– Меня он не уволит. Для Девлегарова я самый бесценный кадр. Но кое-кто может полететь со своего места. Этот задвинутый избавляется от тех, с кем я потенциально могу замутить.

– В смысле? – бледнеет Пашка.

– Он бузит из-за того, что в коллективе может быть мой любовник столетней давности. Сказал, никаких интрижек в своей фирме не потерпит.

Мой ассистент боязно сглатывает. Дрожащей рукой берет комок своего заявления и распрямляет.

– Паш, успокойся, – прошу его. – Я до прокуратуры дойду, если понадобится, но никто из моего отдела не будет уволен.

– На твою электронку пришли результаты анализов, которые ты сдавала в пятницу, – бормочет он. – Ты беременна.

– Бли-и-ин… – скулю жмурясь.

Я была в таком удрученном состоянии, что по ошибке вместо личной электронки дала в клинике адрес рабочей.

– Скажи, это мой ребенок?

Резко разжмуриваюсь.

– Паш, ты свихнулся? С чего ты это взял?

– Ну-у-у… Мы же с тобой… Это… Ну…

– Паш, мы предохранялись.

– А. Да? – начинает отмирать он.

– Откуда я знаю? – Развожу я руками. – Мы были вдрабадан.

– Вот видишь, – вздыхает он.

Я закатываю глаза. Видимо, от паники Пашка сам не соображает, что несет. Кручусь в кресле, чтобы дотянуться до кулера.

– Паш, – набираю себе стаканчик холодной воды, – это не может быть твой ребенок. Потому что мы с тобой переспали пять лет назад.

Снова кручусь в кресле и застываю с поднесенным к губам стаканчиком. В дверях, сунув руки в карманы брюк, стоит сам Девлегаров.

Зубами защемляю кончик языка.

Что-то это мне напоминает. Роза Альбертовна также прокололась.

Наш босс переводит хлесткий взгляд на обомлевшего Пашку и чуть склоняет голову. По косточкам его разбирает. Анализирует, что толкнуло меня в его объятия. Мы, как пара, вообще не смотримся. Но пять лет назад меня только-только перевели на должность директора и дали в ассистенты новенького Пашку. Тогда он занимался спортом, не носил очки, и волос у него было в два раза больше. Это работа превратила его в офисную амебу.

– Паш, выйди, – спасаю я его шкуру.

Он бы с радостью, но Девлегаров занимает собой весь дверной проем. Едва мышь проскочит. А Пашка немного крупнее мыши.

– Как хорошо, что в моем кабинете установлена камера, – проговариваю, напрасно пытаясь спугнуть Девлегарова.

Ни один мускул на его лице не дергается. Взглядом вспарывает трясущегося Пашку. Буквально заставляет его приложить завещание к заявлению об увольнении.

– Равиль Ниязович, прекратите кошмарить свой коллектив! – прошу, поднявшись из кресла и поставив стаканчик на стол. – Мы не в зоопарке.

Он кладет свою широкую ладонь на Пашкино плечо, отчего тот уменьшается в размерах, медленно меняет их местами и выталкивает моего ассистента в коридор.

– Трудный случай, – констатирует, вновь взглянув на меня. Не глядя берет с Пашкиного стола фото в рамке, поворачивает ко мне и скалится: – Милая кошечка.

– Да, он любит своего питомца, – не спорю я. – А ты кого-нибудь в этом мире любишь, кроме себя?

– Не грузи меня. – Фоторамка возвращается на стол. – Побереги силы для стажировки нового помощника. Этот бесхребетный тюлень отправится прямиком в центр занятости.

– Закатай губу, Девлегаров. Уволишь Пашку, и я ни дня в твоей фирме не задержусь.

Кажется, мои слова зажигают лампочку во тьме его мыслей.

– То что надо! – соглашается вдруг он. – Если я уволю тебя, остальные работяги останутся на местах. Будет проблематично подобрать отличного директора на твое место, но я справлюсь. Это проще, чем проводить тысячу собеседований среди мелких менеджеров и охранников.

Ушам своим не верю! Он так тверд в своей уверенности, что я легко заменима? Что ж, Равиль Девлегаров, флаг вам в руки! Я все равно собиралась увольняться и уже давно заочно попрощалась с этой фирмой.

– И ты вернешь на работу тех, кого уже уволил, – выдвигаю условие.

– Не вопрос.

