Так что, давить нельзя, можно только уговорить, иначе просто уйдет к своему Костику, а тот руками разведет, что, мол, сделал все, что мог, не выгонять же? И все-таки отцовский инстинкт оградить от беды свое чадо кричал и призывал к действию.

Но Катя лишь рассмеялась и помотала головой:

– Перестань, он хороший! Я же его лучше знаю.

– Дочка, я очень тебя прошу! – настойчиво произнес Григорий еще раз. – Не встречайся с ним!

– Ну, пап, ты что! А зачем же ты его тогда освобождал? – засмеялась Катюша, клюнула отца в щеку и, на ходу накинув куртку, открыла дверь.

– Кать, ну ты же обещала! Займись уроками, скоро ведь экзамены, – сделал Перчетский последнюю попытку.

– Пап, да успокойся, я не к Костику. У нас с Сашкой Колмыковой сегодня рейд, – слукавила Катя.

– Ну хорошо, беги, – Григорий поддерживал волонтерские дела дочери, даже помогал иногда. – А с Костей давай завязывай, сейчас не время о мальчиках думать.

– Пап, ну хватит уже! Мне семнадцать! – засмеялась Катя. – Ты что, не был молодым?

Дверь за дочерью захлопнулась, а Григорий сел в прихожей на табурет и задумался.

Молодость у него была бурная, это верно. Только и времена были другие. Вроде и хулиганили, и выпивали, но были добрее, что ли, человечнее. А нынешние подростки даже бабушку через дорогу не переведут. Но это самое безобидное, а вообще, чего только не насмотрелся он в своей многолетней адвокатской практике.

***

Через месяц состоялся суд. Парней оправдали, дали по условному сроку, Константина Олейникова признали невиновным. Во время доследования вдруг появились свидетели, которые подтвердили, что Костя просто шел мимо.

На следующий день после суда рано утром Григорий Перчетский выехал из дома на своей старенькой Ладе-Приоре и, остановившись на перекрестке в ожидании зеленого сигнала светофора, вдруг увидел дуло пистолета, направленное на него из соседней машины …

Не успел он сказать дочери, что передумал и совсем не хочет, чтобы она стала адвокатом. Опасная это профессия. И вообще, что теперь с ней будет? Кто ее защитит?

Это все, что он успел подумать перед тем, как раздался выстрел…

***

Убитая горем Катерина не знала, как жить дальше. Родственники звали ее к себе – в Москве жил брат отца, дядя Витя. Но Кате уже вот-вот должно было исполниться восемнадцать, и она твердо решила жить самостоятельно, остаться в родном городке и, как обещала папе, окончить школу, а затем поступить в юридический институт.

Костя переехал к Катерине, он ведь не мог бросить ее одну в беде и очень хотел поддержать. Да и квартирка была неплохая, хоть и не очень богатая, но большая, трехкомнатная, да еще в старом городе. За такую квартирку можно выручить неплохие деньги. А пока надо утешить бедную сиротку. Он справится, станет ей единственным близким и самым родным человеком. А вот стукнет ей восемнадцать, сразу в ЗАГС. Но это потом, все потом, вначале надо решить свои проблемы.

– Катрин, ну не надо так переживать. Все мы не вечны, – с удовольствием и несколько топорно утешал он убитую горем девушку.

Катя, не замечая бездушных слов, только вздыхала, слез не осталось. Утрата была слишком тяжелой, три года назад мама, теперь папа.

Но жизнь продолжалась, Катерина вдруг резко повзрослела и осознала, что теперь может полагаться только на себя. На себя и на Костю. Только виделись они не так часто, он целыми днями где-то пропадал, возвращаясь поздно ночью, а Катя рано вставала и соответственно рано ложилась. Она усердно училась, взялась за ум, готовилась к экзаменам и поступлению в институт. Она должна это сделать! Она обещала отцу!

Костя ее в этом поддерживал целиком и полностью.

– У твоего отца была замечательная профессия! Адвокат – это звучит гордо! – высокопарно говорил он, смутно припомнив что-то из школьной программы. – Стране нужны адвокаты, да и нам пригодятся. Так что, Катрин, учись, а я буду деньги добывать.

