Водзинский стонет так эротично, что моё тело будто электрическим разрядом простреливает. Я пытаюсь свести бёдра, но не могу – сижу на нём верхом. Внизу всё горит и кажется, уже мокро.

– Хочу тебя… – бормочет он, задыхаясь. – Такая горячая… моя… сладкая девочка… давно тебя хочу…

Что? Давно?

Он понимает вообще, кто перед ним?

Нет, это точно мне не снится. Водзинский вполне реален, как и его Олеся. Которую он тискал бы сейчас в этой самой постели, если бы не мой папа со своим дурацким ультиматумом.

Возбуждение откатывает. Появляется горечь и обида на этого мужчину.

Пытаюсь слезть с него.

Но Виктор с глухим рыком опрокидывает меня на спину и вновь впивается в губы. Просовывает пальцы под резинку треников и стаскивает их с меня вместе с трусами…

Глава 9

Мира

Что же я наделала?! Сама полезла целоваться! Неудивительно, что Водзинский воспринял это как приглашение. Мешкать не стал, сразу начал раздевать.

Пытаюсь сжать коленки.

– Виктор!

Но он разводит мои ноги и втискивается между ними.

Вижу, как он взвинчен уже. Берет моё лицо в ладони и целует снова. Толкается бёдрами вперед, прямо туда, где чувствительнее всего.

Всё было просто, пока думала, что сплю. Но стоило вспомнить, какие события привели нас друг к другу, конкретно в эту постель, и все мои сомнения и страхи мгновенно всплыли на поверхность.

Я не хочу быть заменой какой-то там Олеси! А то они из-за меня, бедные, сегодня встретиться не смогли! Я хочу, чтобы муж думал только обо мне, когда мы вместе! И хотел именно меня!

Сейчас, получается, я на него сама напрыгнула. Опять проявила инициативу, как в тот первый раз. Что, если снова оттолкнёт? Не переживу…

Но не похоже, что Водзинский чем-то недоволен. Не прерывая поцелуя, он просовывает между нами руку и приспускает свои штаны.

Мамочки…

Пытаюсь выговорить еще что-то, но получается невнятное мычание. Наши губы и языки как будто борются, дыхание тяжёлое и частое у обоих. Очень жарко.

Виктор тянется к краю кровати, шарит где-то рукой, выдвигает ящик тумбочки, кажется.

Я слышу, как кидает на постель коробку. Презервативы? Звук такой, будто она полупустая. Напрягаюсь.

Но Водзинский снова сосредотачивается на мне. Задирает майку и набрасывается на груди. Сжимает в ладонях, гладит, целует. Трётся небритой щекой, облизывает.

Я вижу, какое наслаждение у него вызывает эта игра. Он не для меня старается, а потому что самому по кайфу.

Внутри пожар вспыхивает от его губ, от осторожных умелых пальцев.

Так хорошо, что я постыдно сдаюсь. Закрываю глаза, наслаждаясь новыми ощущениями, запахами, звуками…

Водзинский отпускает и садится у меня между ног. Оглаживает их от щиколоток до бёдер. Но руку не убирает. Проводит осторожно пальцем посередине.

Я инстинктивно сжимаю бёдра, и его ладонь оказывается в ловушке.

– Мира… – слышу, как усмехается.

И почему-то становится обидно. Нашёл игрушку! Для меня, может, первый раз – сакральное действо, очень волнительное, пугающее. А ему смешно.

Ну а чего ждала? Что будет сопереживать? Мы же совсем чужие.

Пытаюсь отодвинуться и сесть. А он свободной рукой тянется к коробке, неловко открывает её и переворачивает. Оттуда вываливается единственный плоский конвертик. От большой упаковки остался один!

Чёрт.

Понятно, что до меня он монахом не жил. Но увидеть этому подтверждение… У моего почти мужа – активная половая жизнь. Это нормально.

Но я не могу справиться с диким, опустошающим приступом ревности. И еще приходит в голову – зачем с женой предохраняться, если собираешься завести детей?

Не доверяет мне. Ставит в один ряд со своими подружками Олесями.

Сама уже путаюсь в мыслях. Хочу, чтобы набросился и взял, не смотря на мои ужимки. Но злюсь и крепче сжимаю коленки.

– Ты не была такой трусихой в прошлый раз, – говорит спокойно, без насмешки или упрёка. – Расслабься сейчас.

