Вскрытие покажет любовь (страница 10)
– Папа подарил, – безразлично пожимает плечами. Его эго данный факт не ущемляет.
– Мне тоже, – смеюсь. Это не правда, но кто это знает? Машина была моим первым ни от кого не зависимым приобретением.
– А я уж грешным делом подумал, – приподняв уголок губ, выдыхает с таким облегчением. Да ладно, не обидно. Все так думают.
В отделение захожу немного с опаской, мне ещё ртуть не простили. А тут снова повод подкинула. Не впервой всех бесить. Спустя девятнадцать лет оказалось, что я сестре родной поперек горла. Тут-то люди чужие, как ни крути, не так больно.
– Припевочка наша, – на посту медсестер, который находится прямо на входе, встречаю одного из реаниматологов. – Не сомневался даже, что ты постаралась. Умница наша, – приобнимает меня за плечи.
– Можно к нему? Я из-за стекла посмотрю, – стараюсь выглядеть максимально располагающей. Это трудно.
– Ты, как маньяк, которого на место преступления тянет. Проходи, конечно, – указывает мне нужное направление. – Девушки, дайте Алёне одежду.
Как загипнотизированная, стою и смотрю на него. Нас разделяет дверь со стеклом и еще пара метров. Не знаю, как объяснить, вижу чудо, ранее мне неведанное. Живой человек в моём царстве мертвых.
В двадцать два я поняла: кардиолог из меня не получится. Затупила на операции очень жёстко. Просто кошмар. Не первый мой раз был, но увидела орган, и поплыла. Не обморок, загруз. Ведущий хирург, взрослый дядька, орал так… просто кошмар. Мол, мне только мясо в лавке разделывать, с моей-то реакцией, а калечить людей он мне не даст. Тут никто ни с кем не сюсюкается. Я, собственно, и сама больше не захотела. Разом всё отрубило.
Потом были такие же вопли, только отца. Поначалу он даже не знал, потом было поздно.
Сейчас смотрю на него и думаю: может, не так всё и плохо? Я тоже могу приносить пользу.
Дальше начинается полная феерия. У нас «полная посадка», да не только у нас. Все однотипные, понятно всё сразу. Ничего для науки не извлечь. Когда есть время, интересно бывает поизучать на скрытые болезни и отклонения. Сейчас же следаки всех ведомств стоят над душой. Не до этого.
– Вы у нас прячетесь? – поднимаю глаза, когда понимаю, что нифига этот парень меня не слушает. Стоит, зевает, стены разглядывает. – Всё самое интересное тут, – указываю глазами на человека, к моему сожалению, не живого.
Морщит лоб.
– Простите, Алёна, отвлекся.
Вот если бы не отвлекались всякие там, то я бы в девять вечера дома была, а не крутилась на стуле в кабинете, откинув голову на подголовник.
Не могу даже встать. Сил нет, от слова совсем.
Присела, когда позвонила Альбина, да так там и осталась. Уже минут десять просто сижу.
Не думала, что замужество может так резко менять людей. Впервые с того самого памятного случая поговорили с ней легко и беззаботно.
Всего-то надо было – замуж выдать.
Снова телефонный звонок. Можно мнить себя оператором колл-центра.
– Привет, Натулёк, – отвечаю и делаю резкий оборот на стуле.
– Ничего себе, какая ты бодрая, – щебечет птичка моя. – Даже странно. В ванне своей необъятной лежишь?
– Почти угадала, – смеюсь.
– На работе своей долбанной что ли? – изумляется недовольно. – Ты время видела?
– Я отдыхаю. Катаюсь на стуле, – поясняю легко, будто и правда чем-то увлекательным занята.
– Как бы трахнуть тебя, да жаль нечем. Сумасшедшая девка!
Молчу, только тихонько посмеиваюсь. Надо дать ей остыть.
– Я чего тебе звоню-то. Тут по всем новостям по федеральным каналам наш Задрипинск показывают.
Фу, как неуважительно! У нас большой город.
– Что там за резня? Маньяк появился? – говорит предельно серьёзно.
– Туль, скажу только тебе. По большому секрету. Ты угадала, это маньяк. В одиночку больше двадцати парней положил. Даже не пикнули. А самое главное – удобно и быстро, всех в одном месте.
До Наты начинает доходить.
