6. Результаты лабораторных исследований мотивации до сих пор не идут ни в какое сравнение с интерпретационными анализами мотивационных склонностей личности (см., например, анализ мотивов Фрейда). Некоторые психологи концентрируются исключительно на экспериментальных данных, в то время как другие – на клиническом материале, предпочитая психодинамический подход к изучению мотивации. Каковы преимущества и недостатки каждого из вышеописанных подходов?

7. Доказано, что в выдуманных людьми историях содержится больше упоминаний о социально неприемлемых мотивах, нежели в их автобиографиях. Но значит ли это, что человеческое поведение чаще всего обусловливается такими мотивами? На каком основании мы утверждаем, что мотивы, которые индивидуум приписывает персонажу своей истории, относятся к самому этому индивидууму? Женщина— пациентка Фрейда – приняла его толкование ее сновидения, однако является ли согласие пациента надежным критерием правильности интерпретации? С помощью каких дополнительных критериев мы могли бы определить, что мотив, приписываемый персонажу истории, имеет отношение к автору этой истории?

8. Возьмите несколько картинок ТАТ и придумайте к ним истории. Затем постарайтесь понять, совпадают ли заботы персонажей этих историй с вашими собственными заботами. Не обращайте внимания на внешние различия между вашей жизнью и жизнями, описываемыми вами в сочиненных историях. Приведем пример. Женщина, написавшая историю о молодом человеке, который вел безответственную, распутную жизнь и в результате промотал свое наследство, считала, что ее рассказ никоим образом не относится к ней самой, потому что: а) он посвящен мужчине, а не женщине; б) она не ведет беспутную жизнь, а, наоборот, заботится о своей репутации, стремясь контролировать себя. Однако когда ее спросили о том, как она относится к пустой трате денег, она резко оживилась: «Ну конечно же. Это заботит меня в первую очередь».

Перед тем как приступить к придумыванию историй, «выключите» на время аналитическое мышление. Вам нужно расслабиться и спонтанно писать все, что приходит в голову. Очевидно, что если вы испугаетесь саморазоблачения или попытаетесь «закрыться» от той или иной мысли, то ваш рассказ не станет точным отражением ваших забот и тревог. Сохраните написанные вами истории. Впоследствии у вас будет возможность их проанализировать (в последующих главах мы раскроем методы толкования такого рода рассказов).

Глава 2
Исследование мотивов в русле психологии личности

Изучающих психологию личности особенно сильно интересуют именно индивидуальные мотивационные диспозиции. Они спрашивают: какие существуют мотивы? каково их число? каковы самые важные мотивы? как мы можем узнать о мотивах той или иной личности? Цель данной главы – рассмотреть основные ответы на эти вопросы, ответы, данные теоретиками мотивации, и, в частности, понять, каким образом мы можем оценивать мотивы человека. Давайте начнем с феномена, который побудил ученых начать исследование проблемы мотивационных диспозиций.

Мотивы как детерминанты человеческого времяпрепровождения

С известной долей уверенности можно утверждать, что каждой области человеческой деятельности соответствует своя теория мотивации. Мы видим, что люди часто совершают определенные действия, и заключаем, что они, должно быть, этого хотят. Люди едят. Стало быть, они хотят есть. Некоторые люди хорошо успевают в школе. Значит, они имеют потребность в успешной учебе. Дети играют. Отсюда следует, что они нуждаются в игре. Некоторые люди копят деньги. Следовательно, существует побуждение к накопительству. Бизнесмены зачастую напряженно работают, а так как бизнес организован для получения прибыли, теоретики экономических процессов со времен Карла Маркса считают, что деловых людей влечет за собой мотив выгоды. В качестве примера можно привести современного теоретика Джона Кеннета Гейлбрайта (Galbraith, 1967), который, не колеблясь, написал главу для книги по экономике, названную «Общая теория мотивации». Эта глава посвящена главным образом перечислению различных целей экономических предприятий.

Аналогичным образом исследователи политической жизни выясняют, что люди испытывают потребность доминировать друг над другом, ибо они часто ведут между собой политические сражения или настоящие войны, в которых люди убивают друг друга. И наоборот, те, кто изучает семейную жизнь, находят, что человек хочет заботиться о других и защищать своего ближнего.

Как же нам быть со всей этой неразберихой? Можем ли мы хотя бы чуть-чуть структурировать общую теорию мотивации и составить не очень большой список основных человеческих мотивов? Некоторые ученые всегда скептически относились к перспективам решения данной задачи. Например, Абрахам Маслоу (Maslow, 1954), американский представитель психологии личности, писал: «Нам следует раз и навсегда прекратить попытки составить список „атомарных“ побуждений или потребностей… Если бы мы захотели, то могли бы составить списки, включающие в себя от одного до миллиона (в зависимости от специфики анализа) побуждений».

Антропологи с особенной готовностью принимают данную точку зрения, так как они знают, что различные культуры характеризуются различными видами ценностей, и, стало быть, специфика потребностей человека зависит от его культурной принадлежности. Антропологи отрицают даже гипотетическую возможность идентификации ряда человеческих мотивов, важных для представителей всех культур. Некоторые клиницисты занимают аналогичную позицию. Каждый человек, говорят они, обладает уникальным набором потребностей, мотивирующих его поведение. Почему же не сконцентрироваться на выявлении этих потребностей и не тратить время на предположения о том, похожи ли они на потребности других индивидуумов? Как любил говорить еще один американский представитель психологии личности Гордон Оллпорт (Allport, 1937), не существует простых неразложимых потребностей личности, относимых ко всем людям. Каждая личность уникальна, как неповторима и каждая культура.

