Альдо Каззулло: Муссолини. История одного диктатора

© 2022 Mondadori Libri S.p.A., Milano

© Пудов А.В., перевод на русский язык, 2024

© Оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2025

* Решением Верховного суда «международное движение ЛГБТ» признано экстремистским и запрещено в России.

* * *

В память о Джованни Минцони (1885–1923),

Джакомо Маттеотти (1885–1924),

Пьеро Гобетти (1901–1926),

Джованни Амендоле (1882–1926),

Антонио Грамши (1891–1937),

Карло Росселли (1899–1937),

Нелло Росселли (1900–1937)

и всех жертвах фашизма.

Если фашизм был не чем иным, как преступным сговором, то я – его глава^[1].

И он подумал: может, партизан будет похож на него, стоящего на последнем холме, смотрящего на город вечером в день смерти. Вот что важно: он всегда должен оставаться один^[2].

Сто лет назад, примерно в эти календарные дни^[3], наша Родина попала в руки банды головорезов, возглавляемой безжалостным, злым и беспринципным человеком. Злодеем, который смог даже запереть своего сына и его мать в психиатрической лечебнице, где они и умерли.

Сегодня в Италии есть почитатели Муссолини, причем их не так уж и мало, однако есть и убежденные антифашисты, хотя их не так уж и много. Большинство искренне верит или предпочитает верить в вымышленную, утешительную, безоговорочно историческую картину мира.

Картина эта примерно такова: до 1938 года Бенито Муссолини использовал все доступные ему возможности, все предоставлявшиеся шансы, поэтому итальянцы и стали фашистами. Конечно, со своими противниками дуче обходился довольно жестоко, но надо значит надо! В конце концов, Муссолини ведь никого не убивал. Или почти никого. Ценитель искусства и женщин, мелиоратор и рационализатор, разрушитель отжившего и строитель нового – лидер, исполненный добродетелей. Вот разве что беззаветная преданность Гитлеру, расовые законы и война для сбора «нескольких тысяч смертей» ради допуска к «столу мира»…^[4] Право, очень жаль!

В действительности же было совсем не так. Дело не только в том, что немцы охотно обошлись бы без нашего вступления в войну и необходимости поддерживать нас на всех фронтах, от Африки до Греции, теряя время, ресурсы и драгоценные жизни. И даже не только в том, что фраза о «тысячах смертей» выдает отвратительную пошлость ума и цинизм.

Война – отнюдь не случайность и не тактическая ошибка. Война – это идея, присущая Бенито Муссолини и фашистскому режиму с самого начала. Идея насилия, как «акушерки истории», войны как возможности одной нации и расы навязать свою волю другим сопровождает фашизм от первого его часа до мнимого финала. Фашизм зародился еще в страшной резне Первой мировой войны. «Траншеократия!»^[5] – рычал дуче в смутные послевоенные годы, щедро отмеченные забастовками красных и жесткими ударами черной реакции.

Муссолини добился власти ценой сотен жертв и удерживал ее силой, не гнушаясь преступлениями против других народов. Он подавил восстание в Ливии, бросая женщин и детей в концентрационные лагеря и оставив за собою 40 тысяч погибших; истреблял эфиопов газом; бомбил беспомощные города и деревни Испании. Наконец, он отдал приказы о нападении на Францию, Грецию и Россию. Эти попытки раз за разом заканчивались катастрофическими поражениями, и отнюдь не слабость боевого духа итальянских солдат тому причиной. Дело в неподготовленности армии, в глупости и моральном убожестве режима, который якобы планировал войну в течение 20 лет, а затем послал сотни тысяч итальянцев замерзать и умирать без оружия и пищи, даже без подходящей одежды и обуви. Еще одно преступление Бенито Муссолини против собственного народа.

Более того, к 1938 году «государственный деятель» Муссолини и его люди уже погубили большинство лидеров оппозиции: Джакомо Маттеотти, Пьеро Гобетти, Джованни Минцони, Джованни Амендолу, Карло и Нелло Росселли. Сподвижники дуче избили священника Луиджи Стурцо. Они напали на блаженного Пьера Джорджо Фрассати. Муссолини и его клика заключили в тюрьму истинного государственного деятеля Альчиде де Гаспери. Никто из названных не был коммунистом. Среди жертв диктатуры, конечно, следует вспомнить и Антонио Грамши, скончавшегося в больнице после 11 лет, проведенных под стражей, не виновного ни в чем, кроме своих идей.

Безусловно, фашизм не взялся ниоткуда. Пьеро Гобетти даже называл его «автобиографией нации». Муссолини и его сподвижники беспрепятственно пользовались атмосферой страха – порождением «красного двухлетия»^[6], последовавшего за травмой Первой мировой войны и большевистской революцией в России. Многие либералы и католики самонадеянно рассчитывали использовать дуче против левых, не осознавая, какого монстра вскармливают.

Фашизм, как известно, принимали многие, особенно в годы, отмеченные завоеванием Эфиопии. Однако то, что все итальянцы были фашистами, – самооправдательная иллюзия и опасный миф, который необходимо развеять.

Всегда трудно измерить степень согласия на диктатуру: когда у вас нет альтернативы, вы или не голосуете, или голосуете, кривя душой. Вы обязаны брать партийный билет на работу. Вы должны быть исключительно осторожны и не говорить плохо о диктаторе. Если же вы скажете хоть слово против, бравые молодчики встретят вас возле дома и разобьют вам голову, унизят перед вашими детьми, а потом отберут и дом, и работу, и свободу. Организовать оппозиционное движение было практически невозможно, и под страхом тюремного заключения или ссылки число воинствующих антифашистов заметно сократилось, хотя каждый из оставшихся был ценен и значим.

