Вскрытие покажет любовь (страница 15)
– Ты очень эмпатичная, – на лице Кости мягкая улыбка. Эдакий котик домашний, покладистый, терпеливый. Брысь.
– Я вообще душка. Всем нравлюсь. Особенно женатым козлам. Ну ты и сам в курсе, – иронию, думаю, чувствует.
– Алён, – в голосе слышится обречённость. Тут же нервно проводит ладонью по лицу. Глубоко выдыхает. – Давай ты выслушаешь, а потом сделаешь выводы, – звучит совсем не как предложение. Обольщаться в отношении его характера не стоит, у них добряков нет. – Так и знал, что этим закончится наша поездка. Рядом с тобой невозможно находиться рядом и не захотеть. Надеялся продолжить наше знакомство после развода… – перестаю его слушать.
Сексуальный подтекст в комплиментах меня всегда отрезвляет, лучше вообще ничего, чем так. Алёна, блин! Ради того, чтоб поиметь, и не такое скажут, и небо в алмазах пообещают. Член у женатых точно такой же, как у свободных (за столько лет разных вскрывали), уверенность в своей правоте – абсолютная. Оно того не стоит. Отсюда до экзосферы будет дыра в карме, если поддаться.
– Можешь не распинаться. Я всё поняла, считай – я поверила, – с силой выдёргиваю свой багаж из его лапищ.
Энтузиазма в нём хоть отбавляй, долго бы мы пререкались, если бы откуда-то сбоку не раздался крик:
– Паааапа, – периферийным зрением вижу, как в нашу сторону несётся мальчишка, подозрительно похожий на… Ну, в общем, явно не ко мне ребёнок обращается.
Если до этой минуты я считала, что Костя по сравнению с Артёмом ещё более-менее, почти сразу признался, далеко не завёл, то теперь… Семья, жена и семья, жена и дети – это понятия разные. Если первый вариант – не стена, то второй – железобетонное перекрытие. Ответственность самая наивысшая. Те, которые детей наделал, а на стороне любовь встретил, – это не мужики, просто фу и подальше отойти. Долго могу разглагольствовать по поводу своего к ним неуважения. Помимо всего прочего, надо помнить, что воспитывали нас в строгости. Ни папа, ни мама себя никогда не дискредитировали в этом плане.
Нужно отдать должное, Костя быстро ориентируется. Мгновенье – и уже ловит мальца, который тут же обхватывает его руками за шею и ногами за туловище. Обнимают друг друга крепко-прекрепко.
Мне же отвёрткой грудь вспарывают, от самого сердца. И это не из-за того, что упустила завидный экземпляр. Это моё необузданное, почти дикое желание обзавестись потомством. Может быть, мне когда-нибудь повезёт и родится двойня? Шансы-то неплохие. Воздастся, так сказать, за все пережитые мучения.
Стою, улыбаюсь (припадочная!) то ли от созерцания милой картины, то ли от своих наивных мыслей. Две девочки… Было бы круто. Я даже согласилась бы вернуться в Калининград, чтоб быть поближе к родным.
– Петь, познакомься, это тётя Алёна, – начинает представлять Костя, взгляд у него просящий, мол, пожалуйста, давай без истерик.
Я что на неадекватную похожа? При ребёнке выяснять отношения.
– Вы с папой рабо…
Ребёнок не успевает закончить, потому что его, как я понимаю, мать резко вливается в разговор.
– Костя, ты бы постеснялся сына со шлюхами своими знакомить! Мы с тобой ещё женаты вообще-то! Сначала бросаешь нас, а потом возвращаешься с бабой! Понятно, по какой работе ты ездил…
Вот теперь реально сочувствую. Верещит русоволосая сразу, с первых аккордов уши закладывает. Возможно, внешность у неё привлекательная, но именно в этот момент девушка похожа на мифическое злобное существо.
«Ты дурра, ребёнка пугаешь!» – мысли свои держу при себе.
Как чудесно, что живём мы в одном дворе. Откуда бы мои соседи ещё узнали, что я женатыми не брезгую?
