В любом случае смысл глорианского послания в картинках был ясен:

Не суйтесь сюда.

Редвинг сказал:

– Они не хотят, чтобы Чаша к ним наведывалась. Возможно, они тоже хрупки: тяжело тут со всеми приливными взаимодействиями сладить в двойной системе. Чаша и не станет. Она пролетит поодаль. Будем надеяться, что «Искательницу солнц» они сочтут менее грозным объектом.

Майра продолжила:

– Вы наверняка интересуетесь, как дела в Свободном Владении. – Пошли новые изображения, их было много. Детские фото, потом – групповой снимок с тысячами участников. – Я прикрепила имена. Вряд ли вам они все нужны, но какого черта бы не? Наши внуки взрослеют!

Зеленые возделанные поля. Молодые леса на берегах бурных рек.

– Это земля, которую нам отвели Птицы. Баснословно щедрый дар, его на десятки поколений хватит: участок у кромки, где гравитация близка к земной, площадью примерно с Азию. В любом случае мы его не скоро весь освоим. Мы ведем в основном крестьянский образ жизни, машин строим мало – в смысле распечатываем мало, – но межвидовая торговля налажена. – Картинки совместной работы силов и людей над каким-то сооружением из спиралей, пальцезмейки помогают, заваривая швы оранжевыми лазерами.

– Разумеется, мы всё еще немного осторожничаем.

Новые изображения: вид Чаши из космоса, почти идеальная полусфера, у центра – звезда, бывшая сестра Солнца, извергает плюмаж серебристой плазмы сквозь дыру в донышке. Увеличение: близ дыры заметны повреждения, следы пожаров, охвативших территории размером с Луну, если не с планету. Напоминание об уроне, который причинила Чаше «Искательница солнц» во время Стычки. Его до сих пор не залечили полностью.

Ледоразумы управляют Чашей адекватнее: я слышала, что они Птиц довольно грубо поставили на место. Впрочем, наша маленькая человеческая колония пользуется их расположением. И всё же… – Ее губы дернулись. – Вряд ли Птицы так быстро простили нас. С ремонтом они не спешат. Может, просто осторожничают. Может.

Майра опустилась в кресло.

– А тем временем мы приняли сообщение с Земли по узкополосному лазеру, я его прилагаю. Ну и морока с ними. По-моему, я описала нашу ситуацию вполне нейтрально, но какие-то альцгеймерники в ООН всё равно умудрились неверно интерпретировать доклад. Люди не управляют Чашей! О триумфе гоминид не идет и речи! Господи-и-и-и… – Она раздраженно усмехнулась. – С Ледоразумами на внешней стороне Чаши мы поддерживаем стабильное, хотя и чертовски медленное, общение. Они отдают приказы. А Птиценарод подчиняется. Судя по переводам с их запутанного наречия – артилекты-переводчики, слава богу, делают успехи, – Ледоразумы опасаются повреждения замороженных «мыслесвязей» из-за приливных воздействий при виражах Чаши близ Глории. Не имею представления, что там за «мыслесвязи» такие, но, впрочем, всегда трудно понять, о чем Ледоразумы толкуют.

Майра заглянула в заметки и отхлебнула кофе. При записи таких посланий выдерживать нужный тон нелегко; Редвинг много раз отправлял Земле доклады, зная, что прежде, чем они будут услышаны, сменится пара поколений, и у него возникало странное, жутковатое ощущение.

– Итак, ООН хочет доступа к тому, что известно нам, а, честно говоря, мы не горим желанием открывать им слишком многое из того, чему научились. – Майра опять скривила губы, на сей раз презрительно. – Не доверяю я этому генсеку ООН, Ишмаэлю Гордону. Он всё выспрашивает, как устроены чудеса Чаши. Более того, мне Птицы и Ледоразумы в любом случае не расскажут всего, не откроют самого значимого. Но я и так бы не проболталась.

Она пожала плечами.

– Ну, кое-что я им всё же рассекретила. Невероятно прочные материалы здесь обычны: вы же помните – опорные конструкции Чаши из нейтрония. Это можно. Про это я им рассказала. Источники энергии, которые легко применить в военных целях… хочется верить, что не всегда – только в таких целях. Но это я предоставлю решать вам, капитан! – Она весело рассмеялась. – Я ведь простая кап-три, вы в курсе. Не стану брать на себя ответственность, за которую мне не доплачивают.

