Там устроилась на крыльце и разглядывала забинтованную после кузнецовых усилий руку. Может, так и ходить? Где-нибудь недалеко от царевича. Ну а что? В столице тоже невест хватает, не останусь без работы. Прикуплю себе какие-нибудь перчатки… Хотя к чему такие жертвы? Если не вглядываться, то колечко и не заметно. И для свахи обручение – даже плюс. Родственники невест не будут тревожиться, что я могу увести приглянувшегося им жениха. В реальности так я и сделала, но не по своей же воле!

Словно отвечая на мои мысли, на крыльцо вышла Любаша и устроилась рядом.

– Ко мне царевич заходил, – произнесла она и мечтательно уставилась на закат. – Такой печальный…

– О, отлично! – я даже взбодрилась. Надеюсь, этот остолоп уже понял свою ошибку и поскакал в город за новым, приличным кольцом, которое подарит Любаше вместе с предложением своей руки и сердца. А меня избавит от своего поводка. Как собаку на цепь посадил, честное слово!

– Ну как сказать… – печально протянула Любаша. – Они утащили с собой блюдо с пирогами и колбас на пятерку сребров., не считая того, что за товары не заплатили. Сплошные убытки.

– Не мелочись! Сытые мужчины добрее голодных. Вот увидишь, царевич подкрепится и поймет, как поторопился с выбором невесты. Зачем ему я, когда рядом есть такая прекрасная, добрая девушка? Я еще раз встречусь с ним и смогу все объяснить. К утру ты уже будешь с женихом!

– Да не хочу я! – всплеснула руками Любаша. – Вообще замуж не хочу! Женишки эти только о моих деньгах и думают. А еще – какие они неотразимые и прекрасные, а я должна умирать от счастья, что внимание обратили. Тьфу, просто!

Произнеся это, она влезла в карман и вытащила оттуда упакованный в бумагу пряник-петушок, которому тут же откусила голову.

– Это батюшка все, – добавила она. – Запилил меня, что годы поджимают, пора жениха искать. Выбирай, мол, Любаша, кого хочешь, любого тебе сосватаем! Ну я и ткнула пальцем в Велемира. Он даже из царевичей самый нелюдимый и дикий. Думаю, побегают вокруг царевича батюшкины свахи, и уйдут ни с чем, а я дальше смогу жить спокойно, без всяких намеков. Чуть что – я сразу в слезы, ах, разбито сердечко безответной любовью! Если не царевич, то никто мне не нужен, и дальше по списку. Батюшка меня любит, не станет дальше настаивать.

– Хоть бы намекнула мне…

– Да я и не думала, что даже до знакомства с царевичем дело дойдет, – выпалила она и лишила несчастного петушка солидной части грудки, затем резко покраснела. – Тем более такого содержательного. Все же в книжках мужчин не так рисуют и все больше изнутри.

– В каких таких книгах? – удивилась я.

Что-то за неделю общения с Любашей ни разу не видела у нее в руках никакой печатной продукции. И вообще не заметила какого-то интереса к чтению. Вот считала в уме она настолько лихо, что не оставляла никаких шансов продавцам на рынке соседнего городка. К третьему дню нашего проживания те успели выучить Любашу и заметно скучнели, завидев ее на рядах.

Но сейчас подопечная меня удивила: шустро подскочила на ноги, метнулась в дом и вышла оттуда со своим сундучком в руках. На вид тот был совсем небольшим, не длиннее локтя, не особенно дорогим, просто деревянным с разноцветными цветочками по бокам. Но Любаша тихонько шепнула что-то, открыла его и вытащила толстенный потрепанный том, испещренный закладками.

– Вот! – просияла она, затем открыла где-то посередине.

Мужчина там действительно был, и в самом деле изнутри. Я видела его скелет, сосуды и внутренности, отчего у меня рот наполнился горечью. Отвратительно, но и взгляд отвести не получается. Все же интересно, как оно там, внутри все устроено.

Но злая Любаша тут же захлопнула книгу, я только и успела прочитать «Полный анатомический атлас. Издание для лекарей и травниц». Нет, все же свахой быть куда проще, не надо вникать во все эти мрачные ужасы.

– Могу продать за пятьдесят сребров или дать полистать на вечер за десять, – тут же добавила Любаша.