Подносит поблёскивающий пакетик из фольги ко рту и надрывает зубами.

– Нет!

Ну вот, я очухалась, наконец-то!

– Что – нет?

Теперь в его голосе слышатся металлические нотки.

– Ты неправильно понял…

Хочу сказать, что мне приснился сон, что я не собиралась… но он перебивает.

– Ты знаешь, от чего я проснулся? От того, что ты на мне сидишь верхом, елозишь на члене задницей и целуешь… Как я это должен был понять, Мира?

Не знаю, что ответить. Как глупо получается всё.

– Мне сон приснился! – выпаливаю.

– Приятный?

– Весьма.

– И что там было? Или, правильнее спросить – кто? Может, за другого меня приняла? За Стаса?

Ну и гад! Зачем он так? Явно, не из-за ревности, как я.

Никак не могу унять бешеный пульс.

– Мне приснилось, что ты не встретился с Олесей! Просыпаюсь, а это не сон, оказывается… её тут нет, только мы вдвоём.

Он шумно вздыхает.

– Ты услышала часть разговора и додумала то, чего на самом деле нет. Спрашивай прямо, если что-то беспокоит.

Тоже злится. И по прежнему, сильно возбуждён.

– Кто эта Олеся? У вас роман? – решаюсь всё-таки.

– Был. Сейчас нет, вместе занимаемся боксом, в основном.

– Угу.

Виктор ждёт пол минуты, молча и сосредоточенно.

– Если мы поженимся… – не могу никак выговорить. – Ты не будешь встречаться с другими.

– Разумеется, Мира. С чего вдруг сразу такие мысли?

– Зашла в твой инст. Там много фото с женщинами. Мне будет неприятно, если кто-нибудь…

– Я понял, Мир. Никого не будет.

Женщин у него, кроме меня не будет? Или фото с ними? Чтобы я не видела и не расстраивалась?

Он снова наваливается и целует. Ему нет никакого дела до моих переживаний. Обидно.

– Водзинский, я так не могу.

Он зависает надо мной, опираясь на локти.

– Так – это как? – вздыхает раздражённо.

– Эта пачка презиков… Кровать эта… Твоя Олеся, которая была бы сейчас здесь с тобой, если бы не этот наш спонтанный брак.

Вижу, он злится. Но пока не отпускает.

– У нас обоих есть прошлое. Но я не стал бы на нём зацикливаться и тащить в нашу будущую жизнь. Если тебе неприятно думать о бывших, зачем мы об этом говорим?

Твердолобый мужлан! Я умираю от ревности, а ему всё равно. Что-то не нравится? Тогда мы просто не будем об этом говорить!

– Я не хочу так в первый раз. Ты продолжаешь общаться с женщиной, с которой спал. И эта упаковка презервативов… я постоянно думаю о том, с кем ты тут был. Ещё вчера, возможно. Мне неприятно.

Водзинский перекатывается на бок, освобождая меня. Лежу, молчу.

Он встаёт и направляется в ванную, но на пороге оборачивается:

– Завтра посмотрим квартиру. Но, имей в виду. Когда станешь моей женой, никакие отговорки действовать не будут. Так что, у тебя есть несколько дней, чтобы передумать. Я женюсь на тебе, потому что ты мне нравишься. Потому что хотел тебя с той самой ночи в Белоярске. Сказал уже, что до свадьбы без согласия не трону. Но после… мы будем навёрстывать пропущенные полтора года…

Глава 10

Мира

В ту, первую ночь между нами так ничего и не произошло. Водзинский какое-то время провёл в душе. Вернулся и, как ни в чём не бывало, лёг рядом. Но больше не делал попыток обнять.

Он уснул почти сразу. А я отключилась только под утро.

Первой после пробуждения мыслью было – если повезет, мы выберем сегодня квартиру. Моё гнёздышко.

Если захочет изменять, его ничто не остановит. Но я хочу быть уверена, что в нашей супружеской постели никогда не было и нет никаких его девок. Ни бывших, ни нынешних.

День опять солнечный. Сладко потягиваюсь и перевожу взгляд на будущего мужа. Спит на спине, задрав одну руку вверх. Без одеяла. В одних трусах.

Ого. Это у них называется "утренняя эрекция"? Впервые вижу его при свете без одежды. Есть чем полюбоваться. Большой и сильный мужчина. Очень привлекательный.

