* * *

Такси остановилось около офиса. Это был слишком реалистичный сон. В попытках успокоиться я стала представлять, как возвращаюсь домой, потом провалилась в этот сон… В какой-то момент в моих снах стали фигурировать события, которые я переживала в реальности или о которых думала. Без каких-либо метафор или намеков, словно наяву. Я заключила договор на аренду студии, где сейчас живу, на два года, и его срок истекал этим летом. Я постоянно думала о том, что больше не могу там жить, планировала переезд, и, видимо, поэтому мне приснился такой сон. Вот так незамысловато. Мне стало стыдно за себя. Оплачивая проезд корпоративной кредиткой, я решила на этих же выходных заехать в агентство недвижимости.

Руководитель Ко уже вошел в здание и шагал по вестибюлю. Сильно отстав, я попыталась нагнать его, но каждый шаг отдавался тяжестью в теле. До конца рабочего дня еще пять часов. Моя одежда промокла насквозь, мне отчаянно хотелось вернуться домой. Должны ли мы поделить счет за такси? К завтрашнему дню нужно сделать очень много работы, так что не думаю, что руководитель Ко согласится отпустить меня. Может, сказать, что я просто сбегаю домой переодеться? Подумав об этом, я поняла, что до дома слишком далеко. Может, зайти в ближайший магазин одежды, купить новую кофту и надеть сухое? Но до зарплаты оставалась целая неделя, а я уже ушла в минус. Я не могла позволить себе такие траты. Ладно летом, но зимняя одежда довольно дорогая.

Ладно, просто подумаю о том, что хорошего дают мне все эти рабочие поездки. Должно же в них быть хоть что-то положительное. Должно быть. Думай, Дахэ. Почему ничего не приходит в голову?

Когда у меня уже заломило виски от попыток вспомнить хоть что-нибудь, в голове возник образ. Ярко-желтая коробка. Сегодня утром менеджер из отдела, который занимается пирогами, подарил нам банановый хлеб, рассказав, что был в заграничной командировке. В прошлом году кто-то во время поездки за границу купил похожий хлеб, и на вкус он оказался впечатляющим. Открыв ярко-желтую коробку, можно было увидеть булочку размером с ладонь, упакованную в индивидуальную обертку, к которой сверху синей ленточкой была привязана картинка банана. Сама она была в форме банана, такого же размера, как на картинке, а откусив кусочек, можно было распробовать настоящее банановое пюре, сладкое и вязкое. Он сказал каждому съесть по одной штуке, так что на круглом столе нашей команды еще осталась моя порция.

«Осталось только убедиться, что мне ничего не оставили. Тогда он точно будет платить за такси», – я пыталась уговорить саму себя, но, очевидно, у меня не хватило бы смелости. Я направилась в офис, думая о банановой булочке с банановой начинкой.

Можно лучше

13 марта 2017 г.

Это происходило каждый год. День, который на первый взгляд ничем не отличался от обычного, но воздух в офисе будто слегка искрился от напряжения. День, когда люди смотрели в мониторы широко раскрытыми глазами. День, когда от звуков стучащих клавиш или щелчков мышки чувствовалось давящее напряжение. День, когда в офисе совсем не шумно, даже тише, чем обычно, но на самом деле все очень взволнованы. Тревожный день.

Стоило мне добраться до работы, как я почувствовала – этот день сегодня. Включив компьютер, я глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Я открыла почту, увидела письмо из отдела кадров и перешла по гиперссылке.

Ох, снова?.. Я тяжело вздохнула. Поставила локти на стол и уперлась лбом в ладони. Силы незаметно покинули меня, веки медленно опустились. На мгновение я закрыла глаза и сразу же их распахнула. Рассматривая пыль на столе, я обессиленно растерла лицо руками и отправила сообщение в групповой чат В03.

У меня «можно лучше».

Сразу же прилетели сообщения от Ынсан и Джисони:

У меня тоже.

И у меня.

День, когда подводят итоги года. Всем пришли табели с оценкой работы, проделанной за последний год. Всего было пять вариантов оценок: O, I, M, B и, наконец, N. Не считая самых высоких и самых низких, существовали и средние оценки, так что кто-то из сотрудников точно должен был получить оценку М или В. Значения каждой буквы были следующими: выдающийся, выше ожидаемого, соответствующий требованиям, ниже требуемого, неудовлетворительно.

