Рак молочной железы: истории женщин с диагнозом. Попробуй меня понять (страница 2)
Никогда не забуду наше первое утро после приезда мужа. Он у меня жаворонок, а я сова. Я проснулась и понимаю, что рядом сидит мой муж и ласково гладит мою руку. У меня до сих пор наворачиваются слезы, когда я вспоминаю этот момент. А первое, что он сделал, когда приехал, это оттянул мою футболку у горловины, посмотрел на мой шов и сказал: «Симпатичный шовчик».
Хочу вернуться к тому моменту, когда вместо парика на свою лысую голову повязала платок. Когда муж и дочь вернулись с прогулки, муж тут же снял с меня платок и сказал, что теперь я солдат Джейн и так стала еще сексуальнее. Я похудела, была без волос на голове, практически без ресниц и бровей, но чувствовала себя любимой и желанной.
Очень переживала за дочь, боялась, что она, увидев меня без волос, испугается. Однажды, когда я ее укладывала на дневной сон, она вдруг ловким движением руки стянула с меня платок и сказала: «Мама, ты стала такая смешная». И начала смеяться. Она до сих пор вспоминает мои прежние волосы ниже пояса и просит их отрастить.
К счастью, в один прекрасный момент мне стало все равно, что будут думать окружающие о моем диагнозе.
И все же почему люди скрывают, что у них рак? Это вопрос, который вызывает множество эмоций и размышлений. Как будто мы сталкиваемся с чем-то запретным или постыдным, когда говорим об этом заболевании. Почему так происходит?
Возможно, одной из причин является страх перед неизвестностью. Рак – это болезнь, которая до сих пор остается загадкой для многих людей. Они не знают, как она развивается, какие методы лечения существуют и насколько они эффективны. В результате этого незнания возникает чувство беспомощности и страха перед будущим.
Еще одна причина может быть связана с общественным мнением. В нашем обществе существует стереотипное представление о том, что рак – это нечто ужасное, позорное и постыдное. Люди боятся, что их будут осуждать за то, что они заболели этой болезнью. Они опасаются, что окружающие начнут их избегать, что их карьера будет разрушена, что они потеряют свою семью и друзей.
Кроме того, многие считают, что если они расскажут о своей болезни, то станут объектом жалости и сочувствия. Они боятся, что их начнут воспринимать как слабых и беспомощных. Это может привести к чувству изоляции и одиночества, которые только усилят стресс и депрессию.
А для некоторых – это проклятие или наказание за грехи, что может быть одной из причин, почему они боятся признаться в своей болезни. А еще в мире существует множество мифов и заблуждений: рак передается через прикосновение к больному человеку, рак неизлечим, раком счастливые не болеют.
Однажды я услышала от одного врача фразу, которая меня поразила: «Я бы никогда не подумал, что вы онкопациентка, потому что вы такая цветущая». Мне очень хотелось ему ответить: «Я никогда бы не подумала, что у доктора это может вызывать удивление».
Не могу не упомянуть еще один миф, раз уж о них вспомнила, который уносит много жизней – это вера в то, что рак можно вылечить с помощью нетрадиционных методов. К сожалению, я лично знаю далеко не одну трагическую историю, когда пациенты отказывались от официальной медицины.
Важно помнить, что рак – это болезнь, которую можно лечить и контролировать. И хотя лечение может быть сложным и долгим процессом, оно дает надежду на выздоровление. Рак – это не конец, а начало нового этапа в жизни.
И можно сказать, что благодаря диагнозу я нашла себя. А началось все с фразы моего доктора о желании сделать свой персональный сайт. Я как человек азартный, хотя и понятия не имела, как это делать, сказала: «А давайте сделаем!» И я это сделала – и стала его редактором, SMM-менеджером, фотографом, журналистом.
Через два года появился еще один сайт – наш форум, девиз которого: «Рак молочной железы излечим!» А потом наш проект обрел имя «Медицинский репортер»! Появились первые прямые эфиры. И так как наш проект – это тандем «доктор – пациент», он помогает тем, кто только в начале этого непростого пути не только информационно, но и эмоционально. Проект меняет отношение общества к слову «рак» как к чему-то страшному и постыдному, помогает понять, что рак – это не приговор, что он излечим! И благодаря проекту «Медицинский репортер» я стала дважды лауреатом премии «Будем жить» Всероссийской организации онкологических пациентов Ассоциации «Здравствуй!» в двух номинациях – «Уникальная пациентская история» и «Лучший блог», которая ежегодно вручается в Кремлевском дворце и посвящается Международному дню борьбы против рака.
Если представить, что я стою на берегу реки времени и вижу, как мое прошлое уходит все дальше и дальше, а будущее еще не наступило и у меня есть возможность вернуться в свое прошлое, какой совет могу дать сама себе, уже зная, что ждет меня впереди? Я бы сказала себе: «Нужно верить в себя и не бояться рисковать, наслаждаться каждым моментом жизни, потому что время быстротечно, нужно жить настоящим, а не зацикливаться на прошлом или будущем и не откладывать на потом то, что можно сделать сегодня».
Я знаю, что многие люди считают свою болезнь испытанием. Они борются с ней, страдают от нее. Для меня это было не так – болезнь научила меня радоваться каждому дню, каждой минуте.
Источник силы во время болезни – это я сама. Сила духа и вера в себя – это то, что помогает бороться с трудностями. В моменты болезни особенно важно не терять надежду.
