Дарина Смирнова: Вервольф

Глава 1

Легкие порывы теплого весеннего ветра кружили белые тонкие лепестки благоухающих цветов черемухи, наполняя воздух упоительным ароматом. Лия торопливо шагала по неровностям дорожки, ведущей вглубь небольшого огороженного двора, где возвышался уже изрядно покосившийся деревянный домишко, переоборудованный мистером Галахером под пригодное для приема пушистых, и не только, пациентов помещение. Потертая белая табличка рядом с дверью гласила: «Многопрофильная ветеринарная клиника м-ра Галахера». Ниже еще одна табличка пестрела выведенными яркой краской буквами: «Прием строго по записи». Однако многочисленные визитеры клиники были прекрасно осведомлены: надпись безбожно им врет.

Жалобно скрипнули заржавевшие петли, девушка потянула массивную деревянную дверь и поднялась по нескольким обшарпанным и уставшим ступеням до еще одной двери, ведущей в помещение для ожидания. Несмотря на ранний час (ее рабочий день должен был начаться только через двадцать минут) небольшой коридорчик с несколькими скамейками вдоль стен был до отказа заполнен посетителями. Гул голосов на мгновение стих, Лия вежливо улыбнулась, окинув взглядом собравшихся, и юркнула за дверь напротив, ведущую через еще один небольшой коридор в кабинет для приема четвероногих больных.

Миссис Гарриет нервно поерзала на жесткой поверхности деревянной скамейки, придерживая на коленях безвольное тело, покрытое густым длинным серым мехом, судорожно облизнула тонкие губы на морщинистом лице, с беспокойством покосилась по сторонам и, не в силах больше вынести пытку ожиданием, с удивительной резвостью для своей упитанной фигуры подскочила со скамьи.

Лия вошла в кабинет, с ласковой улыбкой кивнула мистеру Галахеру, который уже стоял у высокого металлического стола посреди кабинета, заставленного кучей шкафов, стеллажей и комодов, заваленных всякой всячиной, и едва успела натянуть свой белый халат поверх простого нежно-голубого платьица из мягкой ткани, как в помещение втиснулась низенькая розовощекая румяная старушка округлых форм с завитыми вокруг такого же округлого морщинистого лица кудрями, увенчанными небольшой короткополой шляпкой. На руках держала безучастного ко всему огромного темно-серого кота.

– Я… я… – старушка сглотнула, – здравствуйте…

Мистер Галахер, коренастый седой мужчина возраста глубокой пенсии, поправил массивную оправу очков на широкоскулом лице, строго посмотрел на часы и перевел взгляд на Лию. Та мягко улыбнулась и слегка кивнула головой.

– Проходите, мисс…

– Миссис Гарриет.

– Проходите, миссис Гарриет. Кладите нашего пациента на стол и рассказывайте, что случилось.

– Со вчерашнего дня он ничего не ест и не пьет. Просто лежит, – миссис Гарриет с беспокойством поглаживала по голове апатичное животное: кот послушно лежал на высоком металлическом столе и не проявлял ни малейшего интереса к тому, где оказался.

Лия бережными движениями принялась прощупывать живот мохнатого страдальца, пока мистер Галахер записывал в большой журнал, задавая вопросы владелице.

– Кличка?

– Пушок.

– Возраст?

– Пятнадцать лет.

– Что последнее он ел? – вмешалась Лия, нахмурившись и продолжая бережно прощупывать пушистое брюшко.

– Паштет из лосося в сливочном соусе.

«И пуговицу».

«Ты съел пуговицу?» – вздохнула Лия, уже и сама понимая, что да. Действительно съел.

«Съел…», – проворчал в ее голове голос Пушка.

– Скорее всего, здесь предстоит вскрытие, – как можно более мягко проговорила Лия, глядя, как миссис Гарриет тем не менее с ужасом прижимает сжатые в пухлые кулачки ладони к губам.

