– Слуга по имени Бендевар принес. Он заносил мне еду, спросил, не скучно ли мне здесь сидеть целый день, и предложил принести что-нибудь почитать. Я сказал, что буду благодарен.

– И что же он для тебя выбрал?

– Сказки. Сам я бы такое не взял, тем интереснее оно оказалось. Есть занятные истории, некоторые похожи на наши, берзанские, а некоторые – совсем нет.

Я прислонилась к дверному косяку и сложила на груди руки. Спрашивать или не спрашивать о позе? Не выдам ли я нечаянно свою тайну?

– Ясно. У тебя любопытная поза. Видела ее только у волшебников, которые фокусами привлекают внимание простонародья на главной площади.

– Да? – он бросил рассеянный взгляд на собственные ноги. – Простите, госпожа, я не знал. У нас так сидят многие. Ее называют позой молящихся и принимают, когда хотят получить благословение звездной богини, которую в Берзане почитают превыше других.

– И о чем ты молишься?

Аштар помолчал. Он до сих пор не поднял глаз от пола.

– Госпожа, – тихо произнес эльф. – Я полгода провел в руках палачей. Мне было и до сих пор есть о чем молиться.

Я вздохнула и прошлась по комнате, остановившись у окна.

Аштару повезло, что другие слуги, испугавшись его, решили «уплотниться». Теперь на одного раба приходилось просторное помещение с сундуком для вещей, который служил одновременно стулом, с низким столиком и двумя сужающимися кверху решетчатыми окнами с видом на внутренний сад. Померанцевые деревья, росшие почти вплотную, загораживали солнце, поэтому в самый жаркий день здесь сохранялась приятная освежающая прохлада.

Должно быть, после дворцовых казематов дроу все это казалось раем.

– Прости, – сказала я.

– Вы просите прощения у раба? – с сомнением уточнил он.

– Почему бы и нет? Как дочь аристократа, я изучала законы. Рабство – это не более чем правовые отношения между двумя людьми. Ну, человеком и темным эльфом в нашем случае. То, что ты раб, не значит, что у тебя не может быть собственного достоинства. То, что я хозяйка, не значит, что я обязательно буду тебя унижать и издеваться над тобой.

Он помолчал.

– Похоже, я не убил никого из ваших родственников или знакомых, – саркастично заметил дроу.

– Тайез далеко от Берзана, – я пожала плечами. – У нас здесь и темных эльфов-то мало кто видел.

– Тогда спасибо. До этого никому не приходило в голову передо мной извиняться. Даже другим пленным.

– Пожалуйста. В свою очередь, надеюсь, что ты ответишь на мой следующий вопрос честно.

Делая вид, будто по-прежнему любуюсь померанцевыми цветами, боковым зрением я аккуратно наблюдала за Аштаром. Он впервые за сегодня поднял голову и, склонив ее набок, задумчиво посмотрел на меня.

– Конечно, госпожа.

Вот теперь я развернулась и тоже посмотрела ему в глаза. Он их не отвел.

– Сегодня ко мне приезжал один богатый и влиятельный лорд, чтобы выкупить тебя. Он очень спешил и назначил за тебя необычно высокую цену. Генерал темных эльфов, способный повести соплеменников в бой, столько, может, и стоит. Раб – нет. Тебе известно, зачем бы лорду Мирале ан-Иршвану отдавать за тебя подобную сумму?

– Нет. Я даже не знаю, кто это.

Я искала на его лице хоть какой-нибудь признак лжи – и не находила.

– Возможно, тебе будет интересно узнать, что я выиграла тебя в карты у принца. А вторым претендентом на тебя был именно Мирале.

Дроу оставался равнодушным.

– Все еще не представляю, зачем бы ему это делать. Мои соплеменники первым делом перережут мне горло, если встретят, а вторым – закопают глубоко под землю, где меня никогда больше не коснется свет звезд. Командовать войсками мне больше никто и никогда не позволит. Я сдал несколько других полководцев, своих друзей. Ваш король бросил мне их отрубленные головы под ноги, чтобы я гордился тем, чего добился.

Пепел. В его серых глазах сыпался пепел.

Я со вздохом отвернулась.

