– SAPIENTI SAT, ТАК ТЕБЕ СКАЗАЛА ОДНА РАЗУМНАЯ ЖЕНЩИНА! ВКЛЮЧИ МОЗГ И ПОДУМАЙ, ЧТО С ТОБОЙ ПРОИЗОШЛО НА САМОМ ДЕЛЕ И КАКИМИ ДАННЫМИ ПО ЭТОМУ ПОВОДУ ТЫ РАСПОЛАГАЕШЬ. А ЧТО КАСАЕТСЯ ШКОЛЫ… ЕСЛИ ТЕБЕ СНОВА НЕ ТЕРПИТСЯ ЗАТУСИТЬ С ТЫСЯЧЕЙ МАЛОЛЕТНИХ ИНДЕЙЦЕВ – НЕУЖЕЛИ ТЫ НЕ ПОДГОТОВИШЬСЯ ЗА ДВА МЕСЯЦА КАК СЛЕДУЕТ?

У меня в душе даже появилось что-то вроде благодарности к этому таинственному собеседнику за такие лестные отзывы о моих способностях и за уверенность в моих силах.

– Однако! – Я сыпанул горсть раджпутского чаю в кружку – тоже красную, с белыми горохами, отрезал себе шифериного восхитительного пирога и задумался.

Вообще-то, несмотря на историческое образование, я начинал педагогическую карьеру как учитель географии. Подрабатывал на пятом курсе. Я был молод, и мне нужны были деньги, ха-ха… Ну да, предметы смежные, но в географии гора-а-аздо больше от естественных наук, чем от гуманитарных. Вычислить давление, влажность, температуру воздуха в зависимости от высоты над уровнем моря? Для настоящего историка проще провести обряд изгнания дьявола, ей-Богу. А я – вычислял и бесконечные практические работы проводил… Ориентировался на ходу, разбавляя материалы из параграфов общей эрудицией. Ну, и готовился, да. Не без того. Зачем нужен учитель, который преподает только по учебнику? Способный ученик и так почитает текст по книжке, а неспособный – в принципе не может сконцентрироваться на материале более объемном, чем пост в «инсте» или «телеге»! Так что работал я географом – и неплохо работал! И глобус не пропил, хотя попытки были. Первые и вторые места по географии на районе занимали, понятное дело, лицей и гимназия. А вот третьи строчки олимпиадной таблицы прочно оккупировали уже мои выкормыши.

И что я, с историей Авалона не справлюсь? За два-то месяца? На уровне школьной программы? Хо-хо!

– ДОПИЛ? ВЗБОДРИЛСЯ? ШУРУЙ В ДУШ, ВОНЮЧКА!

– А ты – душнила. Невидимый, несуществующий душнила! – огрызнулся я. – Будешь плохо себя вести – пойду к психиатру. Или к экзорцисту. Вытравлю тебя этими, как их… Препаратами для глистов! То есть – от глистов.

– НЕ ПОЙДЕШЬ! НЕ ВЫТРАВИШЬ!

– Не пойду, не пойду. Сам разберусь. Я с язвой разобрался, с миофасциальным болевым синдромом разобрался, а с тобой, душный ты глюк, и подавно разберусь! Sapienti sat, говорите? Разумному – достаточно? Вот и мне хватит собственных сил!

Я зашвырнул ношеное нижнее белье в ванну, чтобы постирать его по студенческому методу – по ходу совершения гигиенических процедур, потом нашел в рюкзаке кусок пахнущего дегтем армейского мыла, сходил в комнату за полотенцами (они нашлись в одном из бесконечных ящиков комода) и, наконец, вознамерился помыться.

Сначала выкрутил холодный вентиль – трубы исторгли стон умирающего кита и каплю ржавой жижи. Потом – крутанул горячий, и смеситель затрясся в предсмертных конвульсиях, громко завыл, и лейка душа выдала мне на башку в качестве аперитива порцию кипятку, потом – ведро ледяной, как сердце бывшей, воды, а чуть позже – меня окатило с ног до головы ядреной порцией оранжевой жидкости!

– А-а-а-а-а-а!!! – завопил я, подпрыгнул едва ли не до потолка, оборвал клеенчатую занавеску вместе с держателем, и хотел было уже сбежать из ванной, но тут водопровод смилостивился, и полилась прекрасная, теплая, ровно такая, какая надо, водичка.

– Сосед! – раздался мужской голос из-за стены. – Ты вернулся, что ли? Чего орешь?

– Вернулся. Ошпарился! – откликнулся я куда-то в пространство.

