А у меня уже к горлу подкатывала тошнота, стоило представить, что завтрак готовили в этих условиях.

– Почему кругом такая грязь? – с трудом произнесла я, чувствуя, как от жары пылают щеки.

– Так кухня ведь, барышня! – кухарка удивленно хлопнула глазами, вытирая руки о юбку. – Жир да сажа…

– Ты что мне голову морочишь? – я так посмотрела на нее, что она даже попятилась. – Чтобы завтра здесь все было чисто! Печь побелить! Столы поскоблить! Посуду почистить, а тряпки выстирать! Я лично проверю!

– Паутину убрать, окна помыть, – добавила Таня и, постучав ногой по липким полам, добавила: – Полы тоже не забудь. К ним же туфли прилипают!

Кухарка вдруг скривилась и громко завыла, прижимая к лицу одну из грязных тряпок.

– Как же я сама-то управлюсь?! Это ж неделю мыть-не перемыть! Смилуйтесь, хозяюшки!

– Да вот же у тебя помощница есть, – я кивнула на девочку лет пятнадцати, которая с любопытством выглядывала из соседней комнаты. – Пусть посуду почистит.

– Марфушка, что ли? – женщина сразу перестала плакать, с умилением глядя на щекастую Марфушу. – Так мала она еще! Рано ей еще заботами бабьими жить!

Девочка слушала нас с безразличным лицом, периодически откусывая от румяного кренделя. Ее румяные щеки двигались туда-сюда, а глаза блаженно щурились.

– А живет дитятко где? С какого стола ест? – Таня никогда ни с кем не церемонилась и сейчас не собиралась.

– Здесь живет… со мной… – кухарка видимо почувствовала неладное. – Марфуша доченька моя. Кровинушка единственная. У Бога вымоленная!

– Значит, ничего с ней не случится, если станет матери на кухне помогать, – подруга была непреклонна. – За свои труды, кровинушка будет жалованье получать.

Молчавшая до этого нянюшка вдруг выступила вперед и грозно сказала:

– Знаешь что, Евдокия, а ведь хозяйки правы! Чего это она у тебя под юбкой до сих пор сидит? Пора бы уже и за работу браться! Ишь, щеки какие наела, поди и платок не удержит!

– Аглая ты-то… – хотела было возмутиться кухарка, но она не позволила ей.

– Цыц! – нянюшка пригрозила ей пальцем. – Цыц, окаянная!

Кухарка притихла, а потом сказала, опустив глаза:

– Все сделаем, барышни. Не извольте волноваться.

А в роль барышень мы вживались со скоростью локомотива, оставалось только надеяться, что он не пойдет под откос. Кто-то, когда-то сказал: «Чтобы изменить текущую ситуацию, необходимо принять ее такой, какая она есть, без самообмана и иллюзий». Я старалась, как могла, потому что знала: если начну думать, то сойду с ума.

Вернувшись в дом, мы поднялись к себе, сделав вид, что хотим отдохнуть. Но нам просто хотелось обсудить все, что успели увидеть.

– Да здесь работы непочатый край! – возбужденно заговорила Таня, поудобнее устроившись на кровати. – Даже не знаю, с чего начинать!

– А если мы обратно вернемся? – предположила я, хотя сама в это почти не верила. – Зачем тогда здесь порядки наводить?

– Если. А если нет? – подруга глубоко вдохнула, рассматривая свои руки. – Не жить же в таком ужасе? Мое предложение такое: сами работать будем, а не только слугами командовать. Да и не смогу я, чтобы сидеть без дела. Безделье – мать всего порока.

– Тебе не кажется, что это будет странно выглядеть? – я сомневалась, что окружающие нас люди поймут такое неожиданное рвение у избалованных девиц. – Мы ведь барышни, а не крестьянки!

– И что? Кто нас тут видит? – взгляд Тани стал мечтательным. – Хозяйство наладим, порядок наведем… Ты у нас кто? Правильно, технолог производства и переработки сельскохозяйственной продукции. Вот и займешься по своему профилю. Внесение рекомендаций по улучшению условий содержания и питания животных, удобрения растительных культур и экономичности процессов, планирование посевной программы, внесение предложений относительно обновления ассортимента выращиваемых культур… Представляешь, каких дел здесь наворотить можно? Экология шикарная! Почва чистая, без нитратов! Рай!

