– Хочешь, чтобы я договорилась, и он загнал в котел кого-то другого? Может, я тебя немного расстрою, но в аду у меня связей нет.

– Странно…

– Бывает.

Я пытаюсь сдвинуть подругу с места, но она продолжает пялиться на тот столик. И вообще ведет себя так, будто ее уже слегка промариновали перед прожаркой.

– Нет, все-таки он так смотрит… Может, это сексуальный маньяк?

– Рискую снова тебя расстроить, но вряд ли. Это друг моего брата.

– А – а, – разочарованно тянет она и наконец отпускает меня. – Тогда точно нет. Уж сколько я твоего брата раскручивала на эти подвиги… Хотя странно, что он так бесится, глядя на нас.

Бесится?

Руслан?!

Такое громкое заявление заставляет меня оглянуться, но, естественно, ничего подобного нет и в помине. Это игра света и тени. И обман Светкиных ожиданий. Руслан даже не смотрит в нашу сторону.

– После стольких коктейлей еще и не такое покажется, – усмехаюсь я.

Но даже если и так, это их единственный минус, потому что они помогают мне расслабиться. Красивая музыка, лукавый взгляд подруги, наш смех, когда мы выходим на танцпол и вливаемся в толпу, – все это заводит, заставляет плескаться в венах адреналин.

Мне нравится. Нравится просто чувствовать. Нравится, что на меня смотрят. Нравится видеть в зеркалах свое отражение. Нравится, как переливается мое платье. Закрыв глаза, я отдаюсь танцу полностью.

Он поглощает меня, стирает все тревожные мысли, расширяет границы дозволенного. Улыбнуться в ответ парню, который мне улыбается. Крутануться, вильнуть бедрами, призывно приподнять волосы, когда он, оставив приятелей, направляется ко мне. Ответить вызовом на его раздевающий взгляд: смотри, почему нет, я ведь и правда красивая. Позволить его рукам прикоснуться к себе. Не дернуться в сторону, а рассмеяться от шепота в ухо:

– Ты сногсшибательная, Конфетка.

И продолжать танцевать, пока не собьется дыхание. Пока не станет так жарко, что захочется глотнуть свежего воздуха.

– Перекурим? – будто считывает мои желания незнакомец.

Помедлив, я сжимаю сумочку и согласно киваю. Он берет меня за руку и выводит из толпы. Горячая ладонь, он и сам дышит жаром, потому что мы хорошо оторвались, но я почему-то чувствую между лопатками холодок.

Мелькает спонтанная мысль обернуться, но я отмахиваюсь от нее. Естественно, никто не наблюдает за мной. Он занят. А мне показалось из-за волнения, которое вновь подкрадывается ко мне на своих суетливых лапках.

Улица встречает теплым ветром, чьими-то негромкими разговорами и далеким смехом. В сравнении с клубом, можно сказать, тишина.

– Здесь все равно громко, – говорит парень, с которым я танцевала, и кивает в сторону. – Может, отойдем? Хотя бы по нормальному познакомимся.

У него приятная улыбка, располагающая. Он думает, что я соглашаюсь поэтому. В темных глазах мелькает довольство, и он решает меня поощрить за хорошее поведение.

– Олег, – представляется, когда мы оказываемся за углом здания.

Мне без разницы его имя. Я уверена, что, если мы снова увидимся, даже не вспомню лица. Но пока он действует по моим правилам, я не против быть паинькой.

– Мила.

Так меня никто не зовет – пусть зовет он. Для него я тоже лишь эпизод, который он вскоре забудет.

– Ты такая милая, Мила…

Он протягивает ладонь, делая вид, что заправляет мне за ухо длинную прядь. Не отшатываюсь. Наблюдаю за ним. Хотя дыхание на миг прерывается, но он этого даже не замечает. Или принимает за трепет от его ласки.

Усмехнувшись, он достает из кармана джинсов зажигалку и сигареты. Не сводя с меня взгляда, прикуривает. Жадные затяжки и какие-то суетливые: скорее всего, ему действительно хочется покурить. А запах у его сигарет неприятный. Несмотря на то, что он пускает струю дыма в сторону, меня все равно задевает сизое облако.

Я делаю шаг в сторону, и он, видимо, понимает, что может меня упустить. Отбрасывает сигарету и шагает следом за мной. Оттесняет к стене, но я не дергаюсь. Смотрю на него: и что дальше?