– Надо ж было слить воду-то сначала! Тебя ж полгода не было! Ну, будет наука…

– Будет!.. – Со слышимостью тут дела обстояли точно как в наших «хрущевках»: просто прекрасно. То есть – очень дерьмово. Слышно было все, что нужно, и все, что не нужно.

Я постелил сразу на диван какую-то линялую простыню, кинул сверху подушку, укрылся тем самым пыльным клетчатым пледом, повернулся на бок – и вырубился практически моментально. Какие-то пару секунд что-то на краю сознания мелькало: про дракона, Малюту Скуратова, Святого Георгия и копье, – и мне почему-то все это показалось очень важным, но я слишком устал, так что сконцентрироваться не удалось категорически. Я уснул.

И не мешали мне ни орущие под окном коты, ни пьяные разговоры орков в беседке, ни насыщенная сексуальная жизнь четы Шиферов, за которой весь подъезд мог следить в аудиоформате, в режиме реального времени.

Глава 5. Принятие

– Двери закрывать не пробовал? – спросила Наталья Кузьминична Пруткова. – Совсем дурак?

– Ой, да кому я нужен… – вяло отмахнулся я, пытаясь открыть глаза спросонья.

– Давай расплюшчвай вочы! – внезапно по-белорусски заговорила опричница. – Кошмарно звучит, кстати. Вы, белорусы, как раз те самые черти в тихом омуте. Хрен разберешь, что у вас на душе. В какой момент вместо бульбы в вашей руке появится граната – сие тайна, покрытая мраком. Так вот: что это за фраза вообще такая дикая – «расплюшчвай вочы»? Бери молоток и расплющивай?

– Ничога вы не разумееце у сакавiтай ды мiлагучный мове… – откликнулся я. – Как будто по-русски ничего не звучит странно! Почему Настя – женское имя, а ненастье – плохая погода?

– Что? – удивилась она. – В каком смысле?

– Это я спрашиваю – что? Что вам тут нужно, Наталья свет Кузьминична? Я вообще-то сплю! – Я даже не пытался скрывать раздражение в голосе.

– Я тебе ведомость зарплатную от земских ярыжек принесла, чтобы ты расписался. И наличку. Ты свои мешки с деньгами в машине забыл. – Аргумент был более чем мощный.

– Головотяп! – признал я. – День был тяжелый, вот и забыл.

Она вынула из сумки мешочки с монетами и поставила их на стол. Мешочки сыто звякнули. Монеты, серьезно? Может, нужно было соглашаться, чтобы мне на счет их скинули? Хотя… Наличность – надежнее.

– Ты все еще имеешь намерение вернуться в земскую школу? Может, передумаешь? Знаешь ведь: тем, кто в действующей армии упырей на Балканах рубал, сейчас везде – зеленый свет.

Я от этой реплики слегка затупил, а вот мой реципиент – местный Гоша Пепеляев – выдал как по писаному:

– Да какое там «рубал»! Я сапером служил. Лопатой там махал в основном, оружия и в руках, считай, не держал.

– Ну-ну, – Пруткова достала сигареты. – Один – в штабе, писарем. Второй – сапером, лопатой махал. Видала я таких. Я закурю?

– Не-а. При всем уважении, не хочу, чтобы у меня тут куревом пахло. – Управление разговором вернулось ко мне.

– А, точно! Здоровье бережешь! Ну – береги. Там на столе еще рекомендация – переслали из твоей части вдогонку. Можешь занести в уездное управление народного просвещения, тебя сразу в гимназию учительствовать заберут. Почитаешь – так ты просто образцовый солдат, Пепеляев! Даже к награде представлен за спасение жизни офицера. Тоже – лопатой спасал?

– Так точно, госпожа штабс-капитан! – гаркнул я, снова подчиняясь порыву Гоши. – Воспользовался шанцевым инструментом во время обвала пласта горной породы и вытащил из-под завала офицера, госпожа штабс-капитан!

– Ты или не голоси, или уж встань во фрунт! – предложила Пруткова. – А то позорище какое-то… Ноги из-под одеяла торчат, борода всклокоченная! Аника-воин.

– Не буду вставать, досплю. Я нынче человек насквозь гражданский и в войска больше идти не собираюсь. Вот лягу, отвернусь к стенке и стану демонстративно храпеть. Наверное, следующее пробуждение будет более приятным!

Может быть, с моей стороны это и было хамством, но и Наталья Кузьминична не особенно церемонилась.

