30 свиданий, чтобы забыть (страница 13)
– Задание простое. Нужно отключить пожарку на нашем этаже. Пульт управления на посту охраны, – Бархатов скалится, а все охают и смотрят на нас с Пашей так, будто уже хоронят. А мы переглядываемся, но никак друг друга не подбадриваем.
Ничего себе простое. Хорошо хоть с Жабой не связано.
– Кому-то из стареньких придется пойти с молодняком, – Бархатов вытягивает руку с перевернутой бейсболкой, в которой валяются скрученные бумажки. – Разбирайте. Кому попадется крест, тот невезунчик.
Все тянут жребий. Каждый облегченно вздыхает, раскрывая записку. Остается последняя для самого Бархатова.
– Да ладно? – он с досадой цокает. Все уже поняли, что крест достался ему. Развернув бумажку, Бархатов это подтверждает недовольной гримасой. – Блин.
Остальные смеются.
– Ладно. План такой, – Бархатов делает голос строгим и сам весь собирается, натягивая бейсболку козырьком назад. – Ты, раз пацан, полезешь по канату через балкон. Будешь отвлекать охранника. А мы с ней пойдем отключать сигналку.
– По канату? – Пашины брови запрыгивают на лоб. У него руки не толще моих, силенок там немного.
– Да, канат уже привязан. По нему и заберешься обратно.
Бархатов открывает балконную дверь и выходит. Мы с Пашей за ним, а за нами толпа. Остальные вроде должны быть в курсе, но смотрят с любопытством.
Балкон открыт и обрамлен железными перилами. К одной из решеток прикован железным карабином настоящий канат. Мы в школе на физкультуре по такому лазали. Бархатов скидывает канат вниз. Высота в один этаж не особо смертельная, но мне было бы стремно. Я Пашу прекрасно понимаю. Он обреченно выдыхает и встает у самых перил.
– Не дрожи, канат крепкий. Вся общага по нему лазает, – успокаивает его Бархатов, хлопая по хрупкому плечу.
Паша смотрит вниз и сглатывает, но, красавчик, не возражает, не визжит и не идет на попятную. Я бы бросила все и убежала в комнату. Придумал тоже задание.
– Твоя задача – найти черный «Киа Рио» с номером двести сорок один и по моему сигналу пнуть колесо так, чтоб сигнализация заработала. Я напишу в телеге когда.
Они обмениваются контактами.
– Держи кофту с капюшоном, мало ли, камеры засекут. Не пались там сильно. Запищит, сразу мотай сюда, под балкон. Там в кустах, если что, можно укрыться.
Бархатов снимает с себя толстовку и передает Паше. Он все послушно принимает и перелезает через перила. Гоша и Евген помогают ему спуститься. Те две минуты, пока Паша ползет вниз, все внимательно за ним следят. Он благополучно спрыгивает на землю и лыбится, точно в лотерею выиграл.
– Ну все, беги. Жди моего сообщения, – кричит Бархатов с балкона.
Я оглядываю двор. Пусто. Только бомж храпит на скамье возле детской площадки. Все провожают Пашу глазами.
– Ладно, пошли на пост охраны, – говорит мне Бархатов и, не оглядываясь, идет к выходу.
Я оборачиваюсь на Катю, не знаю зачем. Ищу хоть какой-то поддержки. Она кивает.
– Вы справитесь! – держит за нас кулачок Ульяна. – Мы в вас верим.
Улыбнувшись, я плетусь за Бархатовым. Волнуюсь опять сильно. Ладони потеют. Не знаю, чего боюсь больше: спалиться или остаться со Славой наедине.
– А зачем пожарку отключать? – спрашиваю, нагоняя его на лестничной клетке.
Бархатов прикладывает палец к своим губам и отвечает шепотом.
– Чтоб кальян покурить.
Почему я должна в этом участвовать? Я кальян курить точно не буду. Это же вредно. И наверняка никакого кайфа. Ох уж это посвящение…
– А если нас заметят? Что тогда?
Мы спускаемся по лестнице на цыпочках. Лестница сразу ведет в холл.
– Ну… выговор вставят. Могут отчислить, – Бархатов спокоен, как удав. А я таращу на него глаза. Не хватало еще отчислиться из-за такой фигни. Засечек мне мало.
