Проклятье. У меня не остается времени. Отхожу от тела и осматриваюсь по сторонам. Сердце бешено стучит в ушах. Перед глазами плывет. А в горле пересыхает. Мой внутренний коридор, где запечатана фейская иллюзия начинает дрожать. Только этого еще не хватало.

Несколько фей наверху перепрыгивают на край утеса, кому-то удается, а кому-то не хватает длины тела, и он разбивается о дно с таким отвратительным треском, что мне приходится отвернуться. Думай, мать твою. Все столбы…они уже слишком высоко. Со своим плечом у меня не получится забраться.

Что еще? Должен быть еще выход? Думай.

Стены. Они земляные. Должны выдержать. Это мой единственный шанс. Подхватываю с земли рядом с трупом длинный меч. Антония подбегает ко мне.

– Ччто…тты…делаешь? – заикается она.

Боги, помогите мне.

– Просто повторяй за мной. – механически отвечаю, чувствуя липкую кровь, что уже не только пропитала корсет, но и пояс штанов. Виски болезненно сдавливает, и я трясу головой, желая отогнать боль.

Я не сдохну здесь. Только не здесь. И определенно не так.

Вонзаю правой рукой меч в стену, создавая что-то вроде ступеньки. Антония повторяет за мной. Крики вокруг не стихают, отвлекая, но я пытаюсь отгородиться. Отключиться.

Выжить. Мне нужно выжить.

Поднимаю ногу высоко и наступаю на меч, чувствуя, как он немного проседает вниз, но выдерживает. Затем вставляю в стену как можно выше свой собственный клинок и подтягиваюсь. Придется использовать вторую руку. Дерьмо. Стиснув зубы, проталкиваю пальцы раненой руки в землю. Вырываю клинок и засаживаю его выше. Тело дрожит. Но я не могу останавливаться. Дверь внутри моего сознания покрывается трещинами. Не сейчас. Носками ботинок впиваюсь в землю, подтягиваю себя еще выше. Стон вырывается из горла. Еще три этажа. Ты должна преодолеть еще три этажа. Ты не сдохнешь вот так, Эвива.

Неосознанно вхожу в свою игровую. Передо мной тут же всплывает знакомое воспоминание. Мама. Я вижу ее так четко, насколько вообще могу помнить.

Ты справишься, малышка, говорит она мне, улыбаясь своей теплой и такой знакомой улыбкой. На моих глазах собираются слезы. Вырываю клинок и вонзаю снова. Поднимаюсь еще выше. Ты сильная, дочка, просто не сдавайся.

Сквозь мысленную дверь просачивается магия. Я моргаю, и вижу, как кожа на моей ладони под всей этой кровью и грязью теряет свечение.

Нет. Нет. Нет.

Валери. О ней не должны узнать. Нет. Я втянула нас в это. Она не пострадает из-за меня. Два этажа. Еще два этажа до вершины утеса. Всего два этажа. По щекам скатываются жгучие слезы. Я не чувствую своей левой руки.

Снизу раздается крик. Опускаю голову и замечаю Антонию. Девушка с ужасным воплем скатывается вниз, прямо на самое дно. А с другой стороны к ней несется еще одна пантера.

Риски.

Поднимаю голову вверх, отворачиваясь.

– Помоги. – кричит она, задыхаясь в истерике. – Пожалуйста.

Ее мольба застревает в ушах, и я на мгновение прикрываю глаза, замирая.

Я не смогу подняться еще раз.

Правая рука теряет свечение. У меня есть только несколько минут прежде, чем сорвусь сама. Мышцы уже дрожат от напряжения.

Снова смотрю вниз.

– Прости, Антония. – хрипло шепчу я. – Но выживает сильнейший.

В следующую секунду пантера достигает ее и валит на землю, я резко отворачиваюсь, утыкаясь взглядом в землю перед собой. Крики этой бедной феи эхом раздаются в ушах, а затем резко стихают. Это неправильно. Все это чертовски неправильно. Я словно сплю и вижу кошмар. И он куда страшнее демонов.

Издав рычание, вонзаю клинок выше. И еще выше. Магия гаснет под кожей, и я направляю все ее остатки на то, чтобы удержать дверь. Еще один этаж. Еще немного.

«Валери» – зову я сестру, но натыкаюсь только на пустоту.

И это я высокомерная?

