Виконт Беранер и вовсе остался без приглашения. И к его удивлению почувствовал разочарование. Похоже, что в крайнем павильоне ночевать придется одному. Хотя, почему это одному? С наглой полосатой кошкой.

Потому что на герцога Калвиша у одной из дам были виды. Графиня Левадовски подошла к нему со словами:

– Я хочу провести эту ночь с тобой.

При этом голос у графини дрогнул. Герцог и вовсе выглядел потерянным. На руки он ее не взял. Молча, шел рядом. Слуги несли перед ними светильники, сзади тоже следовала свита леди. Оба молчали, и герцог, и его дама.

Они старались друг друга не касаться. Карин едва держалась: ее трясло. А коридор казался бесконечным. Жемчужный коридор. Она шла, вся в белом. Как в свадебном платье. Стены и полоток отливали перламутром. Ее спутник упрямо молчал.

Наконец, процессия добралась до покоев графини Левадовски. Лакей в ливрее ее цветов откинул тяжелую портьеру. Они, не останавливаясь, прошли одну комнату, вторую… Часть слуг осталась там.

Потом еще одни покои. У Карин уже и дыхание почти остановилось. Мужская рука откинула полупрозрачный полог перед несчастной женщиной. Это был ее спутник. Который замер в ожидании.

– Останьтесь все здесь, – велела графиня Левадовски своим слугам.

В следующие покои они вошли только вдвоем. Но и тут не задержались. Только когда Карин убедилась, что по близости нет любопытных ушей, она остановилась. И обернулась к сопровождающему ее мужчине.

Герцог жадно разглядывал ее лицо. И ждал.

Графиня жалко улыбнулась. Ее голос почти сорвался, когда она сказала:

– Ну, здравствуй, Фелис…

Глава 5

– Ты меня сразу узнала? Как-никак десять лет прошло.

– Я была твоей невестой, – Карин почувствовала, как горло перехватило. Герцог Калвиш был здесь! Всего в шаге от нее! Достаточно протянуть руку, и Карин почувствует, насколько осязаема эта близость. – Как я могла тебя забыть?!

Да уж, нечаянная встреча! Он едва смог дождаться окончания торгов! Позовет или нет? Она позвала.

– Напомни, Карин, из-за чего мы поссорились?

– Сущие пустяки. Потом мне было стыдно… Фелис, ты женат? – решилась спросить графиня Левадовски. Пусть будет больно, но она должна знать.

– Все еще нет.

– А у меня уже двое детей, – жалко улыбнулась Карин.

– Ты сделала правильный выбор, – с усмешкой сказал герцог Калвиш. – Я стал изгоем, бунтовщиком. А твой муж – лорд из первого десятка. Я вижу, ты процветаешь, – кивнул он на сверкающее колье, украшавшее шею Карин.

– О, Боже! Зачем ты здесь?! – простонала графиня. – Именно ты!

– А кого ты ожидала увидеть? – насторожился Фелис.

Она поняла, что сказала лишнее:

– Это не моя тайна.

– Значит, тайна все-таки есть?

– Если я правильно поняла, Демон – это ваш предводитель, граф Варни? Я никогда его раньше не видела.

– Скажи прямо – нас здесь ждали?

– Фелис, я тебя умоляю – уходи! Тебя я могу спасти!

– Значит, мои друзья обречены?

Он прошел к столу с напитками и легкими закусками, налил вина в два бокала, один протянул графине:

– За встречу. Пей.

Она послушалась. Карин пила жадно, ее все еще била дрожь. Графиня не знала, как поступить? Выдать его? Но она все еще его любила. А та пустяковая ссора была лишь капризом взбалмошной девчонки. О, как же Карин об этом пожалела!

Даже когда отец сказал:

– Хорошо, что ты отказала герцогу Калвишу. Он примкнул к сторонникам бастарда и теперь – государственный преступник. На все его имущество наложен арест. Имения герцога, его земли и замки поделят меж собой лорды сотни.

Отказала?! Да кто у девушки спрашивает! Наговорила сгоряча лишнего, приревновав к другой, и Фелис больше не посещал балы, прервав сезон на половине. Господи, Карин тогда было семнадцать лет! Вчерашняя пансионерка, которая впервые встретила любовь! Поначалу для Карин все это было лишь игрой, она и ссору их не восприняла всерьез. Ждала, что Фелис на следующий день подойдет с извинениями, и она великодушно простит и разрешит ему поговорить с отцом.

