Бархатов меняется в лице, хмурится, опускает руки.

– Как зовут? Я его знаю?

– Да откуда мне знать? Мы с ним тебя не обсуждаем. У нас много других интересных тем для разговоров.

– Как фамилия? Какой курс?

– Не твое дело! Вообще вали отсюда!

У меня даже силы находятся выпихнуть его из душевой. Но Бархатов успевает сунуть тапок между дверью и косяком.

– Погоди, – волосатая голова влезает в проем.

Бархатов утыкается мне в лицо. Совсем близко. Теплое дыхание ложится паром на мои щеки. У меня сердце долбится в грудную клетку, как сумасшедшее. Тело замирает.

– Кате не говори… что у нас было, – он кивает на меня. Я даже проверяю, на месте ли полотенце. – Она ревнивая. Будет на мозг капать.

– Ой, да надо оно мне, – отмахиваюсь от него ручонкой, которой едва шевелю от волнения. – Было бы, о чем говорить.

– Хм, действительно, – и Бархатов сам захлопывает дверь с другой стороны.

Я стукаюсь об нее лбом и судорожно дышу. Вся система теперь сбоит. То там болит, то здесь. Непонятно где, но очень ощутимо.

Ненавижу себя. И Бархатова ненавижу! И Катю его новую. И Жабу эту заодно. Всех ненавижу.

Мамочка, забери меня домой.

Глава 9.

В университет я приезжаю на самокате. От общежития ехать всего минут пятнадцать. Удобно. По тротуару в тени деревьев. Свежий ветерок в лицо, еще не холодный, но уже не теплый. Бодрит, в общем. Первое сентября выдалось ясным.

Учебный корпус выглядит современно. Почти хай-тек, хотя для Москвы, кажется, это привычно. Стеклянный фасад перемешан с кирпичной кладкой. Все здание похоже на футуристический готический замок. Арочные окна на фасаде, две башни по краям, непонятно куда ведущие лестницы то там, то тут. Все ограждено черным забором с острыми пиками. Сочетание странное, но эстетичное.

И хоть спала я ужасно, ворочаясь и скрипя на этой железной кровати, чувствую себя полной сил. Любопытство и новые надежды дают мне энергии. Только желудок недоволен тем, что пуст. Ужинала я дошираком, который купила в общажном буфете, а на завтрак ничего себе не купила.

Потому первым делом, припарковавшись, я забегаю в булочную напротив университета. Запах манит меня еще с перекрестка. На витрине румянится стряпня. Я долго облизываюсь, не зная, что взять. А очередь ползет быстро. И вдруг застревает, только я определяюсь с выбором.

– Да вы охренели? Наличкой никто уже не пользуется! Мир на биткоин давно перешел, а вы! – ругается парень передо мной и невольно приковывает к себе взгляды всех в очереди.

Я тоже на него смотрю с упреком. Походу, какой-то мажор. Одет модно и дорого: свитшот от Balenciaga, экстравагантные кроссовки от Nike и джинсы, хоть и выглядят обычно, но наверняка не с блошиного рынка. На кожаном рюкзаке сверкает значок с логотипом АСИ*.

Бедная девушка за кассой от его громогласного крика вжимает голову в плечи.

– Терминал, видимо, сломался. До вас все работало, – пищит она.

– Мои, что ли, проблемы? – ревет мажор. – Мне кофе сейчас нужен! Он остынет, пока мы тут припираемся. Не можете принять плату, отдайте так.

– Мы можем принять плату, но только наличными.

Хм, девчонка молодец. Не сдается. И правильно, нефиг этим мажорам уступать. Они ругаются дальше. Парень злится и стучит ладонью о стойку с кассой. Аж мелочь в горшочке для благотворительности звенит. Я поглядываю на часы – до начала собрания первокурсников осталось пять минут. Мне еще актовый зал найти надо. А этот мажор тут всю очередь застопорил. Кофе, видите ли, ему не отдают. Но двигаться как-то надо, поэтому я решаю вступиться.

– Давайте, я оплачу наличкой, а вы мне переведете по телефону, – предлагаю мажору.

Он смотрит на меня свысока. Тоже длинный, почти как Слава. Тут все такие? Московский климат на них влияет? Может, и я за год подрасту?

Кассир смотрит на меня с благодарностью.

– Хм, ну давай, – соглашается мажор. – Диктуй номер.