Когда вы чувствуете себя слабым и уставшим от болезни, помните, что вы можете найти свой собственный источник силы внутри себя. Это поможет вам сохранять оптимизм и продолжать двигаться вперед, несмотря ни на что.
И я счастлива, потому что вижу, как растет наша дочь.
Глава 2
История Ирины Беневольской
Ирина Беневольская: «Жить здесь и сейчас». На момент постановки диагноза в феврале 2021 года ей было 46 лет, стадия 2А, гормонозависимый HER2NEU-позитивный* рак молочной железы, Москва.
С этим диагнозом я столкнулась, когда мне было 15 лет, но диагноз был не у меня, а у моей мамы. Это был 1990 год. Я сначала не понимала, что это серьезный диагноз. Я думала, сейчас маму быстренько полечат – и все будет хорошо, и она станет здоровой.
У мамы была мастэктомия. Для меня было очень необычно, что женщина без груди. Конечно, все это ранило мое сердце, но я же не могла ничего изменить. Я могла только продолжать любить свою маму и быть рядом с ней в этой ситуации. Сначала все было хорошо, и не было никаких оснований расстраиваться. У мамы еще было сопутствующее заболевание, и она жила на гемодиализе. И, к сожалению, через четыре с половиной года после операции у нее обнаружились отдаленные метастазы. Я помню, как мы ездили в институт Блохина. Это было мое самое нелюбимое место, а метро «Каширская» наводило на меня страх.
Мама ушла, когда ей было 49 лет. Мне было 19 лет.
Для меня это стало большой трагедией, потому что мама для меня была не просто мамой – она была моим лучшим другом. Мне ее очень не хватало тогда и не хватает сейчас, несмотря на то, что я уже взрослая, несмотря на то, что я сама мама. У меня был такой детский протест: «Почему у меня отняли маму? Почему у других девочек есть мама, а у меня ее больше нет! Я хочу ее обнять, я хочу быть рядом, я хочу с ней советоваться, разговаривать, а ее у меня нет». Это стало для меня настоящей трагедией всей моей жизни и своеобразным пунктиком, поэтому я регулярно проверялась.
В 21 год я родила двойняшек-мальчиков, и через два с половиной года у меня обнаружили фиброаденому, которую мне удалили. Однако в месте удаления я постоянно испытывала какой-то дискомфорт. Мне ставили диагноз кистозно-фиброзная мастопатия. А в 46 лет именно в этом месте обнаружились сгруппированные микрокальцинаты. Врач сказал, что желательно их удалить, но не настаивал. Я решила понаблюдать, а потом заболела ковидом. Во время болезни в этом месте я стала чувствовать боль, которая вызывала у меня неприятные ощущения.
Я тяжело перенесла ковид: у меня было до 60 % поражения каждого легкого и я похудела на 10 килограммов. С одной стороны, я обрадовалась, потому что хотела похудеть, но с другой – испугалась. После выздоровления я решила, что нужно срочно удалить кальцинаты.
Перед операцией я стала обследоваться, и у врача появилось подозрение на рак. Трепан-биопсия подтвердила, что это так. И моя первая мысль была: «Ну вот, дождалась». Хотя я не ждала, потому что никто не хочет, чтобы у него был рак. Но я все время боялась – и получается, что добоялась.
И это стало какой-то отправной точкой: я дождалась и начала бороться за свою жизнь. Я поняла, что теперь начну выстраивать план выздоровления, потому что я не хочу, чтобы мои дети испытали то горе и стресс, которые испытала когда-то я. И на операцию я шла с мыслью, что хочу выжить, чтобы у моих детей была мама.
Конечно, я сначала плакала, я звонила на горячую линию службы «Ясное утро». Они оказывают психологическую помощь онкологическим пациентам. Я рыдала, потому что понимала, что никто из подруг и дети просто меня не поймут в данной ситуации. Это был рев боли, потом я приходила в себя и мне становилось легче.
Я решила для себя, что буду активно жить, со всем справлюсь сама, не дам себе раскиснуть. Мне не хотелось быть обузой для детей, поэтому я взяла себя в руки и начала действовать.
А потом я прочитала книгу о раке молочной железы, изданную Ассоциацией онкологических пациентов «Здравствуй!», которая стала для меня настольной, и я сразу же вступила в ряды этой Ассоциации. Я сама себе говорила, что я жива и могу быть полезной.
Пройдя химиотерапию и операцию, я ощутила необыкновенный подъем жизненной энергии. Я была счастлива, что мне провели подкожную мастэктомию с одномоментной реконструкцией имплантом. Я не ожидала, насколько для меня будет важно проснуться после операции с грудью. Для меня это был подарок судьбы.
И как раз мне пришло письмо на почту, из которого я узнала, что я могу номинировать своих врачей на премию «Будем жить», посвященную Всемирному дню борьбы против рака. Я тогда уже познакомилась с президентом Ассоциации «Здравствуй!», стала посильно помогать в подготовке к премии. И с этого началась моя волонтерская деятельность. Кстати, моя фамилия в переводе с французского языка означает «волонтер».
Для меня всегда было важно помогать другим. Думаю, что родители привили мне желание помогать людям. Моя мама была учительницей черчения и рисования, и у нас дома часто бывали ее ученики, которым она помогала. Мамы нет уже 30 лет, но каждый год ее ученики приходят к ней на кладбище в день ее смерти. Мой папа всегда говорил мне: «Делай добро. Ты даже не представляешь, как добро, которое ты делаешь от души, потом возвращается к тебе неожиданным образом. Но делай добро не ради этого». Я выросла в атмосфере родительской любви.