Люди веселятся, кто-то пьет, кто-то танцует, за столиками оживлённо беседуют. В какой-то момент натыкаюсь взглядом на нежелательные для себя объекты, опускаю глаза. Как же без них.

– Парни, которые сейчас за соседним столиком на твою попку пялятся, точно хорошо себя ощущают, – Ната слегка наклоняется, смотрит мне за спину. – Хотя нет, слюной сейчас подавятся, – добавляет демонстративно громко, чтобы окружающие наверняка услышали.

Мгновенно выпрямляюсь. Реакцию «смотрящих» затылком не вижу, зато несколько человек из впереди сидящей компании оборачиваются.

Вот уж удружила.

– О, Алёна Богдановна! Какая встреча приятная! – Ага, как же. – Не ожидал Вас тут увидеть, дражайшая, – обращается ко мне подчинённый Артёма.

В прошлом они работали вместе, в одном кабинете сидели. Он один из немногих, кто очень давно в курсе наших с Шумовым отношений. И как следствие, ему известно, что мне нельзя было в таком виде появляться на людях. Да что там, в клубах – ни в каком виде нельзя было.

Улыбаюсь ему в ответ одними губами, давая понять, что услышала, но отвечать не намерена.

Наташа чертыхается. Она, со свойственной ей ответственностью, за столько лет уже изучила всех приближённых моего бывшего. И этот находится в топе «нелюбимчиков».

– Девчонки, привет, – теперь Филипп обращается ко всем моим подругам, прилично развернувшись корпусом. – Давайте диван передвинуть попросим, посидим вместе. Веселее будет, а то вы, посмотрю, заскучали, красавицы, – сдерживаюсь, чтоб от сладости его слов не поморщиться. – Алёнушка, Михалыч тебе не говорил, во сколько они подъедут? – вбивает огромный строительный гвоздь мне в крышку гроба.

Моё настроение из абсолютно прекрасного опускается до «в луже утопиться готова». Лучше бы розочки дома пересчитывать осталась.

Пока я горестно подвисаю, Филипп, несмотря на тактичный протест моих подруг, из плотного скопления тел выуживает сотрудников заведения для небольшой перестановки.

– Всегда мечтала посидеть за одним столом с мальчиками с зарплатой в сто штук, и в костюмах по четыреста тысяч, – с сарказмом произносит Наташа. Так вышло, что мы с ней понимаем друг друга: если одна из нас скажет «ну этот, в костюме за четыреста штук», значит, речь идёт о следаках из СК. – Пошли по коктейлю что ли бахнем. Или уйдём, – берёт меня под руку и тащит к бару. – Прости, я не такого вечера ждала. Хоть бери твоему кавалеру новоиспечённому звони, навыки эффективного устранения у него неплохие.

– Так на грани самоустранения…

– Это не важно, – взмахом руки меня прерывает. – Ну что за клещи, а? По тёте Наташе же видно, – в воздухе проводит вдоль лица своего, – общение не желательно. И козлина этот приедет ещё, куда ж без него. Ну, ничего, сейчас придумаем что-нибудь, – её решения меня порой пугают не меньше.

Двое парней освобождают нам стулья, оставаясь стоять за нашими спинами. Туся заказывает что-то на свой вкус, пока я соскребаю из всех внутренних щелей остатки самоконтроля. Не сказать, что хочу хоть какого-то общения с Артёмом, но очень не хотелось бы в очередной раз поддаться.

– Продолжали бы и дальше со своей красивой девочкой сидеть, – Ната не унимается. – Так нет же. Девица прямо хороша, – говорит с лицом истинного ценителя. Я тоже заметила. Куколка. На мой взгляд, самая яркая среди присутствующих. Эффектное короткое платье, утончённые черты лица, очень милая. Они любят таких. Их компании всегда веселят приглашённые дамы. – Только их трое, она одна. Думаешь, со всеми? – весело спрашивает.

– Зайка моя, я редко думаю о сексе других. Вообще пофигу, кто с кем спит.

– Я бы с Вами не отказался, – раздаётся над самым моим ухом.

Оборачиваюсь и вижу широченную улыбку того парня, чьё место я заняла.

– Да, я бы тоже сама с собой не отказалась. Но, увы, – пожимаю плечами и отворачиваюсь.

