Катерина Алёшина: Раскоп у Волчьей сопки

© Алёшина К.В., текст, 2024

© Оформление ООО «Издательство АСТ», 2025

Часть 1

Глава 1

Поезд мчался сквозь ночь, мерно стуча колёсами. В плацкартном вагоне шумели студенты. Наталья Борисовна, научный руководитель археологической практики, в очередной раз поднялась, чтобы шикнуть на ребят.

– Вы здесь не одни. Прекратите возню и ложитесь спать, – строго сказала она.

На пару минут воцарилась тишина, а после снова зашелестели разговоры, потом послышался смех. Конечно, это Аллочка, самая шумная из её студентов. Она красила волосы в рыжий цвет, подражая Пугачёвой, и всегда была заводилой среди девочек курса. В этой группе из восьми практикантов девушек было две. Вера, хоть и дружила с Аллой, казалась совершенно другой: спокойной и рассудительной.

Наталья Борисовна шикнула ещё раз, и смех рыжей Аллы оборвался, но шёпот детских голосов ещё долго звучал в вагоне, сливаясь с характерным гулом поезда. В конце концов, Наталья Борисовна задремала.

* * *

Вера сидела у окна, подобрав ноги и обняв колени. Сбоку к ней прижималась Алла, а на краю нижней полки сидел Виталя Рыбаков. Напротив расположились четверо парней: Саша Литвинов, Артём Коновалов, Лёва Ситченков и Коля Зубарев. Игорь Белуда лежал на верхней полке и делал вид, что спит. На всех были старые шмотки, которые не жалко убить на раскопе. И только Алла выделялась модными джинсами и огненной гривой волос.

Парни вернулись со своих мест, как только уснула Наталья Борисовна. Они не хотели спать, предвкушая первую настоящую археологическую практику. Хотя Артём и Лёва и без того всегда рады любой тусовке. Вот и сейчас Артём выдавал свои фирменные шутки, а Лёва сводил любую тему к пошлостям, несмотря на присутствие дам.

Через откидной столик Вера смотрела на парней. Из всей четвёрки выделялся Саша: широкими, атлетичными плечами и добрым лицом. Его светлые волосы то и дело падали на глаза, от чего он казался Вере особенно красивым.

– Ну всё! Давайте спать, – послышалось с верхней полки. – Нам, между прочим, завтра копать.

– Зануда, – протянула Алла.

Игорь свесился с койки и зло посмотрел на неё. Артём прыснул. А Лёва ехидно прошептал:

– Деточка не выспится.

Игоря, конечно, никто не послушал. И весёлый шёпот продолжался ещё какое-то время.

У Веры уже слипались глаза. Как назло, она заняла нижнюю полку, на которой сейчас сидели ребята. А можно было бы залезть наверх и лечь.

– Ну, правда, нам выходить в пять утра. – Вера посмотрела на часы.

В полумраке на крошечном бордовом циферблате сложно было разобрать, на какую золотистую точку указывает стрелка.

– Сейчас бы чего горячительного, – мечтательно произнёс Лёва. – И ты, Верочка, не захотела бы спать.

Вере не нравилось, когда её называют «Верочка», но она промолчала, только нахмурилась.

– У раскопа вроде деревня есть в километрах трёх, – сказал Виталя, до того молчавший.

– Вот. Наведаемся, – мечтательно протянул Лёва.

– Старшаки говорили: дед один из яблок сидр гонит, – со знанием дела сказал Коля Зубарев. Его старший брат уже заканчивал истфак.

– Зубр, твой братан на другой раскоп ездил. Этот только открыли, – уверенно подметил Виталя.

Саша дёрнулся, будто собираясь встать. Артём придержал его за плечо и заговорщически произнёс:

– Расскажу страшилку, и все пойдём спать.

Вера закатила глаза:

– Наслушались уже.

– Давай, – перебила Алла слишком громко. Все глянули в сторону Натальи Борисовны. А Коля даже привстал, так как соседний блок плацкартных коек с его места было не видно.

Но в вагоне царила тишина, только свистящий храп доносился откуда-то с хвоста.

– Итак, – начал зловещим шёпотом Артём. – Страшилка как раз про археологов.

– Не может быть, – с сарказмом прокомментировал Саша.