– Тогда можешь публиковать объявление. Я с радостью отстажирую свою замену…

– У тебя время до вечера собрать свои пожитки, – перебивает он. – С этой минуты ты здесь больше не работаешь.

Девлегаров даже не пытается казаться ласковым. Я, кроме этой компании, больше нигде никогда ни дня не работала. Хоть какое-то уважение ко мне должно же быть?! Но видимо, быть интеллигентным и как минимум воспитанным, не в его правилах. Послал меня к черту и испарился.

Опускаюсь в кресло и хватаюсь за голову. Я хотела уйти отсюда красиво. Со всеми попрощавшись. Оставив от себя что-то на память. Сохранив только теплые воспоминания о годах, потраченных на развитие фирмы. Каждый наш проект был успешен благодаря слаженной работе моего коллектива, который курировала я. Со мной сотрудничали лучшие пиарщики. Моими стараниями нашими клиентами становились богатейшие бизнесмены страны. Девлегаров купил не просто готовый концепт, он овладел «золотой жилой». А в награду я получила увольнение. Но если эта жертва убережет других от безработицы, мне жалеть не о чем.

До самого вечера Пашка молча помогает мне перебирать шкафы, аккуратно складывая личные вещи по коробкам. Даже когда все уходят, он задерживается, чтобы довести дело до конца и проводить меня.

– Паш, ты тоже иди, – прошу я его, когда кабинет наполовину пустеет. – Я хочу побыть одна.

– А как же коробки?

– Закажу курьера, не переживай.

Я обнимаю его на прощание, обещаю писать и звонить и остаюсь в одиночестве.

Чего только тут не происходило за эти годы. Взлеты, падения, перемены. Мы даже играли в офисе свадьбу. Хорошо, что та пара уволилась вскоре после медового месяца из-за переезда в другой город. Иначе Девлегаров и их сейчас оставил бы без работы. Сказал бы, интрижка.

Подумав о нем, чувствую, как внутри клокочет злость. Невыносимый сукин сын!

– Закончила?

О, легок на помине! Будет всем говорить, что уволил меня за нарушение субординации, а главный экономист подтвердит. Может, кто-то даже поверит.

– Не горячись, – вздыхаю, беря сумку. – Я уже ухожу. Завтра утром курьер заберет коробки. Можешь сажать за мой стол какую-нибудь куклу.

Блин, зачем я это говорю?! Решит, что я ревную. Собственно, изгиб его губ на это и намекает. Хоть бы сделал вид, что готов сопротивляться обаянию потенциальных подчиненных. Но нет, Равиль Девлегаров возьмет на мое место ту, что будет максимально эффектнее меня. Чтобы доказать, что с этой работой справится любая тупица.

– Поехали. – Он вызывает лифт, ставя меня перед фактом.

– Спасибо, я вызову такси.

– Тогда, – заверяет он меня, – это будет последний рабочий день того таксиста.

Глава 6. Девлегаров

Всю дорогу очерчивает мой профиль взглядом. Психует, что я абсолютно невозмутим. Корчит из себя жертву, будто я лишаю ее кислорода. Связал по рукам и ногам и доволен собой. Да, свободу я ей ограничил, но лишь потому, что мать моего ребенка должна быть ему примером, а не позором.

– Хочешь убить меня? – нарушаю молчание, когда трогаемся на светофоре.

– Чтобы о тебе говорили только хорошее? – язвит от всей души. – Боже упаси.

Нога на рефлексах тянется к тормозам. Я готов остановиться прямо посреди дороги, чтобы наказать ее. Горячо и жестко. По-взрослому. Так, чтобы на всю жизнь запомнила. И уже никого, кроме меня, не замечала. Все чаще ловлю себя на мысли, что хочу не только ребенка от нее, но и ее саму. А она, мерзавка, не испытывает ко мне ни малейшей симпатии. Ко всему прочему угрожает, что не отдаст ребенка. Дергает тигра за усы. Сама же пожалеет.

Въезжаю на парковку у ее дома и вместе с ней выхожу из тачки.

– Меня провожать не надо, – бурчит с обидой.

Открываю багажник и достаю большие пакеты с покупками. Да благословит Аллах двадцать первый век. Курьерская доставка по четкому списку, онлайн-оплата, и все довольны.

– Тогда сама донесешь. – Протягиваю Яре пакеты, заставившие ее выкатить глаза.

– Что это?