Назвав все цифры, я обращаюсь к девушке за кассой:

– И зефирный торт, пожалуйста.

Как круто быть самостоятельной. Можно есть на завтрак торты, никто и ворчать не станет.

Она кивает с улыбкой и достает с витрины мое лакомство в коробке. А затем и кофе. Я жду, когда мне на телефон придет уведомление о переводе. Но мажор не торопится. Уже зашел в банковское приложение и ввел номер, но пока не подтвердил. Косится на меня с ухмылкой.

– Интересная форма подката, однако. Хитро.

И взгляд такой, торжествующе-высокомерный, будто я у него в ногах уже ползаю. Да что за?

– Ты нормальный? – хмурю брови. – Деньги переведи. И разойдемся. Я на собрание опаздываю.

На всякий случай я страхую свой залог – накрываю кофе ладонью. Даже через крышку жарит кожу. Кассирша переводит взгляд с пятисотки, которую я пока держу, на мажора и обратно. Несколько человек в очереди устало вздыхают.

– Ага, потом будешь доставать меня своими интимными фотками, – мажор скалится, разглядывая меня сверху вниз. – Я уже устал от таких назойливых девчонок.

– Чтоо?!

Он вообще чокнутый?! Возмущение прет из горла вместе с кашлем. Мы с кассиршей переглядываемся, она пожимает плечами. В очереди кто-то смеется. Кринжа в моей жизни было достаточно, чтобы привыкнуть, но я все равно заливаюсь стыдом.

– Давайте быстрее, тут всем на пары надо, – голосит девчонка в самом хвосте.

– Знаешь что, извращенец? Обойдешься! – я оставляю купюру в специальном лотке и забираю свой кофе и десерт.

– Эй! Это я заказал! – мажор срывается за мной.

С кофе бежать не очень удобно, но шагать я стараюсь максимально широко и быстро. Жалко, ножки короткие. Этот напыщенный страус быстро меня нагоняет.

– Отдай мой кофе! – он пытается вырвать у меня стаканчик, а я уворачиваюсь, прокрутившись по оси.

– Гони мои деньги!

К моей удаче загорается зеленый на пешеходе, и я несусь туда. Благо стаканчик с крышкой. Вся жидкость остается внутри.

– Ах ты, мелкая!

Выбегая на пешеход, я даже успеваю обернуться и показать наглецу язык. Совсем оборзели. Думает, раз носит Balenciaga, все перед ним пресмыкаться должны?

Мажор хватает меня за локоть уже на другой стороне улицы. Кофе в стаканчике бултыхается, но крышка качественная – ни капли не проливается.

– Я за него заплатила, сама и выпью, – говорю ему в лицо. Держу мину максимально твердой, а взгляд – упертым. Не на ту напал. Я больше не та замухрышка, которую каждый задавака может обидеть.

В подтверждение своей решимости я открываю специальное отверстие и пью из стаканчика. Кофе не люблю, но сейчас смакую глоток, будто божественней нектара не пила.

– Эй! Слюней твоих только в моем кофе не хватало, – мажор выцепляет напиток ловко. Сама не понимаю, почему разжимаю пальцы. Молочные капли капучино летят в стороны.

– Это мой кофе! Либо гони двести пятьдесят рублей, – я порываюсь забрать свою собственность, но мажор, блин, высокий, поднимает руку, и мне уже не достать.

Какая же я жалкая все-таки.

– Угомонись, Зефирка, тут без шансов, – он смеется весело, вытягиваясь в длину, аж на цыпочки встает, хотя это лишнее. Я и так бы не допрыгнула.

– Сам ты Зефирка!

– Оо, хочешь сказать, я такой же сладкий, как ты? – он наклоняется ко мне и ухмыляется глаза в глаза. Они темно-карие, точнее, красно-янтарные. Небольшие, но глубокие. Густо обрамлены черными ресницами. Я бы себе такие хотела.

Блин, бесит! Что происходит опять?

Даже не знаю, как реагировать. Капец тупость. Фортуна точно повернулась ко мне попой, огроменной такой задницей, которую мне за жизнь не обойти.

– Отвали, придурок! – я отпихиваю его рожу ладонью. – И кофе верни. Или деньги.

– Хорошо, Зефирка. Я верну тебе кофе. Завтра в это же время в этом же месте, – он подмигивает и отходит спиной к университету.

Серьезно?