– Нам потребуется ваше письменное согласие, миссис Гарриет, – вмешался мистер Галахер, – сами понимаете, все-таки пятнадцать лет – это солидный возраст для кота, а вероятность, что он перенесет наркоз…

– Мистер Галахер, – мягко прервала его Лия, рукой осторожно коснувшись плеча в белом халате, и покачала головой из стороны в сторону.

– Ты уверена, Лия?

      Девушка слегка поджала губы в осторожной улыбке и, прикрыв глаза, кивнула.

Миссис Гарриет, вытирающую слезы на румяных щеках, вывели в коридор, а Лия, подхватив пушистое тельце, скрылась за неприметной дверью рядом с большим комодом, где располагался ее крошечный отдельный кабинет, служивший одновременно и операционной, и процедурной, и чем только, собственной говоря, ни служивший. Здесь, за закрытой дверью, было ее маленькое царство, которое любезно выделил ей мистер Галахер. В помещении был идеальный порядок. Выкрашенные светлой краской стены, большой металлический стол напротив завешенного тюлем окна, тумба в углу и несколько высоких шкафов, к одному из которых, оставив временного подопечного на столе, направлялась Лия.

Мистер Галахер был, по мнению Лии, во всех отношениях идеальным работодателем и просто хорошим человеком. Эта небольшая частная клиника была делом всей его жизни, которому он был беззаветно предан. За напускной строгостью, тонкий налет которой мгновенно таял при виде любого нуждающегося, скрывалось большое и доброе сердце, а вот стремление помочь всем и каждому, к сожалению, зачастую оборачивалось против него, ведь сколько раз случалось, что они часами принимали клиентов, которым оплатить их услуги было нечем. И потому вырученных средств хватало лишь на покупку медикаментов, оборудования для работы, да крохотную зарплату Лии, которая так же, как и он, никогда не могла отказать просящим помощи, но которой одновременно с этим было нестерпимо жаль старого ветеринара, едва сводящего концы с концами.

В Лии мистер Галахер видел родственную душу. Ни разу она не упрекнула его за задержку жалованья, по своей воле оставалась в клинике по вечерам, пока не примет последнего нуждающегося, животных любила искренне и безгранично, а главное, еще не было случая, чтобы она не сумела помочь и очередной пациент не покинул ее кабинет полностью здоровым, хотя иногда мистер Галахер ловил себя на мысли, что ему хочется сказать исцеленным. У девочки определенно был дар врачевания. В ее методы лечения он никогда не вмешивался, полностью ей доверял и был уверен, что за дверью своего крохотного кабинета девушка справится с любой бедой. Сам же мистер Галахер вел прием в стенах основного лечебного кабинета.

Лия открыла шкаф, вытащила несколько баночек с ингредиентами и принялась за составление настойки: листья ятрышника, собранные при свете полной луны, толченые цветы надбородника, протертый кусочек золотого корня, порошок кавинии… Закончив со снадобьем, Лия набрала несколько капель в пипетку и подошла к столу.

«Давай, Пушочек. Ты просто немного поспишь. А когда проснешься, пойдешь уплетать с своего лосося».

«В сливочном соусе?»

«В самом сливочном из всех сливочных. Так что открывай пасть пошире… молодец».

Поток страждущих прекратился только к семи часам: после миссис Гарриет, которая унесла мурлыкающего Пушка, зацеловывая его во все мыслимые и немыслимые места, были еще несколько котов и кошек, крошка-терьер со сломанной лапкой, покрытый зудящими пятнами мопс, овчарка с болями в спине и даже облысевший попугай.

Закончив прием, Лия стянула свой халат, взяла сумку и вышла в коридор, притворив дверь. Мистер Галахер с молотком в руках сидел на полу рядом с большим ящиком, доверху наполненным инструментами: пытался привести в порядок расшатанную скамейку.

– До завтра, мистер Галахер.

