В комнате срач, но это пока ещё не срач опустившегося человека, а просто беспорядок. Вроде бы ничего не изменилось. Я внимательно огляделся, подмечая детали, будто собирался писать протокол осмотра места происшествия.

Над дядей Юрой висел выцветший ковёр с оленем, а на нём наша фамильная ценность. Это трофей, доставшийся нам от нашего прадеда, участника аж трёх войн – русско-японской, Первой мировой и Гражданской.

На ковре висела старинная японская сабля, слабо изогнутая, с длинной белой рукояткой из рога и стальной дужкой для защиты пальцев. Внутри металлических ножен – потемневший от старости клинок с необычной формы остриём, причём сам клинок, как говорил один знакомый дядьки, коллекционер антиквариата, намного старше, чем всё остальное.

Скорее всего, клинок этот был от самурайского меча, что принадлежал предку японского офицера, убитого моим прадедом. Возможно, этот японский офицер в начале двадцатого века отдал фамильный меч на переделку по современным тогда стандартам, чтобы к старому клинку приделали рукоятку новой сабли, которые тогда стояли у них на вооружении.

Японцы часто так делали в те времена, чтобы и оружие соответствовало всем правилам и уставу, но в то же время можно было идти на войну с прославленным дедовским клинком.

Имя самурая и его потомка нам осталось неизвестным, но этого майора зарубил шашкой наш прадед во время Гражданской войны (а японцы тогда лезли к нам в страну очень нагло), и фамильное оружие перешло к нам. Холодняк, в эти годы хранить его дома было запрещено, и мы его лишний раз старались не светить. Жаль только, что прадедовская шашка не сохранилась, потерялась где-то в родной деревне деда, но эту саблю уберегли.

Потом дядька, где-то в нулевых, перед самой своей смертью, продаст оружие за две бутылки водки, и антикварный клинок, который мог стоить огромных денег, куда-то пропал. Я даже пытался искать, но не нашёл, сабля будто сгинула. Но сейчас она пока на месте. Забирать не буду, но проконтролирую, чтобы не пропала, как в тот раз. Но главное – за дядькой присмотрю, чтобы так не бухал. Занятие ему какое-то найти надо по душе, ну или жену, чтобы жил с ней мирно.

Посмотрел на дядьку, хмыкнул, но будить не стал и прошёл на кухню. Под ногами ничего не скрипело, уложенный «ёлочкой» старый советский паркет всё ещё идеально подогнан, дядя иногда с ним возился, подбивал планки на место.

Я искал продукты, и хоть все дверцы шкафов не провисали и не скрипели, ничего съестного внутри не было.

На столе лежало несколько игрушек: китайские пластиковые солдатики с гнущимися конечностями, красная машинка и танк, причём добротный, металлический, ещё советский. Всё рабочее, после ремонта.

Своих детей у дяди Юры никогда не было, но он охотно помогал чинить сломанные игрушки соседским. И все дети его любили, а мы с братом тоже души в нём не чаяли. С дядей Юрой всегда было весело, и вообще не помню, чтобы он хоть раз повысил на кого-то голос. Если бы ещё не пил.

В холодильнике тоже пусто, если не считать почти законченной банки варенья, соуса «Анкл Бенс» с улыбающимся негром на этикетке, плавленого сырка и пластиковой банки маргарина «Рама», который у нас выдавали за масло. В морозилке нашёл один куриный окорочок, ту самую «ножку Буша». А в ящике под столом лежали несколько грязных проросших картофелин и бутылка водки «Довгань», правда, уже пустая.

Не, так дело не пойдёт. Я взял плотную сумку из шкафчика и пошёл в магазин. Денег у меня с собой маловато, но дядьку надо покормить и полечить.

Магазин вроде как продуктовый, но большую часть полок занимали пиво и водка, самые ходовые товары. Но продукты всё же были. Хотел взять пельмени, но вспомнил, что покупные сейчас на редкость плохого качества, хорошие надо было делать самому, так что взял домашней курицы, свежего хлеба, сыр, деревенского масла. Подумал ещё и взял пива, чтобы полечить дядю Юру.

Пока тётка-продавщица в синем переднике считала на деревянных счётах итоговую цену, я взял с прилавка газетку криминальной хроники. Кто-то её листал перед покупкой, она была открыта. Я проглядел страницу, где писали про очередные разборки братвы, и внизу мне попалась заметка об ограблении.

