Роман Злотников: Американец. Цена Победы

Глава 1

Одесса, 10-я станция Фонтана, Жилой Кооператив «Пионер», 1 августа 2014 года, пятница, вечер

В первый месяц жизни младенец обычно спит не менее двадцати часов в сутки. Юрочка же оказался парнем основательным и спокойным, поэтому, бывало, спал и по двадцать два часа. Он как будто старался доставить молодой чете Воронцовых поменьше хлопот. Леночка почти не страдала от токсикоза, нормально сдала зимнюю, а затем и летнюю сессии, перейдя на последний курс филфака. Даже переезд в новую трёхкомнатную квартиру, подобранную в Академическом переулке, что называется, в «шаговой доступности» от места учебы госпожи Воронцовой, прошёл без особых треволнений.

Самому Алексею, правда, теперь приходится тратить чуть больше времени на дорогу до работы и обратно, но он успокаивал себя тем, что это ненадолго. Еще годик, Леночка получит диплом, и вот тогда можно будет снова перебраться поближе к работе. И квартиру подобрать побольше, «на вырост». А пока можно и в арендованной «трёшке» перебиться.

В общем, хотя сынуля был на редкость деликатен, но роды начались прямо в последний день сессии. И с тех пор жизнь молодой семьи преисполнилась суматохи. Младенец будил окружающих своим богатырским басом по нескольку раз за ночь, а молодой маме не давал покоя и днём. От наёмной же няньки Лена почему-то отказывалась категорически. Но к счастью, из Одессы оперативно прислали в помощь её пятнадцатилетнюю племянницу Соню, у которой как раз были каникулы.

Благодаря этому удалось справляться с уходом за малышом целый месяц, но… Всё хорошее когда-нибудь кончается. Соня решительно потребовала отпустить её домой на целую декаду. Понять её можно, пропустить дни рождения старшего брата, обоих родителей, и годовщину их свадьбы – это чересчур. Но, как на грех, именно в это же время Алексею требовалось на неделю улететь в Тюратам. Не оставлять же жену без подмоги? Вот и пришлось ему выкупить два купе класса «люкс» в маглеве^[1], не так давно начавшем курсировать между Северной и Южной Пальмирами^[2].

Самолетом бы вышло чуть быстрее и существенно дешевле, но собственные нервы и здоровье сына были дороже.

– Привет, бандитка! – дядя Лёва стиснул дочь в объятиях, оторвал от земли и начал крутиться с ней, не выпуская, будто не видел годами.

Воронцовы уже знали, почему папа обозвал Соню «бандиткой». В своё время он долго спорил с женой, как назвать первенца. Потом они решили кинуть жребий. В результате тётя Марина, уже тогда придерживавшаяся социалистических убеждений, назвала пацана в честь Григория Котовского, местного «Робин Гуда». Ну, а дядя Лёва впоследствии «оторвался», назвав дочку в честь Соньки-Золотой ручки, а второго сына – в честь Мишки Япончика. Дескать, «пусть уж будет одна банда».

– Ну, здравствуйте, гости дорогие! Добрались до нас, наконец! А бледные-то! Ой, ну как сметана прямо! Ничего-ничего, у нас вы быстро загорите! – продолжил хозяин дома, выпустив, наконец, дочурку.

– Ага, вот только разбег возьмут! От Дюка^[3]! – привычно начала возражать ему супруга. – Лёшенька послезавтра утром домой летит! А Леночке от сыночка далеко отходить некогда будет.

– Так с ним пусть загорает! – непреклонно предложил дядя Лёва. – А то срам один так ходить! Да и для здоровья вредно!

– Ты совсем больной?! Ребенку в таком возрасте загорать вредно! Ему надо побольше есть да спать!

Тут юный наследник Воронцовых вдруг решил поучаствовать в общей беседе и басовито заорал. Началась суматоха, женщины быстро подались в дом. Хозяйка – показывать место, выделенное Воронцовым, Соня – менять подгузники, а Лена – кормить.

