Кого-то это может и привлекает, чтобы помочь и остаться на его глазах героиней, той самой, но не меня. Я не хочу становиться чей-то спасительницей, когда сама ежедневно тону.

– Смотри не влюбись, – донесся до меня его самоуверенный голос, и я вздрогнула, вырываясь из своих мыслей.

Снова стала смотреть за сменяющимся пейзажем, отводя от него глаза.

– Не обольщайся, – пробубнила я и вздохнула, когда мы подъехали к нужному месту.

Пока Дженни находилась в морге, я заказала все услуги у похоронного дома, который все сделал как нужно. Мне осталось лишь приехать и проводить сестру в последний путь. Они пригласили всех в специальное отведенное помещение, где уже находилась Дженни, но только лежащей в гробу.

Нас с Кристианом встретили представители похоронного агентства и проводили во внутрь, указывая на наши места. Нас разместили на первом ряду прямо напротив гроба. Многие уже сидели на своих местах. Кто-то всхлипывал, а кто-то надрывно рыдал. Я же сидела на своем месте совершенно безэмоциональная, пялясь на гроб, в котором лежит моя сестра.

Все повторяется. Точно так же я смотрела на два гроба четыре года назад, только тогда рядом со мной сидела Джении и плакала. Теперь рядом со мной пустой стул и черная огромная дыра в душе.

Я бы могла разрыдаться прямо сейчас, ведь мне больше нет ради кого сдерживаться и показывать опору. Но слез просто нет. Я сделала из себя робота, пока справлялась с трудностями и карабкалась вверх по лестнице.

– Что же, давайте начнем, – с печалью в голосе сказал один из представителей похоронного агентства, поднявшись на небольшую сцену.

Люди по очереди начали подниматься на сцену и говорить о Дженни что-то хорошее, еле сдерживая рыдания. Перед моими глазами слишком много черного цвета, будто все остальные краски просто перестали существовать. Даже гроб Дженни, на который я продолжаю смотреть, весь черный.

Я слышала лишь обрывки фраз. Речи людей заглушались моими воспоминаниями, которые вырисовывались в моей голове. Я вспоминала все наши совместные с Дженни моменты и все они счастливые, не считая похорон родителей.

Внезапно рядом сидящий Кристиан слегка ткнул меня локтем в бок, отчего я вырвалась из цепких лап прошлого, посмотрев на него с непониманием. Он головой указывал на сцену.

Я осмотрела весь зал, наполненный тишиной. Люди ожидали.

Я встала со своего места и медленно направилась к сцене. Встала перед трибуной, положив сцепленные в замок руки на стойку.

Перед тем как начать, я повернула голову и посмотрела на сестру. Она лежала без движений в белом платье, которое я сама выбрала. С этим цветом слилась ее бледная кожа, а я этого даже не учла. В моей памяти она осталась с румяными щеками, и я никак не могла представить ее вот такой.

– Прости, что не смогла сберечь, – хрипло проговорила я. Благодаря небольшому микрофону меня услышал весь зал.

Я сглотнула и отвела от нее взгляд, уставившись на свои руки. Я больше не знала, что мне сказать. Я не репетировала, не писала речь. Я просто не умею что-либо говорить о человеке. Даже во время похорон родителей за нас все сказала Дженни, несмотря на свое убитое состояние.

Я зажмурилась, понимая, что вижу ее перед глазами только живой и до сих пор не могу свыкнуться с мыслью, что моей маленькой Дженни больше нет. Как, не осознавая смерть близкого человека, можно что-то говорить о нем в прошедшем времени?

Я ощутила на своей талии крепкую руку, которая повела меня со сцены в зал. Кристиан усадил меня на место и сел рядом.

– Все хорошо, – прошептал он, сжимая мою руку.

Я находилась в какой-то прострации, не могла осознать происходящего. Я находилась в прошлом, где Дженни улыбается мне. Я прокручивала момент, когда видела ее в последний раз. Когда отпустила ее прямо в лапы смерти. Когда я даже не обняла ее. Когда я злилась на нее.

За меня все делал Кристиан. Он принимал инструкции погребения и специальные наклейки для автомобиля, чтобы ехать в колонне до кладбища. Он продолжал держать меня за руку и водить, словно поводырь своего слепого.

