Звонок на пару выдергивает меня из мыслей, а новенькую из блокнота. Закрыв его, она встает. Черные классические брюки на ремне делают ее ноги бесконечными, и я снова залипаю на них.

Поелозив на стуле, вытягиваю под партой ноги. Спиной утыкаюсь в спинку стула.

– Всем добрый день, – она приветствует группу, обведя ту взглядом, после чего переводит его на меня. – Бонжу’р. Для тех, с кем еще не успела познакомиться, сообщаю – я ваш новый преподаватель по иностранному – Кузнецова Наталья Михайловна.

Она смотрит мне в глаза, давая понять, что эта информация для меня.

Окей. Будем знакомы, Наталья Михайловна.

Выдерживаю ее взгляд. Зрительный контакт с соперником— основа основ в боксе, эта способность выработана до рефлекса.

– Соколовский Денис Юрьевич. Ваш новый студент, – представляюсь в ответ, хоть и не просили.

С секунду Кузнецова молчит.

– Прекрасно. А теперь то же самое, только на французском, – произносит она, усаживаясь за стол.

Твою ж…

Скрещиваю под партой ноги. Задницей еложу по стулу.

По аудитории проносятся тихие хохотки.

Окей.

– Можно помощь друга? – киваю на притихшую Бондаренко.

Сзади кто-то ржет.

Я тоже улыбаюсь и буквально чувствую исходящее от новенькой желание обеспечить симметрию на моем лице.

Коротко откашлявшись в кулак, она отводит взгляд в сторону, отчего делаю вывод, что этот спарринг выиграл я.

– Открываем страницу номер …– произносит Кузнецова, включаясь в занятие.

– Держи…– шепчет Дашка, подсовывая мне ручку и двойной лист.

Всю пару рисую всякую белиберду.

Дашка читает какой-то текст и умело его переводит. Из того, что она говорит, я не понимаю ни хрена. Лично мне французская речь напоминает звуки, когда кто-то в алюминиевое ведро криво ссыт. Но к голосу новенькой прислушиваюсь. Особенно к ее идеальному картавому «рэ».

– Я догоню, – говорю Бондаренко, как только звенит звонок с пары.

– Ты остаешься? – спрашивает подруга. Ее недоумение отражено на лице, но все же она решает смолчать и покидает аудиторию в числе последних.

Я остаюсь сидеть на своем месте. Щелкаю ручкой, пока наблюдаю за Кузнецовой. Стоя ко мне спиной, она стирает с доски записи и поворачивается только тогда, когда остаемся вдвоем.

– У вас какие-то вопросы? – спрашивает, отряхивая руки от меловой пыли.

Покрутив ручку в пальцах, опускаю ту на парту и слегка подаюсь корпусом вперед, обращаясь:

– Наталья…

– Михайловна, – тут же добавляет она.

Коротко улыбнувшись, повторяю:

– Михайловна.

– Я вас внимательно слушаю…Соколовский, верно? – уточняет с интонацией, которую не могу распознать.

И почему-то конкретно сейчас я замечаю огромную разницу между ней и той же Дашкой. Замечаю то, что не смог разглядеть ни в первую встречу, ни как только вошел в аудиторию. Взгляд. Он другой. Взрослый.

– Верно, – киваю медленно.

– Так что? – она подходит к столу и упирается о его край ладонями, тоже чуть подаваясь вперед.

– Наталья…Михайловна, между нами не будет никаких проблем? Так? – выгибаю бровь.

– Между нами?

– Между мной и…вами, – уточняю.

Тянет улыбнуться.

– А какие у нас могут быть проблемы? – слегка наклонив голову к плечу, спрашивает Наталья…Михайловна.

– Ну я не знаю…Там, на парковке, я понятия не имел, что вы…

– Соколовский, – отрезает она довольно резко, – проблемы у вас… могут быть, если на моих занятиях вы продолжите бездельничать. Поэтому, будьте добры к следующей паре подготовить ручку, тетрадь и краткий пересказ о французской Полинезии. Как будущему специалисту по туризму эти знания вам пригодятся. Еще вопросы есть?

Вот так значит, да?

Ну окей, ничья, Наталья Михална…1:1.

Проведя большим пальцем по «здоровой» брови, отвечаю:

– Есть. Че с бампером? Покрасили?

