Я повторила эту мантру еще несколько раз, но это все равно что попросить кого-то не думать о розовом слоне. Данте – мой розовый слон, и не думать о нем невозможно.

– Итак, сегодня Ночь призраков… – вернулась я к предмету разговора.

Меня устроит любая тема, лишь бы она не имела отношения к моему будущему. Ради этого я даже готова пойти с Мелоди на еженедельное собрание ковена. В Ночь призраков зимние ведьмы собирались вместе. Такой день был у каждого ковена. Летние ведьмы называли его Дыханием вечера. Весенние ведьмы встречались не вечером, а утром, и их собрание носило название Колокольный звон, а осенние ведьмы, которые в данный момент владели своей магией во всей полноте, именовали этот день Дождем листопада. Ночь призраков была главным светским мероприятием ковена. Для детей там подавали какао, а для взрослых – пунш. Все обменивались историями, радовались, что врата в Инфернас стабильны и что на нашей стороне давно не видели даймонов. Крейг, может, и рассказывал всем, как они гнались за даймоном, но мне с трудом верилось, что лакей Данте вел себя настолько беспечно. Или что он два дня бродил по лесу, прежде чем нашел меня. Данте знал, где я живу, а значит, и его подданные тоже. Крейг с остальными, скорее всего, погнались за каким-нибудь вепрем. Или за оленем.

Каждая Ночь призраков начиналась и заканчивалась одинаково. Колдуньи напоминали нам о Пакте, о нашем проклятии и о нашей судьбе. В зимние месяцы года именно мы отвечали за то, чтобы никто не прошел через врата в Инфернас и чтобы ничто не попало оттуда в наш мир. Причем последнее имело первостепенное значение. Потому что кто по собственной воле захочет отправиться в Инфернас? Ответ прост: никто. В том числе и я. Так как же выбраться из этой ловушки, в которую я сама себя загнала?

В то время как мама убирала со стола, а Мелоди рассказывала мне, как Сара Джин говорила ей, что Томас, старший сын колдуна летних ведьм, обжимался с Джоанной, весенней ведьмой, я тонула в собственной драме. Мне было абсолютно наплевать, кто с кем обжимается. Пусть каждый развлекается как хочет. В конечном итоге они все равно вернутся в свои ковены. Таковы правила. Если нарушишь их, поплатишься своими способностями. Их у тебя отнимут, а вместе с ними ты потеряешь и право жить в одной из деревень вокруг врат. Тебя изгонят. И этого боялась каждая ведьма, независимо от того, к какому ковену она принадлежала.

– Тебе стоит пойти, – прервала болтовню Мелоди мама. – И Крейг там будет.

Я поборола желание удариться головой об стол. Крейг? Серьезно, мам? Конечно, в том, что члены ковена пытались свести вместе своих детей, нет ничего необычного. Я бы не назвала это браком по расчету, но в основном все заканчивалось именно этим. Мы имели право голоса, но вместе с тем осознавали ответственность ковена перед человечеством. Кровные линии должны сохраняться, чтобы ведьминская кровь, которая течет в наших жилах, передавалась из поколения в поколение. Как и знания о нашей силе. Если ковены времен года исчезнут, не останется никого, кто встанет между даймонами и этим миром.

За прошедшие годы родители познакомили меня с множеством потенциальных претендентов-ведьмаков. Большинство из них я знала, мы вместе ходили в школу и тренировались. Но и мама, и папа, похоже, были без ума от Крейга Маунта. А то, что Крейг не скрывал желания познакомиться со мной поближе, не улучшало ситуацию. Как и то, что год назад я – случайно – очутилась с ним в постели.

По крайней мере, колледж давал мне возможность отдохнуть от внутренней политики ковена.

Колледж, в который ты больше не ходишь…

– Давай, Эв! Будет весело.

Голос Мелоди вырвал меня из раздумий. Мысленно вздохнув, я, пока мама, чего доброго, не убила меня взглядом, запихнула в рот кусочек брокколи и две вилки картофельного пюре.

– Ты же просто хочешь увидеться с подружками и выпить пунша.

