– Начинаем, – сказал появившийся перед рамой мужчина, одетый пышно и с претензией. Распорядитель. И задернул занавес. – Сейчас перед вами будут одна за другой появляться живые картины, досточтимые благородные леди. Между показами будут паузы, актерам надо подготовиться. А вам будет, что обсудить.

Досточтимые леди дружно хихикнули. Да уж, обсуждение будет бурным. Марисоль невольно затосковала: что я-то здесь делаю?

На сцену смотреть не хотелось. В конце концов, это пошлость. Молодые мужчины накрашены, намазы чем-то жирным и напрягают мускулы. Красуются. Стреляют глазками. Неужели они ничем другим не могут заработать на жизнь? Марисоль невольно прикрыла глаза. Ни один из актеров ее не привлекал.

– А сейчас вы увидите картину под названием «Гнев святого Герлиона», – объявил распорядитель. – Согласно преданию во время битвы у Белой скалы земля дала трещину, и из подземного мира появился грозный Демон. Лорды-воины и лорды-маги не смогли ему противостоять. Войско защитников империи неумолимо стало ослабевать, и вдруг скала раскололась надвое. Оттуда появился золотоволосый юноша: святой Герлион. Который поразил грозного демона своими стрелами.

– Интересно, из чего были эти стрелы? – шепнула справа от Марисоль графиня Левадовски.

– Должно быть, огненные, – пожала плечами герцогиня.

– Молнии, – подсказали слева, где сидела маркиза.

– Да какая разница, лишь бы Герлион оказался красавчиком, – вздохнули за спиной. – В предании сказано, что это был вечно юный бог, прекрасный, как день, и сама Луна охотилась за Герлионом, чтобы его хотя бы рассмотреть. Но он не поддавался женским чарам и все время прятался.

– Нашим поддастся, – уверенно сказала Карин, и в этот момент занавес поехал в сторону.

Дамы дружно ахнули. Картина впечатляла.

– Те самые, о которых я говорила, – томно вздохнула маркиза Траут. – Понятно, почему они занимались сценическим фехтованием!

Этим мужчинам не было нужды напрягать мускулы. Их и так отлично видно. И вообще эти актеры были какие-то не такие. Марисоль не могла оторвать от сцены глаз.

Во-первых, этот Демон. Который из Преисподней. Он был ужасен и… прекрасен. Поистине огромен! А взгляд такой тяжелый. Давящий. Ну, понятно: Демон!

Он был до пояса раздет, чресла прикрывала пятнистая звериная шкура, но и того, что зрительницы видели, оказалось вполне достаточно, чтобы понять: в этом мужчине несокрушимая сила. Он был обвит жгутами натренированных мышц, как змеями. Бицепсы перекатывались под загорелой кожей, словно чугунные ядра для пушек. Руки были словно из железа, ноги как колонны и такая же мощная шея. Лицо ну просто зверское.

– Ой, – пискнул кто-то из дам, не выдержав напряжения.

В ответ Демон поднял руку, и картина ожила. Потому что в руке у чудища появился огненный шар. Ну как шар. Скорее шарик. Но он светился, и ярко.

Стоящие во всех углах зала и у выхода из него маги резко напряглись. Но в это время ожил святой Герлион, и взгляды дам переместились на него. Раздалось дружное:

– Ах!

– Это он, – в избытке чувств простонали за спиной у Марисоль. Святого Герлиона признали.

И в самом деле: благородный сэр Льюис Кемптон оказался удивительно хорош в этой роли. Он и так-то был красив, как Бог, а тут еще грим. Золотые кудри расчесали и напудрили золотым же порошком. Глаза подвели, хотя во время этой процедуры сэр Кемптон пообещал когда-нибудь прибить своего командира. Губы тоже подкрасили. Кармином.

Лю нарядили в белоснежную короткую тунику, а сложен он был прекрасно. Одни только ноги чего стоили! Изящные, как у истинного аристократа, но в то же время сильные. Талия тонкая, плечи для юноши достаточно широкие. Лицо ну просто ангельское! Хотя в душе у сэра Лю все кипело. Но смотрел он при этом на своего командира, которого и в самом деле мечтал чем-нибудь острым проткнуть за позор, то бишь на Демона. А дамы сочли этот пламенный, полный ненависти взгляд неподражаемой актерской игрой.