Но мы кое-что поменяли так, чтобы было интуитивно понятно.

O: ошеломительно

I: идеально

M: можно лучше

B: близко к провалу

N: не прошел

В этом году мы с Ынсан и Джисони получили М. Уже четвертый раз подряд с момента устройства в компанию. В первый год нам казалось, что это нормально, но с каждым следующим годом результат оставался прежним, а мы расстраивались все сильнее и сильнее. И даже в этот раз, несмотря на то что все мы ожидали большего, помня про важный вклад, который внесли в работу компании, мы снова получили эти же оценки. И зачем так усердно работать? Думая об этом, я чувствовала опустошение. Не так давно я даже получила звание MVP^[3] на корпоративе в честь окончания года и выиграла в качестве приза бутылку дешевого вина. После всех этих «Хорошо поработали», «Отлично потрудились», «Что бы мы без вас делали?» мы снова были оценены на М. В этот момент мне стало интересно, кто получает оценку «ошеломительно» и существуют ли такие люди вообще. Не знаю, правда ли это, но прошел слушок о том, что, начиная с этого года, если к моменту повышения до помощника менеджера у работника не будет ни одной «идеально», то он больше не сможет продвигаться по службе.

Однако больше, чем повышение, меня беспокоило другое – то, что темп роста зарплаты определяется именно твоей должностью.

* * *

Я помню тот день четыре года назад, когда узнала, что после серьезного конкурса для соискателей на вакансию меня приняли на работу. Хоть я и понимала, что зарплата в этой отрасли довольно низкая, все-таки, несмотря на мой энтузиазм, цифры, которые я увидела в своей первой годовой зарплатной накладной, лежащей на столе в конференц-зале, шокировали меня. Я не ожидала ничего особенного, но сумма была даже ниже той, на которую я надеялась. Я задумалась. Это все-таки «Марон», почему же так мало?

Есть ли в Корее люди, которым не знакомо название кондитерской компании «Марон»? Хоть это и не одна из ведущих фирм в отрасли, ее продукцию можно найти в любом круглосуточном магазине или супермаркете. Можете быть уверены, в какой бы магазин страны вы ни пошли, на складе точно что-нибудь найдется. У «Марон» есть абсолютные бестселлеры вроде «Шоколадных бомбочек» и «Замороженных шоколадных бомбочек», также значительная доля рынка сбыта приходится на шоколадные батончики и мороженое. Несмотря на популярность этих продуктов, соискатели больше внимания обращали на небольшой, но роскошный офис в центре Сеула и фабрику на окраине провинции Кенгидо. Именно поэтому я и не ожидала такой низкой зарплаты. Увидев эти цифры, я подумала: а сколько же тогда платят в компаниях меньше «Марон»? Конечно же, я подписала эту накладную.

* * *

День первого оценивания, примерно через год после устройства, запомнился мне постоянно вибрирующим и мигающим окном уведомлений телефоном на столе. Все потому, что Ынсан одно за другим слала сообщения в групповой чат:

С оценкой M ставку могут повысить всего на 2 %. Как думаете, это правда?

Нам и так платят гроши, а теперь еще и повышение всего в 2 %?

Не знаю, потому ли это, что Ынсан закончила факультет делового администрирования и работала в отделе закупок, но она была болезненно-чувствительной в отношении цифр. Прежде чем я успела ответить, от нее пришло новое сообщение:

Уровень потребительской инфляции в этом году составил 1,9 %. А вы говорите про повышение зарплаты на 2 %.

Я ответила:

По сути, уровень нашего дохода заморожен.

Просто заледенел.

Но обычно колебание цен еще сильнее. Банк Кореи заявляет, что в этом году предполагаемый уровень инфляции составляет 2,6 %. В общем, они скорее всего…

Урежут зарплату.

Да, похоже, что урежут.

Молчавшая до этого Джисони написала:

После ваших разговоров я так утомилась, что не смогу работать сверхурочно. Пойти бы домой…

Поговаривают, что «идеально» все равно нельзя получить, если только это не касается публичного набора персонала.

