– Это доктор Гонзо из восемьсот пятидесятого. Я, похоже, потерял корешок квитанции на красный кабриолет, который оставил у вас, но я хочу, чтобы машину помыли и она была готова к выезду через полчаса. Вы можете прислать запасной корешок? Что? Вот как? Ладно. – Он повесил трубку и потянулся за трубкой для гашиша. – Никаких проблем. Чувак запомнил меня в лицо.

– Это хорошо. Когда мы появимся, они нам наверно предъявят кругленький счет.

Адвокат покачал головой.

– Как твой адвокат я рекомендую не сомневаться в моих способностях.

В новостях по телику говорили о вторжении в Лаос как о серии катастрофических событий – взрывы, искореженные обломки, бегущие люди, охваченные ужасом, пентагоновские генералы, мямлящие дебильную ложь.

– Да выключи ты это дерьмо! – рявкнул адвокат. – Хватит здесь сидеть!

Мудрое решение. Через несколько минут мы забрали машину, и адвокат, вырубившись от наркоты, проехал на красный свет по Мейн-стрит раньше, чем я успел перехватить управление. Я привел его в вертикальное положение на пассажирском сиденье, а сам сел за руль, чувствуя себя нормально и даже невероятно бодро. Я заметил, что люди во всех соседних машинах о чем-то говорят, и мне захотелось их услышать. Всех сразу. Однако направленный микрофон лежал в багажнике. Поразмыслив, я решил не доставать его. Лас-Вегас не тот город, где можно разъезжать по главной улице и целиться в людей штуковиной, похожей на базуку. Включи радио. Включи магнитофон. Смотри на закат впереди. Опусти стекла на окнах и лови лицом прохладный ветерок из пустыни. О, да, самое то. Все под контролем. Два добрых приятеля в огненно-красной открытой машине субботним вечером рассекают по главной улице Лас-Вегаса – обдолбанные, бухие, со съехавшими мозгами. Правильные парни.

Господи, это что еще за музыка?

«Боевой гимн лейтенанта Келли»^[5]:

«…и мы идем. Когда пришел в последний лагерь, в заоблачном краю, и Главный командир спросил… (Что, Рыжик, он спросил?) Ты смело в бой шел иль бежал от боя? (И что ты, Рыжик, отвечал?) На выстрелы винтовок мы дали залп из всех стволов…»

Нет! Такого не могут крутить по радио! Видимо, наркотики действуют. Я посмотрел на адвоката. Он сидел, уткнувшись неподвижным взглядом в небо. Его рассудок отъехал в последний лагерь в заоблачном краю. Слава тебе, господи, что он не слышит эту песню. Она бы ввергла его в приступ расового бешенства.

К счастью, песня закончилась. Однако настроение было уже испорчено. К тому же начал действовать дьявольский кактус, отчего я погрузился в нечеловеческий депрессняк. В этот момент мы неожиданно оказались на повороте к оружейному клубу «Минт». Щит сообщал, что до клуба оставалось полтора километра. Но я даже с этого расстояния различал шумный треск двухтактных мотоциклетных моторов. Подъехав ближе, я услышал еще один характерный звук.

Дробовики! Это гулкое «блам!» ни с чем не спутаешь.

Я остановил машину. Что там, черт возьми, происходит? Подняв стекла на окнах и скорчившись за рулем, я начал потихоньку продвигаться вперед по гравийной дорожке, пока не увидел десяток фигур, с регулярными интервалами паливших в небо из дробовиков.

Стрелки стояли на бетонной площадке, обсаженной пустынными мескитовыми деревцами, в чахлом оазисе посреди пустыря севернее Лас-Вегаса. Они кучковались в пятидесяти метрах от одноэтажного здания из бетонных блоков, на которое отбрасывали тень десять-двадцать деревьев, их окружало кольцо из полицейских машин, байков и прицепов с мотоциклами.

Ну конечно, стрелковый клуб «Минто»! Разве эти психи потерпят отмену стрельб? Сотня или больше байкеров, механиков и всякого мотоциклетного планктона слонялись возле пит-стопов, записывались на завтрашние гонки, лениво потягивали пиво и оценивающе рассматривали аппараты друг друга, а прямо у них под носом стрелки с дробовиками, не теряя времени, были полностью поглощены вылетавшими из пусковой установки каждые пять секунд тарелочками.