Судя по состоянию атласа, он уже немало походил по рукам и принес хозяйке целую гору серебряных монет. Но становиться еще одной жертвой собственного любопытства я не собиралась. Тем более, спасибо Велемиру, на сегодня у меня с избытком мужской анатомии.

Видя отсутствие интереса, Любаша безропотно убрала книгу в сундучок и вытащила оттуда темную бутыль.

– Наливка, отметить сватовство? Семь сребров, как дорогой подруге.

– Сама бы стала отмечать, если бы тебе царевич кольцо на палец натянул? – спросила я.

– Почем я знаю? Со мной такого не случалось. Но не хочешь наливку, есть что покрепче, залить горе, – она тут же вытащила другую бутыль. – Хотя поводов для печали нет. Все же поездка в столицу, а там новые возможности, горизонты, рынки…

– Это у тебя. А я сваха неудачница с чужим женихом. Насчет аванса не беспокойся, я все верну. Первый промах за три года.

– Ну-у-у-у… – протянула Любаша. – Тут такое дело. Одну меня батюшка в столицу не отпустит, а вот со свахой – вполне. Поживу там немного, осмотрюсь, может дельце какое проверну, лавочку открою… А с ее появлением батюшка надолго о моих женихах забудет. Представь, что тебе нужно меня сосватать, но не какому-то высокомерному занозе, а собственной лавке. Это же профессиональный вызов!

Я слушала ее и кивала. Чувствую, что недополученную от наливки и атласа выгоду Любаша сполна компенсирует моим вынужденным согласием. Мне-то все равно нужно в столицу ехать, колечко утянет вслед за царевичем. Так почему бы не прихватить Любашу?

Глава 4

Спал Велемир крепко, не реагируя ни на солому в тюфяке, ни на жужжащий гнус над ухом, ни на теребящего струны Инея. Тот вечно наигрывал в минуты задумчивости, да и в остальное время не мог жить без своей лютни.

Доконали его петухи. Проклятые твари начали разрываться еще до рассвета, будто боялись, что без их криков солнце не встанет.

Велемир невольно потянулся, поправил тощую подушку под головой и уставился в низкий потолок. В домике пахло деревом и той самой соломой, а еще – цветами, растущими под окном. Если то закрыть – задохнешься. Так что придется терпеть петухов и запахи.

Несмотря на свои угрозы, выезжать с рассветом Велемир не собирался. Во-первых, надо дать девушкам хоть немного выспаться, во-вторых, растолкать Инея в такое время невозможно. Так что вставать еще рано, а лежать и слушать петухов – скучно. Умные мысли в голову тоже не лезли, все так или иначе сворачивали на его невесту. Хороша, как ни крути. Глаза голубые, точно утреннее небо, и коса толстая, так и змеится по спине. Хотелось верить, что не пристяжная, а то бывали уже случаи.

От этого Велемир невольно улыбнулся и представил, как распускает эту самую косу, перебирает темные с легкой рыжиной пряди Василисы, потом гладит ее плечи… Его мечты унеслись далеко-далеко, отчего магия вдруг сгустилась, заклубилась и схлынула, оставив после себя мирно спящую Василису.

Она удобно устроилась на плече Велемира, закинула на него ногу, а руку устроила на груди. Распущенные волосы укрывали ее, точно одеяло, спускаясь куда ниже талии. Ну что ж, коса у нее точно не пристяжная, живот не утянут корсетом и в лиф ничего не подложено. Ее тонкая рубашка ничего особенно не скрывала, а сереющее небо давало достаточно света.

Велемир невольно втянул носом воздух, а с ним донеслись запахи земляники и полевых цветов. Василиса и пахла, точно лето, хотелось зарыться носом в ее волосы, затем поцеловать ее висок, щеку…

Нет, распускать руки нельзя. Одно дело – странная магия, забросившая ее к нему в постель, здесь Велемир не виноват. Просто перемудрил, когда зачаровывал колечко, тем более делал это на ходу, так что ошибки простительны. И другое дело – воспользоваться Василисиной беспомощностью.

Поэтому Велемир осторожно, двигаясь по крохе, высвободил свою руку и встал с лежака. Василиса тут же передвинулась, пробормотала что-то во сне и натянула одеяло повыше, прячась от холода. Так, пожалуй, даже лучше. Меньше соблазнов.

И все равно оставался вопрос: что с ней делать? Утром Василиса проснется и начнет задавать вопросы. Как ей все объяснить? Рассказать, что думал о ней, вот кольцо и сработало, притянуло невесту к Велемиру? Нет, не станет он показывать свою слабость.

