– Я помощник управляющего, – важно ответил мужчина. – И его племянник. А, кстати, где дядя? Почему он с вами не приехал?

– Приболел твой дядя, – сказал виконт Беранер, с неприязнью глядя на полосатую кошку, которая и не собиралась уходить.

– Что ж… Значит, я за него. Слушайтесь меня, как самого верховного Бога, паршивые комедианты. Я все сказал, – в голосе господина Хранса было откровенное презрение.

Хуже, чем к актерам из домашних театров относились только к актерам бродячим. Это не люди, а так. Товар, как недавно выразился начальник дворцовой охраны.

– Ну что, лорды, теперь вы понимаете, что мой план не так уж плох, – сказал Эдж после того, как племянник управляющего ушел. – Нас даже в замок не впустили. Кстати, кто-нибудь из вас раньше здесь бывал?

– Это настоящий многоэтажный улей, Эдж, – сказал герцог Калвиш, присаживаясь на прикрытый дерюгой топчан. – Замок Стертенхолл огромен и известен под названием «Дворец десяти коридоров». Эти коридоры представляют собой крайне запутанный лабиринт. Черный из алабанского мрамора, белый из валенсийского, красный из сараколинского, алый из сангемского. Кроме того есть фиолетовый коридор из рессенского мрамора, зеленый из санкольского, серый из нонентского. Разноцветный коридор для придворных, который так и называется. А еще жемчужный из шпиолины и розовый из гранита.

– И как тут не заблудиться? – нахмурился граф Варни.

– О! Это запросто! – с беспечной улыбкой сказал герцог. – Этот замок – нагромождение не только разноцветных крайне путаных коридоров, каждый из которых оканчивается тремя развилками: наверх, на самую крышу, в какой-нибудь внутренний двор и в глубокий подвал. Но здесь еще и бесчисленные палаты и покои. Полно глубоких ниш в толстых стенах, гардеробных, похожих на шкатулки с секретом, уединенных уголков, антресолей, ибо потолки в Стертонхолле необычайно высокие. И в каждом из таких местечек может прятаться шпион или убийца. Ходить по Стертенхоллу надо крайне осторожно. Я был здесь совсем еще мальчишкой и меня поразили размеры замка. А так же его чудеса. Их тут немало, еще убедитесь.

– И сюда съезжаются высокородные леди?! – удивился Эдж. – Здесь же опасно!

– Им ничто не угрожает. Если только…

– Если только?

– Не планируется убийство. Потому что нет лучшего места, чем Стертонхолл, чтобы незаметно отсюда уйти после того, как дело сделано. Я уже говорил о трех развилках в конце каждого коридора. Лучше уходить по крышам. Да и спрятаться, чтобы потом убить, здесь есть где. Как я уже сказал: укромных местечек полно. Учтите также, что здесь практически нет дверей. Ширмы, занавеси, портьеры… Замки магические. А если убийца владеет магией, то ему ничего не стоит эти замки обойти.

– А если мы тут не одни переодетые актеры? – напряженно спросил виконт Беранер. – А, Эдж? Улавливаешь мою мысль? Парнишка из домашнего театра, который к нам прибился. Ты в нем уверен?

– Теперь уже нет, – взгляд графа Варни потемнел. – Возможно, что нас подставили. И это убийство спишут на нас.

– Но ведь это был твой план! – с горячностью сказал сэр Загис. – На тебя невозможно надавить! Да и дураком тебя не назовешь. Как же ты попался в ловушку, если это и в самом деле ловушка?

– Все прекрасно знают, как нам нужны деньги. Я про палату ста лордов. Убийство леди может преследовать две цели: избавиться от самой леди и выставить нас злодеями. Которые безжалостно убивают и грабят женщин. Чтобы народ нас возненавидел.

– Так, может, откажемся от этой затеи? – с надеждой спросил Лю.

– Поздно. Мы проникли в замок. Нам вроде бы поверили. У нас два дня, чтобы порепетировать.

– Ты всерьез собираешься участвовать в этих живых картинах, Эдж?! – возмущенно спросил виконт Беранер.

– А ты думал, что я шучу?

– Ну и кого мы будем представлять?

– Я кое-что придумал. У нас есть немного декораций. Одежды, к счастью надо минимум. Только грим. Как там у вас с магией, лорды? Необходимы сценические эффекты, спишем это на фокусы. Мол, огонь не настоящий, это все актерские штучки.

