– Ну, люди-то как-то ездят. – Ленка явно обиделась за Тьмутаракань. И совершенно зря обиделась, ведь Галя выбрала это название, как самое безобидное, потому что в голову ей лезли в основном Зажопинск, Мухосранск и Запупырьевск.

– Как-то ездят, а я как-то не хочу, – сказала она. – Мне на машине спокойней.

– Ой! Серый же машину новую взял, «Танк» называется. – Ленка с восторгом глядела на мужа. – Очень крутая тачка на манер Гелика. Да, ты наверняка видела такие.

– Я в сортах китайского автопрома не разбираюсь, – высокомерно заметила Галя, про себя подумав, что Серому бы надо сначала с ипотекой разобраться, а не машины менять.

– Ой, какие мы важные! – Серый ухмыльнулся. – Слышь, Михалыч, на китайцах она, этсамое, не ездит. Видал?

Мордатыч тут же вступил в дискуссию и рассказал о пользе импортозамещения в целях полной независимости государства, гости при этом почему-то стали обсуждать достоинства китайских автомобилей, но Галя не стала указывать им на нестыковку. А чем, в конце концов, это не импортозамещение? Один импорт заместили другим.

Первыми, выждав для приличия примерно час, со словами «ну, не будем мешать молодёжи веселиться» восвояси отбыли родители. На прощание расцеловали обеих дочерей. Мама сделала Гале глаза, Галя сделала ей глаза в ответ, и выждав ещё полчаса тоже собралась домой. Тут она пожалела, что у неё нет собаки, которую надо выгулять, или детей, которых пора кормить. А что? Прекрасная отмазка. Пришлось сходу наврать, что она страдает куриной слепотой и в сумраке ей будет затруднительно добираться до дома. Хорошо, никому не пришло в голову, что в сезон белых ночей, никакого особого сумрака по вечерам не наблюдается. Вся компания выкатилась из кафе её проводить и посмотреть, на чём же в Тьмутаракань приехала столь высокомерная дамочка.

– А что? Тойота тоже неплохая тачка, – сказал кто-то из гостей, рассматривая Галину «прелесть».

Галя хотела спросить, почему «тоже», но воздержалась. Конечно, её «прелесть» была не просто неплохой тачкой, она была самой лучшей, ведь, как всем известно, Тойота не ломается, но зачем же людей расстраивать. Хвастовство произрастает из гордыни, а гордыня смертный грех.

– По виду совсем новьё, – сказал кто-то другой.

– Гарантийная? – поинтересовался Мордатыч.

Галя кивнула.

– В кредит брала?

Галя опять кивнула и взялась, было, за ручку, чтобы открыть дверь машины.

– Не маловата, ноги-то помещаются? – заботливо спросил Мордатыч.

– Она снаружи кажется маленькой, а внутри вполне просторная, – пояснила Галя.

– А ты ничего такая, – провозгласил Мордатыч и неожиданно ухватил её за попу.

Галя чисто рефлекторно, как ещё в детстве их с Ленкой обучил отец, с разворота вломила этому неандертальцу кулаком, куда попало. Попало в морду, а именно, в нос. Действительно, мимо такой широкой морды не промажешь. Мордатыч взвыл. Правильно, так и должно быть, ведь папа говорил, что нос у человека самое больное место, ну, разумеется, кроме ещё другого, которое даже больней, но бить туда почему-то считается неспортивным. Хотя какое тут может быть спортивно или нет, когда тебя схватили за попу. Что это за спорт такой, за попу хватать? И, если бы это сделал, к примеру, Тимофей, играя в доктора или сантехника, то это было бы совсем другое дело, и то не факт. Тут вопрос во внезапности и рефлексах. Но согласитесь, когда какой-то мордатый тип ни с того ни с сего тянет свои лапищи к вашей попе, это ни в какие ворота не лезет!

– Ты охренела?! – взревел Мордатыч на весь квартал.

Разумеется, он использовал несколько другое слово, но мы не будем уподобляться неандертальцам и повторять его тут, тем более, что вы и сами поняли, как он пополнил словарный запас подростков из близлежащих разноцветных домиков. Куда там детскому лагерю, где дети учатся друг у друга, чему попало.

Следует признаться, что Галя слегка испугалась. Во-первых, она не ожидала такого мощного эффекта, а во-вторых, с неандертальца вполне станется и врезать ей в ответ.

