– Нет, тогда бы чувствовалась связь с телом или остаточный след, а тут пустота, – он покачал головой, – ментальный допрос тоже ничего не дал. Ни тель Бричек, ни Стен не видели, что случилось с Зарьей. Супруг женщины ушёл из дома ненадолго, а когда вернулся… Сама знаешь, что увидел. Никто из них точно её не убивал.

– То есть, вы не знаете, кто убийца? – по рукам пошли мурашки.

– И он или она до сих пор находится в деревне, – внёс ноту «позитива» некромант, – толь Орик предполагает, что это дело рук чёрного мага. Он уже вызвал следователей и жандармов из ближайшего города. Всё, что мы можем – сохранять спокойствие и ждать.

Я вздохнула, а внутри будто струна натянулась. Я насторожилась, уже понимая, что интуиция предупреждает меня о беде. Но и без неё было нетрудно догадаться, что над бедными Хмельными Орчанками нависло что-то чёрное и злое. Поселение словно замерло, предчувствуя новую бурю. Стало очень тихо. И грянул гром.

– Теон! Теон, срочно, мастер зовёт! – гаркнул один из помощников старосты, завидев некроманта, он побежал к нам, – а вы, Реджина, подите к Хелле, негоже девке в такое страшное время одной дома сидеть.

– Что случилось, Орон? – вымученно спросил Рейвен, и я поняла, что он очень устал.

Под немного покрасневшими глазами залегли лёгкие тени, русая коса растрепалась, а одежда была та же, что и вечером, безбожно помятая. Сердце кольнуло, захотелось обнять его, погладить по волосам и отправить спать. Жаль, что я не могла так поступить, поэтому ненадолго прикрыла глаза и приказала себе успокоиться.

– Тык это, некромансер, – названный Ороном сглотнул и понизил голос, – новое убийство. Кузнец наш, Матей, ушёл в кузню, там его и нашли.

Мужик с силой сжал в кулак ткань просторной штанины, а второй рукой зло стёр скупую мужскую слезу. Я замерла, а Рейвен сорвался с места. Где дом кузнеца, знали все. Мужик уже рыдал не стесняясь, ведь отца Зика очень любили. Он был этаким огромным добродушным медведем, верным мужем и любящим отцом, примером для подражания.

Я не могла просто развернуться и пойти в дом старосты, не могла позволить себе остаться в стороне. Мне казалось, что семье кузнеца я была сейчас нужнее, чем старостиной дочке. Чувство тревоги не отпускало, струна внутри продолжала натягиваться, было ощущение, что дальше будет только хуже.

– Орон, я пойду к толю Орику, а вы немедленно идите к Хелле и передайте, чтобы она сейчас же ушла к кому-нибудь из подруг, – повернувшись к мужичку, я взяла его за руку, привлекая к себе внимание, – одной сидеть ей нельзя.

– Зачем? – выдохнул ошарашенный моей просьбой помощник старосты.

– Неужели вы не поняли? Людей убивают, когда они остаются совсем одни, – по моим рукам забегали нервные искры, – Орон, бегите скорее!

Мужик всхлипнул и кивнул. Он зло растёр лицо ладонями и побежал обратно. Я поспешила за ним, но свернула по дороге к дому кузнеца. Это был уже второй дом в этой деревне, который выглядел так мрачно и зловеще. Вездесущий туман стелился по участку возле строения белым озером, ухудшая видимость. Я обхватила себя руками за плечи, было ощущение, что дом давно заброшен.

Липкий страх начал пробирать душу, а внешний холод закрадываться внутрь. От дома кузнеца разило тем сладковатым запахом мучительной смерти, как и от дома Стена. Этот запах принесла на себе мама в моём последнем видении-воспоминании. Она называла нечто «Оно», и мы бежали от этого. Бежали от этого так далеко и прятались так хорошо, что даже я сама всё забыла.

– Реджина, – позвал меня тихий голос, и я посмотрела на незаметно подошедшего Зика, – ты пришла, чтобы увидеть… тело?

И этот здоровенный парень зарыдал, обхватив меня своими огромными лапищами. Я пискнула, потому что он сжал меня слишком сильно, а потом принялась гладить его по спине, чтобы хоть как-то успокоить. В доме послышался шум, крики детей, а потом всё это перекрыло зычное «Ти-и-ихо-о-о!» в исполнении нашего руководителя по практике.

