– И вот еще, – сказал Клифф, отметая взмахом руки ползущие по проекции химические формулы.

Ее сменил простой график на координатной плоскости.

– Здесь показан гравитационный профиль этой, гм, Паутины. Я начал расчеты в точке, расположенной чуть выше уровня атмосферы Глории, слева, приняв местную силу тяжести за условную единицу. Заметьте, как она быстро падает в пределах нескольких радиусов Глории. Итак, когда взбираешься по Паутине, попадаешь в очень длинную область с очень низкой силой тяжести. – Клифф распростер руки и взметнул брови. – Реально длинную – зона обитаемости крупней любой планеты, кроме гигантов вроде Юпитера. А по мере приближения к Чести, которая находится приблизительно в двадцати семи радиусах Глории, гравитация снова возрастает, направляя путешественников к поверхности.

– Значит, это своего рода длинный цилиндр, полный жизни, которой не приходится слишком бороться с гравитацией… – Глаза Бет уставились вдаль. – Вся эта система – Глория, Честь, Паутина между ними – вращается в небесах, словно одно жестко скрепленное сооружение.

– Ты бы хотела туда отправиться, не так ли? – тепло улыбнулся Редвинг. – Чаши тебе не хватило, Бет? Твой аппетит к исследованию экзотических обитаемых зон, гм, неутолим.

– Ага! – усмехнулась она.

– Но и это еще не всё, – продолжил Клифф. – Взгляните…

В воздухе отрисовалась поверхность с полукругами по границе.

– Я попросил артилектов отобразить орбиты, занимаемые в пространстве Глорией и, гм, Честью по мере вращения вокруг звезды. В точном масштабе. Вот.

Глория и Честь вращались по идеальным круговым орбитам в той же плоскости, что и вся система планет Эксельсии.

– И что нам это говорит о глорианцах? – спросил Редвинг.

– Слишком близки эти орбиты к круговым, нарочито. Эллиптичности нет. Либрация отсутствует. Динамика планетарного вращения не меняется. Никаких напряжений и деформаций Паутины. Всё это тщательно продумано и воплощено инженерами. – Клифф помахивал рукой, отмечая сказанное на орбитальном графике. – Система Глории и Чести вместе с Паутиной, со-единяющей их, невероятно устойчива. Это не может быть изначальной счастливой случайностью.

Долгое молчание.

Редвинг такими мгновениями всегда наслаждался. Собрать вместе команду умниц и запустить пинг-понг их гипотез. Вбросить новую информацию. Размешать. Подогреть. Протушить. При этом на удивление часто получаются свежие концепции.

– Итак, это мегаинженерная конструкция истинных мастеров. – Заговорила Вивьен. Редвинг заслышал нечто подобное прежнему ее тону – гортанному, резковатому, властному. – Мы имеем дело с глорианцами, умеющими переговариваться на гравитационных волнах, двигать миры…

– Они не очень-то словоохотливы, – перебил Редвинг.

А мы летим к ним, словно мотыльки на свет лампы.

– …предположим, что они интеллектуально развиты сильнее нашего. И старше. Гораздо старше.

Клифф проговорил:

– Астроартилект только что уточнил оценку возраста Эксельсии по линиям эмиссии металлических элементов в ее спектре. Она примерно на полмиллиарда лет старше Солнца.

Редвинг отмахнулся.

– Аналитики-паралитики… Мы начинаем глубокое погружение, ребята. Я приказал артилектам завязывать с планетарным маневром – вон того нептунообразного гиганта по правому борту. Мы еще сильнее затормозим и опишем длинную петлю вокруг двойной планеты.

Они изумленно уставились на него.

– Что, вот так… с корабля на бал? – запнулась Бет.

– Думаю, в этом случае лучше взять быка за рога, – отрезал Редвинг и встал, дав понять, что совещание окончено.

Остальные вышли.

Спустя несколько мгновений Вивьен вернулась одна – буквально ворвалась в каюту.

– Какого черта?!

Он улыбнулся открытой улыбкой, подняв руки и оттопырив большие пальцы.

– С Глории принято сообщение. По узкополосному лазерному лучу.