– Есть немного, – улыбнулся герцог Калвиш. – Хотя они тут надежно все блокируют. Магов нагнали, похоже, не меньше, чем актеров и охраны. Но пару жалких искр я высечь могу.

– А больше и не надо. Не будем их пугать. У меня тоже кое-что есть. Лю? Ты так?

– Я категорически отказываюсь обнажаться перед благородными дамами! – приосанился Лю. – Я и так уже кланялся этому ничтожеству! Сэру как-там-его?

– Ты раздеваться не будешь. У тебя другая роль.

– Интересно, какая? – подозрительно спросил Лю.

– Святого Герлиона.

– Кого-кого?!

– Святого, Лю. А они не обнажаются. Картина, которую мы послезавтра будем представлять, называется «Гнев святого Герлиона».

– Ничего хуже в моей жизни еще не было, – с тоской сказал Лю. – Видел бы это мой отец. Как благородный сэр Кемптон изображает на сцене… Кого ты там сказал, Эдж?

– Святого Герлиона. Дамы будут в восторге.

– А я – нет.

Знал бы сэр Льюис, что изображать святого Герлиона это еще не самое худшее испытание. О том, что ждет благородного Кепмтона после представления. Он бы точно сбежал, и немедленно.

Глава 4

– Правда, этот замок прелесть, Марисоль? – спросила графиня Левадовски, когда они по розовому коридору прошли в малую столовую.

Прислуге и гостям-простолюдинам накрывали в большой, по размерам похожей на ипподром. Малая была чуть скромнее: здесь трапезничала знать. Марисоль приехала вечером, и сразу попала на ужин.

Стертонхолл – прелесть?! Эта громадина?! С виду он довольно нелепый. Здесь заблудиться немудрено!

Марисоль еще не доводилось бывать в Стертенхолле, обычно хозяйкой бала была она. Кроме имения вблизи столицы, где муж держал свой небольшой гарем, у герцога Террийского было еще восемь имений. У Марисоль едва хватало времени навестить за год их все, чтобы управляющий и слуги не забыли лицо своей хозяйки.

Стертонхолл принадлежал маркизе Траут. Ее муж входил в первую десятку лордов-правителей также как граф Левадовски и супруг герцогини Террийской. Эти две дамы были здесь самыми почетными гостьями. Оказывается, не всех первых леди Карин удалось затащить на эти своеобразные праздники. Читай: оргии.

Марисоль уже засомневалась: а правильно ли я сделала, что приехала?

– Да, здесь довольно мило, – машинально ответила она.

– Мило?! – маркиза ее услышала. – Стертонхолл уникален! Ты уже все коридоры увидела? И как тебе отделка?

– Я заметила, что здесь много оттенков красного: алый, розовый, и фиолетовый. Который больше похож на пурпурный.

– На красном кровь не видно, – заметила графиня Левадовски.

Марисоль вздрогнула:

– Кровь?!

– Здесь раньше часто убивали, – пояснила хозяйка. – Стертенхолл словно создан для заговоров. Карин права: убивали именно в красных коридорах. К ним у наемных убийц какое-то особое пристрастие, – хихикнула она. – Ну, давайте же есть. И… пить!

После первых двух бокалов голова у Марисоль закружилась. Вино было очень уж крепким.

– Расслабься, потом будет большая игра, – шепнула ей на ухо Карин. – Ну а завтра начнется самое интересное.

– Вы их уже видели, актеров? – спросила пышечка в лимонном платье. Марисоль с огромным трудом припомнила ее титул: виконтесса, муж из пятого десятка. Но так и не вспомнила имя. Потому что из пятого.

– Я посмотрела на них тайком, из галереи, – жеманно сказала хозяйка замка. – Я ведь знаю здесь все ходы. Они сражались во внутреннем дворе, у крайнего павильона.

– Сражались?! – удивилась Карин. – Ты ничего не путаешь? Это же актеры! Комедианты! Причем из домашних театров!

– Сценическое фехтование, – подсказала Марисоль. – Сейчас в моду входят пьесы, где герои благородные.

– Это только в Досках ставят всякую пошлятину, – поджала губы маркиза. – Кстати, ваша светлость, муж вам ничего не рассказывал о недавней премьере? – невинно спросила она.