Пока он соображает, что мне ответить, допиваю коктейль, второй за сегодня, и поднимаюсь со стула, кивая смеющейся подруге, мол, пошли.

Мы только успеваем усесться на диванчик, место с одной стороны занимаю сумочками, чтобы никто не пристраивался близко. В следующее мгновение к нам присоединяются. Артём, Костя и Николя. На манеже всё те же. Первые двое явно не ожидают меня тут увидеть, судя но лицам, они удивлены так же, как и я их не рада видеть, то есть очень. Артём переводит взгляд с меня на Филиппа и по роже последнего понимает, кто это организовал. Снова меня оглядывает, челюсть сжимается, желваки начинают ходить. Коля же наоборот искрится счастьем, здоровается со всеми собравшимися, после чего садится рядом со мной, отодвинув вещи, и так крепко обнимает, словно мы с ним близкие друзья.

– Васелёчек, я рад встрече. Звонил на работу, даже приезжал, а тебя не было. Давно вернулась? – надо отметить, до этой минуты мы с ним только по работе и общались. Панибратства не наблюдалось.

– Не очень, но скоро опять отбуду, – стараюсь убедительно подыгрывать.

Ухо пылает. Артём уселся напротив меня, недобро смотрит в упор. Именно про такие случаи говорят, хочет взглядом убить. Блин, может, реально Калининград? Тут нам явно тесно вдвоём. Костя рядом с ним не так бесстыже, но тоже поглядывает. Непроизвольно, но то с одним, то с другим встречаюсь взглядом. Как итог – общаюсь преимущественно с Натой и Колей. Последний оказывается приятным молодым человеком, обсуждаем с ним рабочие темы, рассказываю ему, какие дополнительные экспертизы провели за последнее время, что они дали. Периодически скатываемся в юмор. Несколько раз он невзначай касается моего запястья, возможно, я бы не заметила даже, если бы Артём, в этот момент что-то говоривший, резко не замолчал.

День повышенного внимания, мне такое не нравится. Обладая даже низким уровнем внимательности, можно понять, что происходит что-то не то.

Прошу Колю меня пропустить, лучше пойти в толпе липких тел подвигаться, чем тут медленно тлеть. Но встать я не успеваю.

– Алён, а Богдан Анатольевич Васильковский – твой отец? – ко мне обращается Пётр, один из тех парней, что тут изначально сидели.

– Если ты об академике РАН, профессоре, докторе медицинских наук, заслуженном деятеле науки Российской Федерации, лауреате премии Правительства, то да, это мой папа, а что? – могу поклясться, при перечислении малой доли регалий отца, моё настроение заметно улучшилось.

Петя смотрит на меня, я, распахнув глаза, улыбаюсь в ответ.

– Да вопрос отпал сам собой. Хотел спросил, почему операции у него такие дорогие, – произносит вроде как в шутку.

– Вы же не по квоте?

– К нему запись на год вперёд, – говорит очевидные для меня вещи.

– Преимущественно он оперирует в рамках квот, национальных проектов или же нестандартные случаи для внедрения новых изобретений, в том числе своих. Поэтому всё, что сверх, зачастую это не люди с улицы, им нужен именно он, за это они готовы платить. Его дочка любит вот это, – поднимаю вверх кисти рук, поигрываю ими, словно фонариками, в украшениях отражаются огоньки света. – Так и живём.

Не уверена, что все поняли шутку про цацки, но это и неважно.

Ната идёт за мной, подхватив свой телефон. Она вообще подозрительно много сегодня в нём зависает. Привычнее, когда просто снимает видео. Выпив с ней по очередному коктейлю, я иду танцевать.

Несколько раз со мной пытаются познакомиться, составить компанию, на счастье, молодые люди оказываются понятливыми, отказ воспринимают легко. Прикрываю глаза и продолжаю двигаться в такт музыке. Принятый алкоголь расслабляет, неприятные мысли рассеиваются в сознании, как туман поутру. Несколько раз, открывая глаза, я поочередно натыкаюсь на ледяной взгляд Артёма, и арктический Кости. Это же надо так вляпаться в идентичные вязкие субстанции. Но даже это сейчас не волнует.

