– Впереди населенный пункт под названием Мескаль-Спрингс. Как адвокат я советую сделать остановку и искупаться.

Я покачал головой.

– Нам обязательно надо успеть в «Минт-Отель» до начала регистрации представителей прессы. Иначе придется самим платить за номер.

Адвокат кивнул.

– Только давай ты не будешь гнать пургу насчет Американской мечты. Главное – Великая Самоанская мечта. – Он порылся в чемоданчике со снадобьями. – Пора зажевать промокашку. Дешевый мескалин давно перестал действовать. Боюсь, я больше не выдержу запах этого чертова эфира.

– А мне нравится. Нужно намочить в эфире полотенце и положить на пол рядом с педалью газа, чтобы пары шли вверх всю дорогу до Лас-Вегаса.

Адвокат перевернул кассету другой стороной.

Радио завывало политическую песню Джона Леннона «Власть народу – прямо сейчас!». Чувак опоздал на десять лет.

– Бедному дурачку надо было сидеть и не рыпаться, – заметил адвокат. – Такие козлы только мешаются под ногами, когда корчат из себя серьезных.

– Если говорить о серьезных вещах, пожалуй, самое время перейти на эфир и кокаин.

– Забудь про эфир. Оставь его на отель – польем им коврик в номере. Вот, возьми. Половина солнечной промокашки. Просто пожуй как жвачку на бейсболе.

Я зажевал промокашку. Адвокат возился с солонкой, наполненной кокаином. Открыл, рассыпал. С воплями начал хватать пальцами ветер, уносящий мелкую белую пыль на обочину пустынного шоссе. В Большой Красной Акуле закрутился маленький, но очень дорогостоящий смерч.

– О господи! – простонал адвокат. – Ты видел, что сотворил с нами Бог?

– Это не Бог сотворил! – заорал я. – Это все ты! Ты у нас блядский агент по наркотикам. Я с самого начала понял, что ты облажаешься, свинья ты эдакая!

– Полегче, – сказал он. В руках у него вдруг оказался черный «магнум» калибра 9 мм, один из короткоствольных пистолетов марки «кольт питон 5» с желобками на барабане. – Здесь полно стервятников. К утру все косточки обглодают.

– Сука! Вот приедем в Лас-Вегас, я изрублю тебя на котлеты. Что, по-твоему, подумает Союз наркоторговцев, если я появлюсь с агентом по наркоте из Самоа?

– Они убьют нас обоих. Дикий Генри меня знает. Черт, ведь я твой адвокат.

Он разразился адским смехом.

– Ты по уши закинулся кислотой, идиот. Если мы успеем поселиться в отеле раньше, чем ты превратишься в дикое животное, считай, произошло долбаное чудо. Ты готов? Сумеешь заселиться в отель в Лас-Вегасе под чужой личиной, с крышей, съехавшей от кислоты?

Адвокат снова заржал и уткнул нос в солонку, вставив свернутую в трубочку двадцатидолларовую банкноту в остатки порошка на донышке.

– Сколько времени осталось? – спросил я.

– Минут тридцать еще. Как твой адвокат я рекомендую ехать на полной скорости.

Лас-Вегас уже маячил впереди. Сквозь голубую дымку пустыни в промежутках между кактусами проступали контуры высотных отелей: «Сахара», «Лэндмарк», «Американа» и зловещий «Тандерберд», нагромождение далеких серых прямоугольников.

Тридцать минут. Чертовски мало. Наш пункт назначения – отель «Минт» в деловой части города, а если не успеем добраться до него раньше, чем окончательно съедет крыша, в запасе есть тюрьма штата Невада в Карсон-Сити. Я однажды там побывал, и, хотя я всего лишь брал тогда интервью у заключенных, мне не хотелось попадать туда еще раз по какой бы то ни было причине. Так что выбор у нас был только один: кислота кислотой, но надо прорываться. Закончить всю официальную тягомотину, поставить машину в гараж отеля, не смутить клерка за стойкой, разобраться с коридорным, получить под роспись пропуска для прессы – все это притворно, совершенно незаконно, с наглой рожей… Другого пути нет.