* * *

Наверное, это произошло примерно тогда. Ынсан изменила название нашего группового чата с «Кан Ынсан, Ким Джисони, Чхон Дахэ (3)» на «B03». B03 значит «Три человека из открытого набора». Наша компания ежегодно устраивала примерно пять-шесть новых сотрудников из выпускников колледжей – набор начинался осенью и завершался в конце года. Но в то же время компания была небольшой, без особой кадровой текучки. Например, в качестве приветствия все спрашивали друг у друга, кто в каком году устроился, и вместе с кем они пришли на работу. Это не точно, но похоже, что у некоторых работников были отдельные комнаты для отдыха или групповые чаты. В такой атмосфере те немногие новички, которые пришли в компанию через другие каналы, а не через государственный набор, сами того не замечая, привыкали, что с ними обращаются как с безродными щенками. По стандартам наших коллег, таким, как мы трое, действительно недоставало «родословной».

Ынсан, например, на второй год после начала работы перешла из отдела закупок фирмы по производству автозапчастей в такой же отдел в «Марон». Смена места работы всего через год была редкостью в любой отрасли. И хоть она не была абсолютным новичком, ей все еще не хватало стажа, чтобы считаться опытным сотрудником.

Если говорить о Джисони, которая младше меня на год, то она рассказывала, что ее наняли в спешке, потому что четыре года назад кто-то из сотрудников бухгалтерии внезапно покинул компанию. Это тоже было весьма необычно дня нашей фирмы.

Я же после окончания колледжа три месяца подрабатывала помощницей офис-менеджера здесь же, в отделе мороженого, но человек, руководивший командой в то время, отнесся ко мне благосклонно, и меня перевели в ранг обычного стажера, которым я и проработала еще год. Он сказал, что такого раньше не случалось. Все говорили, будто это большая привилегия, поэтому я делала вид, что очень благодарна, но мне не хотелось начинать свою карьеру с работы в кондитерской компании, поэтому даже во время прохождения стажировки я продолжала подавать резюме, когда видела подходящие объявления о вакансиях. Я надеялась, что опыт стажировки в «Марон» будет полезен при подаче заявок в другие фирмы. Не обращая внимания на сферу деятельности, я обращалась во все компании, которые казались мне лучше, чем «Марон».

Однако ни одна из них так и не связалась со мной. А если мое резюме рассмотрят и позовут на собеседование, мне надо отпроситься и пойти туда? Может, надо будет взять отпуск? Мои беспокойства были совершенно беспочвенны. Последние надежды я возлагала на пиар-агентство, про которое думала: «Может, лучше остаться в “Марон”, чем идти туда?» В себя я пришла, только когда получила уведомление о том, что даже они отклонили мою заявку. Тогда я подумала: «Разве кондитерская компания “Марон”, нанявшая меня в качестве стажера, – это не лучшая компания, куда меня могут взять на работу?»

Именно тогда из отдела кадров мне поступило предложение о переходе в штат. До окончания стажировки оставался месяц. Мне снова пришлось задуматься о том, куда я пойду по окончании этого периода, став независимым соискателем. Это значило, что мне снова и снова придется проходить удручающий процесс написания автобиографии на две, три или сколько там нужно тысяч знаков. Я думала лишь о том, что больше не выдержу. Кондитерская компания «Марон» была моей единственной надеждой и возможностью. Так я смогла войти в штат, выполнив задание по брендингу и маркетингу, пройдя техническое собеседование с презентацией, собеседование с отделом кадров и собеседование с руководством.

Проблема заключалась в следующем: руководитель команды по производству мороженого, нанявший меня, почти сразу покинул компанию, перейдя на высокопоставленную должность в крупной продовольственной фирме, поэтому я внезапно оказалась на грани увольнения. Пока я переживала об этом, отдел кадров назначил меня в команду, отвечающую за снеки, руководитель которой с самого начала смотрел на меня таким взглядом, будто сожалел, что мое место занял не его протеже. Когда мы впервые встретились, он сказал: «Что это за цветочек из отдела с мороженым? Ой, да шучу я, шучу. Ты же не обижаешься, да?»