– Добрый вечер, – Громов внимательно посмотрел на меня, поднимаясь на ноги. – Надо было договориться о встрече на утро. Не думал, что принятие присяги так сильно тебя измотает.

– Ничего страшного, я практически восстановился, – махнув рукой, я сел в кресло напротив того, в которое снова усаживался теперь уже мой начальник. – А где Эдуард?

– Он решил остаться в головном здании Службы Безопасности, – поморщился Андрей Николаевич. – По крайней мере, я его не видел с момента вашего отбытия. Эдуард заперся в подвальном помещении и никого туда не пускает. Говорит, что ему нужно настроить защитный контур и залатать дыры в защите, иначе здание скоро рухнет нам на головы. Надеюсь, его интерес затронет только защитные чары.

– Не надейтесь, – тихо прокомментировал я, глядя, как в это самое время одна из горничных расставляет на столике чашки, чайник и тарелки с пирожными.

– Я уже практически смирился, – улыбнулся Громов. – Но, думаю, после того как мы официально примем вас на службу, его деятельность пойдёт всем нам на пользу. Гомельский и Эдуард считают, и я полностью согласен с их мнением, что до приёма у Моро представлять тебя в качестве офицера Службы Безопасности будет нерационально. От этого будет зависеть очень многое.

– Например, слежка на приёме за Клещёвым, если тот сумеет туда проникнуть ради получения «Феникса»? – спросил я.

– Слежка за Клещёвым не входит в твои обязанности, – напомнил мне Громов. – Если увидишь, что он действительно умудрился проникнуть на приём, позвонишь мне. Всё на этом.

– Хорошо, я так и сделаю, – ответил я рассеянно, выбирая пирожное.

– Как я уже говорил, мне необходимо обсудить с тобой одно дело, – Андрей Николаевич задумался, а затем продолжил: – Мне нужна твоя помощь, как Дмитрия Наумова – преуспевающего бизнесмена, а не как офицера Службы Безопасности, – он пододвинул ко мне папку. Я оставил идею ещё раз поесть и принялся рассматривать фотографию незнакомого мужчины средних лет, выглядевшего довольно представительно. – Это правая рука главы Гильдии Мошенников Фландрии. Элиас Викмайер.

– И зачем мне досье на фландрийского мошенника? – вежливо поинтересовался я, когда пауза несколько затянулась.

– В последний месяц Клёщев и люди его «Детей Свободы» начали более активно себя вести. Как только ты полностью переберёшься в Москву и приступишь к службе, я более детально начну посвящать тебя в дела, касающиеся этой незаконной организации. – Прямо посмотрел на меня Громов, видимо, ожидая какой-то реакции на его слова.

– Хорошо. Это ваше право. Тем более что мне нужно будет начинать вникать во многое. – Пожал я плечами. – Вы правильно сказали, Андрей Николаевич, у меня есть навыки, но нет опыта, и вот его-то мне и придётся нарабатывать, – Рокотов знал, что я принял решение пойти в СБ. И сделал всё, чтобы подготовить меня к этой службе. Во всяком случае, навыки оперативной работы и частично следственной он мне привил. Сказал, что в специальной школе большего я не получил бы, и остальное придёт с этим самым опытом.

– Да, думаю, что опыт получится обрести в кратчайшие сроки. Я не собираюсь тебя сажать, бумажки перебирать. И с этим даже Эдуард со мной не спорит, как ни странно, – Громов покачал головой. – Вернёмся к «Детям Свободы». Такой рост активности от этой организации нам пока не нужен, поэтому мы начали искать источники финансирования, потому что без денег любая активность обречена на провал. В основном спонсорская помощь идёт из-за границы, преимущественно от частных лиц, которых мы пока не смогли установить. В основном из Фландрии, а там наши возможности сильно ограничены. Также финансирование идёт от трёх старших гильдий нашего беспокойного соседа: мошенников, торговцев и воров.

– Как же я ненавижу Фландрию, – протянул я, переводя взгляд на фотографию. – У меня возникает стойкое ощущение, что большая часть проблем нашей страны произрастает из этого мелкого государства.