– Так, Гришка, смена пришла! – отогнал Лев сына от мангала. – Шашлыки жарить – мужское дело! А ты иди пока матери с сестрами помоги. И ты, Алексей, не теряйся, налей себе винца. Нет, ты налей! И выпей! Тебе тоже отдохнуть надо, а нет ничего лучше вечером пятницы, чем присесть в шезлонг с шашлычком и винцом. Тем более что вино – наше собственное. Сам делаю.

– В смысле?

– Ну, помнишь, ты нам целые лекции читал, дескать, дешевая энергия – это дешёвые транспорт, жильё и еда? Вот мы тогда подумали да и разжились самой модной теплицей. Там и углекислоты много, и свет специальный, с повышенной усвояемостью, и сорта выведены именно для таких условий. Урожаи такие, что и нас кормит, и по пятнадцать-двадцать свиней в год откармливаем. И еще на напитки остаётся. Я вот лично вино делаю. И пару бочек с кальвадосом^[4] поставил, но ему до готовности ещё года три настаиваться. Так что не отказывайся, обидишь!

Тут он прервался, чтобы проконтролировать процесс готовки.

– Кстати, и шашлык – тоже из собственной свинины. Сегодня из шейки, а завтра – из корейки будет!

– И что, всё съедаете? – оторопело спросил гость.

– Нет, конечно, часть продаём. И кожу мастерам сдаём. На натуральное сейчас спрос, так что и цены дают хорошие. А нам скоро детей в институты определять. А высшее образование у нас, сам знаешь, не так уж и дёшево стоит.

Что да, то да. Споры на тему бесплатного всеобщего высшего в Империи шли давно, ещё с сороковых годов прошлого века. Но пока что позиция руководства страны была проста – «что даром досталось, то не особо и ценится!»

Поэтому доступность обучения в вузах обеспечивали иначе. Разумная стоимость, льготные ставки по кредитам на образование, спонсирование от благотворительных фондов, оплата обучения будущими работодателями…

В общем, кто хотел учиться, тот реализовывал это желание без особых проблем. Но взять и сказать потом: «Извините, я понял, что это – не моё!» – не мог.

Нет, сказать так можно было. Вот только от оплаты это не освобождало. Не сказать, что такой подход бесспорен, но аналогичной позиции придерживались и в Китае, и в Индии, и в Японской Империи. С бесплатным высшим образованием экспериментировали только скандинавы да некоторые страны Латинской Америки, но их результаты не особо впечатляли.

– А выдержим мы два дня подряд мясом обжираться? – переключил тему Алексей.

– Почему же два? – искренне изумился одессит. – Три! Сам смотри! Сегодня столетие начала Великой войны. И вечер пятницы. Нельзя не отметить! Завтра у нас юбилей свадьбы и столетие со дня основания нашего посёлка. А послезавтра – мой день Рождения.

– Вот я вас с утра поздравлю и улечу! – улыбнулся Алексей. И подумал, что как раз сумеет на несколько часов перед командировкой заехать к деду. Пообщаться, а то видеться в последние месяцы доводилось редко. Ну и мемуары основателя рода Воронцовых почитать. А то после свадьбы всё не до того было. Как раз на начале великой войны он в прошлый раз и остановился.

Поезд Санкт-Петербург – Романов-на-Мурмане, отдельный прицепной вагон до Беломорска, 5 августа 1914 года, среда, начало ночи

Девятнадцатую годовщину своего пребывания в этом мире^[5] я встретил, колеблясь между паникой и отчаянием. А в краткие минуты просветления переходил к самобичеванию. Кретин! Дебил самонадеянный! Миллиардщик хренов! Это же надо, почти десять лет я готовился к Большой Войне, заключил выгодные контракты, собрал финансы в кулак, наготовил кучу читерских^[6] заделов и… Война так и не началась!

Да, 1 августа никто из Великих держав войну так никому и не объявил! Вернее, потом-то выяснилось, что Германия объявила России войну «точно по графику». Вот только телеграмма об этом почему-то застряла в пути, и наш самодержец узнал об этом только на следующий день^[7]. Представьте, как я перенервничал!