– Какой дешевый подкат! – отрезаю и сама иду вперед, демонстративно мимо него. – Оставь себе. Главное, больше на глаза не попадайся.

Связалась на свою голову. Опять. Вот решишь сделать доброе дело, трижды аукнется.

– Ты первая ко мне подкатила, – мажор быстро оказывается рядом, глотая кофе на ходу.

Мои, блин, двести пятьдесят рублей сейчас канут в его бездонной глотке. Москва реально дорогая. Я тут за первые сутки целую тысячу семьсот пятьдесят рублей на ветер выбросила. Только проблем себе новых купила. Аркгх!

Походу, лучший способ отвязаться от этого кофемана – игнорировать.

Не отвечая, я захожу во двор университета. Толпа сгущается, все спешат на пары. Среди прочих я цепляюсь взглядом за торчащую у парковки с самокатами голову в наушниках. Хоть в этом Бархатов не изменился. Меня он не видит. Проходит к крыльцу, не поднимая головы. И к лучшему. Еще с ним препираться – сил нет.

Внутри корпус как будто слизан с американских колледжей. По крайней мере, у меня сразу возникает такая ассоциация. Светлые коридоры с большущими, почти панорамными, окнами. Подоконники широкие и очень низкие, потому облеплены студентами. В таких удобно сидеть целой компанией. По углам цветы в толстых вазах. Длинные пуфы стоят везде, где много пустого пространства. Холл разбит тяжелыми колоннами. А потолки метра три, не меньше. Но даже маленькой мне в таком огромном помещении приятно находиться. Комфортно, светло, уютно.

На стенах висят информационные стенды, доски почета, фотографии с университетских мероприятий и какие-то дипломы.

Мне некогда вчитываться. Я и так опаздываю. Аж на целых пять минут. Мажор, скотина! Легок на помине, он пробегает мимо, оборачиваясь на меня. Кофе еще пьет.

– Зефирка, наличку завтра на всякий прихвати.

Гаденыш сверкает самодовольным оскалом и пропадает за матовыми дверьми, ведущими к лестнице. А я даже не знаю, на каком этаже актовый зал. Возвращаюсь к входу, там вроде был план всего здания. Не ошибаюсь – справа от гардероба висит щиток с расположением кабинетов. Актовый зал на первом. Ну, хоть.

В коридоре тихо. Студенты разбежались по аудиториям. Такое ощущение, что во всем корпусе, где, вообще-то, учится несколько факультетов, я одна опаздываю.

Торт приходится буквально жрать на ходу, голыми руками из коробки. Последний кусок еще жую, когда подхожу к актовому залу.

Он находится за двумя высокими дверьми со стеклянным верхом. Я осторожно их открываю и сперва приглядываюсь, что там вообще творится.

Ряды сплошняком забиты студентами. Взрослые, наверное, родители, стоят по бокам. Их гораздо меньше, все в один слой вдоль стен помещаются. В центре, не на сцене, а перед, стоит широкая женщина в оранжевом платье по колено. Каблуки делают ее гигантской. Наверное, это и есть наш декан. Она с улыбкой на лице что-то говорит, но я слишком занята изучением обстановки, чтобы вслушиваться. Вобрав побольше воздуха, решаюсь войти. Надеюсь, что из-за моей бледноты и низкого роста, декан меня тупо не заметит. Пусть думает, что дверь ветром случайно открылась. Или полтергейст.

– Ага, вот на примере и посмотрим, как мы боремся с нарушителями дисциплины, – голос декана разлетается на весь зал и попадает прямо в меня, останавливая.

Все оборачиваются, как роботы по команде.

– Здравствуйте. Извините, – лопочу, сглатывая комок торта с зефиром.

– Вы как раз пропустили самую важную часть, – деканша улыбается так мило, как будто сейчас медаль вручит, а не штраф влепит. – Как ваше имя?

– Лера. Палкина, – сдаюсь и встаю, как на казни, готовая принять свою кару.

– Очень приятно, Лера, а меня Елена Демьяновна, – деканша мне кивает и жестом приглашает куда-нибудь сесть. Я вижу только одно свободное место поблизости – на краю последнего ряда. И иду туда. – Повторю для вас. В нашем университете не принято опаздывать. Опоздание может караться отчислением. Если вы свое время не уважаете, хотя бы уважайте время ваших однокурсников и преподавателей. У вас, Лера, первая засечка уже есть. Надеюсь, впредь вы будете пунктуальны.