– Нет-нет, Яна Денисовна. Вы не поняли… – мнётся сотрудница. – Заберёте форму и на медосмотр, потом брифинг и сразу на борт. Ну что я рассказываю, вы сотрудник опытный…

– Но как же? Мне говорили про ночные рейсы?

– Так и было, но… Вас приставили к команде.

Глава 5.

Яна.

– Будете летать с ними, – девушка вдруг отводит взгляд в сторону, как будто обдумывая слова. – По крайней мере, пока. Старшая всё расскажет.

Странно. Разве тут не рандом, как везде? В ведущих авиакомпаниях не бывает по-другому. Что ещё за команда? Но возражать и заваливать кадровичку вопросами смысла нет. Я и так устраивалась в срочном порядке. Куда скажут, туда и полечу.

Киваю, и передо мной на стол ложится трудовой договор и ручка. Пробегаюсь глазами по знакомым пунктам и подписываю. Взамен мне выдают пропуск. Потом за формой, после еле удерживая несколько чехлов и свой чемодан в руках – в брифинговую.

– Новенькая? – тут же интересуется симпатичная блондинка, которой меня передаёт кадровичка.

На вид немного старше меня, ниже на четверть головы, явно недлинные золотистые волосы собраны в некрупный узелок на затылке, губы накрашены бежевой помадой, что гораздо реже встречается у бортпроводниц, а ярко-голубые глаза в обрамлении тёмных ресниц блещут интересом.

– Замужем? – добавляет она.

– Н-нет… – удивляясь вопросу, отвечаю я.

– Снег, ну ты прям с порога, – добродушно смеётся высокий русоволосый, кареглазый парень с обворожительной улыбкой. – Я Анатолий, а это – Снежана, – указывая рукой на коллегу, поясняет парень, а потом протягивает руку мне. – Можно просто Толик.

А он выше меня на четверть головы. Рост как на подбор совсем не удивляет: во всех авиакомпаниях строгие требования к росту. И я со своими сто семидесятью тремя вписываюсь в индустрию идеально.

– Яна, – отвечаю взаимным рукопожатием. – Вы команда, к которой меня приставили?

– Всё так. Идём, переоденешься, – щебечет Снежана, подхватывая меня под локоток и ведя в небольшое помещение со шкафчиками. – Даже не знаю, повезло тебе или нет… Форму можешь выбрать сама, на то и выдали столько предметов гардероба, чтобы ты могла комплектовать! Но сразу скажу, Холерия больше любит видеть нас в юбках, – заговорщически шепчет коллега.

– Холерия? – вопросительно выгибаю бровь, вешая свою верхнюю одежду в свободный шкафчик.

Смотрю на коллегу, подмечая, что та в светло-серой юбке-карандаше, такого же цвета жилетке, мятного цвета блузе с длинным рукавом, в серых туфлях на каблуке, а на шее повязан мятного цвета шёлковый платочек – фирменный цвет «Крыльев Сибири», что-то между бирюзовым и зелёным, но ближе к зелёному. На голове девушки мятная пилотка, а на груди приколота фирменная брошь.

Тут отличная форма. Ко всему прочему выдаются белая и мятная блузки, удобные в полёте серые кеды на резиновой подошве, брюки, пиджак, жилет, пояс, перчатки, демисезонное пальто, палантин, пуховик на гусином пуху с капюшоном, шапку и шарф к нему и даже фирменный зонтик. А ещё платье из тёплой ткани, с тремя комплектами съёмных воротничков и манжет. При желании уже за свой счёт можно приобрести фирменный чемодан и сумку.

А уже в середине-конце апреля, когда авиакомпания перейдёт на летнее расписание полётов, а погода станет теплее, выдадут совершенно другую форму: из лёгких, а не тёплых тканей, более яркую и дышащую.

– Калерия Валерьевна Самойлова, если быть точной. Такая заноза! Только при ней её Холерией не называй, это только между нами, – отмахивается Снежана. – Если ты не замужем, значит, помолвлена? Или в гражданском браке?

Какие странные вопросы. Мне девятнадцать в середине мая, о каком браке речь вообще? Отродясь подобных требований не было!

– Нет.

– Как же так? – внезапно начинает сокрушаться стюардесса. – Ты же не продержишься и дня… Понимаешь, наш первый пилот…

– Майская! – слышится строгий оклик со спины. – Прекратить сплетни!

