Специалисты считали, что выгорание личности происходит из-за достижения мозгом пределов нейропластичности, способности нейронов перестраиваться. У Маркуса было другое мнение. Он думал, дело в том, что при редактировании задеваются всё более глубинные связи, на которых строится сама основа личности и сознания, её желания жить. Разрушается база, а формирования новых нейронных путей не происходит. Поэтому он взял за основу для эксперимента такой глубинный инстинкт как материнская забота. Росток. Почти как ребёнок, связи включатся те же самые. Проект «Росток», задумывался как средство от выгорания. Внедрение идеи. Настоящей, ради которой хочется…

Второе откровение нахлынуло, не дав додумать мысль до конца.

Анника. Одна из детей проекта «Изгой». Специалисты Хьюман Дизайн отобрали эмбрионы с условно безопасными сочетаниями генов DIS. Обод ребятам использовать ещё можно, а вот редактировать личность – нельзя. Женщинам заплатили круглую сумму за вынашивание плода и разыгранную трагедию. Проект дал потрясающие результаты. Дети, лишённые возможности получать знания о высоких технологиях легально, впитывали их как губка из других источников, предоставляемых из-под полы Хьюман Дизайн. Никогда не подвергавшиеся корректировке личности они и были теми самыми Энштейнами, о которых говорила Анника. Если бы она знала, как близка к истине! Эти детки выполняли сложнейшие заказы, а Кай и Виктор, объединившись, создали того самого паука, «ментального взломщика». Маркус помнил, как Гордон противился их встрече. Опасно, да. Но какой результат! Тем более, они пока ещё дети. Дети, которые рисуют граффити. Или взламывают официальный ресурс Хьюман Дизайн.

Да, Гордон, первый помощник, практически за ручку отвёл его к Аннике. Они не ожидали, что контакт вообще произойдёт. Слишком многое было построено на случайностях. Но такой успех!

Маркус грустно улыбнулся, наверное, стоило радоваться. Прошлая его личность была бы вне себя от восторга. На 100% успешно решенные задачи. Но нынешний Маркус уже мог понять, что не росток помог ему от выгорания, а те отклонения личности, которые он так успешно корректировал всё это время. Ему помогла Анника. А теперь система откатит все изменения, которые произошли с ним за время эксперимента.

Маркус несколько раз глубоко вдохнул и резко рванулся. Ему повезло. Правую руку удалось высвободить полностью: запястье он вытащил, а плечевой ремень порвал. Он потянулся к ремню слева, и тут машина среагировала: едва ощутимый укол в ягодицу и перед глазами поплыли круги.

Вошла та самая девушка, медработник. Прижала вяло сопротивляющегося Маркуса к спинке кресла. Что-то щелкнуло, и металлическое кольцо сдавило грудь. Девушка внимательно посмотрела на пациента и молча вышла, затворив дверь. Вот тогда Маркус осознал, что попался, и, похоже, в собственную ловушку. Всё по протоколу. И никто не поможет.

Но ведь есть ещё паук, надёжно спрятанный в ободе. Можно попробовать.

Маркус настроился на паука и отдал ментальную команду.

«Обнаружено вредоносное устройство, – отозвался голос в голове. И Маркус почувствовал, как механические лапки зажимают обод, отщёлкивают корпус. Сейчас система безопасности перехватит управление пауком. – Ментальный зонд извлечён и обезврежен».

Ну а чего он ещё ожидал?

«Обнаружены значительные девиации личностной карты. Согласно протоколу, изменения будут устранены».

«Отменить редактирование», – Маркус дал команду скорее от безысходности, зная, что последует отказ.

«Отмена невозможна», – не согласилась система.

«Похоже, я не оставил себе лазейки, – обречённо подумал Маркус. – Предвидел изменения в драгоценной личности. Чтоб её!»

«Начинаю процедуру перестройки нейронных связей. Сохранить опыт последних пяти дней?» – поинтересовался механический голос.

– «Сохранить», – мысленно подтвердил Маркус и провалился в темноту.

***

«Мне незачем жить. Снова незачем».

Воспоминания давили неподъёмной тяжестью семидесяти прожитых лет. Где-то на границе сознания замаячило знакомое ощущение безразличия, безысходности. Маркус сразу узнал его, как узнают осточертевшую за сорок лет брака жену, по едва слышным шагам за спиной. Выгорание личности. Это оно.

Персональный си-кар с охраной довёз его до головного офиса Хьюман Дизайн. Помощник по особым поручениям и телохранитель по совместительству ждал в кабинете.

– Мы обработали запись с дронов, – сообщил Гордон и сверкнул желтыми сканерами линз. Маркус отметил, что роль подземной крысы тот сыграл на отлично. Она ему даже лучше подходила, чем нынешняя. – Анника Белова превысила предел допустимого отклонения. Принять меры?

Маркус выдержал паузу, чтобы решение не казалось поспешным:

– Нет. Она скоро будет вовлечена в новый проект Хьюман Дизайн. Как и другие из программы «Изгой».

– Неужели, вы думаете, удастся договориться… – удивлённо начал Гордон и осёкся.

Маркус отследил еле заметное движение глаз – обращение к чипу.