Однако если бы все итальянцы и впрямь были фашистами, то какой был бы смысл сохранять политическую полицию и трибунал^[7]? Какие оставались бы основания погружать целую нацию в свинцовую и удушающую атмосферу, преследовать людей нетрадиционной ориентации^[8] и любого другого, кого можно было бы счесть «иным»? Зачем было бы заставлять итальянцев соблюдать нелепый ритуал «фашистской субботы»^[9]? Не следует забывать и о страданиях женщин, считавшихся «кобылами» и полностью подчиненных мужчинам. С каждым днем итальянцам все труднее становилось работать вне дома, оставаться независимыми, решать свою судьбу.

Так неужели рекультивация Арго-Понтино^[10], начатая до воцарения фашистского режима и законченная после, и несколько красивых зданий архитектора-рационалиста Джузеппе Терраньи окупают 20 лет навязанной итальянцам тяжелейшей жизни, включая три года Второй мировой войны и два – гражданской? Вот как выразился по этому поводу писатель Карло Фруттеро: «Фашисты – настоящие уроды. Черные, как вороны, фески, черепа, дубинки, кинжалы, жестокость. Отвратительно!» Фруттеро тоже не был коммунистом, однако родился в Турине, где фашистские зверства были особенно свирепыми.

После марша на Рим^[11] и захвата власти сквадристы^[12] свели счеты с противостоявшими им кварталами и городами. Сначала они набросились на Сан-Лоренцо, схватили жителей, пытавшихся их остановить, и сбросили с балконов. Многие погибли, десятки остались парализованными, сломав позвоночник. Затем фашисты опустошили рабочие кварталы Турина, убив по меньшей мере 14 человек, а секретаря палаты труда привязали к грузовику и протащили по улицам. Нравы Дикого Запада, преступные в самом прямом смысле! Однако эти люди знали, что спину им прикрывает поддерживаемый ими режим. Можно ли представить более трусливое и человеконенавистническое поведение? К сожалению, да.

Налет на римское гетто был делом рук нацистов, но именно фашисты решили судьбу евреев Венеции: малышей в детских домах и стариков в богадельнях. Все произошло в ночь с 5 на 6 декабря 1943 года. Более 300 из числа этих несчастных так и не вернулись из лагерей смерти, погубивших в общей сложности более 8 тысяч итальянских евреев.

Муссолини и сам сказал в парламенте: «Если фашизм был не чем иным, как преступным сговором, то я – его глава». Конечно, он говорил это с вызовом, но на деле фашисты с самого начала вели себя как преступники. И именно фашистам предстояло оставаться хозяевами положения вплоть до 25 апреля 1945 года.

Социалист, писатель и журналист Филиппо Турати еще в 1923 году назвал Муссолини вождем, так же, как 20 лет спустя – Джузеппе Боттаи, государственный и политический деятель Королевства Италия, в 1936–1943 годах бывший министром образования страны. И Турати, и Боттаи хорошо знали дуче.

Наверняка вам знакомо распространенное мнение: нацисты были хуже. Верно, нацисты – просто сборище бандитов. Сначала они предлагали уничтожать на корню еврейскую нацию, давить цыган и людей нетрадиционной ориентации^[13], убивать детей с синдромом Дауна, а потом пришли к власти и выполнили все эти обещания. Многие из нынешних неонацистов, симпатизирующих фашизму, да и просто итальянцев, относящихся к нему снисходительно, возможно, никогда не слышали о фон Галене, осудившем резню «нездоровых» детей в нацистской Германии и рисковавшем из-за этого расстаться с жизнью. Фон Гален не был коммунистом. Полностью его звали Клеменс Август Йозеф Пий Эммануэль, и он приходился сыном графу Фердинанду Хериберту Людвигу фон Галену. И вот епископ Мюнстера Клеменс фон Гален заявил протест с кафедры романско-готического собора. Нацисты отреагировали яростно, кто-то даже призывал к виселице. Впрочем, тогда Геббельс счел, что повесить епископа – не лучшая идея. Однако позже, когда Софи Шолль и других студентов-католиков Мюнхенского университета поймали на распространении антинацистских листовок, их арестовали, пытали и обезглавили^[14]. Возможно, неслучайно одним из самых упорных противников нацизма стал французский генерал Шарль де Голль: его обожаемая дочь Анна страдала синдромом Дауна. Она умерла 20-летней на руках родителей. Тогда де Голль и его жена Ивонна создали учреждение, где принимали детей с этим синдромом, обучали их и заботились о них^[15]. Выбор между нацизмом, фашизмом и демократией – это выбор не между правыми и левыми, а между цивилизацией и варварством.

Итальянские преступники объединились с немецкими. Муссолини и его приспешники скопировали у гитлеровской Германии антисемитские законы – впрочем, уже после того как ввели расистские законы в Африке. Вслед за нацистами сторонники Муссолини развязали агрессивные войны, уничтожая пленных повсюду, от Югославии до России, и открыли охоту на евреев, в том числе на детей и младенцев (иногда, впрочем, защищаемых солдатами, например, во Франции). И эта верность оставалась взаимной, даже когда Италия и Германия обратились в поля сражений, усыпанные сотнями тысяч тел невинных людей.

К сожалению, мы, итальянцы, слишком глубоко погрязли в фактическом оправдании фашизма. Даже после Второй мировой войны фашизм оставался популярным, все еще означая тюрьмы для несогласных, политическую полицию, подавление оппозиции, расизм, ксенофобию и оголтелый сексизм. Мы так хотели забыть обо всем этом, что создали свою историю, представив дуче дальновидным и мужественным, строгим, но справедливым, жестким, но щедрым, привлекательным, но хорошим семьянином. Одним словом, супергероем.