На стене каюты развернулась графика. Мультяшная «Искательница солнц», в достаточно высоком качестве, чтобы стал заметен таранный двигатель. Неестественно яркий и тоже мультяшный Супермен верхом на ней: летит из дальнего мрака, петляет вокруг двойной планеты. Супермен достиг серебристой нити, сочленявшей Глорию и Честь. Абстрактная Паутина увеличилась в размерах, корабль поравнялся с ней; Паутина потеснилась, выделила ему место для парковки, сделалась прозрачной, так что теперь стала видна сложная сетчатая подструктура.

– Кажется, объект размером и массой с «Искательницу» возражений у них не вызовет, – заключил Редвинг.

Вивьен покосилась на мультипликационное приглашение в повторе и свела густые брови в гримаске подозрения.

– Таранный двигатель «Искательницы» – довольно опасная для биозоны штука, чтобы нас с такой готовностью подпускать.

– Наверное, они больше опасались массы Чаши. Или выяснили, что не мы были ее хозяевами. Ошибка вышла, только и всего. Они заметили приближение Чаши из той же точки, где при взгляде отсюда располагается Земля.

– Сомневаюсь я в этом. – Вивьен заметалась по маленькой каюте. – Ну да, понятно, что они хотели отпугнуть Чашу. Но… почему бы тебе не показать этот сюжет остальной команде? Сейчас?

Он попытался удержать на лице загадочную улыбку и не смог.

– Это бы нарушило работу командной иерархии. Капитан определяет курс.

Скептическая усмешка пробежала по лицу Вивьен.

– Почему же тогда ты мне показываешь? Лично?

– Потому что я хочу назначить тебя на должность старшего помощника.

– Чего-о-о?!

– Ты обладаешь достаточной квалификацией.

– Но мы…

– Любовники, так точно. Это всем в команде положено. Цель – воспроизводство. Я просто слегка опережаю график.

Она села, оглядываясь с таким видом, словно заново оценивала всё кругом.

– Узнáют ведь.

– Естественно. И это хорошо. – Он сухо вскинул брови. – На каждом корабле должны слухи ходить. Это вроде смазки для колес.

Она снова поднялась, еле заметно вздрогнула, точно подавляя какое-то нутряное беспокойство.

– Ладно, кэп, ладно. Если глорианцы нас приглашают, так тому и быть. Возможно, это из-за того, что ты натворил в их пустынном облаке Оорта.

– Имеешь в виду маневр пролета мимо их гравиволнового передатчика? Атаку на Бет и Клиффа?

– Импульс, которым они метили уничтожить прилетевших разумных существ? Ха! Ты спроси себя, почему этот гравиволновый излучатель так для них ценен?

– Не знаю. А почему Эрмитаж в Санкт-Петербурге был так ценен, что красные^[8] вокруг него возвели внушительное ограждение, чтобы не утонул в подступающем море?

Она хмыкнула.

– Тут сравнивать нечего. Глорианцы с легкостью жонглируют черными дырами планетарных масс. Как можно это…

– Произведение искусства? Еще что-нибудь важное для самоутверждения? Искусство – человеческая категория, знаешь ли. И наука тоже. – Он откинулся в кресле, заведя руки за голову, потянулся, словно крупный красивый зверь, в тесноте каюты. – Давай не будем стреноживать воображение.

Вивьен смотрела, как разрастается в поле обзора серо-голубой мир: ледяной гигант размером с Нептун.

– Формально я квартирмейстер этой вахты, – сообщила она Бет, – но делать мне нечего, кроме как смотреть.

Бет кивнула.

– Мы углубляемся в систему, балансируем на магнитных полях, точно канатоходцы. Понятное дело, лишь артилектам под силу требуемое быстродействие. Вот пускай и выполняют свою работу. – Она махнула рукой в сторону трехмерного экрана. Магнитосфера планеты оказалась необычно широка, почти как у Юпитера. – Импульс гасят.

