– А что, если мне приятнее провести время с тобой? Мы ведь еще друзья, не так ли?

Когда-то были. Но очень давно.

Его серо-голубые глаза пристально изучали меня. Даже чуточку слишком пристально. Было очевидно, чего он хочет.

– Не стоит тратить на меня время, Крейг. Тебе скоро исполнится двадцать шесть, – сказала я в попытке быть честной… и милой. – Найди себе зимнюю ведьму, с которой у тебя будет будущее, и заведи много милых зимних детишек.

Его взгляд стал еще более пронзительным.

– А может, я уже нашел эту ведьму?

– То, что произошло между нами, больше не повторится.

Крейг многозначительно приподнял брови, а я задалась вопросом, насколько сильно тогда напилась, чтобы такое поведение показалось мне хоть немного сексуальным. Но это случилось, и теперь он не отставал от меня на каждом из этих мероприятий – если я на них появлялась, конечно.

– Посмотрим, как долго ты сможешь мне сопротивляться, Варгас.

Долго. Очень долго. Но пусть ждет сколько захочет, мне все равно.

– Когда собираешься возвращаться в Дублин? – сменил он тему, когда я сделала глоток пунша.

Отвратительная вещь. И слишком приторная. Неудивительно, что я оказалась в постели с Крейгом.

– Послезавтра.

До сих пор я успешно морочила голову декану, уверяя, что нахожусь в процессе переориентации и просто не знаю, на какие дисциплины записаться. Именно поэтому мне разрешили остаться в общежитии. Тем не менее эта отсрочка вот-вот подойдет к концу. Впрочем, если завтра вечером я отправлюсь с Данте в Инфернас, а пока все указывало на такой исход, то по крайней мере об этом мне больше не придется беспокоиться. Колледж обеспечит необходимое алиби. Никто не заметит моего отсутствия, а я выиграю время, чтобы найти подходящее решение. И нет способа этого избежать. Я зимняя ведьма, мне не место в Инфернасе, мое место здесь – с семьей и ковеном.

Уверена, что это так?

Мысленно зашипев, я заставила внутренний голос замолчать.

– Мы идеальная пара, Эверли, и ты еще это поймешь.

Мы определенно ею не были, но слова Крейга натолкнули меня на мысль.

Идеальная пара. Вот чего хотел от меня Данте? Вступить в брак? Неужели он подыскивал себе невесту? Я чуть не рассмеялась. Нет, это нелепо. Если в этом все дело, он не стал бы искать невесту среди врагов. Даймоны жили очень, очень долго. Они практически не отличались от бессмертных. А у нас, зимних ведьм, в жилах которых текла магия, продолжительность жизни хоть и была больше, чем у обычных людей, но все же обычно мы не жили дольше ста пятидесяти, максимум двухсот лет. Так чего же он от меня хотел?

Именно этот момент выбрали старейшины, чтобы появиться на сцене. С громким, впечатляющим взрывом они возникли из густого облака дыма.

Глава 5
Эверли

Раздались аплодисменты. Крейг оторвал от меня взгляд и повернулся к сцене.

Меридия, Айслин и Эния. Так звали старших колдуний нашего ковена. Самые могущественные из ныне живущих зимних ведьм. Они были нашими советчицами. Нашим законом. Нашими матерями. В отличие от других ковенов, у нас все основывалось на женской силе. В конце концов, именно Эдда Варгас много веков назад заключила и подписала мирный договор с Инфернасом.

– Приветствуем вас, – открыла Ночь призраков Айслин, ее длинные белоснежные волосы развевались вокруг изборожденного морщинами лица; все три женщины были одеты в льдисто-голубые плащи поверх повседневной одежды.

– Подойдите ближе, – почти заговорщически прошептала Эния, обращаясь к собравшимся. В свои сто десять лет она была самой молодой из трех. Она заняла место моей бабушки, когда та умерла, достигнув почти ста семидесяти лет. – Послушайте историю наших предков.

– Проклятие, – пробормотала Меридия.

– И благословение, – добавила Айслин. – Рожденные из тьмы, мы восстали и выступили против зла.