Короче, дамы дружно онемели. Другие герои этой славной битвы у Белой скалы как-то потускнели. Хотя и сэр Загис с виконтом Беранером выглядели внушительно в роли лордов-воинов. А герцог Калныш был истинным лордом-магом. Особенно когда решил помочь святому Герлиону в его нелегкой миссии и тоже зажег в своей руке золотой шар.

Ну как шар. Шарик. Но маги уже не просто напряглись, а стали смыкать кольцо. Их ноздри хищно зашевелились. Запахло чужеродной магией. А скорее, первородной. Которой обладали только истинные лорды, лорды по рождению.

Но Демон сжал руку, словно подавая сигнал, так что сияющий шар исчез. Довольно, мол. И театрально закрылся огромной ладонью от золотоволосого святого Герлиона. Который нацелил в него… копье?

– А говорили стрелы, – выдохнул кто-то.

– Это вольная интерпретация, – подал голос Демон. И все невольно вздрогнули. Голос был низкий, как из преисподней, но в то же время вкрадчивый. Коварный, короче голос. – А магия ненастоящая. Фокусы. Мы актеры.

Маги все еще стояли с напряженными лицами, готовые замкнуть цепь.

– Хочу его! – встала маркиза Траут. Указывая при этом на Демона.

«А Сирил пари проиграл», – злорадно подумал Эдж, разглядывая даму. Ничего так. В возрасте, но ухоженная. Зато жениться не придется.

– А я его, – палец, украшенный перстнем с огромным рубином, указывал на Лю.

– И я! – вмешалась лимонная булочка.

– А почему это ты?!

– Мне он тоже приглянулся!

Лю попятился за спину командира. Эдж невозмутимо протянул свою длинную руку и вытащил красавчика обратно на авансцену. Намечался аукцион, и Эдж решил подогреть и без того заинтересованных леди.

– Стесняется, – подмигнул он дамам. – Он ведь еще девственник.

– Кто?! Я?! – сэр Кемптон, всеобщий любимчик, от которого что благородные дамы, что крестьянки, снабжающие заговорщиков провизией, приходили в экстаз, возмутился из-за очередной гнуснейшей лжи.

Лю лишился невинности в шестнадцать и имел уже солидный стаж авантюрных любовных похождений. Сирил не зря тогда подколол сэра Кемптона. Малыш и в самом деле находил развлечения даже в глухом лесу.

Но что тут началось!

Высокая статная леди, чью шею украшало сверкающее колье с бесчисленным количеством драгоценных камней, решительно вынула из уха серьгу-каскад. Нижний ярус этого шедевра ювелирного искусства аж касался ключицы, когда серьга висела на положенном ей месте.

– Это тебе, мой мальчик, – серьга упала к ногам сэра Лю.

Жест дамы оценили. С какой небрежностью баронесса метнула к ногам красивого мальчишки целое состояние! И под ноги святого Герлиона упал сверкающий перстень с рубином. А потом колье…

– Что стоишь? – Эдж толкнул локтем в бок сэра Загиса, который аж рот открыл от удивления: вот это аплодисменты! – Собирай!

Щеки Лю пылали от гнева. Благородный сэр Кемтон – предмет позорного аукциона! А дамы все не унимались!

Эдж нагнулся к самому уху Лю и шепнул:

– Ты бы не ломался, парень. Они тебе уже полфлота подарили. За один только вечер. Сами все отдают. Ты ведь не хотел никого грабить.

И Лю, наконец-то, сдался. Ну, если это нужно для дела…

Святой Герлион спустился со сцены, изящно поклонившись баронессе, взял ее руку и картинно поднес к своим губам. Белоснежная кожа запястья благородной дамы окрасилась кармином: Лю прекрасно знал, куда и как целовать.

– Шедеврально! – простонали в зале.

– Какие манеры!

– Это настоящее сокровище!

– А теперь займемся Демоном, – напомнила Карин, когда баронесса утащила в логово свою законную добычу.

Герцогиня Террийская очнулась. Нет, она не принимала участие в аукционе. Все изумруды роскошной парюры остались на своих местах: украшать шею, руки, уши и прочие открытые части тела Марисоль. Гребень в форме короны все с теми же изумрудами венчал рыжеватые волосы герцогини.

Торговать человека?! Да, парень несказанно красив, прямо картина, но видно, что ему все это не по душе. Они-то как не понимают? Все эти леди.

