказался приятным парнем, разве что на выпивку налегал не меньше своего босса. Да и остальные накачивались так, будто это их последняя гулянка. И лишь я неторопливо потягивал пиво и думал о том, когда это я стал таким ханжой и затворником, ловя себя на мысли, что лучше бы провел этот день дома, а не торчал в клубе.
– Слушай, а чем потом займешься? – продолжая перекрикивать музыку, спросил Марк и потянулся за своим бокалом. – Только не говори, что уезжаешь. Ты же только приехал!
– Я пока думаю, – ответил, но Марк не расслышал, и пришлось повторить.
– А ты не думай. Оставайся. Я тебе помогу с работой, если надо, – предложил он, поставив на стол пустой бокал. – Если не хочешь ко мне, то у меня полно друзей в городе, да и не только. Всегда можно найти хорошее место, чтобы осесть.
– Спасибо. Я подумаю.
Марк рассмеялся. Похоже, я его веселил. Да вот только самому было не до смеха.
С того момента как я вернулся, все шло наперекосяк. Я не чувствовал себя на месте, не понимал тех, кто меня окружал. Словно всё вокруг было не так.
– Я еще за пивом, – сказал, поднимаясь со стула.
– Да щас официантку позовем, – сказал кто-то из друзей Марка.
– Я сам схожу.
Мне нужно было вырваться из этого круга бесполезной болтовни и неконтролируемого употребления алкоголя. Из духоты, дыма и шума.
Прошел мимо барной стойки, так ничего себе не купив. Вышел из клуба, с трудом пробираясь через снующую туда-сюда толпу.
Вечерний прохладный воздух коснулся разгоряченной кожи и наполнил легкие. Грудь неприятно сдавливало. Я было потянулся к карману в поисках сигарет, но потом вспомнил, что бросил курить два года назад. В итоге просто сунул руки в карманы брюк и, задрав голову, посмотрел на небо. Уже темно-синее, со слабо-мерцающими звездами.
Хороший вечер для того, чтобы пройтись и проветрить голову.
Марк прав в одном: мне пора завязывать думать о том, что-то делать со своей жизнью. Но сложно принять решение, когда нет цели. Нет стимула. Я словно застрял в одной точке, повиснув в невесомости, в безвоздушном пространстве, и чувствую, как задыхаюсь.
Вынул руку из кармана и потянулся к шее. Казалось, что на горло что-то давит. Невидимая удавка.
Провел ладонью по коже. Та успела остыть от прохладного вечернего воздуха.
Я вновь взглянул на небо, вдаль – на засыпающий город, а потом услышал шум, доносящийся из клуба. Развернулся и вернулся в клуб. Не могу же я уйти с мальчишника лучшего друга.