Оборачиваюсь, чтобы разглядеть вошедшую в помещение черноволосую женщину, чуть ниже меня, со строгой прямой осанкой, будто солдат, собранной и подготовленной к рейсу.

– Колесникова? – интересуется она, поджимая тонкие губы и осматривая меня с головы до пят. Киваю. – Готовность пятнадцать минут – и на медосмотр. Потом жду вас в брифинговой, – сообщает она и, развернувшись, покидает комнату.

– Удачи, – одними губами шепчет Снежана, тут же выбегая за старшей.

Готовность пятнадцать минут значит, что мне нужно максимально быстро переодеться в форму и поправить причёску. Раз Калерия Валерьевна больше любит юбочный вариант, решаю выбрать его. Всё же первый день.

Через четырнадцать минут довольно оглядываю себя в зеркало: светло-серая юбка-карандаш идеально сидит по фигуре, её дополняет светло-серый пиджак, на манжетах рукавов которого фирменного цвета мятные ленты, а на груди закреплён значок компании в виде красивого крыла неизвестной птицы. Идеально выглаженная белоснежная блуза отлично сочетается с белыми перчатками, в которые перетянуты мои руки, но первое, что бросается в глаза – красивый тоненький платок мятного цвета, кажется, сшитый из самого настоящего шёлка. На его ткани белым принтом изображены те самые крылья, являющиеся символом компании. Ещё минута уходит на то, чтобы зафиксировать пилотку на голове.

И вот, я готова. Медосмотр проходит стандартно. Получив отметку в журнале, отправляюсь обратно, удивляясь, что не встретила в кабинете маму. Видать, у неё выходной. Брифинг-рум у «Крыльев Сибири» прекрасная. Большой светлый зал с новеньким ремонтом и окнами с видом на стоянку самолётов. Здесь не меньше шести белых столов у окон, в окружении стульев мятного цвета. Посередине зала «рабочая» зона с маленькими двухместными столиками. Это для тех, кто хочет поучиться во время смены, чаще для новеньких или тех, кто в резерве. Зона отдыха с серыми мягкими диванами, возле которых стоят не только кофейные столики, но и станции для зарядки гаджетов, отделена мятного цвета перегородкой с поворотным механизмом. На одной из стен крупный светящийся логотип компании, а на другой несколько мониторов. На первом – суточный план полётов каждого судна. На втором – текущий статус бортов, находящихся на перроне. На третьем – радар с движением самолётов в воздушном пространстве в районе Толмачёво. Есть кулер с водой, столик с кофейником и чайником.

Не все брифинг-румы в аэропортах выглядят подобным образом. Иногда они похожи на крошечные коморки. Но тут база «Крыльев», потому так. Снежана сразу же сообщает, что в Москве у нашей авиакомпании также имеется подобное помещение в Домодедово, где вторая наша база.

В брифинговой уже достаточно людно. Двое пилотов, расположившись на диване, обсуждают будущий рейс. Крупная команда бортпроводников из восьми человек, проводят предполётную подготовку за одним из столов. Двое стюардов попивают кофе, о чём-то переговариваясь, а пепельноволосая стюардесса заучивает опросник. Моя новая команда тоже в сборе. Сразу понимаю, что самолёт у нас небольшой, раз нас только четверо. Оно и к лучшему.

– Колесникова Яна Денисова, восемнадцать лет, – представляет меня старшая бортпроводница команде.

В ответ представляются коллеги. Калерии тридцать один, Снежане двадцать семь, а Анатолию двадцать пять. Ничего странного в этом нет, но я всё ещё помню странные вопросы от Снежаны о замужестве, а ещё подмечаю, что у всех троих бортпроводников имеются обручальные кольца на пальцах.

Старшая проверяет наши документы и приступает к брифингу:

– Итак, доброе утро, кого не видела. Мы с вами выполняем рейс SW6015 по маршруту Новосибирск-Екатеринбург, «Эйрбас А320», время в пути два часа двадцать пять минут. И разворотный SW6016 Екатеринбург-Новосибирск, – строго чеканит Калерия. – У нас 139 пассажиров, из них 2 младенца, 1 несопровождаемый ребёнок, на 11 ряду пассажир с малогабаритным питомцем. Спецпитания для пассажиров нет. Информация о количестве пассажиров и наличии груза на обратном пути будет позже. Я пойду 1L, Борисов 1R, Майская 3L, Колесникова 3R. Обратно Снежана меняется с Анатолием.

