– Почти каждая наша встреча начинается с твоего падения, – неудачно пошутил Малинин и покивал официантке, поставившей перед ним тарелку наваристого огнедышащего борща. – Спасибо, Настюша.

– Вы что будете? – скривив губы, спросила официантка у Софьи.

– Тоже борща хочу, – Соня носом потянула ароматные струйки, вившиеся над тарелкой. – Сто лет не ела.

– А выглядите гораздо моложе, чем на сто лет, – пробормотала обслуживающая их девушка и быстро ретировалась.

– Что, господин Малинин, продолжаете разбивать женские сердца? – тихо спросила Софья, которую развеселила ревность официантки.

– Да куда уж мне, – махнул рукой Малинин. – Я когда сюда приехал, вообще не понимал, как здесь люди живут, не то что строят планы, например, или разбивают сердца. Но сейчас вроде обвыкся немного. Ты здесь надолго?

– Не знаю, – Соня пожала плечами. – Как пойдёт.

Неловкий разговор не клеился, Малинин старался придумывать темы, но Соня отвечала односложно, ковырялась ложкой в принесённом супе и явно не хотела продолжения беседы. Егор, наконец, выдохся, немного помолчал и вдруг напрямую спросил:

– Соня, мы можем нормально общаться? Ну вот без этой вот, – он скривил мину, – лживой вежливости.

– Я тебя не совсем понимаю, – холодно заметила Софья, которая вдруг поняла, что ей до сих пор больно, и сегодняшняя встреча напрочь содрала пластырь, которым она кое-как заклеила прореху в своём сердце.

Самым страшным было понимание того, что её чувства к Малинину никуда не делись и сейчас заискрились ярким пламенем, как только она его увидела. Но ходить всё время по грани их странных отношений было слишком больно, и возвращаться снова в этот водевиль чувств она не хотела.

– Прогуляемся? – спросил Егор, отодвигая пустую кофейную чашку.

– Пойдём, – зачем-то согласилась Софья и, встав со стула, поняла, что сейчас в Малинине проснётся истинный джентльмен, и он станет ей помогать надевать пальто, а это было уже чересчур близкое общение. – Хотя знаешь, я, наверное, пока останусь. Спланирую дела на день и вообще.

– Жаль, – улыбнулся Малинин и, выудив из кармана кусочек картона, положил перед Софьей. – Здесь мой новый номер, если что звони. Мало ли помощь понадобится.

– Нет, Егор, – Софья покачала головой и с некоторым усилием отодвинула карточку обратно к мужчине. – Не понадобится.

– Соня.

Малинин хотел что-то сказать, но Соня его перебила.

– Ты прав, давай без ложной вежливости, – не ожидая от себя такой решимости, сказала Софья, – я призналась тебе в любви, а ты улетел отдыхать с другой женщиной. По-моему, яснее ответа не придумаешь. Поэтому давай мы просто забудем про эту встречу и про то, что мы сейчас находимся в одном месте.

– Рад был увидеться, – после секундного раздумья проговорил Малинин, кинул на стол деньги за обед, схватил куртку и вышел в морозную осень Тыкулкаса.

Софья вдруг увидела, что картинка перед её глазами стала двоиться и расплываться, а горло сжала невольная слёзная судорога, но она глубоко вздохнула, залпом допила кофе и, незаметно для окружающих промокнув глаза, поплелась в сторону выхода. Свежий воздух немного взбодрил её, выветрил изнутри слякоть, и до гостиницы Соня дошла уже в почти нормальном состоянии, но стоило ей остаться одной в номере, она застыла, стоя посреди комнаты, потом сбросила пальто прямо на пол и упала плашмя на кровать, разрыдавшись прямо в подушку, которая не давала громкому плачу прорваться наружу. Соня долго не отрывала мокрое раскрасневшееся лицо от влажного логова подушки, потом стала затихать, перевернулась на бок и, всё ещё всхлипывая, забылась тревожным сном. Уже под утро Софья дёрнулась, повернулась на спину и, тяжело приоткрыв веки, увидела, что в кресле подле неё кто-то сидит. Софья вскрикнула, подскочила на постели, нащупала выключатель от лампочки и, пытаясь усмирить бьющееся в горле дыхание, оглядела весь номер. Но в кресле, собственно как и везде, никого не было, она была совершенно одна. Потом лёжа без сна, Софья смотрела, как в небе над городом рдеют флаги северного сияния, как нехотя тьма уползает за горизонт и уступает место тусклому рассвету, потом слушала, как по коридору, негромко переговариваясь, ходят люди и, наконец, решила встать, потому что поняла, что опаздывает на процедуру в больницу.