Зик замер и отстранился, неловко бормоча извинения. Я слегка улыбнулась и предложила ему всё-таки пойти в дом. Но если бы я знала, что нас там ждёт, ни за что бы не пустила Зика внутрь. Но я не знала, поэтому мы вошли в горницу и замерли на пороге, не в силах сдвинуться с места.

Два младших брата Зика и сестрёнка испуганно жались к деревянной стене за печкой, их почти не было видно, а в центре большого светлого помещения на полу сидела полная женщина и плакала, уткнувшись лицом в ладони.

Рейвен и толь Орик двумя скорбными фигурами застыли над ней, а староста сидел на лавке, вцепившись в волосы руками. Старший сын кузнеца тут же рванул к матери, но его остановил Теодор, преградив ему дорогу и покачав головой.

– Что происходит? – прогремел Зик, а его мать завыла, раскачиваясь.

– Успокойся, разорался тут, – проворчал толь Орик, – поймали мы убийцу твоего отца и Зарьи.

– Кто? – парень сделал шаг назад.

Не нужно было отвечать, чтобы понять. Его мать та, кто убил этих двоих и навёл страх на деревню, от неё исходили эманации чёрной силы. Бедняга тоже это понял и упал на колени, завыл, в бессильной злости колотя пудовыми кулаками пол.

Рейвен посмотрел на него с сожалением и жалостью, наставник устало махнул рукой, а староста поднялся и, пошатываясь, подошёл к Зику. Он тяжело опустил руку на его голову и грубо начал гладить его по коротким тёмным волосам.

А я… Я зашла за печь и опустилась на корточки рядом с детьми, в одно утро ставшими круглыми сиротами. Да, жена кузнеца была жива, но ненадолго. Чёрных магов казнили без суда и следствия, как только обнаруживали. Это были маги с отравленной силой, не принадлежавшей ни Адаре, ни Рою, ни забытой богине. Они появлялись на свет очень редко, и их выявляли ещё в детстве, не позволяя вырасти и впасть в чёрное безумие своей силы.

Кто-то может сказать, что это жестоко, но это было милосердно. Рано или поздно чёрные маги срывались и начинали нести смерть. В конечном счёте их всё равно убивали. Похоже, мать Зика была чёрной, которую не обнаружили. И сейчас она сорвалась и выпила жизни двух людей. Матея и Зарьи.

– Ты уже совсем взрослый, – я обратилась к старшему мальчику, скорее подростку, он казался ровесником моего брата, у меня сжалось сердце, – и пока твой старший брат не может позаботиться о тебе и твоих младших, ты должен взять всё в свои руки.

Он свёл тёмные брови на миловидном строгом личике, сверля меня медово-карими, почти жёлтыми, глазами, в которых не было ни одной слезинки. Девочка и мальчик, так похожие на него и Зика, вжимались в паренька, ища поддержки. Малышка едва слышно скулила, уткнувшись лицом в рубаху старшего брата, а младшенький, искривив рот в беззвучном плаче, глотал слёзы.

– Как вас зовут? – я старалась разговаривать с детьми, чтобы отвлечь, потому что, казалось, сейчас никому не было до них дела, – моё имя Реджина, и я умею искрить.

По моим рукам забегали белые искорки, на такие вот контролируемые всплески магии я всё ещё была способна. Но создавать какое-нибудь заклинание я побоялась, опасаясь, что оно выйдет из-под контроля в самый неподходящий момент и ещё больше напугает детей, а то и навредит. Поэтому я предпочла остановиться на игре с искрами.

Младший из братьев следил за магией как заворожённый, старший же смотрел настороженно, будто ждал, что я в любой момент могла их обидеть. А девочка, икая от слёз, наконец оторвалась от рубахи брата круглое личико и открыла рот от удивления. Маленькая ручка потянулась ко мне, и коснулась моих пальцев. Искорки с шипением побежали по её ладошке, и малышка фыркнула от того, что ей стало щекотно. Я ласково улыбнулась.

– Меня зовут Двейн, – старший из мальчиков подал голос, – а это Аликей и Ронья.

– Очень приятно познакомиться, – мои искры продолжали щекотать ручку Роньи, и Аликей тоже протянул ладошку.

– Не трогайте, – Двейн отдёрнул ладони младших от меня, и мои искры начали гаснуть.