На кладбище всем дали по одной розе и сопроводили к месту захоронения. Дженни будет покоиться рядом с родителями. Только когда священник перестал читать молитву, и когда гости начала бросать розы в могилу Дженни, я осознала, что сейчас она уйдет навсегда.

Я просто вцепилась в свою розу, не переживая о том, что ее шипы воткнулись в мои ладони. Все, кто бросил цветок, проходили мимо меня и приносили свои соболезнования. Я могла лишь кивать и смотреть за тем, как закапывают мою сестру.

Сердце больно защемило. Душа взвыла. Я услышала голос Вилсона, затем ощутила его объятия. После него ко мне подошел последний уходящий гость.

– Я останусь с тобой, – прошептал он перед моим лицом, загораживая мне вид на то, как уходит моя сестра.

– Отойди, – прохрипела я, надавливая на его грудь рукой.

Все мое тело напряжено, я буквально перестала его ощущать.

Когда установили надгробие, я прочитала ее имя.

Дженни Локвуд.

Я никогда не хотела думать о том, что от моей сестры останется лишь имя на холодном камне, который будет омываться холодными дождями.

Она не любила дожди. Она любила солнце. А оно сегодня светит ярко и высоко на голубом просторе. Лучи падают на свежую могилу и согревают сырую землю.

Я с усилием сглотнула, когда в горле образовался противный ком.

– Мейзи, пойдем, – снова отозвался неприятный мне голос.

Он взял меня за руку, но я отдернула ее.

– Оставь меня в покое, – сдавленно попросила я.

– Не стоит стоять здесь и травить свою душу.

– Тебе ясно сказали уйти, – спокойно напомнил Кристиан.

Рональд хрипло посмеялся.

– Ты что, уже перескочила на него? Какого тебе стоять рядом с убийцей собственной сестры? Может ты еще и даешь ему трахать себя? – яростно выговорился он, но умолк, когда я влепила ему пощечину.

Меня наполнили мерзкие чувства. Я хотела его убить за то, что он помешал моей скорби и смешал мои искренние горестные чувства с гневом.

– Ты долбаный ублюдок, если позволяешь себе так высказываться, когда я провожаю свою сестру в последний путь. Если ты сейчас же не уберешься, кусок говна, следующий удар будет кулаком, – гневно высказалась я, испепеляя его убийственным взглядом.

Рональд одарил Кристиана презренными взглядом, после чего быстро удалился. Я протяжно выдохнула и потерла лицо ладонями. Мне казалось, что я находилась на грани.

– Поплачь, – отозвался голос Кристиана.

Из меня вырвался нервный смешок.

– Да что вы все заладили? Поплачь! Поплачь!

Я не выдержала и спрятала лицо в ладонях, горько зарыдав. Мои плечи сотрясались, как и моя душа. Она тряслась от переизбытка боли. Сердце вовсе разбивалось на маленькие кусочки, не выдерживая такого натиска. Я кровоточила горем и тоской.

– Я не могу… Я не выдерживаю…, – прошептала я, несмотря на дрожащий голос.

Схватилась за голову, пытаясь успокоить себя. Рыдания перешли на тихие судорожные всхлипывания.

Не знаю, сколько я так стояла, но Кристиан продолжал стоять рядом. Он не пытался меня успокоить ни касаниями, ни словами. Он наоборот вынудил меня заплакать и просто ждал, когда я закончу выплескивать из себя накопившееся отчаяние, которое разрывает мою душу. Кристиан понимает, что мне не нужны слова успокоения и поддержка. Что меня удивило в глубине души.

– Теперь поехали, – сказал он, когда я тяжело выдохнула и обняла себя за плечи.

Я следовала за ним, смотря под ноги. Мне стало немного легче и даже захотелось заснуть.

– Здравствуй, Мейзи, – послышался мужской голос рядом, когда я выходила за ворота.

Я остановилась и посмотрела на говорившего. На меня смотрел до боли знакомый мужчина. Мое дыхание прервалось, когда я ошарашенными глазами рассматривала черты его лица.