Несколько секунд новенькая смотрит на меня молча, после чего бросает короткое «до свидания» и сгребает свои вещи со стола. Покидает аудиторию так быстро, что не успеваю попрощаться в ответ.

Глава 3.

Денис

– …за остальным заеду завтра, – говорю в наушники, вытряхиваясь из машины.

– А почему сразу все не взял? – со смешком уточняет мать.

– Ма, я понимаю твое желание поскорее избавиться от меня, но проявляй его не так демонстративно, – усмехаюсь.

– Скажи ему, что мы отправим его барахло на такси… – слышу задним фоном голос отца.

– Я все слышал, – забираю с заднего сиденья сумки и, толкнув коленом дверь, направляюсь в сторону подъезда.

– Он все слышал, – передает мать отцу.

– Тогда пусть знает, что мы отправляемся в кругосветку, и не смеет соваться к нам как минимум го-о-од! – кричит батя, на что мама начинает смеяться.

На самом деле я целенаправленно взял только вещи первой необходимости, чтобы завтра был повод вернуться домой и поесть.

– Ладно, я понял, – говорю быстро. – Ма, все, давай… – поспешно сворачиваю разговор, заметив, как массивная дверь в подъезд, в котором секунду назад скрылись две фигуры, начинает медленно закрываться.

Мои руки заняты огромными спортивными сумками, ключ от домофона в каком-то из задних карманов джинсов, поэтому припускаю в шаге. Точнее бегу и успеваю вклинить ногу, не давая двери захлопнуться перед моим носом.

Пересекаю просторный холл на первом этаже и направляюсь в сторону лифтов.

Пахнет моющим средством. Полы, выстланные мраморной и уже пошарканной плиткой, влажные.

Этот жилой комплекс – не первой свежести. Имею в виду, что ему около семи лет. Но двор обжитый, да и район удобный. Конкретно этому критерию я отдавал предпочтение, когда выбирал себе хату, – район. Удаленность от центра города не имела значения, когда под жопой колеса. Близость к морю – вот основное преимущество выбранного мною ЖК.

Из двух окон моей квартиры видно море. Я конкретный такой везунчик, раз мне удалось отхватить хату уже в плотно заселенном доме. Бывший хозяин – москвич, просто вложился в недвижку. Без понятия, по какой причине он решил распрощаться с квадратными метрами на курортном побережье, главное, что он решил это сделать вовремя для меня.

Родители и брат спонсировали мое отдельное проживание. Подарок на мое двадцатиоднолетие. Вообще-то, я просил игровую приставку, но меня никто не слушал, так что…

Мои предки считают, что мне пора жить самостоятельно и «взрослеть». Их шутки про мое отселение уже набили оскомину. Лично меня все устраивало в родительском доме. Особенно мамины завтраки и обеды. А ужины у меня случались там, куда сваливал тусоваться.

Сегодня – первая ночь, которую проведу в своей новой квартире. Вчера в ней отработал клининг после ремонта, а позавчера привезли кровать. Кроме нее никакой мебели в хате нет, но родители посчитали, что этого достаточно, чтобы мне начать самостоятельную жизнь.

Сорок минут назад я стоял с сумками в руках в прихожей родительской квартиры и выжимал из себя слезы. Смотрел на родителей тем взглядом, которым смотрел, когда они в первый раз привели меня в детский сад и попытались вручить полноватой воспитательнице с оранжевой помадой на губах. В тот раз сработало, и меня забрали домой, сегодня… Короче, когда сегодня меня выставили за дверь, клянусь, я слышал мамин радостный крик и батино «за это надо выпить!».

Завернув за угол, вижу, как двери лифта съезжаются. Поддав газу, успеваю протолкнуть ногу между створками, и они гостеприимно передо мной разъезжаются, заставляя охренеть на месте и поперхнуться…

– Здрасьте…– удается вытолкать из себя, когда с опаской вхожу в кабину лифта.

Голубые глаза Натальи Михалны сощуриваются, на ее лице – шок.

Я тоже в шоке, но хочется ржать. Че вообще происходит?

Вторая головокружительная встреча за день, это что?

– Добрый вечер, – хрипло отзывается Михална, отступая к зеркалу на противоположной стене кабины.

Места в лифте моментально становится мало, ведь семьдесят процентов пространства занимаю я и мои сумки, брошенные на пол одна на другую.