Вивьен поставила запись на паузу.

– Ты это уже слышал?

Редвинг удостоил ее одним из своих фирменных порицающих взглядов.

– Кое-что. Я делаю вид, что из-за плазменных шумов детальные планы пересылать не получается.

– Ха! – Вивьен возобновила воспроизведение. – Умница. Даже если по узкому лучу пересылать, наш сигнал по всей внутренней Солнечной системе разнесется. Слишком много народу услышит.

Майра продолжила:

– А та гамма-пушка, которой Птицы так гордятся? Нет уж! Тут одна такая недалеко, на кромке торчит, жутко мощная и уродливая фиговина. Они ее однажды включили, чтобы избавиться от бродячего астероида, это много лет назад было: пуфф! Не осталось ничего, кроме фейерверка. Другие технологии, которые у Птиц отработаны до совершенства: евгеника, генная редактура… они же редактируют себя под нужды окружения. Потрясающая изобретательность! Но я не хочу ничего такого этому Гордону с его приклеенной улыбочкой выдавать. Они там не просто, гм, универсальных солдат наплодят. Они весь человеческий геном переделывать по прихоти заказчика возьмутся. Брр! Я себе так и представляю детей, разработанных для чистки канализационных труб.

В продолжение этой речи картинки сменяли друг друга. На звездном фоне пронеслись три искры.

– Корсары из Чаши приближаются к Эксельсии. Им до вас, наверное, месяцев восемь. Мы не получали от них никаких сигналов. Три корабля размерами примерно с «Искательницу солнц». – Лицо ее просияло. – Что еще? Вы помните, что я вышла замуж за Фреда Ояму, – давно это было! Трое детей, четверо внуков. Красота! Мы с Фредом и некоторых размороженных детей воспитали, конечно. В приложениях всё это есть. И сообщение от Бемора для Бемора-Прим – вам оно, наверное, пока не понадобится. И от нас всех тоже.

– У нас есть снимки Глории и ее спутника с телескопов. Они различаются по размерам и яркости, но по динамике нутации похоже, что масса у них одинаковая. Непонятно, почему так, нужны подсказки! Вы сейчас уже, должно быть, пролетаете облако Оорта системы Эксельсии и много всего узнаете. Держите нас в курсе. Мы все на вас рассчитываем; наш статус перед Ледоразумами зависит от ценности ваших находок, капитан.

Она энергично отсалютовала.

– С нетерпением ждем следующего послания от вас.

Вивьен тепло произнесла:

– Ты, наверное, хорошо управлял командой там, в Чаше. Надо бы и мне приглядеться к твоим методам.

Редвингу это польстило, но он не подал виду.

– Я кое-кого потерял в Чаше.

Она пожала плечами.

– Неизбежные жертвы. Но лояльность, которую ты взрастил в них, продержалась более семидесяти лет.

– Благодарю. Один из недостатков капитанского ранга в том, что комплиментов ни от кого не слышишь.

Она лукаво усмехнулась.

– Ну, я одними комплиментами не ограничусь.

6. Двойные миры

Тонкая светоносная линия между двумя мирами поначалу выглядела артефактом обработки данных – но нет. Картинка на экране медленно, грациозно поворачивалась. Прямая линия представляла собой грандиозную конструкцию. Утолщенный сегмент в правой ее части мерцал синим и зеленым.

– Двойная планета, – произнес Клифф. – Черт побери! Непонятно, как так получилось, что и мы, и земляне это упустили из виду.

– Легко, – сказал Редвинг. – По крайней мере в ретроспективе. Мы наблюдали систему с ребра. Орбита вокруг звезды расположена в той же плоскости, что и эта орбитальная пара. Поэтому наблюдается наложение спектральных сигнатур двух миров. Они совершают оборот вокруг общего центра масс примерно за неделю. Когда срок наблюдения измеряется днями, легко перепутать.

