Санкт-Петербург, центральная пересыльная тюрьма «Кресты», 5 августа 1914 года, среда, позднее утро

– Хорошо всё же, Костя, что тебя на доследование вызвали. В «Крестах»-то тебя навещать проще! Удачно получилось!

Коровко только хмыкнул. Как же, «получилось» оно, само. За это взятку пришлось дать и немалую. И адвокату заплатить, чтобы всё правильно устроил, да денежки у кого положено, взял и кому надо – передал. Но да, устроилось всё хорошо. Теперь к нему чуть не ежедневно и жену пускают, и адвоката, а иногда даже и любовницу. Нет, свидания проходят под надзором. Так что об утехах и речи быть не может, вот только Ксюша, в отличие от жены, была в курсе многих его дел и прекрасно понимала намёки. Да к тому же память у неё была почти абсолютная, так что вполне могла запомнить несколько страниц текста с первого раза. И кому надо потом на воле передать. А пускали её сюда как представительницу «Фонда помощи Балканским странам», формальным основателем и руководителем которого был брат жены.

О! Его благоверная будто мысли прочла, как раз о шурине заговорила.

– И не хмыкай, Михалыч! Как бы я тебе тогда новости передавала? В общем, братик просил передать, что у него всё хорошо, как только народ узнал, что австрияки сербам войну объявили, сборы сразу подскочили. Вот только фрахты между Одессой и болгарскими портами все выкуплены оказались. Да и урожай весь на корню скупили. Воронцов с Рабиновичем подмётки на ходу режут, раньше других про то, как на войне заработать, догадались. А остатки другие умники подмели.

А вот это плохо. Адвокат говорит, что для выхода на свободу аж четверть миллиона выложить надо. Где ж такие деньги взять?! Не успел он тогда столько нашустрить. Да и во время суда и отсидки поиздержался. Так что надежда на рост цен с началом войны, да на пожертвования, как источник начального капитала, похоже, хоть и оправдалась, но оплатить свободу не поможет.

Ну, ничего, осталась ещё надежда на биржевую игру. Тут-то Воронцов не помешает!

– А еще Сашка, ну, брат мой, говорил, что зерновая биржа сейчас на удивление спокойна. Приучил Воронцов народ к тому, что в любом случае ценам не дадут ни упасть, ни сильно вырасти!

А вот это совсем швах. «Фонд помощи» создавался как чисто гуманитарный. Только медикаменты и продовольствие. Но поставки медикаментов под себя подмял всё тот же вездесущий Воронцов. А теперь и на хлебе спекулировать не даёт. Ну, уж нет!

– Милая, попроси брата, чтобы он к вечеру прислал ко мне Ксению, его помощницу. Я тут от скуки одного военного в отставке разговорил. Вот и думаю несколько наших статей по поводу перспектив в войне в газетах напечатать. Уверен, читателям это будет интересно.

Из мемуаров Воронцова-Американца

«…Война ещё толком не началась, и даже Льеж ещё держался, а в газетах появилась статья „Франция не готова! Готова ли Россия?“. Эдакий ответ на январские статьи военного министра России Сухомлинова. И там излагались мои опасения о том, что французов может спасти только чудо. И в развитие этой темы, там высказывалось сомнение, останутся ли британцы в войне, если упомянутого чуда не произойдёт. Ну и про то, что в результате к двум немецким державам могут присоединиться многие наши соседи, тоже говорилось.

А для совсем непонятливых чуть позже в „Биржевых Ведомостях“ рассуждали о том, куда же мы денем немалый урожай хлеба этого года. И цены на бирже опасно закачались…»

Глава 2

Санкт-Петербург, улица Миллионная, 3 августа 2014 года, воскресенье, полдень

Неожиданного даже для самого себя Алексей притормозил у знакомой с детства парадной^[9] и вчитался в мемориальную табличку: «В этом доме жил и работал выдающийся ученый и изобретатель академик Ю. А. Воронцов („Американец“)». И всё! Никаких больше подробностей. Ни о том, что дружил и работал вместе с Менделеевым и Черновым, ни о том, какими именно трудами в области химии и физики прославился. И уж тем более – ни слова о несметном состоянии рода Воронцовых. Ни к чему это! Все и так знают, кто такой Американец и чем он прославился.