Подросток посмотрел куда-то мне за спину, и я обернулась. Сзади стоял Рейвен и смотрел на детей. Те снова вжались в старшего брата, который воинственно сверкал глазами из-под чёрной вихрастой чёлки. Я поднялась и повернулась к некроманту.

– Зачем ты пришёл? – я говорила тихо, – ты пугаешь их.

– Они – дети чёрного мага, – так же тихо ответил Рейвен, – ты же понимаешь, что их нужно проверить на наличие черноты?

– Они – не чёрные, – я нахмурилась, – я не чувствую в них безумия.

– Я всё равно должен проверить, – он упрямо сверлил меня серыми глазами.

– Почему ты не хочешь поверить мне на слово? – меня это начинало злить.

– Реджина, просто дай мне посмотреть, – устало выдохнул парень, – я не сделаю ничего плохого. Я верю тебе, но следователям твоего слова будет недостаточно. Мне нужно получить доказательства, чтобы никто из них не лез к детям. Им и так досталось.

Я была вынуждена отступить, признавая его правоту. Если Рейвен проверит малышей, а потом покажет следователям свои мысли и воспоминания о том, что дети чисты, то их оставят в покое. Они и так натерпелись, возможно, будет даже хорошо, если их воспоминания заблокируют на несколько лет, чтобы не травмировать. Лучше вообще придумать легенду о том, что здесь произошло. Людям не стоит знать правду.

Двейн серьёзно кивнул, позволяя некроманту осмотреть себя и младшеньких. Я выглянула из-за печки. Вдова кузнеца сидела возле стены, обняв ноги руками и смотрела в одну точку перед собой, а руководитель практики ходил перед ней, заложив руки за спину и о чём-то напряжённо думал. Толь Шесек что-то тихо говорил бледному как смерть Зику, который наконец поднялся с пола и пошёл к нам. Староста поспешил следом.

– Надо бы детей увести, – сказал главный в Хмельных Орчанках человек, – поживёте вчетвером пока у меня, дом большой, все уместимся.

Рейвен кивнул, мол, забирайте, и поднялся. Староста взял на руки Аликея, он был совсем маленьким и очевидно устал и вымотался, он доверчиво прижался к мужчине и притих у него на груди, а Зик ухватил огромными лапищами за ладошки Двейна и Ронью. Когда они шли через горницу к двери, их мать подняла голову и смотрела за ними неотрывно. В её глазах плескалась боль, но она ничего не пыталась сделать. Понимала, что лучшее, что она может сделать для своих детей – тихо исчезнуть из их жизней.

Я устало прислонилась к стене и прикрыла глаза. Из-за чего любящая мать разрушила свою собственную семью? Как связать кузнеца и Зарью? Почему именно они? У меня были догадки, но мне совсем не хотелось в это верить, потому что отец Зика был примерным семьянином и верным мужем, тем, кого все любили и уважали.

– Почему она убила их? – тихо спросила я, надеясь получить другой ответ, нежели тот, что только что пришёл мне на ум, – чёрная сила просто выбрала себе первых случайных жертв?

– Из-за неверности супруга, – в который раз Рейвен безжалостно разрушил мои хрупкие надежды, – она случайно узнала, что Матей изменял ей с Зарьей, и ей сорвало крышу. Чёрное начало взяло верх. Рано или поздно это всё равно случилось бы.

Я открыла глаза и посмотрела на напарника. Он был прав, но от этого не легче. Кто бы мог подумать, что кузнец Матей так поступил со своей супругой. Мне было жаль эту женщину. Она была не виновата в том, что родилась с такой силой, как и в том, что любимый супруг изменил ей, заставив черноту внутри пробудиться. Да, она всё ещё была чёрным магом и убийцей двух людей, но такой судьбы эта нежная мать и добрая женщина просто не заслуживала.

Дверь в дом снова распахнулась, впуская внутрь второго помощника старосты и нескольких людей в чёрно-серой форме жандармов. Они прибыли меньше, чем за час после вызова, что было очень быстро. Ради такого случая они даже воспользовались порталами.

На Игнату, как звали мать Зика, надели антимагические браслеты и вывели из дома, внутри остались только мы с напарником, толь Орик и двое следователей, которые пожелали оказаться в курсе всего произошедшего. Мужчины явно спешили, поэтому не особо обращали на меня и Рейвена внимания, предпочитая выслушать короткий рассказ толя Орика.