Мне нужно выжить. Чтобы надрать ей зад за то, что ушла. За то, что отталкивает меня. Нужно выжить. Я хватаюсь за злость в груди. Всхлипываю, а следом и достигаю края. Переваливаюсь, подтягивая себя из последних сил и падаю ничком на землю.

Сердце колотится, едва не пробивая грудную клетку. Легкие горят. Слезы скатываются по вискам. И небо все еще бледно розовое. Солнце не успело даже зенита достигнуть. Значит, я провела там внизу всего-то от силы часа три. Сто восемьдесят минут. И только. Это были худшие сто восемьдесят минут в моей жизни. А ведь я сражалась с целой ордой демонов.

Закрываю глаза и направляю все свои крохотные остатки магии на гребанную дверь с иллюзией. В ответ острая боль пронзает затылок.

Вдох.

Выдох.

Не страшно, все могло бы быть куда хуже. Куда уж хуже? Я могла умереть.

Утешив саму себя, поднимаюсь на трясущиеся ноги. Мир вокруг вращается. Встряхиваю головой, пытаясь прийти в себя. Смотрю направо. Затем налево. Один. Второй. Третий. Около двадцати фей стоят вдоль обрыва. Всего двадцать. Из сотен. Двадцать чертовых фей. Сжимаю кулаки, ощущая огненную боль в плече.

Могло быть и хуже.

Перед каждым из нас вытягивается ровный мост из толстых стеблей прямо на ту сторону утеса, где восседает эта сука Америда со своей свитой. Мы ступаем вперед все разом, и я приказываю себе не смотреть вниз. Не смотри. Разумеется, взгляд все равно падает вниз на все это кровавое месиво. Куски тел, трупы, кровь. Ничего более омерзительного я в своей жизни не видела. Это…это просто не поддается описанию.

Очевидно не все монстры выглядят как демоны. У некоторых длинные блестящие волосы, что напоминают серебро, невероятной красоты синие глаза, идеально гладкая светлая кожа без единого изъяна и вдобавок ко всему корона на голове.

Меня покачивает сильнее, когда я преодолеваю мост. Ноги едва держат, а колени подгибаются. Перед глазами плывет. Рвота наполняет рот, но я снова проглатываю ее, чувствуя, как начинаю падать.

В ту же секунду, кто-то подхватывает меня.

– Я держу тебя. – тихо говорит мне сестра.

Морщусь от боли и закрываю глаза. Где-то раздается ровный спокойный голос Фесты.

– Поздравляю, вы прошли первое испытание. Карос благословил вас.

Я фыркаю, не отрывая глаз.

– Вам сообщат о следующем испытании.

Спасибо большое.

Немного приоткрываю глаза, и вижу перед собой толпу сопровождающих. Но ни плача боли, ни скорби на их лицах. Ничего, что подходило бы ситуации. Некоторые забирают выживших, а остальные просто стоят и смотрят в ту бездну, что осталась за моей спиной. Тишина оглушительная. Почти болезненная. Отрешенная. Что-то с этим не так. Ощущение неправильности преследует меня, но сил, чтобы думать не остается.

Валери медленно выносит меня из толпы.

– Ты не спасла ее во второй раз. – тихо говорит мне она, когда мы отходим на достаточное от остальных расстояние.

Антония.

– Ты, должно быть, перепутала меня с Камиллой. – выдыхаю хриплым голосом, повиснув на сестре чуть ли не всем телом. – Я не она, и моя жизнь всегда будет у меня на первом месте.

Она молчит. Один удар сердца. Затем второй. А потом произносит так тихо, что мне едва удается разобрать:

– Хорошо. Иначе ты не выживешь.

6

Делаю глоток этой сладкой на вкус и странной на вид жидкости из бутылки. Сладость расцветает на языке, но судя по жару в груди, алкоголь давольно крепкий. Отчего-то я уже плохо ощущаю свое лицо и конечности. Неужели дело в этом блестящем фиолетовом напитке? Перед глазами слабая пелена, и я пытаюсь часто моргать, чтобы сбросить ее. Мысленно благодарю ту фею внизу, что отдала нам бутылку бесплатно, поздравляя с прохождением первого испытания. Теперь меня вообще не беспокоит дыра в плече.

Над ухом снова раздается треск моей собственной рубашки. Валери искромсала ее всю своим ножичком, чтобы добраться до основной раны. И вот я уже сижу на кровати в одном только корсете, и меня совсем не смущает засохшая кровь с грязью, которая отвратительной коркой покрывает все мое тело.

Валери то уходит, то возвращается, затем промывает рану с двух сторон.