А деньги… Что деньги? Нет, хорошо, что они есть, но для большинства Воронцовых они давно были всего лишь инструментом. И большая их часть лежала в фондах, из которых на себя потратить нельзя ни копейки. Ни на роскошные дворцы, ни на яхты, ни на собственные космолёты. Только на развитие страны, на науку, образование и благотворительность.

Хотя даже ради того, что осталось в личном владении, где-нибудь за границей вполне могли бы похитить и потребовать выкуп. Потому и приходилось им с Леночкой даже в свадебном путешествии мириться с присутствием нескольких телохранителей. И это несмотря на то, что он и сам мог неплохо постоять за себя и любимую. Достижения науки позволили подтянуть силу и реакцию на уровень, обычно достижимый только для мастеров боевых единоборств, да и иммунитет с регенерацией повысили до непредставимых предками величин. Конечно, «семь пуль в упор… Пуля в сердце, пуля в позвоночнике и две пули в печени»^[10], ему не вылечить, но вот дождаться квалифицированной помощи после таких ранений – вполне по силам. Даже если ждать придеться целую неделю. После комплекса процедур «Архангел» его и большинство известных вирусов с микробами обходило стороной. Так что деньги и влияние – это неплохо. По крайней мере, родители Леночки уже тоже могли не бояться болезней и большинства травм, да и старели теперь вдвое медленнее. А как сынуля немного подрастет, можно будет и любимую подтянуть. Он бы и раньше взялся, но во время беременности и выкармливания врачи запрещали. А чуть попозже и до одесских родственников очередь дойдёт.

Так о чем это он? Ах да, о том, как здорово, что в Империи имеется «развитая система общественной безопасности». И тут что он, наследник многомиллиардного состояния, что обычный коллега-инженер, получивший высшее образование в кредит, может спокойно ходить по улицам, не опасаясь нападений и не нуждаясь в дополнительной охране.

Похоже, что и это – результат, пусть и отдаленный, вмешательства Американца в историю.

Уже поднимаясь на лифте, Алексей вспомнил, как всего год с небольшим назад он узнал, что его предок – «попаданец» из мира альтернативного будущего. И как долго отторгал эту мысль, воспринимая мемуары прапрадеда как историю жизни, завернутую в фантастическую обёртку. После свадьбы пришлось отдать последнюю тетрадку с мемуарами деду. И много месяцев до неё руки не доходили, всё внимание и время приходилось делить между семьёй и работой. А вот теперь случай подвернулся.

Ключ от квартиры деда у него был, но вежливость требовала воспользоваться звонком.

– Привет, Лёшка! – обрадовался дед. – Давненько тебя не видел, непоседа.

– Да я и сейчас всего на несколько часов заглянул. Поговорим, немного почитаю, если позволишь, да и двину на вокзал. Сначала в Обнинск, там очередное совещание по нашему «челноку», потом в Монино, там испытания венерианского дирижабля…

– А туда-то ты зачем? – поразился дед. – Не твоя же тема!

Внук только гримасу состроил. Да, после того, как его проект «челнока», добывающего гелий–3 в атмосфере Урана, стал известен на самом верху, его начали не только грузить по работе, но и привлекать в качестве эдакого «свадебного генерала», представителя рода Воронцовых.

– Да я туда всего на несколько часов. А потом на завод Хруничева^[11]… – тут Воронцов-младший замялся, потому что цель поездки была засекречена, и он не знал, есть ли соответствующий допуск у Ивана Михайловича.

– Опять «Адский косарь», что ли, обсуждать будете? – поддержал тему старший родственник, понимая, чем вызвана пауза. – Зря только время потратите! Дурь полная!

– Почему дурь-то?