Но и потом поводов для спокойствия не прибавилось. Наши союзнички по Антанте не спешили с заявлениями о поддержке. А у меня в памяти застряло, что в реальной истории англичане заверили немцев, что не вступят в войну, если Франция не будет атакована^[8].

В итоге я стоял, как тот богатырь, на развилке, где все варианты не сулили ничего хорошего. Если война всё же не начнётся в ближайшие месяцы, наш Холдинг понесёт крупные финансовые и имиджевые потери. А потом, поскольку война неизбежна, войдёт в неё сильно ослабленным.

Если из всей Антанты в войне окажется одна только Россия – тоже ничего хорошего. Германские и австрийские немцы готовились победить весь блок Антанты. Так что в одиночку мы будем тем ещё мальчиком для битья. Особенно учитывая разницу в сроках мобилизации. Да немцы уже под Москвой и Питером могут стоять, когда наша военная машина развернётся. Тем более что в этом случае вряд ли в стороне останутся Турция и Румыния. К побеждающему блоку они примкнут быстро и охотно!

А может быть, сбудется кошмар, которым я пугал Витте, и на нас нападёт ещё и Япония. Фактически, та же Великая Отечественная, но на 27 лет раньше и гораздо хуже. Ограбят нам страну, аннексируют часть территории, обложат контрибуциями да репарациями, а потом ещё и революция непременно случится. А за революцией – неизбежно и Гражданская война. Есть от чего прийти в отчаяние, чёрт возьми!

Так что, когда я узнал о том, что немцы объявили-таки войну Франции, я с искренним облегчением выдохнул. И не менее искренне возблагодарил Господа. Теперь от желания французов ничего не зависело. Да и британцам не удалось отсидеться в уголке. Во вторник, 4 августа, германские войска вторглись в Бельгию, проигнорировав ультиматум Великобритании. И в тот же день англичане вступили в войну.

Да, возблагодарил в молитве. И не просто так, а в храм сходил и свечки поставил. Потому что это ещё был лучший для России и меня выход. Вот только… Даже он не был гарантией, что мы избежим поражения в войне.

И благодарить за такое изменение ситуации надо именно меня. Вернее нас, господина Воронцова сотоварищи. Да, мы усилили экономику России. Вот только при этом германская экономика прибавила ещё сильнее. Мы наготовили тех самых читерских заделов – бомбардировщики, истребители, полугусеничные бронеходы, минометы и гранатомёты, новые материалы и улучшенная радиосвязь. Вот только немцы переняли многие из этих наработок, и теперь их армия гораздо сильнее, чем она же в известной мне истории. Сильнее, быстрее, лучше оснащена…

А французы, увы, как раз стали существенно слабее. И тоже по нашей вине. Мы перетянули в Россию значительную часть производства стали и машин, чем существенно ослабили их металлургию и машиностроение, почти лишив их экспорта этой продукции в Россию. Кроме того, мы вместе с немцами задавили французскую химию, да и отток дешевого капитала в российские проекты был весьма велик. Вот «лягушатники» и ослабли.

И если даже в той истории немцев во Франции остановили буквально чудом, так и говорили про «чудо на Марне», то здесь и сейчас были все шансы, что чуда не случится. А дальше, с большой вероятностью, французов вышибли бы из войны, и мы все перешли бы к третьему варианту – «все соседние страны воюют против России». Только ещё ухудшенному тем, что и французов заставили бы снабжать германские войска.

Поэтому последние полгода мы старались, как могли, усилить французов. Причём мрачный юмор ситуации состоял в том, что сделать это было нужно незаметно ни для германской разведки, ни для нашего правительства, ни для самих французов. Тот ещё цирковой номер! И мне оставалось только молиться и надеяться, что он удастся. А пока… Я возвращался в свой центр силы, в ставший родным Беломорск. К семье и к Холдингу. Только там я мог сделать что-то ещё.

Из мемуаров Воронцова-Американца

«…Разумеется, готовился к войне не я один. И некоторые участники этой подготовки сумели меня весьма удивить…»