– Да ну тебя. У меня чуть сердце не остановилось. Они что, обкуренные были? Как так вышло? Массовое помешательство?
Чтоб было понятно, Наташа не говорит, а строчит из пулемета.
– Я не в курсе, – говорю с характерным акцентом. – Думаю, денюжки не поделили. Для одной роковой их слишком там многовато було.
– Не на Кубани живём. Говори правильно! – тут же замечает и поправляет. – Подожди. Они что бандиты? Откуда у нас столько? Не девяностые же.
– А куда было деться бравым парням? Думаешь, все испарились? – Ната напрягается, чувствую. – Не переживай, все у нас тут под контролем. Надёжно заперты. Твоим булочкам ничего не грозит.
– Дурочка, – смеётся подруга. – Ладно, раз ты всем сердца вырвала, можно расслабиться.
Пока расслабляемся, поднимаюсь со стула. Мне точно домой пора. Усну тут ещё.
– Мы сегодня с Кириллом, тем, что твой, кофе днем пили. До чего мальчик хороший. Бери, не раздумывая.
Точно, Кирюша! Не только про Артёма я подзабыла. С такой памятью далеко не уехать, он же звонил.
Моя память – моя беда. Я не набиваю себе цену, как думают многие. И бегать за мной тоже не надо. Просто я забываю. Могу вспомнить через месяц, куда уже перезванивать-то. Неактуально. А если и актуально, то неудобно. «Привет, это я. Ты рад? Я про тебя немножко забыла. И имя не помню. Напомнишь?»
Глава 18
Вода уже остыла, из ванны выходить не хочется. Ногой тянусь и нажимаю кнопку спуска воды, наблюдая за тем, как её уровень резко понижается. Закрыв слив, так же ногой открываю горячую воду.
Одиночества не чувствую, однако нехватка теплоты, определённо, имеется. Такая нехватка, которую кипятком не залить. Последний год всё чаще думаю о том, что пора рассмотреть вопрос об усыновлении. Единственное, что останавливает, – необходимость выходить замуж. Не хотелось бы.
Постепенно тело расслабляется, концентрируюсь на ощущениях, получаемых от лопающихся пузырьков. Уже за полночь, снова не высплюсь. Если ложиться спать сразу после работы, появляется чувство, что я что-то теряю.
В какой-то момент становится трудно дышать. Кто-то хватает за голову и начинает погружать её в воду. Страх не позволяет понять кто. На подсознательном уровне узнаю хватку Артёма. Ключи я у него забрала. Как он попал? Тяну носом воздух и тут же закашливаюсь. Сильно. Больно. В лёгких будто по спичке горит.
– До чего же ты глупая, – сквозь поплывшее сознание удаётся разобрать слова, произнесенные взволнованно. – Страшно оставить тебя.
Только в этот момент понимаю, что снова могу дышать. Тут же делаю это, и кашель выходит на новый уровень. В глазах всё так же темно, внутренности норовят выскользнуть из организма.
Замираю, по возможности стараясь не дышать.
Прихожу в себя постепенно. В комнате темно, пробивающийся в комнату свет позволяет понять, что я нахожусь в своей спальне. Как я сюда попала, не понимаю до тех пор, пока не замечаю в кресле фигуру.
Артём. Сидит, обхватив склонённую голову руками. Локти упираются в колени. Мой взгляд он не чувствует или просто не хочет на меня смотреть.
– Я испугался. Ты что творишь? – говорит негромко, но строго. – Если бы я не пришел… Ты утонуть захотела? Что за идиотская привычка – лежать в ванне часами, – чем дальше, тем холодней становится тон.
– Ты сделал дубликаты? – голос сипит.
– Это единственное, что тебя интересует? – взрывается, выпрямляясь.
– Мне казалось, это ты топишь.
В темноте видно, как глаза загораются недобрым блеском.
– Совсем кукухой поехала? Я без тебя дня провести не могу, – резко приближается, нависая. – Придушил бы, да сам подохну. Что ты за … – говорит сквозь зубы, делает носом глубокий вдох. Руки сжимают подушку по краям, моя голова между. – Алён, перестань мучать. В свинце меня варишь.
Прижимаю руку к лицу. Зубами сжимаю ладонь. Когда это всё прекратится? Так ведь нельзя. Я так устала, сил нет. Первый раз скрыл, что женат. Второй раз, что женился.