В такой ситуации даже не побеситься. Приходится молчать в тряпочку. Затыкать себя. А то выйдет дороже.
Мы спускаемся до последней ступени, и Бархатов останавливает меня рукой, а сам выглядывает осторожно из-за стены. Пост охраны в самом начале холла. В проеме я вижу кулер и автоматы с шоколадками.
– Давай туда. Только быстро, – он тычет в угол между стеной и кулером. – Пошла.
И я, пригибаясь, почти на корточках, заползаю за кулер. Бархатов выжидает еще несколько секунд и прошмыгивает за мной. Нам двоим здесь места не хватает. Приходится жаться плечами.
Бархатов опускает ко мне лицо и шепчет:
– Сейчас я подам Паше сигнал. Когда хлопнет дверь, бежим к посту. Там справа от входа висит такая коробка металлическая с кучей кнопок. Каждый этаж подписан. Нажмешь на наш и введешь код: один-пять-три-пять. Запомнила?
Слава смотрит огромными глазами. Я в них погружаюсь против воли. Давно в них не глядела так глубоко. Хочется насладиться золотым ореолом вокруг зрачка. Он всегда манит своим волшебством.
– Один-пять-три-пять, – повторяет Бархатов, чуть скашивая рот вправо. – Не ошибись. Иначе нас прямо тут четвертуют.
Я моргаю, чтобы выбраться из золотого омута, и повторяю вслух:
– Один-пять-три-пять.
– Молодец, – наконец, на его суровом лице появляется улыбка. – Я на шухере, у турникета.
Кивнув, я тоже улыбаюсь. Не знаю, от чего. Рефлекторно, наверное.
Блин, надо бороться с собой.
Бархатов выглядывает из-за кулера и хватается за телефон. Через минуту с улицы доносится вой сигнализации. Пищит так, словно над головой. Окна в холле, оказывается, открыты. Звук влетает мощным потоком. Быстро заполоняет весь первый этаж.
– Ехарный-бабай! – вопит охранник и вылетает пулей.
– Давай! У нас минута.
Слава выталкивает меня из-за кулера. Я несусь к посту, а Бархатов – за мной к турникету. Следит за охранником и входом. Железная дверь громко хлопает.
А я теряюсь. Блин, столько кнопок. Бегаю глазами по ним, все цифры расплываются. Наконец, догадываюсь, что здесь все этажи идут по порядку, и внизу нахожу наш, второй. Нажимаю кнопку и на панели справа ввожу код. Один-пять-три-пять. Но ничего не срабатывает. Кнопочка этажа горит красным, как горела до этого. Неужели цифры перепутала? Ааа! Блиин!
Так стремно, что кажется я сейчас рожу собственное сердце.
– Че там? – подбегает Бархатов. – Один-пять-три-пять?
Киваю, пуча на него глаза. Они залиты страхом. Все размывается в перспективе.
– А че тогда? – он за секунду осматривает панель, которая светится желтым, и, озаряясь догадкой, жмет на Enter.
Блииин! Вот я дурында! Стукаю себя ладонью по лбу.
– Семеныч, чего там опять? – слышится из коридора, когда сигнализация на улице стихает.
– Жаба! – шипит Бархатов, хватает меня и тащит за диван, который стоит посреди холла.
Я даже понять не успеваю, что нам нужно укрытие, как мы уже там оказываемся. Он прижимает меня к себе за плечи и держит палец у губ. Моих. Чтоб не пищала. Аромат «Love is» будит во мне все чувства разом. Замираю, чтобы себя утихомирить.
– Семеныч! – Жаба уже в холле. Тяжелые шаги и вздохи разносятся на весь зал. Шуршит одежда.
И мне кажется, что шум моего сердца тоже отчетливо слышен. Бархатов смотрит на меня в упор отчаянно. Чувствую себя героиней боевика.
– Если спалит нас, притворимся, что уединились для утех, – шепчет он едва различимо и ухмыляется наискосок.
В смысле? Поцелуемся, то есть? Я вспыхиваю.
Жаба, ко мне! Мы тут, Жаба! Иди сюда!
Но она проходит мимо дивана и идет к выходу, зовя Семеныча.
Может, чихнуть, типа случайно?
Аркгх! Угомонись, наивная душа. Не стоит один фиктивный поцелуй со Славой отчисления.