«Если умертвить тело, голова сдохнет сама собой» – по какой причине эта запись появилась в моем блокноте, я уже не помню. Может быть, она как-то связана с Джо Фрейзером. Жив ли он еще? Способен ли говорить? Я смотрел его поединок в Сиэтле жутко бухой, сидя четырьмя рядами ниже губернатора. Событие – это был конец шестидесятых – во многих отношениях оставило тягостный осадок. Тимоти Лири^[2] попал в заложники к Элдриджу Кливеру^[3] в Алжире, Боб Дилан стриг купоны в Гринвич-Виллидже, двух братьев Кеннеди завалили оборотни, Оусли^[4] сворачивал салфетки в тюрьме на острове Терминал, а Кассиус Клей / Мухаммед Али еще не был сброшен с пьедестала человеком-котлетой, которому угрожали убийством. Джо Фрейзер, как и Никсон, в конечном счете одержал верх над соперниками по причинам, которые люди вроде меня отказывались понять или, по крайней мере, обсуждать вслух.

Однако это была другая эпоха, ее выжгли и вытравили жестокие реалии тухлого 1971 года от Рождества Христова. За эти несколько лет многое изменилось. И я ехал в Лас-Вегас по поручению редактора отдела мотоспорта глянцевого журнала, отправившего меня туда не пойми зачем в Большой Красной Акуле. «Поезжай и посмотри, что к чему, – сказали в редакции. – А дальше мы сами разберемся».

Чего ж не посмотреть? Однако к прибытию в отель «Минт» мой адвокат утратил способность лихо пройти регистрацию. Нас заставили встать в очередь со всеми остальными, что в нашем состоянии было невероятно трудновыполнимо. Я постоянно внушал себе: «Веди себя тихо, будь спокоен, ничего не болтай, открывай рот, только если тебя о чем-то спросят, назови свое имя, должность и орган прессы, на который ты работаешь, а больше ничего не добавляй, не обращай внимания на ужасный эффект от наркотиков, делай вид, что ничего не происходит». Когда я, наконец, подвалил к стойке и начал что-то лепетать, меня охватил ни с чем не сравнимый ужас. Под ледяным взглядом дамы за стойкой все мои заученные фразы в одно мгновение рассыпались.

– Привет! – сказал я. – Меня зовут… э-э… Рауль Дюк. Да, я точно есть в списке. Бесплатный обед, высшая мудрость, все включено – почему бы и нет? Со мной мой адвокат, я, конечно, понимаю, что его фамилии нет в списке, но нам нужен люкс. Вообще-то он мой водитель. Мы приехали на Красной Акуле прямо с бульвара Стрип, а теперь черед пустыни, правильно я говорю? Да. Проверьте список, вы сами увидите. Не беспокойтесь. Сколько с меня? Что еще надо сделать?

Женщина даже не сморгнула.

– Ваш номер пока не готов, – заявила она. – О вас спрашивали.

– Нет! – завопил я. – За что? Мы еще ничего не сделали!

Ноги сделались ватными. Я схватился за стойку, навалившись на нее грудью. Женщина протянула конверт, но я отказался его взять. Лицо администраторши вдруг начало меняться, набухать, пульсировать, вылезли жуткие зеленые брыли и клыки, да это же морда мурены! Смертельно ядовитой твари! Я отшатнулся, наткнувшись на адвоката, протянувшего руку за оставленной запиской.

– Я сам разберусь, – сказал он женщине. – У этого человека слабое сердце, но у меня с собой достаточно лекарства. Доктор Гонзо моя фамилия. Срочно приготовьте наш номер. Мы подождем в баре.

Администраторша пожала плечами нам вслед. В городе-заповеднике психов никто не обращает внимания на кислотных фриков. Мы кое-как пересекли переполненное фойе и нашли два свободных высоких табурета у барной стойки. Адвокат заказал два бокала «Куба либре» и пиво, достал мескаль и только тогда вскрыл конверт.

– Кто такой Ласерда? – спросил он. – Этот тип ждет нас в номере на двенадцатом этаже.

Я не помнил. Ласерда? Имя о чем-то мне говорило, но я не мог сосредоточиться. Вокруг нас происходили ужасные вещи. Рядом со мной гигантская рептилия грызла шею какой-то женщины, ковровое покрытие превратилось в пропитанную кровью губку, на которую невозможно было ступить и удержаться на ногах.

– Закажи туфли для гольфа, – прошептал я. – Иначе мы не выберемся отсюда живыми. Ты заметил, что ящеры свободно передвигаются по этому месиву? Потому что у них на лапах когти!