Графиня Левадовски, кстати, тоже не торговала святого Герлиона. Марисоль отметила, что когда убрали занавес, Карин как-то странно притихла. А еще смертельно побледнела. Вот кого уж точно ударило молнией, так это графиню Левадовски!

Которая очнулась только сейчас. Словно вспомнила что-то крайне для себя важное.

– Я уже сказала: он мой, – напомнила маркиза Траут.

– Я бы тоже за него поторговалась, – раздался голос из зала.

– И я.

«Ого! Вот это успех! У меня еще и выбор будет!» – мысленно ухмыльнулся Эдж.

– Дамы, я предлагаю пожертвовать столь редкий экземпляр нашей почетной гостье, – перекрыл поднявшийся гвалт голос Карин. – Герцогиня с нами впервые, и ей нужен кто-то решительный. И брутальный.

– В конце концов, будут еще две ночи, – тонко улыбнулась маркиза. – Уступаю. Забирайте его себе, дорогая. Но только сегодня.

– А я ведь говорила, что проигрыш в карты означает сумасшедшую ночь любви, – напомнила дама, выигравшая вчера у Марисоль огромную сумму, причем золотом.

– Ночь? Какая ночь?! – герцогиня невольно вздрогнула.

– Эй, Демон! – скомандовала Карин. – Бери ее на руки и неси в спальню! Демон ты или нет?

Эдж ухмыльнулся: а эта зеленоглазая дамочка в изумрудах совсем уж красавица. Лучший выбор. Он бы и сам положил на нее глаз. Граф Варни ловко спрыгнул со сцены и схватил Марисоль в охапку. Она протестующе пискнула:

– Не надо…

Но ее уже уносили из зрительного зала. Вынырнувший как из-под земли белокурый паж указывал дорогу.

Демон шагал широко, уверенно, но Марисоль держал бережно. Она забилась, было, в этих железных руках, но почувствовала себе маленькой птичкой в силках. Ее даже не сжимали, но вырваться оказалось невозможно.

– Я сделал вам больно, леди? – жарко шепнул ей на ухо Демон. – Не бойтесь. Я умею быть ласковым.

Его взгляд скользнул по длинной нежной шее: «Какие изумруды! Вот она, моя армия!»

У Марисоль же пропал дар речи. Она не собиралась этого делать. Приглашать кого-то в свою спальню. И надо бы это бесчестье остановить. Но мелькнула мысль: «Тогда он пойдет к маркизе Траут».

Почему-то Марисоль это было неприятно. Демон казался гордым. Он явно был в этой пятерке главным. Остальные его слушались беспрекословно. Властный взгляд, повелительный голос.

– Сюда, мистер, – пискнул маленький паж.

Мистером Эджа еще ни разу не называли. И женщина, которую он нес на руках, казалась какой-то странной. Все происходящее ее, похоже, не радует. А чего тогда приехала на эту оргию в Стертонхолл? Ломака!

Или это он ей не нравится? Но она не торговалась за Лю. Выходит, юнцы тоже не в ее вкусе. Чего же ей надо тогда?

– Да отпусти же меня, наконец! – они стояли на пороге спальни.

Огромная кровать была убрана цветами. Полог откинут и привязан к столбикам из розового мрамора витыми золотыми шнурами. В изголовье, на изящном столике, инкрустированном полудрагоценным розонитом, манили взор напитки и фрукты. На обеденном столе в эркере был накрыт полноценный ужин, чтобы любовники могли, утомившись, подкрепиться. Эдж и отнес свою пташку на кровать. Точнее понес.

И вдруг ему влепили пощечину! Марисоль смогла частично вырваться из кольца железных рук и поступила как истинная леди: ударила наглеца по лицу. И тут же оказалась на полу. Нет, ее не бросили, а поставили, и довольно бережно.

– Ого! – озадаченно сказал Эдж, потирая щеку. – Как я понял: спектакль продолжается?

… В это время в зрительном зале происходило следующее. Дамы разбирали остальных актеров, поскольку представление закончилось.

Сэра Загиса увела миловидная леди в голубом платье, причем без лишних слов. Уже за дверью она шепнула:

– Вы мне кажетесь порядочным человеком.

Лейтон был озадачен. Это не похоже на любовную прелюдию.