– Вот это-то и страшно! Чтобы не наворотили часом! – улыбнулась я, но во мне уже разгорался азарт. – Хотя ты права. Это очень интересный эксперимент.

– Вот-вот! – обрадовалась Таня, радостно потирая ухоженные ладошки. – Значит, завтра встаем с утра пораньше и беремся за работу!

В этот момент я подумала о том, что когда с нами происходят судьбоносные события, пророчащие безысходность, все лишается смысла: нет желания что-то делать, планировать будущее, от страха опускаются руки. Но мы ведь еще живы! Вокруг прекрасный мир! Пусть он пока чужой, но все в наших руках! Мы молоды, впереди огромная жизнь, полная взлетов и падений… Может, стоит сказать спасибо тем силам, которые перенесли нас сюда?

– О чем ты думаешь? – Таня приблизила свое лицо к моему, по привычке прищурив глаза.

– О том, что кроме всего этого, нам нужно что-то об убитой Варваре узнать, – напомнила я ей. – Возможно, в этом и есть цель нашего путешествия во времени!

– Погоди-ка… Галя… – подруга медленно отодвинулась от меня. – А ведь записи покойной Варвары уже лежат в тайнике.

– Что ты хочешь сказать? – я ощутила, как ёкнуло мое сердечко. – Что они не размыты, и мы можем прочесть, то… что уже невозможно было прочесть в нашем времени!

– Да! – Таня опустила ноги на пол. – Давай пойдем и достанем их!

Мы вышли из комнаты, немного подрагивая от адреналина, но тайна манила нас с непреодолимой силой. Хотя, возможно, все происходило наоборот, и это какая-то сила тянула нас к тайне?

– А ты знаешь, что любопытством особенно сильно страдают девушки и женщины? – словно прочитав мои мысли, прошептала подруга.

– Ну да, ведь в женщине должна быть какая-то загадка… – прошептала я в ответ, стараясь не поддаваться страху, иголочками покалывающему в районе затылка. Комната Варвары навевала на меня суеверный ужас.

– Не-а, просто каждая женщина хочет считать себя частью чего-то таинственного, потому что нам нравится окутывать себя ореолом загадочности! – заявила Таня, и, несмотря на волнение, я рассмеялась.

– Занимательная философия, скажу я тебе!

Остановившись возле покоев Варвары, я немного замялась, но взяв себя в руки, решительно толкнула высокие светлые двери. Господи, мы взрослые тетеньки! Чего тут бояться?

Глава 11

Комната погибшей сестры ничем не отличалась от наших с Таней спален. Тот же интерьер, те же вещи, начинающие приходить в негодность… Здесь царил полумрак, от которого становилось не по себе. Шторы на окнах были задернуты, и лишь из тонкой щели между ними в комнату попадал дневной свет.

– У меня мурашки по коже… – прошептала Таня, рассматривая спальню настороженным взглядом. – Прям холодом по спине тянет. Могильным… Ты помнишь, где находился тайник?

– Примерно, – я взялась за край ковра и потянула его. – Мне кажется вот здесь, у кровати. А ты прекращай меня пугать! Хорошо?

Мы опустились на колени, чтобы ощупать паркет. Какая-то из дощечек должна была шататься.

– Вот он! – Таня подковырнула ногтем одну из плашек. – Смотри!

Действительно, нашим глазам предстали именно те предметы, которые мы нашли в нашем времени. Библия, шпилька, букетик цветов.

С внутренним трепетом, я осторожно вытащила книгу, пролистала ее, ища записки Варвары и, конечно же, обнаружила их. Первая меня не особо интересовала, а вот вторая заставляла мое сердечко бешено колотиться.

– Ну что там? – Таня нетерпеливо заерзала по ковру. – Что написано?

– «Я знаю, что мне уже никуда не деться. Для меня все закончено. А ведь еще утром я представляла, как буду идти к алтарю со своим Сашенькой. Может, кто-нибудь найдет это послание и поймет, что здесь произошло. Узнает правду. О Боже… я слышу его шаги! Будь ты проклят Потоцкий Александр! Ненавижу! Ужасно! Это ужасно! Матушка, сестры, помогите мне!»