Жертва погибла от удара молотком в парке, всё ценное украли. Это пробудило что-то памяти, так что газетку я взял. Посмотрю дома, гляну, что меня там смущает, может, вспомню, что у меня было по такому случаю. Было, но детали надо выудить из памяти. В другой день сразу бы всё вспомнил, но сегодня слишком много впечатлений.

Когда я зашёл в квартиру во второй раз, дядя Юра уже проснулся.

– Ох ты ж, Ярик, – он приподнялся на локте и посмотрел на меня, щуря глаза, – вот те на, ядрёный корень, сто лет тебя не видел!

– Лёха это.

– Точно? – дядя Юра сощурился ещё сильнее и начал щупать по табуретке.

Я взял футляр с очками, лежащий на югославской стенке, и передал ему.

– И правда, Лёха. Наконец-то пришёл, давай, чаевать будем, – дядя Юра напялил очки, закряхтел и начал подниматься. – У меня, правда, ничего нету…

– Да я в магазин сходил, купил.

– Ща, тогда в душ забегу, а то башка гудит… ох, ядрёный корень, едрить их, нахрена я столько вчера выпил?

Он закряхтел громче, поднялся и, качаясь, пошёл в ванну. Дверь изнутри тихо закрылась на защёлку.

– Дядя Юра, – я посмотрел за шкаф. – А помнишь, ружьё дедовское у тебя лежало? Оно у тебя осталось?

– Не, – донеслось из-за двери. – Ярик забрал ещё зимой, надо ему куда-то было. Я не спрашивал.

Ружьё ещё покупал дед в стародавние времена, когда обычную двустволку можно было купить в деревенской лавке вообще без всяких документов, с тех пор оно так и было в семье. У дяди Юры разрешения не было, охотничий билет он получать не собирался, и ружьё хранилось, по сути, нелегально. Просто доставал его пару раз в год, менял масло и прятал обратно.

Догадываюсь, для чего его мог взять Ярик. Наверняка сделал себе или кому-то из своих подельников обрез, отпилив приклад и ствол. Такое часто используют в разборках, эксперты-криминалисты на самом деле с трудом могут определить, с какого дробовика произведён выстрел, потому что ствол гладкий, и вместо пуль – дробь.

Да и гильза не остаётся на месте преступления, если только стрелок по дурости сам её не вытащит и не выбросит. И ладно, если материал пыжа какой-то особенный, что-то ещё можно догнать, но обычно, если оружие взято не по горячим следам, то ничего и не докажешь.

Так что бандиты обрезы уважают. А у меня была пара мыслей насчёт этого ружья, ну да ладно, вопросы будем решать по мере поступления.

Из ванной послышался шум бегущей воды. Я разложил покупки на столе, собрался быстренько приготовить ужин. И снова глянул газетку и начал читать заметку о грабеже. Хм… а как-то это можно использовать, детали быстро всплывали в памяти. Неужели это из той давней серии?..

– Бабёху одну вот убили недавно, – проговорил дядя Юра, когда вышел из ванны и увидел, что я читаю. – На соседней улице, вон там, где школа, как раз напротив. Молотком захлестнул, по затылку. Зверьё какое-то. Год назад, помню, студентку тоже забили на Острове. Тоже молотком. Тёти Гали дочку, помнишь её?

– И не насиловали, – медленно проговорил я. – Только забрали всё ценное.

– Угу. Грабитель, но будто это как-то проще, всё равно убивает, – он заглянул в холодильник, потом, когда я подал ему пиво, обрадовался. – Во, вот это разговор! А ты Ярика не видел? А то чё не разговариваете, вы же братья с ним родные. Вот помру я – вы одни останетесь, больше никого из родичей у вас близких нет.

– Сегодня виделись. В воскресенье к себе на дачу приглашал.

– Вот за это хвалю. Езжай, и привет ему передавай!

Дядя Юра сделал могучий глоток из бутылки, убрал недопитое в холодильник и начал чистить картошку ножиком с отломанным, но заточенным заново кончиком.

А я снова глянул в газету. Что-то вспоминалась, из давно забытых дел. Ладно, на этой странице тоже было кое-что интересное, ещё один знакомый. Вернее, не совсем знакомый.