– Короче, едет археолог домой с раскопа. А с ним на соседней полке местный житель. А раскапывали археологи древнее кладбище, – делая страшное лицо, говорит Артём.

– Это какой местный житель? Покойник, что ли? – перебил Саша.

Алла засмеялась.

– Да не, с раскопом рядом деревня была. Деревенский, короче, – улыбаясь, пояснил Артём.

Все слушали. Казалось, даже Игорь не спит, а прислушивается к разговору.

– В общем, едут мужики в поезде, познакомились, – продолжил Артём. – Тут деревенский спрашивает: «Ну как там ваша девчонка? Дошла?» Нормально, мол, всё? Археолог недоумевает: «Какая девчонка?» «Ну из ваших», – удивляется деревенский. Археолог молчит. А деревенский дальше объясняет: «Так, мол, и так. Вижу девчонка идёт по дороге, незнакомая, такую у нас не видел. Я ей: «Ты оттуда?» – на лагерь ваш показываю. Она кивает. Дай, думаю, провожу. А она красивая, как с картины, только странная немного. До деревни довёл и спрашиваю: «Тебе куда? В сельпо?» А она: «Нет, мол, погулять, посмотреть». Так до ночи и гуляли, в клуб наш ходили, кино там, мороженое. А потом она говорит: «Мне обратно пора». Я ей: «Ну провожу до лагеря археологов». Ночь же уже. Она мне: «Не надо». Я всё равно с ней пошёл. Как же ночью одной по полям да через лес?»

Артём прервался и стал говорить нараспев, комично подражая Мишке Домрачеву из литературного кружка:

– Светила полная луна. Лес пред ними был освещён её зловещим светом.

– Ой, дурак ты, Артём, – вставил Саша.

– Шшш, – встряла Алла. – А дальше-то что?

– А дальше подошли они к лесу, – произнёс Артём и сделал театральную паузу.

Вера громко вздохнула, а Коля зевнул.

– В общем, девушка ему говорит, что провожать её дальше не надо. Мол, одна она должна идти. Деревенский давай спорить. Как-то уболтала она его. А потом, только парень отвернулся, красотка испарилась.

Артём резко замолчал, пытаясь создать драматичный момент, а после продолжил, глядя на Аллу и Веру:

– Только не было у археологов никакой девушки. Вообще в их группе баб не было, ни молодых, ни старых, только мужики. Вот так, – закончил Артём.

– Ну и баян твоя история, – сказал Коля. – Её ещё в прошлом году старшаки рассказывали. Вроде того, что нашли в том могильнике останки девушки.

– А я не слышала, – вставила Алла.

– Надеюсь, ты приберёг страшилки получше. А то у костра что рассказывать будешь? – бросила Вера Артёму.

– Приберёг. Специально для тебя, Верочка.

– А я гитару взял, – невпопад сообщил Коля.

– А у меня магнитофон, – произнесла Алла, – на батарейках.

– И кассета Пугачёвой? – обречённо спросил Виталя.

Лёва заржал, и все заулыбались.

– У Зубра – гитара, у Аллочки – Пугачиха, весело будет, – отсмеявшись, сказал Лёва.

А Вера подумала, что после многочасовой работы на раскопе им будет не до веселья.

* * *

На перроне светило солнце. Утренние косые лучи создавали длинные тени. В свежем воздухе Вере чудился запах приключений. Она боялась неудобств, связанных с проживанием в палаточном лагере, но при этом любила всё новое и неизвестное, то, чего не видела и не ощущала раньше. И эта жажда новых впечатлений сполна перекрывала страх бытовых проблем.

Ребята сгрузили вещи в одну огромную кучу и теперь толпились возле неё. Наталья Борисовна сообщила, что скоро прибудет начальник раскопа и довезёт их до места. Провинциальная станция пустовала в этот утренний час. Сонные студенты выглядели вялыми, и только Лёва и Артём шутили и смеялись. Наталья Борисовна поглядывала на эту парочку, но ничего не говорила. Игорь Белуда был особенно мрачен и, как всегда, держался особняком. Алла достала из рюкзака невероятно яркого цвета помаду и долго, сосредоточенно красила губы. Сочетание огненной гривы и алых губ произвело на всех неизгладимое впечатление.

– Аллочка, да ты ошиблась дискотекой, – заметил Лёва.