Что ещё надо пережить, чтоб дошло… Домой вернуться, быть может?
Так жалко себя в этот момент становится, просто фу. Слезы катятся из глаз, чувствую, прокладывают мокрые дорожки рядом с ушами.
Он рядом, можно руку протянуть и дотронуться. Не делаю этого, я ведь решила. Сколько можно по кругу ходить?
– В этот раз точно всё, – шепчу.
Он слышит. Понимаю по сужающимся напротив глазам.
– А меня спросить не забыла?
– Жена спросит.
Мой ответ Артёму не нравится. Со всей дури бьёт по матрасу. Снова и снова.
– Сколько тебе раз объяснять…
Даже слушать его не хочу. Дословно всё знаю. Я не захотела. Женился назло. Вы бы поверили? А если поверить, что это меняет?
Бесхребетной себя ощущаю. В этот раз хотя бы не плачу, сидя под дверью, которую сама же закрыла.
– Давай ты уволишься, пройдём обследование и попробуем ещё раз?
Удивляюсь: такое он нечасто предлагает.
– Я не хочу больше пробовать. Один раз я от женатого, как оказалось, мужчины беременела. Ничего хорошего из этого не вышло, – говорить стараюсь тихо, чтоб не так бросалось в глаза то, что тема даётся с трудом.
Артём садится рядом. Я подбираюсь, на локтях отползаю к спинке кровати и плотнее закутываюсь в очень влажный халат. Видимо, в нём он меня из ванной притащил.
– Если бы ты знала, сколько раз я жалел, что так тебе в этом признался. Надо было не говорить. Понял это сразу. Мчался к тебе, ругая себя.
Не знаю, что на это сказать. Вспоминаю тот день.
Артём был в командировке, к тому моменту уже пару недель. И столько же в ней должен был оставаться. Меня начало мутить почти сразу после его отъезда. Как будущий медик, я в первую очередь про беременность и подумала. Купила несколько тестов, сделала их поутру. Все положительные. Именно тот момент в моей жизни самый счастливый. Невообразимая радость. Необъятное счастье. Понимание, во мне живёт жизнь.
Дождаться приезда Артёма, чтоб рассказать? Да ну что вы, где столько выдержки взять? Последние месяца четыре, за исключением последних недель, мы постоянно были вместе. Я успевала только на занятия ходить. Да и те были не особо важны. Когда он успевал работать, даже не знаю. График у него не нормированный, обычно в худшую сторону. Но тут всё совпало: работал он ночью у меня дома и днем, пока я училась.
Помню, как дрожали руки, пока его набирала. Не расскажу – меня разорвёт. Это ведь супер, чудо такое! У нас будет маленький.
Сразу после приветствия заверещала:
– Артём, ты скоро станешь папой!
А в ответ тишина. Нет, не так. Гнетущая тишина. Я слышала, как он тяжело задышал. Так красноречиво, что перед глазами возникло его нахмуренное лицо.
Может, я просто не вовремя? Не ожидал, например? Так ведь не правильно сообщать. Только такие мысли меня посещали в тот момент. Усомниться в Артёме? Никогда.
– Артём, ты занят? Перезвонить?
И снова тишина. Помню, как начали дрожать губы.
Временной портал, честное слово. Смотрю на него сейчас и не вижу.
– Тём, ты не рад? – спустя несколько минут до меня начало доходить. Такая беспомощность: и трубку не бросить, и сделать ничего не можешь. – Мы ведь хотели. Ты говорил, что хочешь. Чего ты молчишь?
– Алён, я женат, – более неуверенного тона я от него никогда не слышала, но это неважно.
Фраза оказалась магической. Солнечный свет погас. Земля разверзлась. Вояж до чистилища.
Закусываю губу, до боли. Отрезвляет.
– Нет, Тём. Больше пробовать мы с тобой не будем, – говорю в пустоту, смотреть на него не хочу.
– А с кем ты будешь пробовать? С малолеткой этим? Или как в прошлый раз? – цедит сквозь сжатую челюсть. – Придушить тебя хочется.
– За то, что я с другими после тебя встречалась?
– Забыла, как рыдала потом?
– Меня Антон не бросал, я сама ушла. Потому что понимала, что родить не смогу.
– Рот закрой, – прикрывает глаза, тут же сжимая переносицу. – Коробит от мысли, что ты от другого забеременеть пыталась.