А потом в доме у Карин появился граф Левадовски, и отец благосклонно принял его предложение.

Готовясь к свадьбе, Карин узнала, что герцог Калвиш из столицы уехал. Подумала: и пусть! Решила сделать ему назло, и голос ее был тверд, когда Карин давала брачные обеты у алтаря в Храме.

Они не виделись десять лет! Но когда откинулся занавес, и зрительницы смогли оценить «Гнев святого Герлиона», у Карин даже сомнения не возникло: это он! Фелис Калвиш! Выходит, никакие они не актеры?! А заговорщики…

Она попыталась унять волнение. Допила вино и уже совсем другим тоном сказала:

– В замке Стертонхолл полно охраны и магов, Фелис. Вам не вырваться отсюда. Скажи: зачем вы пришли? Зачем переоделись актерами?

– Нам нужны деньги, – поколебавшись, сказал герцог. – Ваши мужья отобрали у наших семей абсолютно все. Вот мы и решили вернуть хотя бы часть.

– Ах, вот оно что… – и графиня торопливо расстегнула секретный замочек на украшающем ее шею бриллиантовом колье. – Возьми, – просто сказала Карин и протянула драгоценность Фелису. – Там среди моих вещей лежит шкатулка, – кивнула графиня на неприметную дверь в гардеробную. – Ты можешь взять все. Я сниму магическую печать.

– Ну, печать я и сам могу снять. Ваши маги, конечно, сильны, но ты ведь знаешь силу первородных. Я лорд по рождению, и заблокировать мою силу совсем уж невозможно.

– Но их много, Фелис! И они для этого обучены! Умоляю, уходи!

– Из замка или из твоей спальни?

– Конечно из замка! Я тебе помогу!

– Мы не виделись десять лет… – Он подошел и положил руки ей на плечи. – И кроме двух невинных поцелуев я тогда ничего не получил. Рассчитывая на брачную ночь. Которой не случилось. Неужели ты думаешь, что я сейчас так просто уйду?

Она невольно вспыхнула. Он больше не юноша. Мужчина. Заматерел, одет он достаточно откровенно, хоть и не обнажен до пояса, как Демон. Но туника без рукавов полностью открывает широкие плечи и мускулистые руки, видно густую бронзовую поросль волос на груди, Карин хотелось бы не смотреть, но взгляд так и тянется, да еще этот запах… Возбуждение, жадность зверя, оголодавшего без женской ласки, лесной чащи, запретных ласк…

Эти десять лет Фелис прожил, отнюдь не нежась где-нибудь в имении, окруженный заботливыми слугами. Он бежал из-под ареста, воевал, объявлен в розыск как государственный преступник вместе с графом Варни.

Жизнь в походах и боях, постоянный риск, игра в прятки со смертью… Нет, он не уйдет. Не из таких. Карин невольно подалась навстречу. Рука, в которой графиня держала колье, сама собой разжалась. Их губы встретились.

– Это подождет, – шепнул Фелис, подхватывая женщину на руки и переступая через валяющуюся на ковре дорогую побрякушку.

Опасность добавляла в их страсть обжигающую огненную специю, репутация рокового Стертонхолла коричную пряность, десять лет разлуки на небывалую высоту подняли градус, а романтика юности, когда они влюбились друг в друга, стала пузырьками волшебного игристого.

Они вкушали этот напиток, сначала захлебываясь от жадности, потом глотками, уже никуда не спеша, и все никак не могли утолить жажду…

***

… Марисоль попятилась к двери, но громила, похитивший герцогиню Террийскую из зрительного зала, сделал всего один шаг и снова оказался в опасной близости.

– Уходи! – велела она.

– Я вам не нравлюсь? Предпочли бы видеть здесь кого-нибудь другого? Пониже ростом и с румяными щечками? Что ж… Мы и на конюшне переночуем. Не привыкать. Я кликну Келла. Он покрасивше и любит целовать дамам ручки. Если его кто-то из леди еще не подобрал.

– Вот и иди!

– Так вы мне дверь заслоняете. Одной рукой отталкиваете, а другой маните. Я слыхал, вы герцогиня? Они в кровать с разбега не прыгают, да? Хорошо. Поиграем.