1L – это всегда старший бортпроводник, который заполняет документы, работает с пилотами и пассажирами. А также встречает пассажиров, проверяет посадочные, охватывает бизнес-класс, отвечая за левую переднюю половину салона. Самая тяжёлая работа. Ведь именно старший несёт ответственность за экипаж, даёт готовность для посадки пассажиров, решает вопросы по документации с сотрудниками аэропорта и ещё очень много всего делает.

1R – помощник старшего. Отвечает за первую правую дверь, переднюю половину салона по правой стороне. А ещё за питание в бизнесе.

3L – хозяин багажного отделения. Зона ответственности с середины до хвоста по левому борту, и всё, что там лежит и находится. Важная позиция, где бортпроводник отвечает за безопасность и следит, чтобы ничего лишнего на судне не оказалось. Плюсом обслуживает пассажиров эконома.

3R – это «торговля», как принято называть. Моя самая нелюбимая позиция, и, совсем неудивительно, что новенькую ставят именно туда. Я отвечаю за третью правую дверь, салон с середины до конца по правому борту, тележку с едой и напитками, а ещё почти что повелитель: «Вам курицу или рыбу?»

На самом деле пассажиров обсуживают все. Но чёткие обязанности должны быть распределены.

– По приходе на борт проверяем всё по чек-листу, пятнадцать минут, – продолжает Калерия Валерьевна. – Вопросы, замечания, предложения?

Вопросов у экипажа нет.

– Что ж, в таком случае напомню, что посадка на борт у нас в двенадцать пятнадцать по одному трапу. Наш командир воздушного судна, как обычно – Северский Дмитрий Дмитриевич. Второй пилот – Печорин Андрей Игоревич. А вот и они…

А я почти не слушаю после того, как слышу его фамилию. Как это возможно? Бывают ли подобные совпадения?

Глава 6.

Яна.

Могу поклясться, что новоявленный отчим заменил традиционный кофе кровью девственниц, иначе объяснить привлекательность этого мужчины просто невозможно. Он не выглядит даже на свои тридцать девять. Как будто от силы лет тридцать пять. Широкоплечий, статный, высокомерный. Его двубортный пиджак застёгнут на все пуговицы, а четыре полосы на погонах и рукавах сразу расставляют границы между нами. Остаётся лишь гадать, скольким женщинам посчастливилось схватиться за эти погоны, когда он занимался с ними сексом.

Дмитрий даже не смотрит в мою сторону. Я для него невидимка, будто прозрачная. Кивает старшей, глядя в свой планшет.

– Итак, время в пути два часа двадцать пять минут, если не будет нештатных ситуаций, – он снимает фуражку и кладёт её на стол. – Турбулентность ожидается лёгкая, полёт должен пройти плавно. Правила входа в кабину пилотов стандартные.

Наши взгляды на крошечную секунду встречаются и в глазах отчима проблёскивает что-то, будоражащее моё тело. Вспомнил?

Надежда тут же гаснет. В его горьком янтаре снова холод, равнодушие и скука. Северский безразлично отводит взгляд так же быстро, как и посмотрел на меня. А мне так хочется, чтобы все из брифинговой исчезли. Чтобы его взгляд был направлен только на меня. Но капитан продолжает вещать что-то про высоту полёта, давление, температуру и скорость ветра.

Внутри всё сжимается от какого-то мерзкого чувства. Мне больно от его безразличия.

Не вслушиваюсь в его речь совершенно, но наслаждаюсь каждым произнесённым словом. Отвлекаюсь от давящих мыслей на такой безупречный, низкий, завораживающий голос. Почему-то становится жарко, и я с силой закусываю ручку зубами, которую вертела до этого в руках. Она всё ещё дрожит между пальцев. А сердце бешено колотится. Отворачиваюсь в сторону окна на мгновение, чтобы никто не смог заметить пунцовых пятен на моих щеках.

Закончив речь, Северский выгибает бровь, ожидая кивка от Калерии. И получив его, резко разворачивается, направляясь к свободному дивану.

– Всем хорошего полёта! – доброжелательно улыбается второй пилот и спешит за командиром.