Да и как бы Василиса от таких новостей не рубанула в самом деле палец. Взгляд как раз зацепился за ее забинтованную руку. Велемир не выдержал, отодвинул повязку, но заметил там только глубокий порез и стесанную кожу. Видимо, невестушка все же пыталась снять кольцо, но неудачно. А то бы не перенеслась сюда, стоило Велемиру о ней подумать.

Он взлохматил волосы, затем подхватил одежду и тихо вышел из комнаты. Сейчас умоется и наверняка поймет, что делать. Но ледяная вода из кадки не принесла особого облегчения, разве что навязчивые мысли о том, как здорово было бы вернуться, да и нависнуть над сладко спящей Василисой, отступили.

Заодно пока бродил, заметил Инея. Тот устроился на толстом столбе, одном из тех, на которых держался квелый забор вокруг дома. Бард ссутулился, упер ноги в отходящие от столба доски, и сам напоминал того самого утреннего петуха. И даже звуки издавал такие же мерзкие, хоть и едва слышимые. Просто перебирал струны лютни, наверное опять ловил вдохновение для новых баллад.

То ходило к нему только по ночам, прячась с первыми лучами солнца. Оттого Иней жил точно нежить, и охотящемуся на нее Велемиру было удобно с ним странствовать. Когда, конечно, творческие взлеты друга сменялись тяжелыми застоями. В хорошие времена бард путешествовал по столицам королевств и царств, выступая там на площадях и в тавернах.

– Ты чего подскочил? – удивился Иней и временно отвлекся от своего занятия.

– Кольцо притянуло Василису, теперь не знаю, что делать.

– Погоди! – Иней легко спрыгнул на землю, а лютню забросил за спину. – У тебя в постели оказалась женщина, и ты растерялся? Ох, малыш, – он сложил брови домиком и переплел пальцы, – я знал, что этот день настанет. Дядюшка Иней сейчас тебе все подробно объяснит. Или, ты хочешь, чтобы я разобрался с этой проблемой сам?

– Я тебе сейчас пару зубов выбью. Тоже сам. Придам твоим песням шепелявую изюминку.

– Ладно, ладно! Шучу же. Но все равно не пойму, в чем проблема? У нее под сарафаном был хвост? На личике висел морок? Она кикимора?

– Боги всемогущие, тебе попадалась кикимора?

Иней неопределенно пожал плечами, а Велемир решил не допытываться. Пожалуй, пристяжная коса – не так уж и страшно. Ну не растут волосы у девки, что ж теперь! Вот морок на лице или хвост…

– Нет у нее ничего такого, – пояснил Велемир.

– А, ничего такого? В смысле, ничего выдающегося? А выпирало-то, выпирало… Ох девы, их внешность – сплошной обман. Я же говорю, надо переметнуться к Любаше. Вот у нее наверняка со всем полный порядок. Ты представь: такое богатство – и только твое.

При этом он изобразил, будто тащит с базара две спелые дыни, а то и арбуза. Велемир только прикрыл лицо рукой и отправился обратно к дому.

Нашел у кого совета спрашивать, лучше бы сам со всем разобрался. Да и не чего тут думать: ляжет в сенях, а Василисе все утром объяснит. Как-нибудь.

Заснуть на узкой скамье не было никаких шансов, тем более проклятые петухи разрывались все сильнее, а вставать особенно не за чем. Вещи у них собраны, припасов нет, лошадей дергать рано. Так что можно отдохнуть и собраться с мыслями. Но прошлое такое бездельное мечтание вылилось в спящую в его кровати Василису, так что с этим тоже надо аккуратнее. Помаявшись немного, Велемир вышел на крыльцо и взялся полировать меч. Не особо-то и нужное дело, но другого нет.

Через несколько минут рядом устроился Иней, прихлебывающий что-то из темной бутыли. Из той явно пахло ягодами и чем-то древесным. Приятно пахло, чего уж там. Но время для таких бутылей не подходящее, это Инею, что день, что ночь, все едино. Да и перебить его врожденную придурь ягодной настойкой сложновато. А вот Велемир дурманов сторонился.

А вот то, что такой бутыли у них с собой не было, у хозяйки домика – тем более, а значит их долг перед девицей Укушуевой все рос, серьезно беспокоило.