Для Кати начались трудные времена, зарабатывал Костя время от времени, денег не хватало, а впереди поступление в институт, переезд в Питер и расходы, с этим связанные. Сбережения отца очень быстро закончились, тогда-то Катя и поняла, что они действительно были совсем не богаты, просто отец ни в чем не отказывал дочери и тратил на нее все, что зарабатывал.

– Кать, ничего, прорвемся. Просто масть что-то не идет, – попытался успокоить Константин.

– Костя, ты что в карты играешь? – сделала круглые глаза Катерина, теперь, случись что, ее любимого Костика защитить будет некому.

Тот рассмеялся:

– Ты что! Я такой ерундой не занимаюсь. Просто, ты же знаешь, постоянной работы у меня нет, без образования на хорошую работу не устроиться, потому и перебиваюсь случайными заработками. Но это временно.

– Может, учиться пойдешь? – робко предложила Катюша.

– Ты чего! Мне ж двадцать пять лет, какая учеба? Да и забыл я уже все. И потом, если еще и я учиться пойду, тогда мы точно с голоду помрем. Слушай, а давай квартиру эту продадим, а купим что-нибудь поменьше, попроще.

Катя посмотрела на него, задумалась на мгновенье, но не поддалась на уговоры.

– Нет, Кость, это все, что у меня осталось от родителей.

– Ну и зря, – недовольно скривился Костя. – На эти деньги, знаешь сколько можно было бы прожить? – мечтательно закатил он глаза.

– Сколько? Полгода-год? А что потом? Нет, Кость, это не выход. Лучше я на работу пойду.

Тот криво усмехнулся и бросил:

– Ага, опять своей благотворительностью будешь заниматься за копейки?

Катя обиженно поджала губы.

– Это благотворительный фонд, собирающий средства детям-сиротам. Там по определению много не заработать.

– Так зачем такая работа нужна? – хохотнул Костя.

– Я настоящую работу найду, – успокоила Катюша.

– Вот это правильно, – поддержал он. – А с благотворительностью давай, завязывай.

Катерина насупилась, вот отец всегда ее поддерживал!

В благотворительном фонде, в котором работали Катя с подругой Сашей, действительно платили мало, почти ничего, но осознание того, что делают важное и нужное дело, давало девочкам силы и веру в человеческую доброту и сострадание. А потому Катя благоразумно решила не бросать это дело.

Теперь, после потери родителей жизнь казалась другой, Катя потеряла опору, чувствуя лишь растерянность и тревогу. Жизнь будто совершила крутой поворот на опасной горной дороге. Как бы не сорваться в пропасть…

***

Сегодня был выходной, и первое весеннее тепло уже будоражило девичьи сердца, призывая бросить учебу, работу и уехать куда-нибудь на природу, а вечером в клуб, потом поспать пару часов и снова на работу, учебу и так далее. Но Катерине позвонили из фонда и оповестили об очередном рейде для сбора средств. Девочки приехали в офис, взяли по объемной сумке с книгами, значками, игрушками и пошли на остановку.

– Слушай, а давай потрясем богатеньких в пригороде, – предложила Саша. – В городе ведь опять ничего не продадим.

– Точно! Поехали в Сосновку! – оживилась Катя.

Кое-как добравшись до ближайшего элитного поселка, они разошлись в разные стороны.

– Пойду-ка я в-о-о-н в тот дом, – Катя сделала руку козырьком, прикрывая глаза от солнца, другой рукой показывая на трехэтажный особняк, стоящий поодаль.

– Ты что, с ума сошла? Это же дом Аматуни, – засомневалась Саша.

– Кого? – Катя обернулась и посмотрела на красивый, утопающий в зелени, дом. Там явно живут не бедные люди, но кто такие Аматуни, она не знала.

Саша рассмеялась и пояснила:

– Давида Аматуни. Не слышала? Ну ты даешь! Это же наш местный почти олигарх, король бензоколонок.

– Король, говоришь? – прищурилась бойкая Катя, принимая вызов. – Это то, что нужно.

– Брось! – урезонила подруга. – Тебя даже на порог не пустят. Да и вряд ли там есть кто-нибудь, сам хозяин в Питере живет, а здесь, может, только жена его или сын. Сын, говорят, такой заносчивый, мажор, профессиональный гонщик, призер и позер, – Сашка засмеялась своей шутке. – Он с тобой даже разговаривать не станет.