На этот раз никаких обманных маневров – проводит пальцами по щеке. Прибегает к проверенному им методу: склоняется к моему уху и шепчет:

– Ты мне сразу понравилась, Конфетка.

О, да у него с памятью еще хуже, чем я полагала. Он уже забыл мое имя. Но так даже лучше. Мне его имя тоже не нужно.

– Такая красивая… – шепчет с придыханием и рассматривает меня уже как трофей. – Поедем отсюда?

Я сглатываю. Чувствую, как бешено начинает стучать мое сердце, ладони неприятно потеют, но я не отвожу взгляд, когда отвечаю:

– Нет.

Усмехается. Его пальцы перебирают мои пряди, а взгляд перемещается на губы. Он хочет меня. Сильно хочет и не пытается этого скрыть. Уверен, что я просто играю, прикидываюсь хорошей девочкой, а на самом деле только и жду, когда мы окажемся вдвоем на заднем сиденье.

– Прокатимся с ветерком, – искушает голосом и улыбкой. – Тебе понравится, Конфетка. Я буду очень стараться. Мне хочется облизать тебя всю.

От его слов к горлу подкатывает комок, дышать становится тяжелее. Он ошибочно принимает это за возбуждение и за согласие. Берет меня за руку и пытается увести за собой.

Уши закладывает, перед глазами чернеет, внутри меня зарождается крик, но я давлю его.

Мне не страшно. Не страшно. Я всегда могу сказать «нет». Женщина имеет право отказаться в любую минуту.

И ничего не случится.

Я имею такое право.

Имею.

Я могу, могу…

– А может, ты права и мы не будем тянуть? – Широкая ладонь упирается в стену по одну сторону от меня. – Тогда у нас два варианта: или ты по-быстрому сделаешь то, что хотел сделать я, и удовольствие получу только я…

Вторая его рука ложится мне на бедро и недвусмысленно опускается вниз.

– Или тоже по-быстрому, но удовольствие получим мы оба.

Вкрадчивый голос, горячая ладонь, взгляд, обжигающий мои губы, – он уверен, что у меня ни единого шанса перед ним устоять. А меня начинает трусить, стоит только представить…

– Уже дрожишь. Конфетка, ты такая чувствительная…

– Нет.

На его губах расцветает снисходительная ухмылка.

– Этого не нужно стыдиться. Я же чувствую. Это хорошо, что ты такая отзывчивая, все будет еще круче, чем я представлял. Ну же, Конфетка…

Он склоняет голову, чтобы поцеловать, и я резко отворачиваюсь. Его губы задевают щеку, я чувствую его мокрый язык. Нет, не могу больше…

Пытаюсь его оттолкнуть, но и этот жест он принимает за кокетство. Оставив мое платье в покое, кладет ладонь поверх моей и кивает:

– Да, Конфетка, ты попала почти в самое сердце. Но болит у меня не там. Если ты опустишься чуть пониже…

Хочу отпихнуть его – не получается. Он уверенно тянет мою ладонь вниз, к своим брюкам.

Не слышит…

Он тоже не слышит…

Мой взгляд выхватывает детали: темнота, приглушенные звуки музыки, щебет какой-то ночной птицы, скольжение шин, а потом все это сгущается в сплошной комок мрака и оглушительной тишины. Когда я вижу, как шевелятся его губы, понимаю, что он что-то мне говорит, но единственное, что слышу, – как набатом бьет мое сердце, разливая по венам уже не адреналин, а страх.

Страх, который я давлю в себе, прячу его за улыбкой. Несколько секунд форы, пока он думает, что я согласна, что он меня убедил. На ощупь расстегиваю сумочку, и немного успокаиваюсь.

Я в безопасности. Я могу за себя постоять. Я могу, имею право сказать ему «нет».

– Я не хочу.

– Что?

– Я не хочу, – повторяю. – Пожалуйста, отпусти мою руку.

От неожиданности он даже подвисает, а потом матерится и лишь сильнее сжимает мою ладонь. Он злится, я вижу, как надувается вена шее. Взгляд становится неприязненным, а сигаретный запах, кажется, усиливается.

Если он меня не отпустит… Я нащупываю в сумочке и сжимаю электрошокер. Может быть, все обойдется. Но если нет…

Не обходится.