Глава 25
Как только переступаю порог своей квартиры, грусть-тоска заключает в свои лапищи. Назвать определённую причину не могу, просто накопилось всё и сразу. Сумку бросаю около входа, недалеко от придверного коврика. Даю себе вольность: совершенно неаккуратно снимаю с себя вещи и бросаю их на пол в ванной. После недолгого общения с «Жанна, давай хотя бы не здесь» чувствую себя припылённой. Посещает грешная мысль: понимаю, почему некоторые мужчины распускают руки. Не оправдываю, но понимаю. Такие концерты устраивать можно только с определённой целью.
Учитывая специфику работы Кости, нереально такое выдерживать в недолгие часы отдыха. Артёму надо сказать с обеими женами повезло больше. И чего засранцу не живётся спокойно?
Смотрю на телефон, экран которого только что загорелся надписью «Не брать», украшенной тремя красными крестами. До чего же лёгкий на помине человек. Не удивлюсь, если он так и блюдёт мои передвижения.
Захожу в душевую, выставляю температуру погорячее. Кожу опаляет, красные пятна разрастаются на глазах. Стою так до тех пор, пока каждая косточка не прогреется. Затем закутываюсь в огромный халат и босиком, на пальчиках, чтоб растерять меньше тепла, бегу в кровать. Ныряю под одеяло. Шили его на заказ, поэтому, даже крутясь и вертясь сложно выбраться из-под более чем шести метров квадратных. Накрываюсь с головой.
Сон – самый действенный и наиболее доступный для меня способ побороть хандру. После двенадцати часов сна я всегда становлюсь душкой. В момент засыпания со стороны я, скорее всего, выгляжу неадекватной, потому что сама себе глажу и массирую голову. Кому как, а меня знатно уносит, а в дополнение и кровообращение стимулирует.
В стотысячный раз в жизни просыпаюсь от звонка телефона, только эффект усиливается тарабаханьем в дверь. Такое чувство, что её с ноги пробивают. Сижу на кровати и не могу понять, что происходит. Кое-как выбираюсь из тёплой норки и иду к двери.
– Капец… Нечистая принесла, – бурчу себе под нос и тут же зеваю.
Смотрю на подругу, которая так и излучает энергетику драйва. Такое ощущение, что на лошади сюда принеслась.
– И я тебя рада видеть, милая, – тянется и смачно чмокает меня в щёку, намеренно пачкая помадой. – Надеюсь, ты такая вялая, потому что тебя только что кто-то хорошенько оттрахал? Он ещё тут? Я могу присоединиться, – заявляет, скидывая с плеч пиджак.
– Пошли, – делаю взмах рукой, мол, идём со мной.
Эта мадемуазель с разменянным пятым десятком гоцает за мной вприпрыжку. Я же, заходя в свою спальню, с разбега падаю на кровать. Ноги поджимаю. Ура, ещё тепленько.
– Алёна, ёк… крота за ногу. Ты как бабка старая! Ещё девяти нет. Тебе не стыдно? – находит под одеялом щиколотку и начинает щипать. Я взвизгиваю. Снова фортуна не на моей стороне. Ноги две, а щипает она именно травмированную.
Наташа быстро смекает, поднимает одеяло и эпично матерится, бранные слова с купе с её неповторимыми интонациями можно вместо стикеров в месенджерах использовать.
– Тебя черти драли? – интересуется. – Я тебя вообще-то с молодым мужиком отпускала гульнуть. Как так вышло?
Последующие минут десять приходится делиться душещипательной историей о том, как все веселились, а я принудительно прогоняла жизнь перед глазами.
– Если честно, пока умирать рано. Скудный набор ярких воспоминаний, – подытоживаю. Сонливость потихоньку отступает.
– Я тебе это постоянно говорю. А ты вечно нос воротишь. Кирюша мне столько раз звонил, пока тебя не было. Ты чего парня игноришь? Ты хотя бы попробуй, – жестом при этом «капельку» показывает – сантиметра два расстояние между большим и указательным пальцем, и лицо такое… заискивающее.
– Ты выглядишь как сутенерша, наставляющая новенькую неопытную жрицу любви.
Натка закидывает голову и начинает смеяться.
– Да сына моего проще организовать, чем тебя. Тому презик дал, и он поскакал.
Карасика даже жалко становится, вечно маманя по нему проходится.
Это началось после того, как Наташа с мужем застали своего старшего сына и его очередную пассию в своей кровати. Следующим вечером она на моём балконе пачку сигарет за пару часов выкурила, пребывая в состоянии шока. Улыбаюсь, вспоминая её «Алён, у него кровать всего на сорок сантиметров уже, чем наша. Ну, какого хрена, а? Я уснуть там не смогла ночью, хотя всё белье и наматрасник поменяла».