– Отчасти ты прав, но не стоит заблуждаться, что всё идёт только со стороны фландрийцев. Здесь и наших доморощенных идиотов хватает, и представителей других государств, – ответил Громов.

– Я так понимаю, у нас Клещёв тоже пытается подмять под себя Совет Гильдий, заполучив кормушку и поддержку банд, – задумчиво проговорил я.

– Да, и пытается он это сделать не первый год, но благодаря твоим знакомствам с Бойко и Гараниным, этого сделать у него не получается, – подтвердил мои слова Громов.

– Викмайер один из спонсоров? Именно поэтому вы его разрабатываете? Насколько мне известно, мы его можем взять только за преступление, совершённое на территории нашей страны. У себя на родине он может творить что пожелает, в конце концов, у них есть своя Служба Безопасности, – сказал я, начиная читать про этого мошенника.

– Да, совершенно верно, – ответил Громов, набирая чей-то номер по телефону. – И вот именно для того, чтобы взять его на территории нашей страны за совершённое у нас преступление, да ещё и не санкционированное Гильдией, нам и нужна помощь Дмитрия Наумова.

– А сейчас он действует автономно от своей Гильдии, гастролируя по всему миру, – прочитал я нужные сведения. – В Российской Республике, кстати, появляться опасается.

– Егор, присоединись к нам с Дмитрием в малой гостиной, – произнёс Громов в трубку и почти сразу сбросил вызов. Убрав телефон, он посмотрел на меня. – Он разработал и теперь пользуется одной интересной мошеннической схемой. Афера проста: он покупает, меняет и ворует элитных лошадей, которым перебивает чип, по которому можно считать всю информацию о лошади. При этом он перепродаёт или проводит обмен чемпионов на беспородных лошадей, подгоняя их под характеристики в паспорте, выдавая за элитную особь, информация о которой забита в чипе. Не мне вам говорить, сколько стоит чистопородный скакун, даже не чемпион.

– Как он вообще додумался до такой схемы? – спросил я, нахмурившись.

– Викмайер имеет очень большую слабость – лошадей. Точнее, у него патологическая зависимость от скачек, на которых он на протяжении последних десяти лет проигрывает целые состояния. Поэтому об элитных лошадях, не говоря уже о чемпионах со всего мира, он знает всё, – усмехнулся Громов.

– А что он делает с теми лошадьми, которые к нему попадают? – спросил я, начиная догадываться, что Андрею Николаевичу от меня будет нужно.

– Скаковых оставляет себе и сам представляет их на скачках, зарабатывая приличные деньги. Меняя им имена и все данные, естественно. А просто элитных потом продаёт на подпольных аукционах за суммы, превышающие их стартовую стоимость, – ответил Громов. – Мы связываем пик активности «Детей» именно с новым источником доходов от Викмайера.

– И он сейчас перебрался в Россию, где проворачивает свою работающую схему аферы? – уточнил я.

– Совершенно верно, – кивнул Громов.

– И что мешает вам его взять? – нахмурился я, оборачиваясь на звук шагов, увидев спустившегося к нам Егора. Он выглядел растрёпанным и слегка возбуждённым. Ну не удивительно, сегодня был его первый рабочий день, точнее, первый день стажировки.

– Ничего. Кроме того, что такое задержание будет незаконным. Викмайер гражданин другого государства, и у нас нет на него ничего, ни одной улики, – вздохнул Андрей Николаевич, кивнув Егору. – Его нужно взять с поличным на афере. Тогда у нас будут все полномочия, чтобы задержать его на неопределённо долгий срок, а то и осудить, отправив в тюрьму. Не опасаясь толпы адвокатов, которые без наличия у нас доказательств преступления разорвут нас на части.

– И я просчитал оптимальный вариант, – подал голос Егор. – Нам нужен ты и Матис.

– Вы хотите, чтобы я лично отдал в руки мошенника своего коня? – я прищурился.

– Да, мы поставим метку, по которой его можно будет вычислить и распознать, даже со сбитым чипом, если Викмайер на это пойдёт, – кивнул друг. – А он пойдёт. Девяносто девять процентов. Мало кто откажется выкупить твоего Матиса, даже со сбитым чипом.

– То есть вы предлагаете мне продать Матиса этому Викмайеру? – решил уточнить я.