– Извините, – пропищала она на всякий случай.

– Михалыч, а ты сам не охренел?! – в свою очередь вдруг взревел Серый, используя то же самое слово и добавив ещё одно в качестве связующего. – Только познакомился с девкой, этсамое, и сразу за жопу хватать!

Серый, к удивлению Гали, вклинился между ней и Мордатычем, выражая серьёзную готовность защитить сестру своей законной жены от поползновений постороннего самца. Видимо, в сознании неандертальца так и должны поступать настоящие мужчины, пардон, мужики. И это, надо сказать, правильно, тут вы слова против не услышите. Это вам не озабоченность какая-нибудь выраженная, или пальчиком погрозить. Это реально решительный отпор агрессору! Однако у Гали тут же промелькнула в голове возможная сводка с места происшествия, мол, в процессе совместного распития спиртных напитков самцы не поделили и проч. Гости, кстати, тут же благоразумно рассосались, видимо, чтобы не выступать свидетелями. Осталась только бессмысленно кудахчущая Ленка.

– Ай, ой, Серый, Денис Михалыч, прекратите, что же теперь будет, ой, ай, так нельзя, ну вот, как же так, хорошо же сидели, – блеяла она, прижимая руки к груди.

– Да ну вас к бесу! – Оскорблённый в лучших чувствах Мордатыч неожиданно развернулся, покинул место происшествия и удалился в неизвестном направлении.

– Ты, этсамое, в порядке? – заботливо поинтересовался Серый.

Галя кивнула.

– Да заткнись ты уже, – Серый прикрикнул на Ленку, та моментально замолчала и уставилась на мужа круглыми испуганными глазами.

– Лен, не переживай, пожалуйста, праздник удался, – сказала Галя в попытке успокоить сестру. – Какой нормальный праздник без драки?

Ленка осторожно хихикнула.

– Ты, этсамое, родакам только не говори. – попросил Серый. – Папаша ваш и так на меня зуб точит.

– Не буду.

– Ты не думай, Михалыч хороший мужик, ну, этсамое, не умеет с девками. Он мой друг проверенный и, это, начальник, ну, по службе, – пояснил Серый. – Большой начальник, очень.

– То есть ты автомобилистов на дорогах грабишь и этому своему большому начальнику заносишь? – ехидно поинтересовалась Галя.

– Ты, этсамое, неправильно понимаешь патрульную службу, – Серый изобразил оскорблённую невинность.

– Ну, да! А то я вашу патрульную службу в действии не видела!

– Ты, этсамое, вот сейчас замолчи лучше, служба – это служба. Оно святое.

– Ладно, забей. – Галя махнула рукой. Толку ему сейчас объяснять, что хорошо, а что плохо, если ей самой легче денег им в руки сунуть, чем дожидаться, пока они этот штраф тебе оформят. Да и пасутся они сейчас не на мелочёвке типа превышения скорости, с этим и камеры прекрасно справляются, у них охота на двойную сплошную, пьянство за рулём и наркоманию. – Выходит, ты из-за меня готов был старшему по званию навалять?

– А то! Ты ж моя эта, как её? Неважно! Сестра моей жены, этсамое, вот. – При этих словах Серого Ленка приникла к нему со светящимися глазами, он обнял её и выглядел совершенно довольным произведенным эффектом.

– Свояченица, – подсказала ему Ленка.

– Точно! – Серый хлопнул себя по лбу. – Свояченица от слова «своя». А русские, этсамое, своих не бросают! Слыхала? Я, вот что, я ему твой телефон дам, пусть извинится, – обрадовал он Галю.

– Не вздумай! – испуганно вскрикнула она.

– Я как лучше хотел, – Серый почесал бритый затылок, – ведь надо ж, этсамое, с тобой что-то делать.

– Что со мной надо делать? – не поняла Галя.

– Замуж выдавать как-то, раз, этсамое, у тебя самой никак не получается. Кто как не родные тебе помогут? Свои?

– Так ты меня взялся замуж пристроить, ах, ты ж мой золотой. – Галя обняла Серого и чмокнула его в щёку. – Спасибо тебе, но я сама как-нибудь.