Опускаю взгляд от его лица на широкую крепкую грудь. Ниже, на кубики пресса. И снова на бёдра.

Низ живота сводит спазмом.

– Ты не передумала? – вдруг слышу и подскакиваю от неожиданности. – Это всё твоё. Рад, что проявляешь интерес. Если, конечно, снова с кем-нибудь не перепутала меня.

– Ээ… доброе утро, – бормочу.

– Доброе, Мира. Так как? – он приподнимает одну бровь, потом подмигивает.

Предлагает заняться любовью? Прямо сейчас?

– Мне нужно собираться в университет. А тебе работать, наверное?

Водзинский садится на постели. Начинает делать движения руками, разминая плечи и шею. А я спрыгиваю и иду в ванную.

После ночной перепалки Виктор протянул сейчас оливковую ветвь. Может, мне следовало дать ему то, что он хочет? Я тоже очень хочу обнимать его и целоваться. И чувствовать всё, как сегодня ночью. Нужно решиться, как полтора года назад. Тем более, что он почти мой муж.

***

Неделя в столице пролетела быстро.

Виктор днём, в основном работал, и я была предоставлена сама себе. Соня неважно себя чувствовала, и мы много гуляли по близлежащему парку. Она рассказывала, как устроилась к Миллеру на работу. Как он её не замечал несколько месяцев, вплоть до того знаменательного дня. Они случайно встретились в лаунж-баре по соседству с их бизнес-центром.

– Если бы не моя аллергия на алкоголь… я бы не свалилась тогда шефу прямо в руки. Он не принял бы меня за девушку лёгкого поведения, не отвёз бы к себе домой и не… эм… ну ты поняла.

– Что, прямо так сразу?

– Угу. Я очухалась у него в машине. Спрашиваю, куда едем? Он отвечает, что работать. Думаю, узнал меня всё-таки и решил припрячь. И поняла, в чём дело, только когда он закинул на плечо и потащил в спальню. Думала, умру от страха. Но я ж в него втюрилась с первого взгляда, еще полгода назад. Вот и не сильно сопротивлялась.

– Ничего себе, Сонь.. не знаю даже, это романтично или наоборот, чудовищно…

– Это было прекрасно. Но Марк об этом никогда не узнает. Он такой душка, когда мучается угрызениями совести…

Вот, оказывается, какие истории бывают в реальной жизни.

– Тебя всё еще от него тошнит?

– Угу. Всё раздражает – запах его туалетной воды, геля для бритья… Есть ничего не хочется.

– Когда скажешь ему о ребёнке?

– После того, как к своему врачу схожу. Она из отпуска через неделю вернуться должна. Вдруг это всё-таки не беременность. Марк очень хочет ребёнка. Не буду обнадёживать заранее.

– Тебе виднее, конечно.

Соня недовольно поджимает губы. Беременные все вредничают, особенно поначалу.

– Ну а у вас как? Я думала, Водзинский женится на незнакомке. А оказывается, у вас есть прошлое.

– Угу. Я в него влюбилась еще школьницей. Меня отец никуда не пускал, ни в гости, ни на прогулки с одноклассниками. Стерёг. Он тогда только мэром стал. И нас с мамой уже все в городе знали в лицо. Ровесники ко мне относились с опаской. Заискивали, улыбались, но осторожничали. А парни, поняв, чья я дочь, переставали видеть во мне девочку.

– Ужас. у меня похожая ситуация была – папа полковник воспитывал в одиночку. Глаз не спускал и угрожал любому, кто на меня хоть посмотрит, расправой.

– Угу. Значит, ты меня понимаешь. Так вот. Решились мы как-то с подружкой на побег. Вечеринка была у старшеклассников, куда нам, естественно, был вход заказан. Натянули парики, накрасились, чтобы казаться взрослее. И полезли в окно. Никто из охраны такого и предположить не мог, поэтому нам удалось удрать.

– А Виктор, что, был на той вечеринке?

– Нет, он же значительно старше. К тому времени давно переехал в Москву. А в тот день просто гостил у своих родителей.

– Как интересно…

– Я очень быстро пожалела о содеянном. Знаешь, представляла себе такие вечеринки, как в американских фильмах про школьную жизнь. Всё красиво, весело, коктейли у бассейна. А оказалось… Опомниться не успела, как какой-то отморозок стал лапать и потащил в укромное место. Чуть ли не силой влил в меня какое-то пойло.

– Какой кошмар…