Дроу со всей очевидностью не настолько сломлен, как могло бы показаться, но и как выполнить задание Хведера, я до сих пор не представляла. После всего того, что проделали с Аштаром, его вряд ли получится убедить, что он может вернуться в дело.

И главное – если удастся, а потом сообщить ему, что все это было обманом, вот тогда он точно сломается. Пойду ли я на это, чтобы отомстить за семью? Ее уже не вернуть, а дроу такого не заслужил.

– Может, я убил кого-то из друзей этого Мирале, – предположил Аштар. – И он считает, что месть стоит такой цены.

Версия была интересной, но я сомневалась, что она правдива. Семью Мирале я знала с детства, никто из них не отправлялся на войну и не погибал в сражениях. Впрочем, стоит проверить – мало ли чего я не знаю.

Все-таки придется ехать в кофейню и ловить слухи.

Я уже шагнула к выходу, когда дроу вновь обратился ко мне.

– Госпожа, если вы так добры к рабам, могу ли я кое о чем попросить?

– Зависит от просьбы.

– Могу ли я начать тренироваться? Я ослаб за год и не уверен, смогу ли выполнять даже самую простую работу. Вам будет выгоднее, если я немного окрепну.

Я прищурилась, наблюдая за ним. Он уже предусмотрительно опустил глаза в пол, хотя и принял смиренную позу.

Откуда-то возникло чувство, что меня прощупывают. Если буду чересчур потакать эльфу, он быстро сообразит, что его хотят использовать, и главное – для чего.

– Пусть работа и будет твоей тренировкой, – распорядилась я. – Сначала что-то попроще – можешь помочь на кухне или собрать упавшие померанцы во дворе. Махать мечом в книжной мастерской тебе все равно не придется.

– Как прикажете, госпожа, – послушно согласился он.

Я уже выходила из комнаты, когда в спину опять донеслось:

– А могу я в таком случае обратиться с еще одной просьбой?

Нахмурившись, я повернулась.

– Какой?

Аштар поднял голову и посмотрел мне в глаза. В них больше не было пепла – там горел огонь, от которого стало жарко.

– Мне бы хотелось еще хоть раз в жизни увидеть, как вы едите пахлаву, госпожа.

Мой взгляд метнулся к окну. Вдруг дошло, что отсюда открывался неплохой вид не только на сад, но и на то место, где мы с Мирале пили кофе. Причем я сидела лицом именно в эту сторону. Аштар видел все, в том числе и то, как я слизываю медовую патоку с собственных пальцев.

Щеки вспыхнули.

– Не забывайся! То, что я помню о твоем достоинстве, еще не означает, что ты можешь безнаказанно сыпать пошлостями, – резко произнесла я.

Он улыбался. Проклятый дроу знал, что за наглость ему не будет ничего. И потому, что он безумно красив, и потому, что даже в рабском ошейнике не растерял уверенности и харизмы, и потому, что, демоны побери, где-то в глубине души мне нравятся такие наглецы. Аштар лишь вновь опустил взгляд, чтобы я не могла видеть пламя в нем.

Из крыла с жильем слуг я выскочила то ли злая, то ли… не пойми какая. И сразу отправилась к Кидату, застав его на кухне обсуждающим домашние запасы.

Удачно. Я обвела взглядом перепачканные полы.

– Кидат, проследи, чтобы раб здесь все за сегодня отдраил. И чтобы он ушел спать, только когда закончит работу или будет падать от усталости. Никаких поблажек.

– Да, хозяйка, – удивленно ответил он.

Я злорадно улыбнулась.

Кое у кого сегодня вряд ли останутся силы на влажные мечтания. Я не из тех людей, которые издеваются над рабами, но никто и не обещал Аштару, что на новом месте ему будет легко…

Глава 10

Мне снился Хелсаррет.

Бесконечные пески, казавшиеся серыми под звездным ночным небом, а в нем холодный, бесстрастный серебряный серп луны. Потаенный оазис, найти дорогу в который можно, только разгадав хитрые загадки. Старая крепость такого же цвета, как песок, на котором она стоит. Просторный внутренний двор, залитый бледным светом полумесяца, и пара десятков застывших темных фигур. Все – в той самой мучительной с непривычки позе, которую так сложно воспроизвести непосвященным.