– Ящеры? – переспросил адвокат. – Если ты думаешь, что мы влипли, то ли еще будет в лифте.

Адвокат снял свои бразильские очки, и я заметил, что он плачет.

– Я только что был наверху, говорил с этим Ласердой, – сказал он. – Я сказал, что мы видим его насквозь. Он назвался фотографом, пришлось упомянуть Дикого Генри, и это сработало. Он испугался: понял, что мы его раскусили.

– Парень знает, что у нас есть «магнумы»?

– Нет. Но я сказал, что мы приехали на «Винсент Блэк Шэдоу». Он чуть не обосрался.

– Отлично. Что с нашим номером? И с туфлями для гольфа? Мы сидим в самой середине гребаного вольера с рептилиями. А они еще поят этих тварей бухлом! Нас в два счета порвут на лоскуты. Господи, ты только под ноги погляди! Ты когда-нибудь видел столько крови? Сколько человек они уже загрызли? – Я обвел жестом зал и указал на группу, которая явно глазела на нас. – Черт! Посмотри на этот сброд. Они нас заметили!

– Это столик регистрации прессы, – сказал адвокат. – Нам нужно расписаться за пропуска. Давай побыстрее с этим покончим. Иди за пропусками, а я возьму номер.

4
Поганая музыка и стрельба из дробовиков
Поганая атмосфера субботнего вечера в Лас-Вегасе

В конце концов, ближе к вечеру нам дали люкс. Адвокат тут же позвонил в службу доставки и заказал в номер четыре клубных сэндвича, четыре бокала креветок с соусом, литр рома и девять свежих грейпфрутов.

– Витамина С, – объяснил он, – мало не бывает.

Я одобрил. К этому моменту выпитое начало разбавлять эффект кислоты, и галлюцинации сократились до приемлемого уровня. Официант, доставивший заказ, все еще отдаленно напоминал рептилию, зато я перестал видеть птеродактилей, бродящих по коридорам по лужам свежей крови. Осталась единственная проблема – гигантская неоновая вывеска за окном, заслонявшая панораму гор, миллионы разноцветных шариков, бегающие по замысловатым дорожкам, странные символы и ажурные узоры, издающие громкое гудение.

– Глянь в окно, – попросил я.

– Зачем?

– В небе… большая машина… своего рода электрический змей… он нацелился прямо на нас.

– Пристрели его.

– Потом. Я хочу изучить его повадки.

Адвокат отошел в угол и потянул за цепочку, чтобы закрыть шторы.

– Слушай, кончай болтать о змеях, пиявках, ящерах и прочей херне. Ты меня уже достал, – сказал он.

– Не беспокойся.

– Не беспокойся? Господи, да я чуть с глузда не съехал около бара. Нас сюда больше ни за что не пустят после той сцены, что ты устроил у столика регистрации прессы.

– Какой сцены?

– Сволочь ты! Я тебя всего на три минуты одного оставил. Ты этих людей до усрачки напугал. Размахивал чертовой свайкой и что-то орал про рептилий. Тебе еще повезло, что я быстро вернулся. Они чуть было полицию не вызвали. Я им сказал, что ты просто напился вдрызг и я сейчас отведу тебя в номер под холодный душ. Черт, нам выдали пропуска для прессы только по одной причине – лишь бы быстрее от нас избавиться. – Адвокат нервно расхаживал по номеру. – От такого зрелища я вмиг протрезвел. Мне нужно опять закинуться. Куда ты дел мескалин?

– Посмотри в чемоданчике.

Адвокат открыл чемоданчик и зажевал две гранулы. Я между тем настроил музон.

– Тебе, пожалуй, и одной хватит, – сказал он. – Ты от кислоты еще не отошел.

Я согласился.

– Надо бы прошвырнуться, пока совсем не стемнело, – предложил я. – Хотя сперва новости посмотрим по телику. Давай нарежем этот грейпфрут и сварганим классный пунш с ромом. Промокашку можно добавить… А где машина?

– Мы ее кому-то передали на стоянке. Талончик – в моем кейсе.

– Какой номер? Я позвоню, пусть помоют эту сволочь, очистят от пыли и грязи.

– Хорошая мысль.

Однако талончик не нашелся.

– Теперь нам жопа, – констатировал я. – Без квитанции нам тачку ни за что не вернут.

Адвокат немного подумал, взял трубку телефона и попросил соединить его с гаражом.