Писали про старшеклассника, погибшего от передоза наркотой. Вроде бы таких случаев много, но отца его, пока что ещё полковника местного УФСБ, я знал по первой жизни. Хороший мужик, но дотошный, доводилось поработать вместе пару раз.

Поздновато я здесь оказался, а то помог бы ему со старшим сыном. Хотя у него младший сын потом вляпается в историю лет через десять, и случится трагедия.

Так… всё крутилось, нужная мне информация уже рядом. План рождался, но пока не формировался. Но это всё может быть связано с тем, чем я хотел заняться.

Я приоткрыл форточку, чтобы хоть немного проветрить, а то на тесной кухне уже дышать нечем. А снаружи, там, где как раз стоял танк на постаменте, я увидел серый Мерседес. Так, я же сегодня эту тачку видел.

– Дядя Юра, у тебя бинокль на месте? – спросил я.

– Ага, в шкафу, – он показал на комнату. – А чего такое?

– Надо глянуть кое-что.

Я отправился туда, открыл верхнюю полку стенки, где ещё лежали необходимые для дома инструменты, и взял оттуда потёртый чехол со старым армейским биноклем. С ним в руках вышел на балкон, он как раз выходил на ту же сторону.

Так, номер знакомый, блатной – 90-00, на этой машине сегодня уехала Юлька из общаги. Девушка как раз находилась в аллее неподалёку, сидела на скамейке под деревом. Вид у неё крайне грустный. Ещё где-то нет её джинсовки, она сидит, обхватив себя руками. Замёрзла, как раз подул холодный ветер.

Так, у неё в медухе учится младший брат, она могла приехать к нему. Или сейчас что-то другое?

А напротив Юльки нервно расхаживал взад-вперёд какой-то мордоворот в пиджаке, с кем-то разговаривая по мобиле. Иногда он бросал на девушку тяжёлый взгляд.

Что-то недоброе намечается. Надо сходить, узнать, чтобы потом не терзаться, думая, что же случилось с ней. Чую, что связано. Будь я следаком, впился бы в это зубами.

Мордоворот отключил телефон, задвинул антенну и подошёл к Юле. Та начала что-то говорить, но мужик грубо взял её за руку и потащил в машину. Та начала сопротивляться и закричала очень громко, так, что я хорошо это услышал. Она звала на помощь, но прохожие только торопливо шли дальше, даже не оборачиваясь.

Смотреть больше нельзя. Я бросился к выходу, по пути захватив молоток из прихожки. На всякий случай, мало ли что там будет.

Не просто так Юля тогда пропала, совсем непросто так. Что-то плохое тогда свершилось. Надо выяснить и вмешаться, пока ещё не поздно.

Глава 4

Хорошо, что я пошёл к дяде в гости, а то бы и не увидел, что там происходило. С лестницы я сбежал быстро. Уже у выхода мелькнула мысль, что хорошо, что молод, а то в полтинник уже бы выкашлял лёгкие от такой скорости.

Бабушки, сидящие у подъезда, с недоумением уставились на меня, одна из дворовых собак, которые гуляли там без всяких поводков и намордников, побежала за мной, но вскоре остановилась, гавкнул пару раз вслед.

Успел в последний момент. Юлька – упрямая, и если она что-то не хочет, её хрен заставишь. По школе помню, как учителя от неё бесились. Вот и здоровый мужик в костюме всё никак не мог её затащить в машину. Он был больше и сильнее, но она извивалась как змея, постоянно за что-то хваталась, мешала ему.

И всё же, она уже была почти в салоне Мерседеса. Осталось только закрыть дверь. И никто, разумеется, не пришёл на помощь… кроме меня.

– Стоять! – рявкнул я со всей силы, хотя дыхалка уже почти кончилась. Молоток пока убрал за спину.

– А ты ещё кто такой? – здоровяк со стрижкой ёжиком непонимающе уставился на меня.

Нихрена он здоровый, выше меня на полголовы почти. Качок, но явно химию кушает, чтобы мышцы были побольше. Вид у него не особо умный, впрочем, это не показатель. Посмотрим – увидим, тупой ли это исполнитель чужой воли, или просто прикидывается тупым.

Но он растерялся, когда я его окрикнул, а Юлька вырвалась, бросилась в сторону и встала рядом со мной, вцепившись в плечо, но не убежала.