– Если вы про его любовницу-певичку, то нет, – отрезала Марисоль. – Я предпочитаю не замечать тех женщин, с которыми герцог развлекается. А он предпочитает о них не упоминать.

– Смело, – одобрительно кивнула маркиза. – Я про ваше отношение к его внебрачным связям. Впрочем, все знают: ни одна из любовниц, сколь хороша она бы ни была, не задерживается у его светлости надолго.

– Так есть среди них красивые, среди этих актеров? – нетерпеливо спросила лимонная булочка.

– Как ты можешь сомневаться, Лили, – укоризненно посмотрела на нее графиня Левадовски. – Актеров отбирал управляющий, лично.

– Но он же мужчина! – простонала лимонная. – Что он может понимать в мужской красоте!

– Дамы, я видела кое-что интересное, – заверила всех маркиза. – На этот раз кастинг великолепен. Вы не пожалеете о том, что приехали.

Марисоль заставила себя выпить еще один бокал вина. Болтовня этих легкомысленных и чего уж греха таить, развратных дам ее утомляла. Тем более, она не собиралась мужу изменять. По крайней мере, еще не решилась. Представить, как незнакомец, да еще актер входит к ней в спальню…

И что надо делать? Он же не муж. И не герцог. Даже не аристократ. Он будет стоять, и ждать приказа. А Марисоль так и не осмелится открыть рот. Потому что она не знает, что сказать.

– Я вижу, ты не в настроении, – шепнула ей Карин, когда они обосновались за карточным столом. – Чего ты боишься?

– Я не умею этого, – призналась Марисоль.

– Чего конкретно?

– Флиртовать, заигрывать, обещать.

– Да они и так уже знают, зачем приехали.

– Но они же люди. Как это можно?

– Они актеры, Марисоль. Товар. Бесправное сословие. Делай с ними, что хочешь, только плати. И они будут рады. Да что там! Просто счастливы!

Деньги, кстати, лились рекой. Когда Марисоль сочла, что проиграла достаточно, она встала:

– Спасибо за игру, дамы.

– Судя по вашему проигрышу, герцогиня, вас ждет сумасшедшая ночь любви, – заметила одна из леди. – Карты не врут.

– В моем случае – увы.

И Марисоль направилась к дверям. Дамы переглянулись.

– Она так холодна, бедняжка, – вздохнуло лимонное платье, когда за герцогиней лакеи в зеленых с золотом ливреях закрыли дверь. – Сосуд, в котором пустота. А жаль, потому что он красив, этот сосуд. Зачем ты ее пригласила, Карин?

– Не твоего ума дело, – неожиданно грубо ответила графиня Левадовски. – И не вздумайте испортить мне игру. Марисоль приманка. Большего я вам не скажу.

… На следующий день гостьи замка Стертонхолл с трудом дождались вечера. Леди были в нетерпении. Живые картины давно и прочно вошли в моду. В основном это были божественные сюжеты. Из Книги Сотворения Мира.

Говорят, что древние боги были невыразимо прекрасны. Каждый владел и магией, и мечом. И они постоянно совершали подвиги. Потом боги все, как один, вознеслись и передали власть лордам. Нет, сначала императору. Долгое время в империи царила абсолютная монархия.

Но случился государственный переворот. Император и его семья были убиты. Только бастарду удалось сбежать за границу. Он был совсем еще ребенком, этот граф Варни. Да и какие у него права на престол?

Граф уже не раз пытался вернуться на родину. Однажды его даже поймали и посадили под замок, в неприступную крепость. Но Варни удалось бежать при помощи своих друзей. Он поистине неугомонен: опять готовится к войне со своим дядей. И лорды-правители поклялись покончить с бастардом. Жены были полностью с ними согласны.

Посадить этого зверя на цепь, провезти по улицам столицы, а потом казнить. Повесить, как неблагородного. Говорят, он ужасен. И крайне опасен. Прямо как медведрак на древнем гербе его рода.

Дамы сидели в зале и лениво обмахивались веерами. На небольшом возвышении, подобии сцены, стояла огромная золоченая рама как для картины. Справа и слева она была прикрыта ширмами. Яркий свет падал на пустую пока картину отовсюду, к ней было приковано все внимание зрительниц.