– Позволить его украсть, – уточнил Егор.

– Хорошо, – проговорил я. – Но как вы собираетесь вернуть мне моего коня обратно?

– Обычно после проведения нескольких подобных сделок, Викмайер устраивает реальные торги на лошадь во Фландрии, нелегальные, разумеется, – ответил Громов. – И по метке мы сможем отследить все перемещения Матиса вплоть до подпольного аукциона, окончательно выявить все его связи в нашей стране и перекрыть один из источников дохода Клещёву.

– Мы не думаем, что это займёт много времени. Обычно на аферу у Викмайера уходит три-четыре дня, – быстро ответил Егор. – Мы успеем всё закончить до отлёта во Фландрию к Моро.

– И я так понимаю, правительство Фландрии уже дало добро на проведение операции на их территории? – я стиснул зубы.

– Разумеется. Иначе я бы вообще не предлагал эту схему, – согласился Громов.

– Нет, – я захлопнул папку и пристально посмотрел в глаза своему начальнику. – Рисковать своим конём ради сомнительной операции я не стану, да и Гомельского хватит удар, если он только узнает про подобное. Тем более что подобная кража может ударить по моим акциям, а мы всё ещё балансируем на грани после того, что устроил мой недоотчим. Я дал офицерскую клятву, и это моё решение её точно не нарушает. Я с радостью войду в состав группы захвата этого урода, но то, что вы предлагаете, для меня слишком рискованно, – спокойно сказал я, бросая папку на стол.

– А я предупреждал, что Дима не согласится, даже если процент успеха равняется восьмидесяти четырём процентам, – пожал плечами Егор.

– Разумеется, не соглашусь. Это же абсурд, хоть и с вероятностью в восемьдесят четыре процента, – добавил я.

– Есть ещё один вариант, более безопасный для Матиса, – быстро проговорил Егор, что-то чертя в это время на листе бумаги. – Но вероятность успеха зависит от многих факторов, и с теми данными, что у меня есть, не превышает семидесяти процентов.

– Говори, – и внимательно смотрел на друга.

– Можно предложить Викмайеру обмен. Запустить слух, что Наумову лошадь, которую он купил месяц назад, ему не подошла, и он ищет другую. Не менее элитную. Тогда будет два варианта: либо он украдёт то, что ты затребуешь, и отдаст тебе, либо решится на обман и подсунет лошадь с перебитым чипом. Но последнее маловероятно, всё-таки ты не какой-нибудь Романов, чтобы с тобой играть в такие опасные игры.

– И тогда Матису ничего не будет угрожать, как и Дмитрию Наумову. Но Викмайер явно потребует показать ему твоего коня перед тем, как совершить сделку. Мошенник всех мерит по себе, так что… – Громов развёл руками.

– И то, что предлагает Егор, тоже очень похоже на мошенническую схему, – я покачал головой. – Но при таком раскладе мы сможем его взять на краденой лошади, хозяина которой ещё предстоит найти, – тихо проговорил я.

– Вот в этом и проблема, поэтому процент положительного исхода такой невысокий, – Егор виновато посмотрел на меня. – Если только затребовать у него лошадь, хозяева которой уже известны.

– Это лучше, чем ничего. Тем более разговорить его вы с Эдуардом сможете без каких-либо проблем. И тогда мне потребуется помощь Наумова именно как офицера, – прямо посмотрел на меня Громов.

– Точнее, вам потребуется помощь менталиста, – хмыкнул я.

– Я этого не говорил, вы сами предложили этот вариант, – улыбнулся Андрей Николаевич. – Я правильно понимаю, ты согласен на второй вариант?

– Да, я согласен попробовать второй вариант, – кивнул я, глядя при этом на Егора.

– В досье есть список лошадей, которыми владеет Викмайер. Постарайся выбрать на обмен ту, которой у него нет. Насколько мне известно, из украденных в нашей стране лошадей нет ни одной в его личных конюшнях, поэтому проследить чип будет довольно проблематично, – деловито сообщил Громов.

– Хорошо, я ознакомлюсь и попрошу Лену помочь с выбором равноценной замены Матису. Она в лошадях разбирается лучше меня, – ответил я, снова открывая папку.