По внезапно затихшему залу пронесся тихий шепот, и, мысленно вздохнув, я залпом выпила остатки пунша.

Крейг рядом со мной улыбался, будто ему не терпелось услышать эту историю. Затем подошел ближе и прошептал:

– Ты прекрасно выглядишь.

– Ты всегда так говоришь.

– Потому что это всегда правда.

Интерес во взгляде Крейга казался неподдельным, и на мгновение я почувствовала угрызения совести. В последнее время он хорошо ко мне относился, был немного настырным, конечно, но, похоже, я ему действительно нравилась, и, в конце концов, я однажды легла с ним в постель. Причем, если вспомнить, ту ночь мы провели не так уж плохо.

– Спасибо, – тихо пробормотала я.

В моих светлых джинсах и мшисто-зеленом джемпере не было ничего особенного. В то время как многие ведьмы наряжались для Ночи призраков и уделяли особое внимание своему внешнему виду, я едва потрудилась причесаться и надеть джемпер без пятен от кофе. Так что нет, мой наряд точно не отличался особой привлекательностью. Тем не менее в сочетании с моими огненно-рыжими волосами, россыпью веснушек и каменисто-серыми глазами он все же притягивал взгляды. В основном потому, что я выглядела не так, как остальные члены моей семьи. У Мелоди и мамы были золотистые волосы, а папа был брюнетом. Нередко дети с подобной генетической смесью рождались с рыжими волосами, но мне досталась сверхдоза. Слава ведьминским богам, я унаследовала мамин рост, ее фигуру и такие же серые глаза. По крайней мере этим я пошла в семью Варгас.

– Вы готовы к волшебству? – спросила Эния, и дети в первых рядах завизжали от восторга.

Три колдуньи сошлись вместе и объединили те крохи силы, которыми обладали до наступления зимы, благодаря чему перед нашими глазами образовалась картина из дыма и магии. Сверкающая, как утренняя роса, и слегка мерцающая, она зависла над головами трех женщин. В ней отражался наш мир – и в то же время не наш. Уже нет.

– Давным-давно, – начала Эния, – когда на земле правила магия, ведьмы и даймоны жили в гармонии. Врата между мирами были широко открыты, наши народы помогали друг другу и учились друг у друга.

Меридия выступила вперед:

– Прошло совсем немного времени, и наши гены смешались. Завязалась дружба, и возникли любовные связи. Родились первые ведьмы нового поколения. Наполовину ведьмы, наполовину даймоны – на свет появилась могущественная ведьминская ветвь. – Она сделала небольшую паузу. – Основательницы нашего ковена принадлежали к этому новому поколению. Предки преподнесли нам дар крови. Благодаря им мы вновь и вновь передаем магию, живущую в нас, своим потомкам.

– Дар крови, – пробормотали собравшиеся, как нас учили с ранних лет.

– Все шло хорошо. Но потом самонадеянность даймонов слишком возросла, и проявилась их истинная сущность. Они завидовали нашей магии и не понимали, что ведьминский ген является доминантным. Они усиливали нашу магию, но мы не перенимали от них никаких внешних черт. Недоверие переросло в ненависть, что привело к конфликтам и сражениям между видами.

Картина изменилась, и в облаках дыма появился мужчина. Даймон. Огромного роста, с длинными черными волосами, в золотых доспехах и со светящимися красными глазами. По обе стороны лба у него поднимались большие черные рога.

Данте Инфернас.

По крайней мере, предполагалось, что это Данте. Однако, поскольку никто из присутствующих никогда не встречал короля Инфернаса, этот образ возник из рассказов, легенд и книг. Но я стояла рядом с ним, лицом к лицу, и знала, что это изображение вовсе не соответствует его истинному облику.

– Даймоны наполнили наш мир ужасом, – продолжила рассказ Эния. – Они охотились и убивали не только ведьм, но и простых смертных. Невинные души, которые забыли о магии, бурлящей в их венах. Наша магия пугала даймонов. С каждым поколением мы становились все могущественнее. Поэтому среди даймонов стало запрещено вступать в любовные отношения с ведьмами. Любого, кто не подчинялся, карали смертью.