– А это мы посмотрим…

– Ну, попробуй, – со смешком согласилась подруга, – а я туда пойду, к местным дачникам, у них точно сердца подобрее будут.

***

Катерина долго и упорно жала на кнопку звонка у ворот, не желая сдаваться. Наконец минут через пять калитка открылась, и девушка смело шагнула во двор.

– Здравствуйте! – крикнула она, переминаясь с ноги на ногу и не решаясь идти дальше – вдруг собака выскочит.

– Чего надо? – раздался недовольный голос из глубины двора. – Доставка, что ли?

Катя нерешительно сделала несколько шагов вперед и, выглянув из-за густого декоративного куста, увидела в приоткрытой двери заспанное мужское лицо.

– Нет, не доставка. Не могли бы вы выйти на минутку? Пожалуйста! – Катерина широко улыбалась и была предельно вежливой, она точно знала, в этом залог успеха – расположить к себе собеседника.

На крыльцо неохотно вышел молодой парень: сонный, здорово помятый, со спутанными темными волосами и жутким перегаром, который отчетливо доносился до стоящей в трех метрах девушки.

Парень зевнул, потер глаза, окинул девчонку презрительным взглядом, а потом, ни слова не говоря, зашел обратно в дом и уже почти захлопнул дверь, но Катя не могла отступить, быстро поднялась по ступенькам и, поставив на крыльцо сумку, придержала дверь рукой.

– Погодите! Пожалуйста, купите книжки, – радушно улыбнулась она, – я из благотворительного фонда, выручка пойдет для детей в детские дома.

– Чё? – скривился парень. – Какие еще дома? – он снова попытался закрыть дверь, но объемная сумка мешала.

– Пожалуйста! Это же для сирот, – жалостливо протянула Катя.

– Пошла ты!

Презрительно глянув на назойливую девицу, парень распахнул дверь, оттолкнул Катю и, схватив сумку, с силой швырнул с крыльца.

На мощеную дорожку посыпались книжки, детские поделки и прочая мелочь.

Катя, чуть не плача, кинулась подбирать рассыпавшиеся вещи.

– Вы что? Это же дети делали! Своими руками!

– Да плевать! – выдал наглец очередную порцию злобы и поддал ногой мягкую игрушку, зафутболив ее далеко в кусты.

Катя всхлипнула и в сердцах выкрикнула:

– Вы вообще слышали хоть что-нибудь о благотворительности?! Никогда не видела такого равнодушия и хамства! А еще людьми себя называете!

– Что? – окончательно разозлился парень, откинул пятерней длинную темную челку с помятого лица и ринулся на Катю. – Да пошла ты со своей благотворительностью, знаешь куда?

Она, испугавшись, отскочила, а парень подошел и, вскочив на сумку с оставшимися игрушками, начал с остервенением ее топтать.

– Надоели, попрошайки несчастные! А ну, убирайся отсюда, пока полицию не вызвал! – он быстро поднялся на крыльцо и с грохотом закрыл дверь.

Всхлипывая и вытирая слезы, Катя поспешно собирала разбросанные игрушки. Она знала, что люди стали равнодушными и злыми, ей часто встречались такие, но этот урод превзошел всех! Куда катится этот мир?!

Девушка собрала все в сумку и поплелась прочь. За испорченные вещи придется заплатить из своего кармана.

***

– Я же говорил тебе, какого черта ты снова пошла в эту богадельню?

Константин просто рассвирепел, когда Катя рассказала ему о своем неудачном рейде.

– Костя, как ты не понимаешь? – снова расплакалась едва успокоившаяся Катерина. – Это такая же работа, как любая другая, только благородная. Но, к сожалению, не всегда благодарная. И таких злых, черствых людей мы часто встречаем. Просто этот Аматуни, или как его там…

– Как ты сказала? – вдруг замер Костя. – Аматуни? Сам Давид Аматуни или его сын, Тимоха?

– Не знаю, сын, наверное. Молодой, – всхлипывая пояснила Катюша.

– А к нему-то ты зачем пошла?

– Думала, поможет, он же богатый… Мы ведь для детей… – Катя уткнулась Костику в плечо.