Прочитав эти строки, я подняла глаза на подругу. Она сидела с таким выражением лица, будто перед ней появилось привидение Варвары.

– Это что получается? Ее убил Александр Потоцкий? Все-таки я была права, когда предполагала, что она собиралась венчаться именно с ним! – Таня вернула плашку на место и прикрыла ее ковром. – Мне его холеная рожа сразу не понравилась!

– Почему он должен был убивать ее? – я еще раз посмотрела на быстро бегущие строки. – Здесь написано, что девушка ненавидит его, но, ни слова о том, что он причастен к убийству!

– Да, но слишком все подозрительно! Этого Потоцкого нельзя со счетов сбрасывать! – не унималась Таня. – То они венчаться собираются, то Варвара его ненавидит! И сразу после того, как она слышит чьи-то шаги, называет почему-то имя Александра!

– Но зачем ему убивать свою невесту? – я развела руками, реально не понимая, что могло сподвигнуть молодого человека перед тайным венчанием придушить возлюбленную?

– Мы не знаем, что тут произошло! Все по своим местам только тщательное расследование расставит! – Таня подползла ко мне ближе, оглядываясь на двери. – Страсти! Что если он и правда убийца? Ходит в наш дом, клубнику нашу ест!

– Это не наш дом, – поправила я ее, но подруга раздраженно отмахнулась.

– Уже наш! А что если этот Александр и нас приложить хочет? Мечтает земельку к рукам прибрать?

– Тань, не накручивай себя! – остановила я ее буйные фантазии. – Мы не знаем, что здесь произошло!

– Ладно… давай уже уйдем отсюда. Место неприятное, да и застукать нас могут, – подруга поднялась с пола. – Забирай все, что в тайнике было.

Вернувшись в мою комнату, мы спрятали вещи Варвары под перину, надеясь, что ее не часто выбивают.

На следующий день, проснувшись ни свет ни заря, я распахнула окно и вдохнула полной грудью чистый воздух. Из-за стены леса появились первые солнечные лучи, а вскоре на небосклоне засиял золотистый шар солнца. Лёгкая и прозрачная пелена тумана медленно заползала в заросли, в которых уже слышались несмелые голоса птиц, разносимые по окрестностям утренним ветерком.

– Хорошо-то как… – раздался за моей спиной голос Тани. Она неслышно подошла ко мне и теперь тоже любовалась рассветом. – Так и хочется чем-то заняться!

– Позавтракать нужно для начала, – я скривилась, вспомнив кухню. – Желательно чем-то не из кухни.

Мы умылись холодной водой, оставшейся в кувшине, помогли друг другу одеться и пошли вниз искать кого-то из слуг.

Первой на наши глаза попалась Глашка. Она, громко зевая, шла из столовой, но увидев нас, ее сонливость как рукой сняло.

– А чего это вы не спите, барышни?

– Не спится. Чаю хотим, – деловито ответила Таня. – Прямо сейчас.

– Хорошо, барышнечки! – защебетала служанка, бросаясь к двери. – Сейчас скажу, чтобы Евдокия на стол собрала!

– Погоди-ка, – остановила я ее. – Скажи, а где у нас огород?

Я не опасалась спрашивать о местонахождении приусадебного участка, справедливо полагая, что вряд ли настоящие барышни были там хоть раз за всю свою жизнь.

– Огород? – Глашка несколько раз хлопнула по-коровьи прямыми ресницами. – Так выходите за скотный двор и тамочки он.

– Спасибо, – поблагодарила я изумленную девушку. – Иди куда шла.

Она развернулась и прежде чем покинуть переднюю несколько раз посмотрела на нас через плечо.

– Посмотрим? – я взглянула на Таню. – Пока до завтрака дело дойдет, хоть что-то обследуем.

Естественно, подруга не была против, и мы отправились искать огород.

На черном дворе уже кипела работа. Сновали заспанные слуги, носили ведра с водой и зерном, но при нашем появлении каждый останавливался, чтобы проводить нас изумленным взглядом.

– Могу я вам помочь, барышни? – услышала я мужской голос за нашими спинами. Это был тот самый мужчина, который помог нам усмирить свинью – Захар.

– А покажи-ка нам огород, – попросила его Таня и, поклонившись, он направился к забору, за которым виднелись плодовые деревья.