«Ну а что такого?» – подумал я. Стрельба задавала своеобразный басовый ритм для высоких, беспорядочных звуков, издаваемых сворой мотоциклистов. Я остановил машину и примкнул к толпе, оставив адвоката в состоянии комы.

Купив пива, я стал наблюдать за регистрацией мотоциклов. Здесь были отлаженные шведские болиды «хускварны», «ямахи», «кавасаки», несколько «триумфов-500», «майко», один «чезет», один «пурсанг», сплошь очень быстрые, сверхлегкие аппараты для езды по пустыне. Ни одного тяжеловеса-«харлея». «Спортстеров» и тех не было. Эти гиганты здесь так же неуместны, как Большая Красная Акула в соревновании багги-дюноходов.

Может, все-таки записаться? Назначить адвоката водителем и отправить его на линию старта, накачанным эфиром и кислотой? Как они отреагируют? Никто не отважится бросить вызов сумасшедшему. Он же перевернется на первом повороте и зараз угробит четыре-пять багги – настоящий заезд смертников.

– Сколько стоит записаться? – спросил я человека за столом регистрации.

– Два пятьдесят.

– А если у меня «Винсент Блэк Шэдоу»?

Регистратор посмотрел на меня без тени дружелюбия, но промолчал. Я заметил у него на поясе револьвер 38-го калибра.

– Проехали, – буркнул я. – Мой водитель в любом случае заболел.

– Больной здесь не только твой водитель, приятель.

– У него в горле кость застряла – говорить не может.

– Что? – Человек за столом недобро прищурился, но тут его взгляд привлекло что-то еще. Он выпучил глаза на моего адвоката, тот снял свои датские очки и пеструю рубаху и, смахивая в полуголом виде на пациента психбольницы, тяжело дышал.

– Что-то не так? – прохрипел он. – Это мой клиент. Вам в суд захотелось?

Адвокат схватил регистратора за плечо и развернул его лицом к себе.

– Не надо в суд, – сказал я. – Здесь «Винсент Блэк Шэдоу» не принимают.

– Минуточку! – взревел адвокат. – Что значит, не принимают? Ты что, вступил в сговор с этими свиньями?

– Никуда я не вступал, – сказал я, подталкивая его в сторону ворот. – Ты заметил, что они все вооружены? Одни мы без оружия. Слышишь, как стреляют?

Адвокат на мгновение замер, прислушался и бросился со всех ног к автомобилю.

– Пидорасы! – крикнул он, обернувшись. – Мы еще вернемся!

К тому времени, когда мы вывели Акулу на шоссе, к нему вернулся дар речи.

– Господи, как нас занесло к этим психованным фанатикам? Давай уедем на хер отсюда. Эти мудаки пытались нас убить!

5
Репортаж
Беглый взгляд на работу прессы
Дурняк и облом

К раннему утру гонщики были готовы. Красив рассвет над пустыней, захватывающее зрелище. Однако гонки начинались только в девять, и нам пришлось убивать три часа в казино рядом с точкой старта. Там-то и начались неприятности.

Бар открывался в семь. В подвале продавали кофе и пончики, но тем, кто всю ночь сидит в таком месте, как отель «Серкас-Серкас», кофе и пончики не нужны. Требовалось что-нибудь покрепче. Настроение было паршивое, причем нас собралось рыл двести, поэтому бар открыли пораньше. К восьми тридцати вокруг всех грязных столов толпился народ. Зал гудел от шума и пьяных выкриков.

Костлявый задрот средних лет в футболке с эмблемой «Харлей-Дэвидсон» подвалил к бару и проорал:

– Черт побери! Какой сегодня день? Суббота?

– Скорее уже воскресенье, – ответил кто-то из зала.

– Ха! Вот это, бля, поворот! – прокричал босяк, не обращаясь ни к кому конкретно. – Еще вчера я был дома в Лонг-Айленде, и кто-то сказал мне о гонках «Минт-400». «Слушай, я поеду», – говорю я своей крале.

Мужик рассмеялся.

– Она начала нести всякий бред, ну вы знаете, как это бывает… я дал ей пару лещей и не успел опомниться, как меня уже месят двое типов на тротуаре. Какого черта! Отделали меня по первое число.

Он снова засмеялся, не обращая внимания на то, что никто его не слушал.