– Здравствуйте…– раздается тихий тонкий голос, похожий на писк.

Я опускаю голову и смотрю на пацана.

Он чей?

– Здорова…– отвечаю ему.

Вспомнив, что так и не нажал кнопку своего этажа, оборачиваюсь и вижу, что она уже горит желтым.

Мать твою…это то, о чем я думаю?

Поворачиваюсь обратно и смотрю на Михалну, которая смотрит на циферблат, и ее глаза увеличиваются в размере. Она резко вскидывает на меня взгляд, и в нем отчетливо мигает вопрос «какого хера?».

Я сам охреневаю…

Лифт трогается одновременно с шумным выдохом Михалны.

Мы смотрим друг на друга. В тесной кабинке и смотреть-то некуда, но я бы, может, покопался в телефоне, если бы Наталья Михайловна не смотрела на меня так откровенно.

– Приятная встреча, – привалившись плечом к стенке кабины, сообщаю.

Сузив глаза, она чертит взглядом круги на моем лице.

– Я здесь живу, – продолжаю, чтобы преподша не подумала, что я выслеживаю ее. Я вообще о ней не думал.

В ответ на предоставленную мной информацию аккуратные брови Михалны взлетают к потолку лифтовой кабины, однако, вступать со мной в диалог она не торопится.

Улыбаюсь и рассматриваю Кузнецову. Ее прикид круто отличается от того, что на ней было надето в универе. Сейчас она в узких джинсах, бордовой однотонной толстовке и кроссах. Волосы собраны в хвост на затылке. Выглядит на двадцать, но я не настолько тупой, чтобы не понимать, – ей больше.

– Я на десятом живу, – подкидываю шокирующих фактов, но снова встречаюсь с тишиной.

Скучная вы, Наташа Михайловна…

Перевожу взгляд на пацана, который никуда из кабины не делся. Так и едет с нами.

И только сейчас я замечаю, что на его щеке приличная такая ссадина. Он смотрит на мой фингал, я – на его слегка подправленный кем-то фейс.

Подмигиваю ему.

Замечаю, что пацан залипает на принте на моей толстовке. На ней изображен прикольный чувак с ютуба.

– Это мистер Бист, – сообщаю ему.

– Я знаю кто это, – в ответ бормочет пацан.

– Тоже смотришь? – уточняю у него.

– Соколовский! – сцепив зубы, одергивает Михална.

Затыкаемся с пацаном.

Посылаю ему мысленное «прости парень, поболтаем как-нибудь в другой раз».

Мальчишка жутко тощий. Белобрысый и хилый какой-то. В руке у него коричневый футляр, который попахивает нафталином. Примерно времен моей прабабки.

Кто он? Брат Михалны? Племянник? Соседский ребенок? Или просто прибился?

Мои глаза скачут по лицам напротив, пытаясь найти между ними сходство. Оно есть. Значит, родственник.

Мои размышления заканчиваются на десятом этаже. Лифт тормозит.

Двери распахиваются, и подхватив с пола сумки, я поворачиваюсь к Михалне, чтобы попрощаться:

– До свидания, Наталья…Михайловна.

– Всего хорошего, – отзывается она неохотно.

– Бывай, – подмигиваю пацану. – Заходи, если че. Я из сто второй.

– Соколовский… – шипит Кузнецова.

Из лифта выползаю первым, потому как ближе всех к выходу.

За спиной слышу шаги и возню.

Бросаю одну сумку на пол и останавливаюсь. Лезу в карман, специально долго ищу в нем ключи, чтобы пропустить вперед Михалну и паренька.

Все-таки интересно, куда они.

Две фигуры обгоняют меня, и я присаживаюсь им на хвост.

На этаже три квартиры. Одна из них моя, так что вариантов, куда направятся эти двое, не так уж и много.

Они подходят к двери противоположной моей, сто четвертая квартира. Михална нажимает на звонок, пацан пялится на меня. Снова подмигиваю ему здоровым глазом.

В квартире напротив живет женщина. Адекватная, не из тех вредных старух, готовых глотку перегрызть за каждый чих. Пару раз пересекался с ней, когда прибегал проверить ремонтную бригаду.

Проворачиваю замок, прислушиваюсь к звукам.

– Здравствуй, Денис! – за спиной звенит женский голос.