Приподнимаю руки, одежда ползёт следом, вид у меня весьма говорящий. Если честно, в том числе назло им обоим, в этот момент не отказалась бы уехать отсюда с каким-нибудь парнем и расширить свой послужной список до четырёх человек. Как только эта мысль проскальзывает, на талию ложатся чьи-то руки, я даже не успеваю опустить свои, как чужие ползут ниже, ложатся поверх костей таза.

Резко распахиваю глаза. Первое, что вижу, – адски довольная собою Наташа, улыбка от уха до уха, стоит с оттопыренными вверх большими пальцами рядом со стойкой бара, сантиметрах в тридцати от тех двух недовольных парней, которые за мной наблюдали. У них настроение диаметрально противоположное от её.

– Алёёёна, – тянет моё имя единственный хорошо известный мне футболист. – Могла бы сказать, что вернулась. Я ждал твоего звонка, – кольцо его рук сжимается всё крепче. – Хорошо, что у тебя подруги более контактные.

Смотрю на эту контактную, она салютует мне бокалом, высунув кончик языка.

Глава 31

Дежавю. С такой мыслью я просыпаюсь. Не открывая глаз, прикидываю, будет болеть голова или нет. Надралась я по ходу вечера знатно, в разы больше установленной собою же дозы в три бокала. Но было так весело, что останавливать себя не хотелось.

Всего пару часов, проведённых наедине с Кириллом, а я уже понимаю взрослых мужиков, встречающихся с молоденькими девушками. Подзарядка идёт колоссальная. Они дарят лёгкость, заставляют верить в то, что ещё вся жизнь впереди, ведь энергии в тебе через край. В его возрасте я была излишне серьёзной. Непрекращающаяся учеба, работа в больнице, участие в научно-исследовательской работе университета, и как вишенка на торте – молодой человек со схожим образом жизни. Я даже мысли не допускала, что можно всю ночь напролет кататься вдоль набережной, любуясь звёздным небом через панорамную крышу авто и пить при этом шампанское прямо из бутылки. Оу, и хохотать до колик в животике.

– Коалочка моя проснулась, – в голосе Кирилла слышится насмешка. – Я думал, уже не проснешься сегодня.

На секунду приоткрываю веки и выдыхаю. Мы у меня дома. Не совсем я пропащая.

– Смерть во сне? Не самый плохой вариант, но лучше я поживу.

– Дурашка, – Кир подходит к кровати, садится на край. – Сама же рассказывала вчера, что коалья жизнь – твой идеал.

Да, было дело. Кирилл очень долго с задором рассказывал о том, как с самого детства мечтал стать известным спортсменом. О том, как дни напролёт посвящал тренировкам. О том, кто является его кумиром и каким он себя видит через несколько лет. А когда он спросил у меня, о чём я мечтаю, мой подпитый мозг не сработал в сторону медицины от слова совсем. Сказала, что хотела бы жить, как коала, по двадцать часов спать на тоненьких веточках, нежиться на солнышке и в полудрёме снова и снова жевать полезную волокнистую растительную пищу, на переработку которой затрачивается больше энергии, чем с ней поступает. Чем не прелестно?

– Будь хорошим мальчиком, приготовь нам завтрак, – произношу, безрезультатно стараясь подавить зевок. Подхватываю край одеяла и, переворачиваясь на живот, натягиваю его до макушки. – Потом разбуди, – говорю приглушённо, лицом уткнувшись в подушку.

Несмотря на некую развязность, он и правда хороший парень. Сдалась бы такая, как я, повесе. Тащил меня, ржущую, на себе до квартиры. Причина безудержного смеха заключалась в неудачной попытке разбить бутылку для исполнения загаданного желания. После того, как допила алкоголь – загадала желание, дунула в бутылку, заткнула горлышко салфеткой. Оставалось только разбить. С этим возникли проблемы. О мусорный бак била, о столб железобетонный, о дерево. По итогу, сокрушалась на тему того, что надо было покупать дешёвое шампанское, потому что у этого даже трещинки на пунте не появилось.

– Ложись удобнее, – гость, не помню званый или нет, забирается ко мне на кровать и, сдернув одеяло, садится на мои бёдра. – Лежи смирно, не дёргайся, – обхватывает мои запястья и прижимает к телу.