– Придется прижигать. – наконец резюмирует она.

Мои глаза округляются, и я поворачиваю голову ко двум своим сестрам. Обе хмурятся. Снова подношу к губам бутылку и делаю внушительный глоток. Хвала богам привкус рвоты и крови полностью исчез.

– Что? – спрашивает Валери. – Я ведь не Камилла, не умею лечить иначе. Да и у нас нет иглы, чтобы зашить тебя.

– Блять. – выдыхаю, уставившись в стену. Она слегка шатается. Хотя это скорей всего я. Делаю еще глоток своего чуда напитка, потому что ненавижу боль. А ее, по всей видимости, не избежать. Долбанное копье.

– Просто сделай это. – хриплю, поставив бутылку себе на колено.

– Останется шрам. – предупреждает Вал.

Я фыркаю.

– Не первый и не последний.

На моей пояснице целая вереница шрамов, оставленных Валери напоследок. Почему-то эмпаты не смогли исцелить их полностью, как делали это с моими другими повреждениями. Задерживаю дыхание, предвкушая пытку огнем, но ничего не происходит. Валери медлит. Почему?

– Да брось, – говорю ей, склонив голову набок. – Ты уже поджаривала мне задницу. Это не должно быть так уж трудно.

Ее пронзительный взгляд резко поднимается ко мне.

– Не хочу делать тебе больно.

Ясно. Значит, нужно дополнительная мотивация.

– Если кишка тонка, так и скажи. Я знаю, у тебя проблемки с контролем, глава. – усмехаюсь, и она хмурится сильнее. – Так что…

Не успеваю поднести горлышко ко рту, как Вал быстро прижимает обе руки к моей ране, и я издаю болезненный стон, затыкаясь и сжимая бутылку здоровой рукой крепче. Огонь скапливается в ее руках, точно раскаленное железо. Боль почти ослепляющая. Перед глазами взрываются звезды, и я ругаюсь, проклиная все вокруг.

– Готово. – без тени эмоций произносит она и отнимает руки.

Плечо пылает адским огнем. Мать твою. Вдоль позвоночника прокатывается дрожь. На висках проступает пот. Все, что получается выдавить это:

– Мазь Ками. Сумка.

Зажмуриваюсь, до крови прикусывая нижнюю губу, и стараюсь дышать. Надо не забывать дышать. Тогда станет легче, напоминаю я себе.

Лишь смутно осознаю, как Вал наносит на рану заживляющую мазь. И то лишь по тому, что прохладная текстура на болезненной коже ощущается неистовым пламенем. Мое дыхание выравнивается, только когда мазь начинает действовать, притупляя боль.

– Остальные раны?.. – тихо спрашивает сестра, и я выпрямляюсь.

– Сама справлюсь. – хриплю, открыв глаза. – Позже.

Снова припадаю к бутылке. Вал не возражает, и убрав стеклянную банку на стол, садится на стул прямо передо мной.

Пульсация в плече медленно угасает, но легкий туман, окутывающий мое сознание, становится более густым и плотным. К сожалению, даже ему не удается избавить меня от всех этих мерзких картинок. Надо сосредоточиться на чем-то одном.

– Ты, – поднимаю глаза на сестру, она сидит, откинувшись на спинку стула и внимательно наблюдая за мной. – Видела ее?

– Оборотня? Да.

Разочаровано качаю головой и делаю еще глоток из бутылки. Этот странный узел в груди становится просто нестерпимым.

– Тебя это не бесит? – вырываются из меня слова.

– Что именно?

– Все это. – развожу руками в стороны. – Что мы так мало знаем о мире. Оборотни. Волки не единственные. Есть Калеб. А теперь еще и эти пантеры? Откуда они нахрен взялись вообще? И почему мы, – указываю на нас двоих. – ничего, черт возьми, о них не знаем?

Мысли рванным поток вырываются из горла, и я пытаюсь затолкать их обратно, выпив еще. Выходит не очень.

– Хотя погоди. Я знаю причину. Наши гребанные порталы. Мы не можем перемещаться дальше собственного носа.

Только туда, где уже были раньше.

– Это так раздражает. – с жаром выплевываю я.

Глаза щиплет, и мне приходится запрокинуть голову назад, часто часто моргая.

– Тебе никогда не было интересно, что там? Дальше? В Ином мире? За Аргосом? Керионом?

Бросаю взгляд на бутылку в своей руке, разглядывая золотые частицы в жидком фиолетовом цвете.