– Чего ты сама? Много ты, этсамое, понимаешь! Тебе скоро уже рожать поздно будет, а бабы без детей, этсамое, головой едут. Баба должна рожать – это её назначение. Продлевать, этсамое, род и всё такое. Без этого мы все вымрем как мамонты.

– Согласна, – Галя решила не спорить. Она ж не телевизор, чтоб такого как Серый в чём-то убедить. Да и не рассказывать же ему, что с рожанием у некоторых, похоже, дело совсем тухлое.

Галя одно время подумывала родить ребятёныша, чтоб вот, как Серый говорит, головой не поехать. Тут он прав, материнский инстинкт берёт своё. А куда деваться? Даже если ты совсем не первородный и не первобытный, всё равно в пра-пра-пра-… родне твоего сложноорганизованного носителя были какие-нибудь мартышки. Человек, как и любое существо на планете, нацелен на продолжение рода и, если в детородном периоде самке человека не удаётся эту функцию осуществить, то гормон может ударить ей по башке. Правда, самка самке рознь. Некоторые высокоорганизованные самки плевали на этот гормон с высокой колокольни, никакого предменструального синдрома не испытывают и в климакс по потолку не бегают. Галя подозревала, что это зависит как раз от первобытности персонажа. Если сознание девицы в прежней жизни сидело в кошечке, а потом в человеческую самку вдруг поместилось, то скорее всего девица эта своей голове не хозяйка, впрочем, как и остальным частям тела, и может головой поехать от малейшего отклонения в природной программе.

Гале гормон по башке не врезал, хотя с беременностью у неё ничего не получилось. Врачи причин её бесплодия не обнаружили и развели руками, а Галя плюнула на это дело, решила, что первородный грех ей не грозит и больше не предохранялась. Тем более, что говорят, оно, в смысле непредохранение, для женского организма очень полезно, типа молодит. Докладывать о постигшей её неприятности она никому, включая самых близких, не собиралась. Спрашивается, зачем маму расстраивать? Про Ленку и говорить нечего, раскудахчется и сообщит всем по секрету.

– Но не рожать же от кого попало, – заметила Галя, чтобы отделаться от настырного Серого.

– От кого попало нельзя, факт! Вот, Михалыч, этсамое, совсем не кто попало. Не мужик – мечта! Не женат, при хорошем деле, этсамое, упакован всем бы так, и сам красавчик, ты ж видела, будешь, этсамое, как у Христа за пазухой. Ну, без этих ваших церемоний человек. Мы люди простые, этсамое, этикетам не обучены. Подумаешь, большое дело! И вообще, мой тебе совет, будь, этсамое, проще, и к тебе потянутся люди.

– Ну, пока эти люди почему-то тянутся к моей попе.

– Ну так, этсамое, это ж твоя лучшая часть!

В этот момент Гале показалось, что он готов уже этак по-родственному, по-свойски шлёпнуть её по попе, но воздержался. Правильно сделал, потому что ему бы она закатала в нос с ещё большим удовольствием, чем Мордатычу.

– Серёж, спасибо тебе за заботу, но у меня уже есть парень.

– Где? – Серый демонстративно посмотрел по сторонам и развёл руками.

– На работе, у него вечерняя смена, – соврала Галя. Не рассказывать же, что она стесняется показывать Тимофею своих столь экзотических родственников, которые без церемоний и этикетов.

– Предупреждать надо. Значит, Михалыч, этсамое, пролетает?

– Михалыч в любом случае пролетает!

– Знаешь, Галка, что я тебе скажу, парень, этсамое, ещё никак не жених! Даже близко не жених! Вот замуж позовёт, тогда и будешь, этсамое, от хороших людей нос воротить.

Серый подхватил Ленку за талию и повлёк её обратно в «Фалку». Галя села в машину и на всякий случай заблокировала двери центральным замком. Кто его знает, вдруг этот Мордатыч выскочит откуда-нибудь из кустов и сведёт с ней счеты.

Добравшись до дома, она первым делом позвонила матери и сообщила, что уже у себя. Мама порадовалась и стала делиться впечатлениями от увиденного в кафе «Фиалка».

– Конечно, некоторые могут обвинить меня в снобизме, но общение с глубинным народом требует определённой подготовки и крепких нервов, – сказала она. – Хотя в наше время снобом может считаться каждый, прочитавший что-то кроме сказки про семерых козлят.