– Ага! Тут один из них говорит: «Ты куда намылился?» А я им: «В Лас-Вегас, на „Минт-400“». Тогда они дали мне десять баксов и подбросили до автобусного вокзала. – Говорящий запнулся. – Или, может, это были другие… В общем, я приехал. Чертовски длинная ночь, доложу вам! Семь часов в проклятом автобусе! Проснулся, гляжу, а вокруг Лас-Вегас. Какого черта я тут делаю, уже не могу вспомнить. Успел только подумать: «У-у, опять все сначала! Кто со мной разводится на этот раз?»

Ему сунули сигарету, и оратор, все еще улыбаясь, начал ее прикуривать.

– И тут я вспомнил: Боже, ведь я приехал на «Минт-400». Лафа в чистом виде, доложу я вам. Мне по хер, кто победит, а кто проиграет. Быть здесь с вами – уже кайф.

С ним никто не спорил. Все прекрасно понимали его настроение. В известных кругах «Минт-400» намного более важное событие, чем Супербоул, Кентукки Дерби или финал Роллер-дерби Нижнего Окленда вместе взятые. Гонки в пустыне привлекают особую породу фанатов, и забулдыга в майке с эмблемой «Харлея» явно относился к их числу.

Корреспондент журнала «Лайф» сочувственно кивнул и гаркнул бармену:

– Налей ему, чего он захочет!

– И поживее! – просипел я. – Почему бы не пять порций? – Я хлопнул по стойке кровоточащей ладонью. – Да что там! Давай десять!

– С меня столько же! – проорал журналист из «Лайфа». Он терял контакт со стойкой, медленно опускаясь на колени, но все еще говорил с начальственным апломбом. – Сегодня волшебный момент для спорта. Второго такого, возможно, уже не будет. – У него вдруг надломился голос. – Я однажды освещал «Тройную корону»^[6], – пробормотал он, – никакого сравнения.

Журналиста лихорадочно тянула за ремень какая-то бабенка с глазами лягушки.

– Встаньте! – упрашивала она. – Прошу вас, встаньте! Вы симпатичный мужчина, когда стоите на ногах.

Репортер рассеянно засмеялся.

– Слушайте, мадам, я нестерпимо красив даже лежа на полу, а если встану, вы и вовсе потеряете голову.

Женщина продолжала тащить его кверху. Она вертелась рядом с ним часа два и теперь решила перейти в наступление. Корреспондент не поддавался и оседал все ниже.

Я отвернулся. Ужасное зрелище. Ведь мы сливки национальной спортивной прессы! Собрались в Лас-Вегас по особому случаю – рассказать о четвертых ежегодных гонках «Минт-400». На таких мероприятиях не пристало маяться дурью.

Зрелище еще не началось, а налицо уже все признаки, что события выходят из-под контроля. В пустыне Невада наступает прекрасное прохладное утро, яркий рассвет, мы же забились в грязный бар внутри бетонного бункера и игорного казино под названием «Оружейный клуб Минт» в десяти милях от Лас-Вегаса. Гонки вот-вот начнутся, а у нас еще ничего не готово.

На улице чудаки обхаживали свои мотоциклы, заклеивали фары, подливали масло в вилки, подтягивали болты и гайки (болты на карбюраторах, гайки на коллекторах и т. п.). Ровно в девять с места рванула первая десятка мотоциклов. Флаг резко опустился, бедолаги врубили сцепление, и все вместе ввинтились в ближайший поворот, затем кто-то вырвался вперед (насколько я помню, это был чувак на «хускварне-405»). Когда гонщик поддал газу и пропал в облаке пыли, толпа отозвалась приветственным ревом.

– Ну вот и все, – сказал кто-то. – Вернутся через час или около того. Пошли обратно в бар.

Он был не прав. На старте ждали еще примерно сто девяносто мотоциклов. Участники вступали в гонку группами по десять человек каждые две минуты. Сначала за ними можно было уследить на расстоянии двести метров от линии старта. Однако видимость быстро испортилась. Третья группа из десяти байков исчезла в облаке пыли всего в ста метрах от того места, где мы стояли. К тому времени, когда ушла первая сотня (или примерно половина участников), видимость упала до пятнадцати метров. Мы не видели ничего дальше соломенных тюков позади пит-стопов.