Это было одно из ночных молений учеников. Не столько действительно моление, сколько очередная проверка нашей выносливости: оскорбим мы богиню Ланону и тихонько заснем после полного трудовых тягот дня или же честно просидим до утра в священном трансе? Учителя всегда делали вид, что не наблюдают за нами, что двор пуст, никого, кроме нас, в нем нет, а потому всё остается только на нашей собственной совести. Конечно, это была неправда – после серии молений главных хитрецов обязательно наказывали.

Я тщетно боролась с одолевающей меня дремотой. День был просто ужасен. Ученики всегда начинали с самой нижней ступени – драили полы и отхожие места, готовили еду на всю обитель и возделывали сад среди пустыни. Тот, в чьих руках однажды окажется невообразимая сила магии, должен знать, каково это – быть слабым и униженным. По мнению учителей, только так в будущем мы сможем справедливо распорядиться новыми знаниями и умениями. Но проклятье, как же это было тяжело! И как хотелось спать…

Глаза закрывались сами по себе. Я тут же их испуганно распахивала. Не спать! Я не для того удрала из дома, подвергала себя опасностям, пересекая море и углубляясь в пустыню на чужом континенте, чтобы быть изгнанной из-за такой глупости! Мы можем считать, что никто не видит, как мы дремлем, но учителя бдят. Я чувствовала, как один из них наблюдает за мной сзади, из темноты. Ощущение было липким, неприятным, однако я боялась обернуться и проверить, действительно ли кто-то на меня смотрит и вообще учитель ли это. Я только лишь держала спину прямой и старательно пялила глаза в стену перед собой, чтобы не опозориться и доказать, что достойна даруемой в обители силы.

…Пока не услышала голос позади.

– Мелевин, – тихо звал он. – Мелевин!

Я вздрогнула и поняла, что ненадолго заснула. Оглянулась на других учеников – кто-то уже свернулся калачиком и беззастенчиво дрых, кто-то клевал носом, а кто-то еще держался. Похоже, голоса никто больше не слышал. Он мне почудился.

– Мелевин! – окликнули прямо за моей спиной.

Я резко развернулась и от страха забыла, как дышать.

Это был не учитель и вообще не человек. Позади клубился сгусток тьмы. В нем горели две серебряных звезды – глаза, внимательно смотревшие на меня.

– Проснись, Мелевин, – приказала тьма.

И я очнулась.

Никакого крепостного двора вокруг и близко не было. Я лежала в собственной кровати на липких от пота простынях. В распахнутые ставни не задувало ни ветерка, воздух стоял сырой, душный, дышать им – все равно что пытаться дышать супом. Отвратительная ночка. Неудивительно, что Хелсаррет приснился именно в нее.

Я приподнялась на подушках и потерла глаза. Судя по непроглядному мраку за окном, стояла середина ночи. Можно было спать дальше, но я не торопилась повернуться на другой бок и снова задремать.

Во-первых, интуиции следовало доверять. Боги посылают такие сны или кто-то другой – если тебе говорят быть настороже, лучше действительно быть настороже. Ну а во-вторых, я попросту сомневалась, что в такой духоте смогу снова сомкнуть веки.

Какое-то время я лежала на подушках, приводя мысли в порядок. Казалось, что я не спала вообще: устроилась вечером в постели, напряженно думая о поездке в кофейню, всего лишь моргнула – и вот уже середина ночи. Я даже помнила, на чем именно остановила мысль.

Последние два дня, проведенные сначала в одной кофейне, потом во второй, ничего не дали. Люди трепали языками о том же, о чем и обычно: изматывающая летняя жара, атликийские пираты, которые всегда в этот сезон принимались атаковать суда, выходящие из портов на побережье, ожидаемый хороший урожай оливок и, наоборот, плохой – пшеницы. Аристократы жили той же легкой жизнью, что и всегда, и слухи были соответствующими: один напился и позорно вывалился из паланкина в грязь у всех на глазах, два других молодых дурака подрались из-за молодой леди и так далее. Ничего важного и совсем ничего, что могло бы свидетельствовать о затевающихся заговорах или тем более войнах.