Пообщавшись с недовольного вида медсестрой, Соня мужественно вытерпела все манипуляции с рукой и, дав себе обещание больше сюда не ходить, пошла на выход. Спустившись в вестибюль, она вскинула глаза и увидела, что к ней навстречу, широко улыбаясь, идёт вчерашний знакомый.

– Здравствуйте, Софья, – проговорил доктор. – Как вы? Как рука?

– Рада вас видеть, – отозвалась Соня. – Спала плохо. Новое место…

– Не буду юлить и говорить, что случайно вас встретил, я же знаю, когда у вас заканчивается процедура, вот пришёл на вас посмотреть и уточнить про вечер.

– Вечера в Тыкулкасе тёмные и холодные, к романтическим прогулкам не располагают, – послышался из-за спины Софьи голос Малинина. – Следователь Малинин Егор Николаевич. Девушку эту в больнице не видели?

Он сунул врачу почти под нос фотографию, и врач удивлённо помотал головой.

– А кто это?

– А что? – резко спросил Егор.

– Ну просто если бы я понимал, кого вы ищите и по какому поводу здесь мог находиться человек, то сказал бы отделение, где поискать, – несколько растерянно проговорил доктор.

– Она хотела диспансеризацию пройти, – забрав у Малинина из рук фото, сказала Соня. – Я вчера её здесь видела. Потом она с каким-то медработником ушла.

– Сергей Кириллович, – раскатисто пронёсся по коридору низкий грудной женский голос, – вы где?

– Пойду, – встрепенулся Сергей, – а то я под присмотром медицинской сестры, а она ужас какая суровая, – улыбнулся он. – Софья, я закончу приём и вам позвоню.

– Хорошо.

– А вы фотографию лучше в регистратуре покажите, к ним больше народу обращается, – сказал Сергей Малинину и быстро пошёл к своему кабинету.

– Быстро, однако, – цыкнул Малинин.

– Что быстро? – спросила Софья.

– Заводишь новые романтические связи.

– А мне кажется или тебя это совсем не касается? – Софья смерила его взглядом и вернула фото. – А кто это?

– Знакомую продавщицу из магазина встретил сегодня, лица на ней нет, руки трясутся. Вчера дочь её ушла в больницу, и домой не вернулась. Я думаю, что она зарулила куда-нибудь, но решил проверить для успокоения матери. Наверняка сказала, что сюда, а сама…

Егор ответил на звонок, несколько секунд нахмурившись слушал собеседника, потом посмотрел на экран телефона и, помолчав, поднял на Софью глаза:

– Я почти целый год жил спокойно, я не бегал за призраками, из трупов были только свежемороженые тупые туристы, но как только приехала ты… Всё снова началось, – выдавил он из себя.

– Что началось? – недоумённо спросила Софья.

Малинин молча развернул к ней экран, где в крупном зерне плохой съёмки угадывался берег реки и неясная фигура, замотанная во что-то тёмное.

– Что это?

– Говорят, женский труп, – не отрывая взгляда от Сони, ответил Малинин. – Вот только он не лежит, как ему и положено, а стоит, – рявкнул Егор. – Ну и как полагается при появлении вашей волшебной конторы, начинается какая-то канитель.

– Чего ты на меня орёшь? – спросила Соня.

– Я не ору на тебя. Я просто задним местом чувствую, что это всё не просто так! – гаркнул Малинин, развернулся и пошёл на выход, но потом остановился и, оглянувшись на Софью, проговорил: – Тебе особое приглашение выписать?

– В смысле?

– В том самом. Поехали вместе, а то потом ты опять начнёшь через десятые руки выбивать себе разрешение на участие в деле. Так это бесит, – шлёпнул папкой по стене Малинин и стал спускаться по лестнице.

Софья ещё несколько секунд стояла в недоумении, но потом встрепенулась и побежала вслед за Егором, потому что кто как ни она знала, что таких совпадений не бывает, и уж даже если Малинин её приглашает поехать с ним, то это не просто везение, это джекпот.