– Не помнишь меня? – мягко и с теплом спросил он. – Хотя ты была совсем маленькой, когда мы виделись в последний раз. Я твой дядя – Пол Локвуд.

Я судорожно выдохнула и расслабилась. От того, что я увидела перед собой мужчину, который сильно похож на отца, мне показалось, что я уже двинулась разумом и от горя начала видеть призраков.

– Боже, – прошептала я и потерла лицо ладонью, отгоняя шок. – Здравствуй. Я…рада тебя видеть.

Он улыбнулся и кивнул. Дядю Пола я не видела семнадцать лет точно и пока не знаю, что ощущаю при виде него.

– Соболезную твоей утрате.

Я кивнула, молча принимая соболезнования.

– Мы можем как-нибудь встретиться и поговорить? – предложил он. – Все же не чужие люди. Можно сказать, мы остались единственными друг другу близкими людьми.

Я снова кивнула, находясь не в том состоянии, чтобы даже элементарно говорить. Он погладил меня по плечу и направился на кладбище, чтобы повидаться с умершими родными.

Я зашагала в сторону машины, в салоне которой меня ожидал Кристиан.

– Брат отца? – уточнил он.

– Да. Ты не против, если я посплю? – проговорила я и, не ожидая ответа, сразу закрыла глаза.

– Буду только рад.

Он завел двигатель, и я ощутила, как машина тронулась с места.

– Кристиан?

– Да?

– Спасибо тебе.

Он ничего не сказал мне в ответ, но я и не ждала. Из меня это слово вышло с легкостью.

Сегодня я впервые за четыре года поняла, что могу позволить себе быть немного слабой и позволить человеку позаботиться обо мне. Не в моих принципах доверять людям, но Кристиану почему-то даже хочется доверить жизнь и безопасность.

Это дурной знак. Не прикладывая усилий он невольно заставил меня не принимать этот принцип рядом с ним.

Глава 7

Мейзи

Я сидела на кухне за столом и задумчиво курила очередную сигарету. С момента похорон прошло четыре часа, а я все ещё в том же вязаном платье и все ещё перед глазами невыносимо тяжёлое мгновение того, как моя сестра остаётся под землёй.

Сейчас я бы все отдала, чтобы Дженни сидела рядом со мной и рассказывала про свой день. Во время рассказа она любила вставлять разного рода шутки, а я смеялась, ощущая, как тяжёлый день рассеивается сам по себе, и на смену приходит приятное чувство расслабления. Но сейчас я сижу одна, полностью ушедшая в свои мысли, а на плечах тяжёлый груз.

Увы, что бы я не предложила высшим силам, чтобы воплотить свои желания в реальность, они ничего не примут. Когда уходит самый родной и близкий человек, навсегда и безвозвратно, с этим пугающим фактом тяжело смириться. Не помогает даже осмысление, что это закон природы – люди умирают.

Но когда человека убивают, то это уже сбой в законах, неожиданность, недопустимость. Но этого жестокого существующего факта тоже не избежать, и смерть не отменить. Кажется, если родного человека забирают именно таким способом, то больнее сильнее всего, чем, когда он уходит естественным путем. Душа разрывается от чувства несправедливости.

Я втягиваю в себя дым и выпускаю его из лёгких в комнату. Белая пелена на мгновение застилает глаза, но уже через пару секунд рассеивается.

Внезапно пришедший на кухню Кристиан вынимает зажатую между моих губ сигарету и тушит её в пепельнице. Я смотрю на него с негодованием.

– Курить вредно.

– Как и чрезмерное употребление алкоголя, – парирую я.

– Заканчивай этот свой рынок самобичевания и давай поедим. Ты любишь корейскую кухню?

Кристиан поднимает с пола пакет и вытаскивает из него еду, которая мгновенно рассеяла запах табака, распространив свой аппетитный аромат, от которого заурчал желудок. Я наблюдала за его действиями откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди.

– Тебе удалось угадать мои вкусы.

– Горжусь собой.

Кристиан сел за стол, открывая свою порцию лапши и тут же жадно набросившись на неё. Я скромно перетащила к себе свою порцию и стала помешивать лапшу палочками, чтобы она вся пропиталась соусом, который поливают лишь сверху.