Следующее изображение было точным до мельчайших деталей. Портрет Эдды. Прародительницы моего рода. Копия картины, которая висела у входа в наш дом и всегда напоминала мне о великом бремени моего наследия.

– У нашей сестры хватило смелости и прозорливости, чтобы положить конец убийствам. Она рисковала жизнью, чтобы объединить ковены под общим знаменем, и мужественно выступила против Данте Инфернаса. Она принесла нам мир.

Дальше я отключилась. Я наизусть знала каждое слово, которое звучало из уст Меридии, Айслин и Энии. Они построили врата, бла-бла-бла, мы принесли клятву, бла-бла-бла, магия в наших венах определила, к какому ковену мы отныне будем принадлежать, бла-бла-бла, мы – единственные, кто стоит сегодня между даймонами и человечеством, бла-бла-бла. Ради этого мы пошли на жертву, согласившись сковать свою магию и получать доступ к ней только на три месяца в году… БЛА. БЛА. БЛА.

Закатив глаза, я бросила взгляд на стакан с пуншем. Кончился. Проклятье.

– Магия весенних ведьм связана с весной… – нараспев протянула Эния, и все продолжилось.

Лето. Осень. И снова зима. Каждый ковен защищал Тенебрис и человечество в определенный сезон. Это гарантировало, что никто не станет слишком могущественным. Служа предупреждением, что чрезмерная власть развращает. В детстве, будучи еще маленькой, наивной и исполненной мечтаний, на одной из Ночей призраков я спросила, почему вообще существует опасность, что нас развратят, если существа за вратами – зло. Мой вопрос восприняли не лучшим образом. Далеко не лучшим. С тех пор я старалась держаться в тени. Но наша история всегда вызывала у меня вопросы, на которые никто не мог или не желал отвечать.

Три женщины на сцене закончили рассказ хорошо знакомыми мне словами:

– Так было всегда, и так будет всегда.

Подавив желание вновь закатить глаза, я обвела толпу взглядом. Собравшиеся ведьмы с благоговением смотрели в сторону сцены. Девушка из первого ряда вышла вперед. Эния с улыбкой ей кивнула:

– Да, Эва?

– Во время нашего последнего визита в Дублин я увидела в книжном магазине Inferno Данте…

Храм содрогнулся от смеха. Inferno Данте, «Ад» в «Божественной комедии». А это и правда комедия, потому что… ангелы и демоны, рай и ад? На самом деле их не существует. Это всего лишь образы, собранные из сказок, легенд и историй, которые люди пересказывали друг другу на протяжении веков. А вот добро и зло, напротив, реальны. Настолько, насколько это вообще возможно. Люди забыли о магии и нашли себе нового бога. Как ведьма, я верила в старых богинь. Гекату, Керидвен, Перхту, Ойю и Цирцею. Верховных ведьминских богинь. Им поклонялись наши предки, и мы шли по их стопам. Возможно, не с такой одержимостью, но я все же верила. И никогда не стала бы высмеивать людей за их убеждения. Свою силу я черпала из нашей веры, потому что никогда не видела Гекату или других богинь. И разве не в этом заключается смысл веры? В доверии?

При упоминании «Ада» Данте у меня на лице заиграла слабая улыбка. Даже в моем нынешнем положении.

Данте Инфернас – дьявол.

Признаться, я и сама часто обращалась к этой аналогии. Все в ковене так делали, но в то же время мы знали правду. Может, ада в его классическом представлении и не существует, но существует Инфернас. И в нашем случае довольно близко.

Эния подняла руку, и толпа затихла.

– Одно то, что нам известно больше, не означает, что можно насмехаться над людьми. – Выражение ее лица стало суровым. – Вера – очень мощное оружие. Сталкиваясь с такими темами, подыгрывайте, – наставляла она Эву, а вместе с ней и всех остальных. – Люди никогда не должны узнать, кто мы, где и что именно охраняем.