– Так, ну раз Константин надежд не оправдал… Жди, – достаёт телефон и набирает кому-то. – Хлопчик, водочки нам организуй на подвоз.
Если двадцать лет семейной жизни, то такие, как у Наташи с мужем. Те, кто плохо их знает, могут подумать, что они бесят друг друга. На деле же уровень нейронных связей зашкаливает. Через полчаса Карасик-старший стоит на моём пороге с роллами, мартини и соком.
– Мужчину на час вызывали? – игриво поигрывает бровями. – Всё включено!
– Вадь, скажи, что ты сам их скатал, – кивком указываю на пакет с фирменным знаком ресторана японской кухни. – Они всегда так долго делают. Спасает только то, что вкусно. Как ты так быстро привёз?
– Сам, малышка. Всё сам. Вот этими вот руками, – приподнимает растопыренные пятерни. Проходит вглубь квартиры и в щёку меня чмокает. – Спаси меня от бабки моей. Я тебе и не такое каждое утро буду готовить, – произносит тихонечко, с мольбой в голосе.
– Вот ты чудной. Нашёл, кому предлагать. К деду моему бы ещё подкатил. Доступность у них на одном уровне.
Как ей только не стыдно. Наташа, Наташа. Царство Небесное дедушке, его уже очень давно нет с нами.
Соскучились по мне, видимо, знатно, потому что Вадим остаётся с нами, что бывает крайне редко. Таким составом всегда весело до припадка. Алкоголь я почти не пью, так, язык макаю, не забывая о том, что до сих пор принимаю лекарства. Зато спустя пару часов у меня не то, что пресс болит от смеха, скопившийся жирок и тот уже «не могёт».
– Я вас выгоню, честное слово. Вы мне соседей всех разбудите. Они меня, шлюху, выселят коллективной жалобой.
Мимоходом я им вкратце рассказала о сегодняшнем знакомстве. Город у нас миллионник, а всё равно как маленькая деревня. Всё благодаря ребятам, которые каждый незначительный кипиш снимают на видео и выгладывают в социальные сети. Людей было много, не удивлюсь, если и меня принудительно «звезданули».
– К нам переедешь. Тем более с такой характеристикой с предыдущего места, – Вадим подмигивает, для пущего эффекта ртом себе подыгрывает.
Снова на поржать тянет. Его рука в этот момент лежит на бедре жены. Выходит очень комично.
– Ладно, детка-пипетка. Хотя нет, скорее скальпель, – не удерживается подруга. Моя работа – её слабость. – У тебя хорошо, но нам домой пора. Тебе завтра вставать. Хомячки не ждут. Надо свеженькой к ним являться. Не забудь насчет субботы.
Ранее Натка поставила меня перед фактом, что мы в субботу идём веселиться Как тут откажешь?
Глава 26
Продуктивной выходит только первая половина дня, ровно до той минуты, пока Толя невзначай не сообщает, что мой «выживший» пациент пару дней назад пришёл в себя.
– И ты, мой сдобный друг, молчал с семи утра?
– Стала бы ты тут со мной свой первый отпускной день проводить, если бы знала?
Я похожа на человека, который с ранья ходит в больницу? Можно подумать, бежала бы, волосы назад.
Толя нагло пользуется тем, что я дорожу нашей «рабочей» дружбой. Зная, что он тут зашивается, улететь к родителям мне не позволила совесть. Естественно, по другим поводам я бы его тоже не бросила.
– Я после обеда отлучусь на часик.
Коллега хмыкает.
– Тебе от него привозили корзину вкусностей: шоколад, фрукты. Банки какие-то. Не с формалином, я проверил. Наши всё сожрали. Не я.
Я отрываюсь от документа, приподнимаю на него глаза.
– И банки сожрали не с формалином? – округляю глаза. – Может, им это, к нам спуститься пора?
Толя смеясь, отмахивается, мол, дурёха.
– Девахи решили, что ты до конца отпуска уже не вернёшься. Чтоб не пропало добро.
– Не страшно, – мимикой показываю – пустяки.
– Ни одной булочки не было. Я контролировал, – посмеивается с себя.