– Диета для беременных, витамины, бандаж… Завтра должны доставить подушку. Я выбрал цвет хаки. Все-таки у нас сын…

– Зачем мне все это? – начинает злиться.

– Это не тебе. Так – что? Сама поднимешь? Или мне тебя проводить?

Оказавшиеся на видном месте свежемороженые морепродукты вынуждают Яру облизнуться. Неосознанно сигналит мне, чем бы поужинала сегодня, и сдается:

– Хорошо. Но впредь имей в виду, что я в состоянии прокормить себя. Не нужно забивать мой холодильник, будто я стадо голодных коров.

Попахивает депрессией. Что же будет с ней, когда она начнет набирать вес? Ведь однажды она не влезет в свои изящные костюмчики.

Вхожу вслед за ней в лифт и безошибочно нажимаю кнопку нужного этажа. Ярослава лишь успевает открыть рот.

Да, детка, я в курсе, где твоя квартира, сколько в ней комнат, какой планировки, и куда выходят окна. Если я взялся нести за что-то ответственность, то отдамся на сто процентов.

Ярослава открывает дверь и указывает мне на порог:

– Можешь оставить пакеты здесь.

– Окей. – Делаю, как велено, перешагиваю и вваливаюсь в квартиру.

– Эй, Девлегаров, я тебя не приглашала! – летит мне в спину.

– Я не задержусь, – отвечаю, двигаясь по коридору и попутно снимая пиджак. – Поужинаю, переночую и уеду в офис.

Обстановка в ее квартире – точное отражение хозяйки. Порядок, острота, резкость и ненавязчивый шик.

– О, джакузи, – скалюсь, заглянув в ванную.

Ярослава хлопает входной дверью и недовольно отвечает:

– Там-то я тебя и утоплю.

– То есть купаться будем вместе?

Закатывает глаза и, усевшись на банкетку, снимает туфли. Через плечо наблюдаю за аккуратными ножками в шелковых чулках. Каждый палец бы искусал. Настолько она меня заводит!

С силой сжимаю дверную ручку и стискиваю зубы. Очухиваюсь, только когда наши взгляды встречаются.

– Ты что, пялишься на меня? – спрашивает с загоревшимся в глазах возмущением.

– А ты особенная, пялиться на тебя?

– Три дня назад была особенной, когда ты отказывался увольнять меня. Теперь, видимо, посредственная, – вздыхает она и отправляется на кухню.

Иду за ней, между делом бросив взгляд на аквариум. Яра держит у себя монстра. Очевидно, понятия не имеет, как содержать рыб. Либо купила аквариум от скуки, либо кто-то ей его подарил.

– Ты в курсе, что скалярии уживаются не со всеми рыбами?

Вхожу в просторную кухню, разделенную на две зоны барной стойкой, и обнаруживаю Яру у окна. Тянется на носочках к форточке. Приближаюсь к ней и, грудью прижавшись к ее лопаткам, кладу свою ладонь поверх ее тонкой руки.

Она замирает. Совсем не шевелится. Даже не дышит.

Открываю окно на проветривание и возвращаюсь к теме:

– Они поедают тех, кто им не нравится.

Яра медленно оборачивается и попой упирается в подоконник.

– Хотя, – продолжаю я, глазами исследуя ее лицо, – у тебя со скаляриями одинаковый тип. Они тоже терпеть не могут бардак. Чувствуют от него дискомфорт. Поэтому общипывают хвосты золотым рыбкам. Ведь те поразительные засранки.

– То есть моя золотая рыбка сдохла не от голода? – с некоторым облегчением произносит Ярослава, уже буквально сидя на подоконнике.

Кладу ладони по обе стороны от нее. Чуть склоняюсь. Пахнет так сногсшибательно, что от голода вот-вот сдохну я.

– В твоем аквариуме плавает килограмм жрачки. Рыбы в таких условиях могут откинуться лишь от переедания. Но в твоем конкретном случае во всем виновата скалярия.

– Тогда будь осторожнее, Девлегаров, – предупреждает она, – держись подальше от девушек-скалярий. А то общиплют хвост.

– Интригуешь, Яра, – кончиком языка облизываю верхний клык. – Я же поклонник трудностей. Кайфую от сладкой боли.

Коленом дерзко упирается туда, где ни от какой боли кайфа не получишь, и улыбается в ответ:

– А ты точно все виды боли испробовал?

Так и быть. Уступаю ей. Отодвигаюсь.