Нос корабля лизали бурные синие потоки плазмы. Вивьен было известно, что Редвинг ее специально назначил на эту вахту, чтобы набиралась уверенности. Сам он уже два года руководил торможением: требовалось сбросить девяносто девять процентов крейсерской скорости – с десяти тысяч километров в секунду до тридцати километров в секунду, скорости вращения Глории, – и теперь дело подходило к концу. Гигантская магнитная ловушка «Искательницы» продолжала заглатывать плазму из уплотнившихся потоков звездного ветра, сухожилия корабля напрягались, внутренности перегревались. Пролет мимо ледяного гиганта позволил дополнительно сбросить заметную часть скорости, магнитные тормоза работали славно. Вивьен смотрела, как Дафна и Аполлон скользят по внешней границе ударной волны, возятся с пружинящими линиями напряженности поля. Какая странная у диафанов работа! Вивьен поначалу приняла слова Клиффа и Редвинга о магнитных интеллектах за шутку, ан нет.

Бет проговорила:

– Нырок между этими прекрасными кольцами и планетой опасен. Зачем так рисковать? Если на скорости в какую-нибудь каменюку врежемся…

– Дафна сказала, что они оттолкнут крупные обломки прочь, если потребуется, – Вивьен мерила шагами мостик.

Бет нахмурилась.

– Поневоле задумаешься, на что они не способны.

Они смотрели, как спутный поток отлущивается от внешних областей поля. Магнитные вихри противоположных полярностей, перезамыкаясь, вспыхивали на дисплее алыми и зелеными фейерверками. Исчезающие магнитные структуры извергались плазменными вулканами.

– Эй! – вскрикнула Вивьен. Навстречу летела темная точка. – Камень!

Из ударной волны вылетела беловато-синяя вспышка и поразила черную точку. Последовала ожесточенная битва: сыпались желтые искры, струилась жаркая плазма. В конце концов точка вильнула в сторону и исчезла.

– Ничего себе, – протянула Бет. – Раскаленный газ против безмозглой скалы… пуфф – и нету!

Экраны на мостике были оборудованы отдельными модулями голосовой связи с диафанами. По вспомогательным дисплеям бежали короткие уведомления и потоки данных о конфигурации полей. Но вот они сменились лаконичной фразой:

Время нам уходить.

– Э? – не поняла Вивьен. – Куда?..

Мы доставили вас к цели. Теперь у нас новая. Нам пора отбывать.

Она увидела, как Аполлон и Дафна – самородки, озаренные золотистым сиянием, – скручиваются с внешнего слоя головной ударной волны корабля.

Вивьен позвонила Редвингу. Он, по идее, должен был спать, но ответил сразу же.

– Сэр, требуется ваше присутствие на мостике. Взгляните на экран связи с диафанами.

Щелчок.

Она ничего не предпринимала, пока не появился Редвинг. На удивление, был он в униформе, а не в привычной свободной одежде. За несколько минут промедления диафаны удалились на значительное расстояние, потускнели, пронеслись на фоне диска гигантской планеты, будто фигуристы по льду зимнего озера.

Редвинг нахмурился. Перечитал сообщения, поглядел вслед удаляющимся золотым точкам.

– Они летят на окраину системы. Готов биться об заклад – поймали солнечный ветер и несутся к чернодырному передатчику.

– Могли бы у нас разрешения спросить! – запальчиво бросила Вивьен.

Бет кивнула.

Редвинг фыркнул.

– Всегда легче получить прощение задним числом, чем разрешение.

Он негромко обратился к переводчику и вскоре получил ответ.

Мы направляемся к малым массам, чтобы подробнее исследовать Других. Столько всего поведать они могут. Вы же хотели понять, как устроены эти массы, порождающие рябь пространства-времени? Нам также интересно. Следите за нашими рассказами на этих волнах.

Вивьен спросила:

– Значит, они заинтересовались формой жизни, похожей на них самих?

Редвинг кивнул.

– А кто бы не заинтересовался на их месте? Мы стремимся выяснить, кто такие – или что такое – глорианцы, конструкторы мегаинженерных миров-флюгеров. Диафанам интересен другой род мегаинженерии, конструирование систем черных дыр. Мы бы там и секунды не продержались. А они полетели посмотреть…

Он склонился к переводчику.

– А как же мы будем управляться с корабельной магнитосферой без вас двоих?