Он все-таки взрывается и выплескивает на меня свое недовольство. Буквально захлебывается и шипит, когда говорит. Никакого милого шепота.

– Да какого хрена ты думаешь, что можешь вертеть своим задом, а потом не желать его дать?!

Я дергаю электрошокер, но моя рука немеет в сумке, когда я слышу сбоку холодный голос Руслана:

– Как занимательно. Выбрал девочку, а сам… Думаю, твоим друзьям было бы интересно узнать, чем ограничивается круг твоих интересов.

Олег резко разворачивается и прищуривается, пытаясь рассмотреть в тени того, кто с ним говорит. Темная одежда, тусклое освещение, да и Руслан не облегчает ему задачу – стоит, упираясь плечом в стену.

Он в нескольких метрах, но я вижу его очень отчетливо. Рукава рубашки закатаны, поза лишь обманчиво расслаблена: он готовится к драке. Более того, жаждет, судя по взгляду, от которого у меня мороз по коже. Олегу, видимо, тоже кажется, что в перспективе приятного мало, потому что голос звучит раздраженно, даже как-то надрывно:

– Это не твое дело!

– То, что ты делаешь с друзьями, – согласен. Если их все устраивает, не мне вам мешать. А вот то, что ты делаешь здесь, – очень даже мое.

Олег недоверчиво хмыкает, всматривается в Руслана, а потом бросает на меня обиженный взгляд и сплевывает:

– Так бы и сказал, что она твоя.

Нет, я спорить не буду, хотя он неправ. Молчу. Облегченно выдыхаю, когда он от меня наконец отстраняется.

– Ей бы еще объяснил, – ворчит он напоследок.

Оставив в покое электрошокер, я тру лицо. К черту все это! Я не просто устала, я вымоталась, эмоции на пределе. Вернуться домой, укутаться в плед и забыть…

Но я не успеваю даже почувствовать волю, когда меня едва не припечатывают к стене. Только на этот раз мужские руки по обе стороны от меня. Захочешь убежать – не сумеешь. И злой шепот, который пронизывает насквозь:

– Ты вообще соображаешь, что делаешь?

– Это не то, что ты думаешь…

– В самом деле? Ах, да, наверное, тебе просто не терпелось и ему тоже рассказать про Эда. – Он обхватывает мои запястья, поднимает их вверх и прижимает к холодной стене. – Может, теперь послушать и мне?

Глава 7

Я никогда его таким не видела. Обычно он настолько мастерски скрывает свои эмоции и чувства, что некоторые из них я себе придумала. Правда, поняла это позже.

Его зеленые глаза сейчас кажутся черными, и это не только из-за освещения: зрачки практически затопили радужку. Брови нахмурены, губы плотно сжаты, дыхание тяжелое. Это не злость. И не раздражение, нет. Это гнев.

Зрелище настолько непривычное, что я помимо воли засматриваюсь. Взгляд скользит по его скулам, напряженным губам.

Забавно: я все-таки смогла вызвать у него сильные чувства. Правда, не те, что хотела когда-то.

– Тебе смешно? – Он прищуривается, приближает лицо к моему. – Ты хоть представляешь, что он мог с тобой сделать? Даже не так – что он хотел с тобой сделать?

Он так близко, что его дыхание смешивается с моим, и я могу даже попробовать на вкус его злость. У нее вкус перечной мяты. Горчит. И на удивление, тянет попробовать еще, когда он с резким выдохом отстраняется.

Злюсь. На него. На себя. На эту нелепую ситуацию. На то, что он все еще вызывает во мне хоть какие-то эмоции, когда мне должно быть уже все равно.

– Это не твое дело. Может быть, я тоже хотела.

Я хочу отойти, поворачиваю голову, ища отступные пути, но Руслан и не думает меня выпускать. Более того, придвигается ко мне, практически вжимается в мое тело. Я удивленно хватаю ртом воздух, но мое возмущение гаснет под напором его негодования.

– Хотела?! Вот этого?!

Его пальцы зарываются в мои волосы, притягивают к себе до тех пор, пока все, что я могу видеть – черные расширенные зрачки. Он не дает мне времени прийти в себя, не дает ускользнуть от него. Не жалеет меня, даже слыша, как я замираю, когда его губы касаются моего виска.

Не целует, нет. Обжигает дыханием, в которое вплетено раздражение, злость и гнев, который в нем не остыл.

– Уверена? – вкрадчивый шепот.