Мелоди просияла, а я посмотрела на маму, которая разливала чай, пряча ухмылку. Моей сестре исполнилось восемнадцать всего пару недель назад. С тех пор она старалась посещать каждое светское мероприятие ковена. Дни рождения, свадьбы, рождения детей, вечеринки охотников… Тем более если там обещали пунш.

– Ну так что, Эв? Ты идешь?

– Ладно, я с тобой.

Может, встреча отвлечет меня от мыслей. Или, наоборот, поможет разобраться в них.

Мелоди издала победный вопль:

– Пойду переоденусь!

– Там будут присутствовать дети! – крикнула я ей вслед. Затем, нахмурившись, посмотрела на маму: – Скажи, что я не была такой.

– Не была, – подтвердила она сквозь смех. – Ты была еще хуже.

– Эй!

– Настоящее дьявольское отродье.

Ауч. Не лучший выбор слов в нынешней ситуации.

Мама внезапно посерьезнела:

– До твоего восемнадцатого дня рождения.

Только не это. Еще немного, и я не выдержу. Я поспешно встала:

– Пойду тоже переоденусь.

– Эверли?

Дойдя до лестницы, я обернулась и встретилась взглядом с мамой. По выражению ее лица невозможно было что-либо прочесть.

– Пообещай, что будешь присматривать за сестрой, хорошо?

Я дала обещание. Правда, в тот момент у меня возникло неприятное ощущение, что она хотела сказать совсем не это.

Глава 4
Эверли

Сдержать слово оказалось не так-то просто, потому что, как только мы добрались до большого храмового зала, Мелоди растворилась в толпе.

– Ну, супер. – Тихо выругавшись, я осмотрелась по сторонам.

Храм был заполнен людьми. Здесь собрались зимние ведьмы всех возрастов. Они стояли небольшими группами, разговаривали и смеялись, а дети с громким визгом гонялись друг за другом по залу. Я ожидала, что вот-вот кто-нибудь крикнет им: «В храме не бегать!» – как это было во времена моего детства, но нынешним малышам повезло. Очевидно, колдуньи еще не пришли, и детям сделали поблажку.

Пусть я и не любила подобные мероприятия, но не могла отрицать, что при входе в храм меня охватывало приятное ощущение. Казалось, что древнюю магию в этом гигантском здании можно потрогать руками. Это служило одной из причин, по которым оно пользовалось такой популярностью в качестве места собраний. Храм был не просто впечатляющим сооружением, он много значил для нас, ведьм. В те месяцы, когда зимние ведьмы, по сути, лишались магии, их притягивало к этому месту. Оно давало им силу и утешение. У меня же от высоких белых стен из песчаника, украшенных многочисленной росписью, и огромного деревянного купола пробегали мурашки по коже. Здесь я особенно сильно ощущала магию в своих венах, и приходилось концентрироваться, чтобы скрыть отголоски силы.

Скинув кожаную куртку, я обвела взглядом толпу.

– Эверли! – раздалось слева от меня.

Ко мне широкими шагами спешил отец. Толпа расступалась перед ним, словно он шел по воде.

– Привет, папа.

– Привет, милая, – поприветствовал он меня, обняв за плечи и поцеловав в лоб. – Где твоя сестра?

– А где пунш? – вопросом на вопрос ответила я.

Отец мягко рассмеялся:

– Ей недавно исполнилось восемнадцать. Пусть развлекается. И пока она остается в кругу ковена…

– …Все будет хорошо. Я знаю. Мы присматриваем за своими. – И не сосчитать, сколько раз я слышала эти слова. – Верну ее домой до полуночи, – пообещала я.

– Постарайся тоже немного повеселиться.

– М-м, – откликнулась я, заставляя себя улыбнуться.

Отец внимательно посмотрел на меня. Его улыбка исчезла, и он принял серьезный вид:

– Ты хорошая девочка, Эверли.

Не настолько хорошая, как он думал. К тому же я была уже не девочкой, а женщиной… но все равно послушно улыбнулась ему. Чувствовалось, что он пытается убедить скорее себя, чем меня. Я кивнула в сторону переполненного людьми зала:

– Возвращайся к остальным, пап. Со мной все будет в порядке.

– Крейг здесь, ты знаешь…

– Вот только ты не начинай! – Высвободившись из отцовских объятий, я подтолкнула его. – Иди уже, со мной все будет нормально.