– До завтра, Лия, – отозвался мистер Галахер, но, когда она уже была у двери, снова ее окликнул, – Лия, я знаю, что уже должен был выплатить тебе жалованье, но… понимаешь… – старик тщетно пытался подобрать слова, рассматривая перемотанный синей изолентой старенький молоток в своих руках. Ему явно было неловко.

– Я все понимаю, мистер Галахер, не переживайте так.

– Я должен сказать тебе спасибо, Лия, ты столько раз меня выручала. Кто угодно на твоем месте уже послал бы к черту старого дурака.

– Мистер Галахер, не вините себя, – мягко проговорила девушка, испытав очередной укол жалости, глядя на сгорбленную фигуру, – вы поступаете правильно. И это самое главное. А жалованье у меня еще с прошлого раза осталось. Так что все будет в порядке.

Лия, конечно, лукавила. От ее жалованья, полученного месяц назад, остались жалкие крохи. С другой стороны, на простую еду, а она весьма непривередлива, ей хватит, а все остальное у нее есть. Домой можно попасть пешком, а гулять она любит, одежда у нее есть, а носит она очень аккуратно, на улице уже тепло, а значит, что платежи за дом теперь будут минимальны.

Глава 2

Придя домой, Лия поднялась по нешироким деревянным ступеням, пересекла крытую веранду с мягкой, обитой перламутрово-серой бархатистой тканью тахтой у стены и отперла замок. Сразу за дверью располагалась небольшая уютная комната-гостиная с застеленным светлым покрывалом диваном у стены, деревянным журнальным столиком рядом и несколькими шкафами вдоль стен, к ней примыкала маленькая кухня с холодильником, столом и угловым кухонным гарнитурчиком, и еще она дверь вела в спальню с кроватью и телевизором на стене, а из этой спальни через другую дверь можно было попасть в совмещенный санузел – вот, собственно, и все ее владения. Хотя нет. Из гостиной по узкой шаткой лестнице можно было спуститься в подвал. Правда, был один маленький секрет. Лестница в низенькое крохотное помещение располагалась за сдвигаемой задней стенкой одного из шкафов. Сама Лия, наверное, так никогда бы и не узнала о ее существовании. Если бы не Джонсон.

      Несмотря на то, что дом был достаточно ветхим и совсем маленьким, его покупка обошлась Лии в весьма кругленькую сумму, а за почти три года владения им его цена выросла и того больше. Секрет был прост: месторасположение домика. Он был последним в конце узкой улочки, по обе стороны которой выросли многоэтажные замки из камня, кирпича и металла на окружавших их обширных территориях с фонтанами, лужайками и затейливыми фигурами, вырезанными из редкого камня. Домик Лии стоял в глубине двора и от ближайшего к нему соседского дома был отделен глухим, сложенным из камня забором в высоту человеческого роста, любезно установленным ее соседом мистером Барлоу, и высаженными по периметру участка Лии голубыми елями. Мистер Барлоу считал Лию редкой чудачкой и не раз говорил, что вместо покупки столь дорогостоящих деревьев ей бы стоило потратить эти деньги на ремонт своей хибары. «Может быть, вы и правы, мистер Барлоу», – улыбалась Лия и шла по своим делам. Ели, стоящие на территории ее участка, она вырастила сама из собранных однажды шишек.

А сразу за домом Лии начинался лес. Самый настоящий дикий густой непроходимый лес. Это и было основной причиной, по которой она обосновалась именно в этом месте. Когда-то они с мамой жили в похожем. Немногочисленные знакомые всегда считали ее маму женщиной очень странной и своеобычной, а иногда перешептывались за спиной, откровенно называя сумасшедшей. Что ж. Может быть, они и были правы. Ведь закончилось все тем, чем закончилось. Своего отца Лия не помнила, но, по правде говоря, никогда особо-то и не переживала по этому поводу. Им с мамой было очень хорошо вдвоем. Очень хорошо и очень недолго. После смерти мамы ее забрала к себе бабушка, и они поселились в небольшой двухкомнатной квартирке в самом сердце каменных джунглей.