– Не корректируйте, – попросил он. – Тут удивление вполне логично. Мне нужен ваш живой ум… нам предстоит решить непростые задачи.

Гордон выжидающе посмотрел на шефа.

– Эти ребята – ключ к лечению выгорания личности, – Они бесценны для корпорации.

Маркус отослал помощника и выдохнул, разглядывая из окна бесцветный пейзаж. Настоящий. Серое небо, затянутое поволокой туч. Сейчас его украшали цветные всполохи рекламных постов. Но всё равно выглядело оно уныло, теперь прошлый опыт помог ему это заметить. А ведь небо было таким всегда, сколько он помнил. Интересно, та картина в экспериментальном блоке, выдающая стремление к разрушению мегаполиса, была только лишь легендой эксперимента? Или его собственным бессознательным желанием, которое он вложил в программу?

Мозг – это вещь в себе. И синдром выгорания личности – тому подтверждение.

Непонятно только, как внедрить новую схему лечения. Отказаться от редактирования личности нельзя. Рекомендации по ограничению никто и слушать не будет, даже если Хьюман Дизайн официально впишет их в протокол. Корпорации-заказчики, наоборот, с нетерпением ждут обновлений, чтобы повысить производительность работников. Суммы, теряемые при болезни выгорания для них ничтожны. А вот Хьюман Дизайн, введя ограничения, понесёт убытки.

Маркус задумался. Выгорание заботит только тех, кто уже испытывает его. Как там говорила Анника: частота коррекций возрастает, когда человек начинает чувствовать неладное? Разве он сам не делал так же, не желая признавать, что болезнь дотянулась и до него? Маркус вызвал виртуальную панель и ввёл коды доступа, запросил данные по главам крупных корпораций. Программа должна выбрать тех, кто стал заказывать обновления чаще раза в месяц.

Конечно, такие данные были конфиденциальными, и рассылку выполняла машина, по защищённому каналу. Но было бы глупо не вставить свою «закладку». Маркус даже мог узнать, какие именно изменения внесли клиенты. Но это потом.

– Вот мы и выловим нашу целевую аудиторию, – пробормотал он. – Вы уж точно будете готовы отдать что угодно за излечение. С этого и начнём эксперименты.

Потом он заказал два билета в заповедник. Сколько он там не был? Лет десять? Как и Анника. Она будет рада подарку.

***

Маркус вызвал си-кар и уселся на мягкое сиденье. Настроил ручное управление. Чип вывел данные о воздушном пространстве, полученные с микро-дронов. Они всегда были рядом. Следили за ним во время эксперимента. Хорошие дроны, гораздо лучше, чем у нубов. Если Анника не засекла раньше, не заметит и сейчас. Всё-таки её штучки не сравнятся с мощью всей корпорации Хьюман Дизайн.

Маркус вёл машину к заданной цели, но на середине пути остановился. Пришли данные с дронов: по введённым координатам живых объектов не обнаружено. Неужели догадалась? Но как?

Маркус на секунду запаниковал, но обод тут же погасил эту эмоцию, и включился расчёт. В каждого ребёнка из проекта «Изгой» вместе с разъёмами для обода внедрён следящий маячок. Маркус всегда мог узнать местонахождение любого из них. Дроны поймали сигнал на противоположном конце пустыря. Он перепутал координаты? Или девчонка там прячется? Может зря он тогда летит туда?

Но девушка не скрывалась. Она стояла рядом с нагромождением арматуры вроде той вышки, на которой они сидели вчера. Но эта конструкция была более ершистой и разлапистой, забираться на неё явно не стоило.

Маркус посадил си-кар и вышел. Он собирался скрыть от неё неудачу, притвориться прежней личностью. Будто бы с пауком-взломщиком всё получилось.

– Привет, – Маркус постарался придать голосу беззаботный тон. – Я теперь в полном порядке! Обод работает!

Но встретив холодный пристальный взгляд зелёных глаз, понял, что где-то провалился. Анника оглянулась на металлическую конструкцию позади себя и отступила на шаг. На Маркуса она смотрела как на чужого. Дело в этом сооружении? Что-то оно напоминало. Маркус вгляделся: росток, ну точно! Увеличенная копия, сваренная из металлолома! Ну надо же! Как ей вообще удалось такое? У строительной бригады бота угнала? Вот значит, как он должен был догадаться о новом месте встречи: полетать над пустырём. Заметить. Но он же прилетел, значит нашёл.

– У нас не получилось, – признался Маркус и развёл руками. – Я работаю на Хьюман Дизайн, и обнаружить паука для них оказалось проще простого.

Девушка отступила ещё на шаг. Хотя бежать ей было некуда. Это Маркус знал наверняка, но она – нет.

– Но они ещё не умеют читать воспоминания, а я всё помню. Помню росток… и эта скульптура – она потрясающая! Как ты её сделала?

Девушка застыла как статуя, и Маркус осознал вторую свою ошибку. Даже сам почувствовал, что голос звучит фальшиво. Он отдал ментальную команду чипу и отключил коррекцию эмоций.

– Анника, я хочу снова стать живым. Ты научишь меня? Ещё раз?

Девушка ответила ему долгим прямым взглядом и наконец кивнула. Это она – его настоящий росток, хрупкая фигурка на фоне серого неба.