Мы попрощались, и я продолжила поиски Мелоди. Сестра обожала подобные собрания, она ими жила. Я же, напротив, могла придумать себе занятие и получше, чем каждый четверг вечером сидеть в храме и слушать одну и ту же историю снова и снова. Да, магия наших предков, наполнявшая храм силой, дарила приятное ощущение и ложилась на мои плечи, словно теплое одеяло. Но… с годами это стало казаться слишком однообразным.

Кто-то из ковена узнавал меня и уважительно кивал. Другие игнорировали, а третьи тихо перешептывались между собой. По размерам этот зал, наверное, не уступал футбольному полю. Или арене. Здесь вполне можно было устраивать концерты. Помещение заполняли большие столы и скамьи, а в конце зала находилась сцена. Стены освещали факелы, а во внушительных огненных чашах на помосте горели и потрескивали магические костры льдисто-синего цвета. В этом плане мы оставались старомодными. Хотя наши дома были оснащены всеми современными удобствами, в общих пространствах отдавалось предпочтение камню, дереву и огню. И нашей магии – начиная с декабря.

Я почти пересекла коридор, когда увидела их. Крейга и его друзей. Они стояли в стороне от других групп, откровенно красуясь. Многие молодые ведьмочки одаривали Крейга и остальных парней восторженными взглядами. В конце концов, они охотники. Титул, который ни в одном из колдовских ковенов не присваивался просто так. Хотя я и сама когда-то горела желанием стать одной из них, вынуждена признать, что делать охотникам было практически нечего. За последние несколько десятилетий через врата прорвалось лишь несколько даймонов. И все они закончили тем, что были брошены с перерезанным горлом на кострище в центре нашей деревни. Или их обезглавили.

Хороший даймон – мертвый даймон. Нас учили этому с раннего детства. Ненависть к даймонам подобна лесному пожару. Всепоглощающая и волнующая. И все же это абсурдно. В нас текла одна кровь. Именно их гены многократно усилили нашу магию. И тем не менее мы на них охотились.

Впрочем, если верить преданиям, в прежние времена охоту начали они. Сражаясь из жажды убивать. Мы же вступали в битвы, чтобы выжить.

Для каждого из четырех ковенов все, что приходило в наш мир через Тенебрис, приравнивалось к злу. В этом отношении весна, лето, осень и зима не отличались друг от друга. Когда дело касалось нашего врага, мы становились единым целым.

Хотя я старалась избегать Крейга, он все же разглядел меня в толпе. На его лице появилась недвусмысленная улыбка. Крейг Маунт – высокий, широкоплечий обладатель типичного для зимних ведьм сурового обаяния. Черная одежда показывала, что он охотник, лицо парня обрамляли рыжевато-русые волосы средней длины. Несомненно, привлекательный мужчина, но, несмотря на наше небольшое приключение год назад, я оставалась к нему совершенно равнодушна. Возможно, отчасти это связано с тем, что семь лет назад он, как и все, от меня отвернулся. Хотя уже некоторое время старался исправить эту ошибку. Пытаясь ухаживать – к моему сожалению.

– Эверли! – позвал Крейг, решительно проталкиваясь сквозь толпу. Подойдя, он протянул мне стакан с пуншем. – Ты пришла.

– Ради Мелоди.

Я взяла стакан, следя за тем, чтобы не соприкоснуться с его пальцами. Любая форма физического контакта представляла для меня опасность. Слишком велик риск того, что Крейг почувствует во мне что-то неладное. Год назад я была беспечной и глупой. Грустной и одинокой. Больше со мной такого не случится.

Крейг тихо усмехнулся:

– А я на мгновение подумал, что ты все-таки хочешь присоединиться к нам.

– Не сегодня, – неопределенно ответила я.

Он нахмурился:

– Как дела в колледже?

Именно поэтому я ненавидела подобные встречи. От меня ждали участия в светских беседах, а в настоящий момент список тем, на которые я не хотела говорить, был слишком длинным. Колледж, охотники и тайный договор с Данте Инфернасом прежде всего.

– Хорошо.

– Красноречива, как всегда, да, Эверли?

Я вздохнула:

– Возвращайся к своим друзьям, Крейг.