Эдж отошел от Марисоль в эркер и нагло развалился в кресле. Она оторопела.

– Ну? Что дальше? – он взял с позолоченного блюда жареного фазана, прямо руками, целиком. Раздался хруст костей. Крепкие белые зубы впились в фазанью ножку. – С таким же аппетитом я занялся бы и вами, леди, – сказал этот дикарь с набитым ртом, раздевая Марисоль глазами.

Боже! Как его отсюда выгнать?!

– Это не игра! Я вообще никого не хочу! Ни вас, ни…

– Келла, – невозмутимо подсказал Демон. – В картине он представлял лорда-воина. Понимаю, леди, что вы его не заметили, поскольку пожирали глазами меня. А теперь ломаетесь. Это нечестно.

– Я… я… я не такая!

– Не такая не притащилась бы в Стертонхолл на оргию, – он отложил фазанью ножку и посмотрел на Марисоль в упор. – Вы нагнали мужиков, заставили их раздеться, устроили на красивого мальчишку аукцион и это лишь благотворительность?! Вам деньги некуда девать, всего лишь. Нет, это не похоть, куда там! Вы просто любовались красотой, – издевательски хмыкнул Демон.

– Вы ничего обо мне не знаете!

Она и сама не поняла, почему вдруг перешла на вы. Его тон, лексикон, то как он сидит в кресле, как смотрит… Да какой он актер?! За милю видно аристократа!

– Так расскажите мне. Утром. Я не люблю десерт, и на сладкое готов употребить вашу трогательную историю. Девочку насильно выдали замуж? Она рыдала, умоляла, но в первую брачную ночь даже не сопротивлялась. Покорно раздвинула ноги. Или свершилось? Вы его тоже ударили по щеке, вашего мужа-герцога? И сказали: убирайся!

Марисоль растерялась. Все что он говорит – правда.

– Я всего лишь слабая женщина.

– А я всего лишь сильный мужчина. И советую этот спектакль прекратить. Вы играли убедительно. А теперь пожалуйте в кровать.

– Да как вы смете! Кто вы?!

– Демон, – он вновь занялся фазаном. К счастью для Марисоль, которая совсем уж растерялась.

– Вы никакой не актер. Вы… лорд. Барон? Или виконт?

– Бери выше, – он вытер масленые пальцы скатертью и потянулся к графину с вином.

– Герцог?!

– Я император.

– Но… я знаю императора… Я его видела.

– И он не я? Ты шутки понимаешь?

– А почему вы разговариваете со мной таким тоном? И так непочтительно?

– Почтения хотите, ваша светлость? Хорошо. У вас тут хватает комнат, я лягу в соседней. А завтра послушаю, как вы станете врать подругам. Вы же не осмелитесь им сказать, что такой жеребец всю ночь простоял к вашей конюшне без дела. Когда было столько желающих.

– Хорошо. Давайте придумаем, как нам врать. Чтобы мы говорили одно и то же.

– Не надо ничего придумывать, – насмешливо сказал этот мнимый актер. – После ночи со мной все нужные слова вы сами найдете.

Он стремительно встал. Марисоль даже не успела отследить это движение. Шаг – и Демон рядом. Смотрит на нее в упор. Причем, уже не на лицо. Она вспыхнула и закрылась руками. Этот взгляд прожигал, было и стыдно, и сладко.

– А ты красивая, – сказал он с растяжкой. – Глаза волшебные, невольно вспомнил пруд с лягушками. Пошутил. Ты русалка. Как тебя зовут?

– М-Марисоль.

– Эджен.

– А титул?

– Можешь называть меня «ваша неутомимость». Я готов.

Она и опомниться не успела, как ее губы смяли, платье тоже, треснул корсаж, которому также как и жареному фазану, откровенно не повезло. И нежным косточкам Марисоль тоже, потому что аппетит у набросившегося на них чудовища был, как у оголодавшего дикого зверя.

Игра окончилась. Марисоль понимала, что отбиваться бесполезно. Он прав – не хотела бы, не поехала сюда. Будь на его месте и в самом деле актер, обошлось бы. Они не смеют прикоснуться к леди без дозволения.

Но Эдж понятия не имел, как в таких случаях ведут себя актеры. Для него все было предельно ясно: его позвали в спальню. Леди приехала развлечься. Ну, поломалась малость. Ночевать в соседней комнате он и не собирался. Так, подыграл.