Пари на дракона. Поцелуй навылет (страница 8)
Выворачиваюсь из объятий и отхожу на несколько шагов. Мне нужно пространство, чтобы не растерять уверенность. Чтобы додавить Ильке. А когда он рядом, мне хочется быстрее свернуть разговор, избежать этого дискомфорта в душе. Шестеро, да из-за этих подозрений я ощущаю себя предательницей!
– Я своими ушами слышала, как ты говорил об этом с Дрударем. Когда ты ещё в палате лежал. Через сетевиков! – Сурово смотрю на Ильке, чтобы до него наконец-то дошла вся серьёзность нашей беседы.
– Подслушиваешь, значит? – поджав губы, шипит Эрто.
Его красивое лицо кривит гримаса еле сдерживаемого гнева, но уже в следующее мгновение он пытается вернуть безмятежный вид.
– А что ещё ты слышала?
– Тебе ещё и Пелагея нужна. Серьёзно, Ильке? Ты решил водить дружбу с этой стервой? – Складываю руки на груди и, копируя манеру Лери, скептически заламываю бровь.
– Я же не предъявляю тебе за дружбу с этим… драконом, – выплёвывает мой стремящийся к отставке жених.
– Не предъявляешь? – вспыхиваю я. – Да ты меня ревностью извёл!
– Да потому что повод есть! И ты снова мне его даёшь, Кара!
Опешив, я во все глаза смотрю на Ильке, который так и пышет святой уверенностью в своих обвинениях.
– Какой повод?! Ильке, ты беленухи объелся? Что с тобой? – встревоженно спрашиваю я. – Объясни, наконец, что происходит? Почему ты решил связаться с теми, чей моральный компас указывает на подлость? С теми, кто готов по головам идти, лишь бы своего достичь!
– Уж кто бы говорил, – выплёвывает в ответ Эрто. – Твой-то ориентир и вовсе сбит, да, Кара? Зудит где-то, раз ты так перед Греазом и стелешься?
Губы Ильке кривятся в презрительной ухмылке, а меня обжигает обидой. На глаза наворачиваются слёзы. Но вместо достойного ответа, я только губами хлопаю. Как глупая рыбёшка.
Матерь, девочки были правы. Ильке всё это время прятал свою гнилую сущность, ловко маскируя её и манипулируя моим чувствами. Моей привязанностью и благодарностью, которые испытывает любая невзрачная девушка, когда на неё обращает внимание первый красавец потока.
Только вот я уже не та. И терпеть оскорбления и подобное отношение не намерена.
– Кара, прости. – Эрто вновь идёт в наступление, сбивая меня с толку нежностью в голосе.
Он резко подтягивает меня к себе и, несмотря на моё сопротивление, прижимает лицом к груди.
– Я очень стараюсь ради нашего будущего. Пелагея и Миллат – те союзники, которые обеспечат нашей семье процветание.
– Какой семье?! – в гневе выкрикиваю я, но Ильке продолжает прижимать мою голову к себе, а потому крик звучит глухо.
– Кара, ну зачем ты сопротивляешься? У нас же всё хорошо. Я люблю тебя, а ты – меня. Ты просто запуталась, детка. – В голосе Эрто появляются угрожающие нотки.
Он с такой силой сжимает меня, что на плечах определённо останутся синяки.
– Я уверен, твой Греаз только и хочет, что забраться к тебе в постель. Привяжет тебя к себе, получив практически безлимитный источник силы. Спорим, что так и есть?
Замираю, оглушённая его словами. Ильке знает, кто я. Знает про мой дар, иначе к чему такая прямолинейная оговорка? И скорее всего, всё это время был в курсе.
Эрто, поняв, что я больше не дёргаюсь, ослабляет хватку и приподнимает моё лицо за подбородок. В его глазах нежность, но я уже не ведусь на эту игру. До меня наконец-то, со звоном разбившейся реальности, доходит: он всё это время мной манипулировал. Ловко играл на чувствах, раскачивал на эмоциях, не давая мне раскусить его игру. Стоило только начать сомневаться в моих чувствах – Ильке тут же бросался доказывать, как любит меня и как он мне нужен!
Боги, я всё это время любила чудовище! Он не Охотник, он самый настоящий паук, плетущий сети – для каждого свои. Мне достались шёлковые силки, сплетённые из нежности и притворной любви. И я в них с маниакальным упрямством закутывалась! А ведь девочки столько раз убеждали меня в обратном!
Кажется, брошь на моём плече раскаляется в тот момент, когда я сгибаю ногу в колене и слегка бью Ильке в пах. Охнув, тот сгибается и упирается лбом в моё плечо. Со стороны кажется, что мы просто обнимаемся.
– Не спорим, придурок. – Мой голос больше похож на шипение рассерженной кошки. – Скажи спасибо, что я не сделала что похуже.
Заключаю лицо Эрто в ладони и, призывая дар, вливаю в него энергию. Глаза моего бывшего парня в ужасе округляются, когда сила, должная приносить энергию и бодрость, начинает жечь его изнутри.
– Только из благодарности, что ты спас мне жизнь, я не растопчу тебя прямо здесь, – продолжаю шипеть, развеивая чары. – Не стану рушить твой авторитет перед парнями. Но только дай мне повод – и я сдам тебя Кайрису.
Взгляд Эрто темнеет, когда до него доходит смысл моих слов. Когда он понимает, что у него больше нет власти надо мной. Лицо его каменеет, а на губах появляется надменный изгиб, которого я раньше не замечала.
Вглядываясь в того, кого я считала дорогим человеком, понимаю, что ссориться с ним нельзя. У меня нет доказательств против Эрто. Нечего предъявить, чтобы выслать из Илларии. Дружбу с оборотнями и драконами может завести любой. В этом нет ничего противозаконного.
А иметь Ильке в стане врагов опасно: уж слишком умело он заводит нужные ему знакомства.
– Больше никогда ко мне не подходи, – ласково пою я, потому что рядом хлопает дверь, и до нас долетает шумный топот Дрударя. – Не трогай меня и моих друзей. Ляпнешь о моём даре – и меня уже ничто не остановит, понял?
Для пущей убедительности пускаю последний импульс по его каналам. И с трудом сдерживаюсь от болезненного стона. Это мучительно и для меня, потому что я – Жизнь. Моей магии противоестественно нанесение вреда живому существу.
Но я потерплю.
– Понял, – сдавленно хрипит Эрто, зажмуриваясь и кривясь.
– Вот и хорошо. – Отталкиваю его и, стараясь не пошатываться, иду в сторону нашего купола.
Внутри меня целый ураган, меня накрывает от полярности эмоций. От гнева до тоски, раздирающей душу. Я верила ему, всегда находила оправдания. Пустила в своё сердце, а он…
– Кара! – долетает до меня окрик Ильке.
Я останавливаюсь, но не оборачиваюсь. Просто не хочу больше его видеть. Не хочу и боюсь, что он придумает, как снова выставить меня мнительной дурочкой.
– Кара, я ведь и правда люблю тебя.
Мне чудится в голосе Эрто искренность. Боль и чувство утраты. Но я гоню от себя эти мысли.
– Беда в том, что любовь твоя – нездоровая, – повернув голову, тихо отвечаю я. – Ты просто не умеешь любить, Ильке. Но не это главное. Я тебя не люблю.
Мне горько произносить эти слова, но надо. Надо отрезать, надо вырвать это из души. Чтобы не гнило, чтобы не отравляло и дало место для новых чувств.