– Шикарное у тебя ландо, – подшутила над ним Соня, садясь в пропахший моторным маслом и соляркой «уазик».

– Какое есть. Не нравится, можешь домчать до места происшествия на метле, – буркнул Егор. – Вам же, наверное, выдают в командировку, для удобства перемещения.

– Егор, почему ты на меня злишься?

Малинин не мог ей сказать, что злится на неё потому, что соскучился и что с той минуты, как увидел её здесь, ни на минуту не переставал думать о Соне. Его злило и то, что он нашёл в преступлении удобную возможность позвать Софью с собой, он точно знал, что от такого необычного дела она не откажется и будет рядом с ним даже несмотря на свои вчерашние заверения.

– А нам далеко ехать? – спросила Софья, когда они выкатились за пределы Тыкулкаса.

– Километров десять, потом до сторожки егеря примерно километр по лесу.

– Я что-то не уверена, что подготовлена для прогулок по пересечённой местности, – скривив лицо, сказала Софья и поглубже запахнула светлую куртку.

– Ладно, не бойтесь, леди, домчим прямо до сторожки, ты, кстати, там сможешь подождать, потому что до озера сто процентов придётся пешком идти, но там метров триста.

– А ты один едешь? – удивлённо спросила Соня.

– Нет, – пожал плечами Егор, – с тобой.

– А судмедэксперт, а криминалист?

– Сейчас ещё вертолёт с Чаком Норрисом прилетит, – объезжая глубокую впадину на дороге, проговорил Егор. – Это тебе не следственная машина мегаполиса, это Тыкулкас – место, где любая штатная единица просто лишняя. Если сильно прижмёт, то из Норильска команда приедет.

– А ты считаешь, что труп на озере, это не сильно прижало?

– А ты хочешь меня поучить работе? – в тон Софье ответил Егор и, свернув на укатанную грунтовку, сбавил скорость.

– Нет, извини. Просто я помню, сколько народу было в Карельске, а здесь только ты.

– Я по первости тоже всё время удивлялся, что здесь только я. Ну так-то ещё участковые есть, даже на практику иногда стажёров присылают, но, видимо, исключительно в виде наказания, – затормозив возле приземистой избушки, возле которой суетились две лайки, проговорил Егор. – Собак не гладь, потом неделю не отмоешься.

– Почему?

– Егерь наш, мужик сильно заколдованный, – усмехнулся Егор. – Он какой-то такой дрянью своих лаек обрабатывает, что от меня потом люди шарахались, когда я тут с ними наобнимался.

– Не помню, чтобы ты любил собак.

– Я тоже не помню, но я тогда знакомиться приехал с Кадарием Селеменовичем и зашёл не туда, вот меня лайки и придержали, хотя, говорят, они вроде как не сторожевые псины. – Малинин замахал приближающемуся к ним приземистому мужчине. – Привет, что у вас?

– Плохо, Егор, плохо, – покачал головой Кадарий и глянул на Софью. – Здравствуйте. Коллега?

– Почти, – сказал Егор. – Ну, пошли, глянем, что и как. Соня, ты с нами?

– Конечно, – Софья зябко поёжилась, запахнула куртку и пошла вслед за Малининым.

Лодка, на которой стояла женская фигура, немного сместилась в воду и теперь на берегу её держал только самый край задней части. Вода подмывала тонкую полоску песка, уносила частички с собой, судно проседало всё больше, и казалось, что совсем скоро широкое деревянное дно сядет на воду и уплывёт, неся свою страшную ношу.

– Надо как-то лодку привязать, – задумчиво сказал Егор. – Нет у меня желания потом по реке её ловить.

– Сейчас племянника пошлю в дом, – сказал егерь. – Юрингай, иди дютки, возьми хэркевун. Мы, Егор, с перепугу не ходили, только вот со спины смотрели, – сказал Кадарий.

– А как же вы тогда решили, что это труп? – Егор спустился на топкий берег, обошёл лодку, пытаясь понять, каким образом так закреплено тело.

– Плащ когда с ветром летал, было видно, что не живая она, – упавшим голосом сказала Айнана. – Мы в палатке ночевали, тут ходил кто-то ночью, а утром вот увидели.