Они неловко поерзали. В капитанскую каюту с трудом влезали четверо, а Вивьен пришлось залезть на откидное сиденье. Редвинг не хотел выносить это обсуждение на мостик, где его могли услышать слишком многие.

Бет энергично закивала.

– К тому же конструкция эта, гм, странная. Прямая линия между планетами. Я попросила астроартилекта просканировать ее в высоком разрешении. У нее биосигнатура солиднее, чем у самих планет.

Клифф поднялся, не выказывая признаков усталости, и отметил две точки в воздухе над столом Редвинга. Бело-голубая и серая – они исполняли вальс в пространстве, а тонкая линия соединяла их.

– Согласно стандартным астрономическим критериям, наши Плутон и Харон – двойная планета. Они вращаются вокруг точки, которая расположена вне обоих. Барицентр. – Клифф развернул в воздухе рядом с движущимися точками подробные данные. – Отношение масс порядка 2/3. Отношение же масс Харона и Плутона около 0.12, а астроартилект считает их карликовой двойной планетой.

– Тогда эти, гм, близняшки Земли – тем более?

Клифф кивнул.

– Надо полагать. Астроартилект утверждает, что в далеких звездных системах такие случаи известны, но в сравнительной близости от нас еще не были обнаружены.

– Одно это обстоятельство уже оправдывает наш прилет сюда, – пробормотала Вивьен. – А помните, как мы отчаянно грызлись с той фракцией, которая считала строительство звездолетов пустой тратой ресурсов? Всё, что нужно, мы-де можем выяснить с помощью огромных космических телескопов.

Бет рассмеялась.

– Тушé!

Клифф увлеченно продолжал:

– Система эта гравитационно связана теснее, чем Земля и ее Луна. У нее совокупная масса заметно выше. Два мира в приливном резонансе, опять-таки подобно Плутону и Харону. У каждой планеты масса поменьше земной, но Глория примерно на четверть массивнее меньшей… кстати, как ее обозвать?

Редвинг не озвучил своего предложения, давая остальным время подумать. Потом Вивьен сказала:

– Честь! И слава нашей экспедиции.

Они рассмеялись. Бет отозвалась:

– Ага, хватит уже в небесах всему подряд имена древних богов и мифологических героев шлепать.

– Вот эта прямая, как палка, конструкция, – Вивьен махнула рукой, и масштаб укрупнился, – вроде бы утолщается приблизительно на двух третьих пути к меньшей планете. Что это, космический лифт, обслуживающий два мира?

Бет помотала головой.

– Я сначала так и подумала. Космические лифты привлекательны, потому что их технология поддается масштабированию: можно вытащить в космос сырье, необходимое для наращивания конструкции. Но эта штука шириной более двух тысяч километров, а на том бугорке еще шире. Конечно, лифты там есть, но она гораздо крупнее, чем необходимо. На Земле таких сейчас, по утверждениям артилекта, около пятидесяти, но эта штука – как бишь ее назвать? – длиной под двести тысяч километров^[7], это больше половины расстояния от Земли до Луны. Нет, она предназначена для чего-то иного – чего-то более масштабного.

– Например? – уточнил Редвинг.

Он отказался от идеи окрестить меньшую планету Викторией: чересчур пафосно.

– Например, вот для этого, – Бет вызвала данные спектрального анализа, сделав пометки на линиях.

Клифф присвистнул и ткнул пальцем.

– Хлорофилл, вода, метан, озон, линии поглощения, типичные для зеленой растительности. Это обитаемая зона, а не лифт.

– Живой лифт, – проговорила Вивьен. – Приближение дашь?

– Само собой… – Появилась мерцающая решетка цвета слоновой кости, наложенная на картинку. – Похоже, что основа металлическая. Пересечения с правильными интервалами в подстилающей структуре. – Бет показала: – Вот это похоже на кабели.

– Скрепляющие всё воедино. Кружевная какая. – Вивьен улыбнулась. – Наречем ее Паутиной.

– Почему? – спросил Клифф.

– Потому что ее явно сплело что-то живое.

Эта реплика также спровоцировала смех. Редвинг приписал радостное возбуждение чувству, которое испытывал и сам: облегчению и восторгу открытия. Двойная планета! Мы на такое и не надеялись. Превосходит все ожидания.