– Потому! Эта машина и в прежнем варианте^[12] дальше идеи не пошла, и сейчас не пойдет. И не спорь! Да, плазменный турболёт можно забронировать почти как крейсер. И на низких высотах реактивная струя плазмы сможет хоть города сносить. Вот только, Лёшка, и корабельную броню можно пробить, и в самую маневренную цель – попасть! А города, если до этого дойдёт, легче и дешевле стирать с лица земли термоядерными бомбами, которые у всех развитых стран уже имеются. И не перечь! Так что нечего силы и средства тратить на тупиковый проект. Нам сейчас Космосом заниматься надо. Всем нам. Благо теперь из тупичка нехватки ресурсов человечество вышло. И я почти уверен, что глобальной войны теперь удастся избежать. Не навсегда, конечно. Но на несколько поколений противоречия нам удалось снять… Ладно, рассказывай лучше, как там твои?

И они переключились на быт молодой четы Воронцовых и их одесских родственников.

– У них как раз столетие поселка праздновали. Как-никак, первый поселок инженеров и ученых в губернии. Да и по стране он один из первых. В Москве чуть раньше «Сокол» построили и поселок при АМО^[13], а рядом со столицей – в Комарово. А следом – их «Пионер». Вчера ровно век исполнился.

Тут Алексей улыбнулся, припомнив нечто забавное:

– Представляешь, деда, они очень гордились, что «именно в их посёлке прогремели первые взрывы Великой войны». Там реально спешили со стройкой, вот котлованы под первые фундаменты при помощи взрывов и получали. Второго августа начали. А в Бельгии первые взрывы только парой дней позднее начались. И тоже – укрепления взрывами создавали. Рвы, котлованы под огневые точки и окопы. Лопатами только подравнивали.

Тут уже дед разулыбался.

– Намекаешь, что пора почитать, как это было? Так врут они, кстати. Первые взрывы ещё в июле гремели, на сербско-австрийском фронте. Только почему-то принято считать, что Великая война началась в Бельгии, а до того были так, игрушки… А в остальном… Ну да, наш предок там создал большие запасы. И взрывчатки, и колючей проволоки, и легких пулеметов. Как бы невзначай, временное хранение товаров для сербов и «Русского Фронтира». А потом сам же, через российских офицеров, подсказал бельгийцам, где и что хранится, чтобы конфисковали. Очень он боялся, что германцы французов быстро в тонкий блин размажут. Даже авиацию туда подогнал. Во главе с самим Артузовым. До того, как немцы границу перешли, бельгийцы старались не провоцировать, вот окопов и не рыли. Но – готовились. Чтобы за время, пока немцы маршируют до Льежа, успеть сделать максимум. Да и наши не только лопаты раздавали, они уж постарались германцев подзадержать…

Бельгия, где-то между границей и Льежем, 5 августа 1914, среда, позднее утро

Плох тот офицер, который не желает сделать карьеру. Вот и майор Ганс Шредер рассчитывал, что ему доверят командование одной из наступающих частей Рейхсхеера^[14]. Но начальство решило иначе.

«Герр майор, ваш опыт наблюдателя в Балканских войнах бесценен. Мы учли его, но теперь нам нужно, чтобы вы внимательно посмотрели и оценили, как работают наши решения!»

И вот он снова наблюдает. Да, в качестве специального представителя Генерального Штаба, но всё равно, за это наград не дают и в званиях не повышают. А риск, как оказалось, не меньший, чем в боевых подразделениях. Вчера, едва они пересекли бельгийскую границу, невесть откуда налетела тройка «сикорских», у которых поверх не слишком старательно закрашенных трехцветных российских кругов на крыльях виднелись эмблемы бельгийских ВВС. Сбросив десятки небольших бомбочек на марширующие колонны германской пехоты, они затем неплохо «причесали» их из бортовых пулеметов. Причем Ганс, укрывшийся в кювете, сумел разглядеть, что пулеметы штатно установлены на турелях и каким-то образом стреляют прямо сквозь винты.

Неприятный сюрприз, Scheiße^[15]! И ведь налёты повторились четырежды. Причём, в отличие от первого раза, подкрадывались на небольшой высоте, так что увидеть и услышать их удавалось только незадолго до налёта. Судя по всему, самолетов у бельгийцев было куда больше, чем ранее доносила разведка. Зато стало понятно, почему не вернулся самолёт-разведчик, посланный к укреплениям Льежа.