– Какая черная неблагодарность, – сказала она. – Ну и досыпай. И не узнаешь ты, как на выходных еще три тысячи заработать. Зачем тебе они, верно? Ты у нас же бессребреник, всю жизнь хочешь положить на служение несчастным земским деткам! Я такая же в молодости была. Дура. Поэтому – я тебе тут на бумажке номерок накарябаю, чтобы ты, Пепеляев, не вздумал Радзивиллам звонить, как деньги закончатся. Надо было отобрать у тебя их визитку, от греха подальше.

– Что значит «отобрать»?! – возмутился я.

– А что, думаешь, не получилось бы? – вдруг щелкнула она пальцами, и меж ними проскочил электрический дуговой разряд. – А я думаю – прекрасно бы получилось!

Я, конечно, обалдел. Но потом мигом сообразил:

– Вообще-то я – нулевка. – Что бы это ни значило, оно определенно касалось магии. – Так что наверняка сказать сложно.

А судя по манипуляциям с каменным цветком в застенках Сыскного приказа – у меня к подобного рода воздействиям имелся иммунитет. Или что-то вроде того. С другой стороны – оно, может, только с артефактами работает, а она кэ-э-эк шарахнет меня током!

– А! Ч-ч-черт, точно, – подтвердила мои подозрения Пруткова. – Один – один. Ты деньги забыл, я – что ты нулевка. Старею. Но вообще-то оно простительно, нулевки – это статистическая погрешность, вас в принципе почти не существует… Ладно, я пошла. А ты не сомневайся – звони. Состыкну тебя с сыскарями, у них работы с вещдоками для тебя – валом! Сам не позвонишь – через недельку участкового к тебе пришлют. Оно тебе надо? Оно тебе не надо.

– Административный ресурс! – понимающе покивал я. – Но, с вашего разрешения, я торопиться не буду. Мне как раз неделька и нужна – освоиться!

– Осваивайся, Гоша. Осваивайся! – И ушла, хлопнув дверью.

Нет, все-таки иномирянин-попаданец из меня так себе. Не очень везучий.

Ну вот, например, Пруткова. Взрослая, даже – возрастная матерая тетка. Конечно, личность интересная, не поспоришь! Но почему бы ей не быть, скажем, двадцатипятилетней сексуальной блондинкой с длинными ногами и третьим размером груди? Вот был бы я главным героем какой-нибудь побасенки – точно так и случилось бы… Но главные герои мир спасают, на худой конец – в приключения ввязываются. А я целых два таких предложения уже проигнорировал и собираюсь идти в это, как бишь его… управление народного просвещения. Вместо того, чтобы получить шанс поухлестывать за паненками из рода Радзивиллов и ввязаться в аристократические разборки, или там – стяжать славу великого эксперта и сыщика в Сыскном приказе и познакомиться с симпатичными девушками в форме. Дерьмо, а не главный герой. Из идеалистов обычно получаются хорошие главные злодеи, а вот герои – так себе. Про них читать скучно.

Опять же, был бы я настоящим Избранным – точно попал бы в шкуру аристократа, и мне бы лакеи на подносе марципаны, артишоки, ананасов, рябчиков и шампанское приносили. Ну, и булку французскую, чтоб похрустеть в свое удовольствие… А тут, в этой недохрущевке, еще и еды на кухне нет, придется идти на разведку не евши!

И деньги… Монетками! Ну что за средневековье, право слово! Хотя деньги были интересные: тяжеленькие! Если я не ошибаюсь, изготовленные из благородных металлов. Серебро, золото, может быть – вольфрам… Эти монеты сами по себе были ценными, просто за счет содержания дорогого сырья, с выбитым номиналом и двуглавым орлом! Забавный подход. Наверное, у местных властей для этого имелся конкретный резон – сочетать звонкую монету и электронные платежи.

Не найдя вариантов получше, я сунул мешки с деньгами в рюкзак. Мне нужен был костюм: от милитари-оливы следовало избавляться или оставить ее для утилитарных нужд: ремонт в квартире в ней делать, спортом заниматься, в турпоходы ходить. Все-таки в местной армии я не служил и в этой их Балканской войне не участвовал. А надеяться на всплывающие из памяти моего альтер-эго подсказки было бы слишком опрометчиво. Вот встретят меня настоящие ветераны и предъявят, а я что? Ну да, всегда можно ответить про «сапером, лопату в руках держал чаще, чем автомат»… И губы поджимать многозначительно. Но делать ставку на блеф в таких случаях не стоило: мигом просекут! Пусть лучше считают интеллигентом и гражданской штафиркой.

Перед выходом на разведку я долго стучал в квартиру к Шиферам, чтобы вернуть форму для этого их… кулинарного флюгегехаймена. Открыл Отто, весь голый, в одних только необъятных семейных труселях.