Однако прежде чем отказаться от попыток найти универсальные человеческие мотивы, давайте с большей, чем раньше, строгостью оценим только что описанные методы идентификации мотивов. Во-первых, утверждать, что люди хотят совершать определенное действие потому, что они его совершают, значит недалеко уйти от анимистического мышления. Следуя такого рода логике, можно сказать, что дерево растет потому, что хочет расти, а яблоко падает, потому что хочет упасть. Хекхаузен (Heckhausen, 1980) и другие авторы давно уже указывают на то, что, приравнивая действие к мотиву, мы бесцельно топчемся на месте. Нам нужно найти универсальный метод исследования того или иного мотива, ибо только обладая таким методом, мы можем расширить наше научное знание.

Во-вторых, нам следует помнить, что мотивы представляют собой лишь одну из категорий детерминантов поведения. Если мы рассматриваем специфический его результат, например поглощение пищи, то потребность утолить голод будет только одним из факторов, приведших к этому результату. Другими факторами выступают знание о том, как следует есть (фактор умения или привычки), знание о том, когда следует есть, и представление о желательности принятия пищи (фактор ценности). Действительно, вследствие вышеупомянутых причин человек может есть, абсолютно не испытывая голода. Таким образом, сам по себе факт совершения действия отнюдь не говорит о существовании мотива осуществить данное действие. И что самое главное – мы не можем заранее и точно сказать, какой именно общий мотив обусловливает конкретное поведение, ибо одно и то же действие может быть обусловлено несколькими различными потребностями. Например, представим себе, что некий студент хорошо учится в университете. Его успехи могут объясняться и тем, что он хочет порадовать родителей, и тем, что он стремится получить хорошую работу, и тем, что он мечтает о социальном признании. Сказать, что мы имеем дело с «учебным мотивом», – значит ничего не сказать. Следуя путем бездумного «называния», мы рискуем до бесконечности расширять список мотивов, каждый из которых будет сколь специфическим, столь и бесполезным для объяснения широкого разнообразия поведенческих феноменов.

Памятуя о том, что на поведение помимо мотивов оказывают влияние ценности, мы можем доказать факт существования универсальных мотивов. Дело в том, что различия в поведении обусловливаются именно культурными различиями в ценностных ориентациях. Специфика ценностей личности определяется прежде всего культурной принадлежностью индивидуума. Стало быть, универсальные человеческие мотивы, такие как достижения – совершенствования (см. главу 7), действительно существуют, по-разному проявляясь в различных культурах. Например, американцы, живущие на материковой части, в большей степени, чем коренные гавайцы, ориентированы на достижение индивидуального успеха, в то время как гавайцы более трепетно, чем остальные граждане США, относятся к межличностным отношениям (Gallimore, 1981). Таким образом, возможно, что для гавайцев (в отличие от большинства американцев) мотив достижения связан скорее с перспективами сотрудничества. Стало быть, одной из причин чрезмерного умножения концепций мотивации является смешение ценностей и мотивов. Как мы покажем далее, ценностные ориентации человека отнюдь не идентичны его мотивам.

В качестве другого примера на эту же тему приведем так называемый мотив выгоды. Сто лет назад в своем «Коммунистическом манифесте» Карл Маркс утверждал, что именно мотив выгоды побудил представителей капиталистического класса осуществить общемировую экспансию. Руководители современных американских компаний соглашаются с тем, что их поведением руководит именно мотив выгоды. Однако из всего этого мы можем сделать лишь один вывод: бизнесмены верят, что стремление к выгоде определяет их поведение. Другими словами, они ценят получение прибыли. Но отсюда не следует, что прибыль – это первичный мотив, направляющий их энергичную предпринимательскую деятельность. Вера в мотив прибыли, конечно же, вносит свой вклад в детерминацию поведения. Скажем, на ней может быть основана борьба деловой элиты за снижение налогов.

Однако достаточно легко доказать, что стремление к получению прибыли не может мотивировать устойчивую энергичную деятельность глав экономических предприятий. Во-первых, как в свое время, к немалому своему удивлению, выяснил Эндрю Карнеги, менеджеры высокого уровня зачастую продолжают работать так же много, как и раньше, несмотря на то что давно уже заработали гораздо больше денег, чем могут потратить за всю жизнь. Значит, ими движет что-то иное, нежели мотив выгоды. Во-вторых, хотя в рамках коммунистической системы советского типа руководитель предприятия не может рассчитывать на получение дополнительной личной выгоды, многие «красные директора» действуют не менее энергично, чем их западные коллеги. Таким образом, акцент на желании получить прибыль приводит нас к ошибочной конкретизации, которая, как мы только что убедились, уводит от идентификации основных мотивов деловой активности бизнесменов «по жизни». Многие из мотивов, приписываемых людям в обычной жизни, представляют собой не более чем игру слов, ошибочную конкретизацию или смешение ценностей и убеждений, с одной стороны, и глубинных мотивов – с другой.

Классификация мотивов по Макдугаллу

Одна из первых попыток преодолеть вышеописанные трудности и отделить мотивы от других психологических характеристик была сделана психологом Вильямом Макдугаллом (McDougall, 1908, 1932). Он утверждал, что определенные поведенческие склонности передаются по наследству, обладают инстинктивной природой и «присутствуют в каждом человеке любой расы и любого возраста». Макдугалл выделил три компонента инстинкта:

1) склонность к выборочному восприятию определенных стимулов (голодный индивидуум прежде всего замечает съедобные объекты);

2) эмоциональное возбуждение, возникающее при восприятии «нужного» объекта (первооснова инстинкта);

3) активация склонности добиваться достижения цели.