А Вера в очередной раз подумала, что к милому и простодушному лицу Аллы совершенно не идёт рыжий цвет волос.

Вера присела на один из тюков, достала потрёпанный блокнотик и аккуратным убористым почерком написала: «14 июля 1986 г. Рассвет. Пустой перрон. Деревенская глушь. Красная помада. Запах влажной земли и луговых трав. Едем на раскоп».

Она часто делала такие коротенькие заметки, чтобы потом вспомнить свои чувства и ощущения и использовать их в текстах. Вера любила придумывать истории и мечтала, что когда-нибудь их издадут. На историческом факультете она оказалась случайно, хотя училась легко и весело. Вера с детства хотела писать и думала поступать на филфак. Литература была её любимым предметом. Но в старших классах что-то пошло не так. Школьная программа казалась нудной кабалой, а домашняя работа – бессмысленной и пустой. Куда интереснее было писать. Вера читала запоем книги вне школьной программы и мечтала, что настанет тот день, когда её имя тоже будет на книжном корешке. К выпускным экзаменам она окончательно поняла, что не хочет ещё пять лет изучать чужие истории. Предстоял серьёзный разговор с отцом. Вера во всём ему доверяла, доверилась и в этот раз. Отец предложил истфак, тем более сам там учился и считал историческое образование самым классическим и универсальным из гуманитарных наук. Вера рассудила, что в Истории можно почерпнуть много сюжетов, а археология и вовсе была овеяна романтическим флёром. Так и решилась Верина судьба.

На перроне появился загорелый небритый мужчина в спортивных штанах с вытянутыми коленками и в засаленной олимпийке. Наталья Борисовна оживлённо замахала рукой. Вера не сразу поняла, что это и есть начальник раскопа.

– Здравствуйте, Наталья Борисовна, – произнёс подошедший мужчина, пожимая руку научному руководителю второго курса.

– Доброе утро, Игорь Поликарпович, – тепло улыбаясь, ответила Наталья Борисовна.

– Игорь Поликарпович Парамонов, ваш начальник на ближайшие две недели, – представила она главного руководителя студентам.

Потом Наталья Борисовна по очереди познакомила Игоря Поликарповича с каждым из ребят. И, наконец, хватая тяжёлые сумки и рюкзаки, студенты поплелись к машине.

– О, «буханка»! – воскликнул Коля.

В рассветных ярких солнечных лучах УАЗ-452 выглядел неуместно грязным и обшарпанным. Когда студенты погрузили в него свои вещи и расселись сами, уазик опасно накренился. Практиканты переглянулись и явно усомнились в том, что машина довезёт их до лагеря. На жёсткой скамейке в кузове ужасно трясло. Вера подумала, что в этой адской машине невозможно ехать на дальние расстояния. Студентов бросало из стороны в сторону, словно мешки с картошкой. И всё же ребята оживились, в машине стоял весёлый гвалт.

Вера старалась смотреть в окно. Она сидела крайней на лавке, почти у водительского кресла. Сначала за окном проплывали живописные пейзажи: поля и перелески, покатые овраги и далёкие холмы, усыпанные жёлтыми подсолнухами. Солнце поднялось выше, начинался летний зной. Потом стали появляться деревенские дома, покосившиеся и бурые, но с ярко выкрашенными оконными рамами. Дома походили один на другой чем-то неуловимо одинаковым. Словно их престарелые жители в безнадёжной попытке навести порядок красили резные наличники в синий, белый и голубой цвет.

Для Веры, как городской жительницы, всё было в новинку. В прошлом году практика для студентов являлась ознакомительной, а Вера и вовсе практиковалась в архиве института. Поездки «на картошку» ей тоже удалось избежать, что, кстати, многие считали постыдным. Ведь на сельхозработы ездили все.

Дорога от окраины до центра деревни заняла меньше пяти минут. В окно Вера увидела крупное белое здание, формой напоминающее амбар. Вывеска над увесистой дверью гласила: «Сельпо». Безымянный и абсолютно бездарный художник нарисовал по бокам от входа уродливые ромашки.

– Это местный сельмаг, – громко произнёс Игорь Поликарпович, оторвав одну руку от руля и поводя ей в открытое окно.

– А почта есть? – спросил Саша.

– Почта на станции. Кому писать собрался, спортсмен?